Мистер Грегори Гойл

Это были самые классные каникулы. Отец, вернувшись от министра, пригласил Грегори в свой кабинет и сказал ему, что теперь их семья больше ничем не обязана Малфоям, а потому Грегори никто ни в чем не ограничивает. В голосе отца явственно слышалось одобрение, и, пусть сейчас больше всего Гойлу-младшему хотелось узнать, что за тайны могут связывать его отца, министра и Малфоев, он все равно был счастлив. Мама почти все время проводила со своим найденышем: огромной черной собакой, которая случайно забежала в их парк. Пес все время старался выбраться и бросался на Гарри, но леди Гойл с легкостью удерживала этого монстра на месте и с неизменной приветливой улыбкой говорила, что курс дрессировки еще не закончен, поэтому Хэппи лучше вести себя хорошо и не высовываться. В общем, так и получалось, что все эти дни они с Гарри были предоставлены сами себе. Грегори с удовольствием показал любимой девушке дом и парк, свои любимые игрушки, самолично обустроенные теплицы и загоны с интересными животными. Он всюду таскал Гарри за собой, а она следовала за ним, смеялась и с интересом разглядывала все, что ей показывали. Они вытащили из сарайчика метлы и летали над парком, гонялись друг за другом, выделывая умопомрачительные фигуры, хохотали от души, пытались обогнать бабочек, птиц, даже сам ветер. — Вы ничего не забыли? — однажды за завтраком отец ворвался в их заговорщические смешки, заставив удивленно переглянуться. — Что-то случилось? — опасливо спросил Грегори, пытаясь представить себе, что такого еще могло произойти. Конечно, угроза Сириуса Блэка никуда не делась, но не им же его нужно было ловить… Или им… Вообще-то, конечно, слава у Гарри была такой, что на нее могли повесить ее и это, но до сих пор волшебный мир так не наглел. — Вообще-то вам скоро в школу, — улыбнулся отец. — Даже письма от сов вчера пришли, только вы их проигнорировали. Знаете, почтовые совы были очень обижены, нам пришлось откармливать их сахарным печеньем. Видел бы ты, сколько съели эти проглоты. — Очень много! — легко рассмеялась мама. — Но сейчас вопрос в другом. Вам нужно закупиться к школе, а для этого… — Выбраться в Косой переулок! — в один голос произнесли Гарри и Грегори. Ни один из них не был наполнен бесконечным весельем, хотя раньше Гарри не могла дождаться этого дня. Гойлу было и грустно, и радостно одновременно. Он смог подружиться с девушкой настолько, что она ценила проведенные вместе с ним дни гораздо больше школьных будней. Однако эти дни подошли к концу, и скоро им снова придется обитать на разных краях Хогвартса, пробираясь сквозь всеобщее осуждение и ярлыки. И при этом… — Это не опасно? — с сомнением протянул юноша, украдкой поглядывая на Гарри, которая задумчиво ковырялась в своей тарелке. Они ни разу не говорили больше о Сириусе Блэке, поскольку эти разговоры причиняли девушке лишь боль, но это не означало, что они оба забыли о сбежавшем преступнике. — Я сомневаюсь, что Сириус Блэк в ближайшее время заглянет в книжную лавку за стопкой пергаментов, — задумчиво протянула Гарри и умоляюще посмотрела на Гойла-старшего. — Сэр, я думаю, мы вполне можем сходить туда вдвоем. Отец семейства крепко призадумался. С одной стороны, он пообещал министру не сводить с Поттер глаз, с другой — он украдкой покосился на Юфимию — было известно абсолютно точно, что в Косом переулке Сириуса Блэка не будет. С третьей стороны, приближался прием у Малфоев, на который Гойлы все еще были приглашены, поскольку Люциус даже мысли не допускал о том, что его общества кто-то может не желать, с четвертой, в воздухе отчетливо витал запах грядущих то ли бед, то ли перемен — и со всем этим нужно было что-то делать. — Я думаю, вы вполне можете прогуляться по Косому переулку вдвоем, если пообещаете, что не станете нарываться на неприятности, — наконец, выдал свой вердикт мистер Гойл, и с наслаждением заметил, как расцвели лица у счастливых подростков. Вообще-то, конечно, так рано родители своих чад в Косой переулок одних все же не отпускали. Однако он с раннего детства воспитывал в Грегори самостоятельность, и потом, никто не говорит, что он не может тайком проследить за ребятишками. Не с целью контроля, разумеется, а для того, чтобы подстраховать их от возможных опасностей. — Спасибо! — с чувством сказал Грегори и тут же потянул Гарри за собой. Юфимия и Ричард переглянулись между собой и густо расхохотались: все с этими двумя было понятно, весь остальной мир для них просто перестал существовать. Как же: нужно же было составить список покупок, которые нужно сделать, магазинов, куда нужно зайти, мест, которые стоит посетить — разумеется, никто не сомневался, что детишки завалятся в кафе и устроят себе самое настоящее свидание. Последний план огромными буквами прямо-таки светился на широком лбу Грегори. Сладкие запахи кафе, бесконечные ряды столиков и зонтиков, лавочки и выпуклые булыжники мостовой, смех детей и крики почтовых сов, свист метел и бесконечный поток спешащих людей, облаченных в длинные мантии — Косой переулок одним своим существованием делал Гарри счастливой. Они с Гойлом переместились в «Дырявый котел» с помощью камина и невозмутимо проследовали на задний двор. Бармен попытался крикнуть им что-то, но почти сразу же махнул на странных подростков рукой. Кажется, он не узнал Гарри, что только порадовало девушку. Как только кирпичная арка сформировала проход, Грегори робко протянул свою руку Гарри. Девушка с интересом посмотрела на него, а затем едва заметно кивнула и положила свою ладошку на предплечье юноши. Их закрутила бесконечная череда лавок и магазинчиков, но сердце Грегори не переставало ликовать ни на секунду, ведь Гарри была готова открыть их отношения всему миру, она нисколько не стеснялась его простоватого лица, и от этого сильное, но любящее сердце Гойла томительно радовалось. Они вместе заглянули в Гринготтс, прошлись по длинному ряду магазинчиков, собирая школьные сундуки, подышали на витрину, в которой была выставлена новая суперскоростная метла «Молния», заглянули к совам и ласково погладили одну большую сипуху по перьям. — Ребята! — знакомый голос окликнул их как раз в тот момент, когда Грегори уже почти решился пригласить Гарри пообедать вместе у Флориана Фортескью. Впрочем, эту знакомую Гойл был рад видеть, а потому не слишком разочаровался, когда Гарри развернулась и радостно помахала рукой. — Ты тоже тут, Гермиона! — они оба утонули в объятиях подруги и едва не запутались в копне густых, чуть вьющихся волос. — Письма пришли вчера, но я решила пропустить один день для того, чтобы не угодить в большую толпу. Было трудно сдержаться, ведь в этом году у нас столько новых предметов и новых учебников соответственно, что я едва-едва усидела дома, но оно того стоило. Сегодня я могу выбирать себе книги, не опасаясь, что кто-то отдавить мне ноги. Кроме того, сегодня я… — Ух ты, это же маглы! Борода Мерлина, да это самые настоящие маглы! Гермиона вздрогнула, ее лицо закаменело. Гарри подхватила подругу за руку, а затем все они обернулись на голос. Семья Уизли обступила супружескую чету, в которой угадывались черты лица Гермионы. Мистер и миссис Грейнджер не знали, куда им деться и как нужно реагировать на подобную бесцеремонность. К счастью, миссис Уизли довольно быстро оттащила своего благоверного в сторону, и рыжая волна схлынула. — Это всегда так? — отряхиваясь, спросили родители Гермионы, а та лишь неопределенно пожала плечами. Вообще-то она должна была помахать Рону и пригласить его в их компанию, но пока этого делать не хотелось. Потом как-нибудь, когда раздражение и обида немного успокоятся. — Вообще-то нет, просто мистер Уизли славится своей непосредственностью и умению удивляться всему, что его окружает, — сказал Грегори, подходя поближе. — Прошу прощения, сэр, приятно познакомиться, меня зовут Грегори Гойл. Неприятный инцидент быстро был забыт, потому что родители Гермионы оказались очень интересными людьми, которые немало рассказали ребятам о жизни обычных людей, а заодно с интересом выслушали краткую лекцию Грегори о том, как предпочитают проводить свое время маги. Время пролетело незаметно, и очень скоро Грейнджеры распрощались с Гарри и Грегори, а потом вернулись к себе, воспользовавшись дверью в «Дырявом Котле». Гарри и Грегори переглянулись друг с другом. Им бы тоже следовало отправляться домой, тем более, что на улице уже начало темнеть, однако ни одному из ребят этого совершенно не хотелось. — Пройдемся? — Грегори протянул руку Гарри, и они медленно пошли по пустеющей улочке, с интересом разглядывая владельцев лавочек, закрывающих свои заведения. Ребята молчали, им было уютно друг с другом и без всяких разговоров, достаточно было просто чувствовать тепло друг друга и наблюдать за тем, как медленно растут и тянутся по дороге узкие темные тени. — Мисс Поттер, мистер Гойл, какая встреча, — вкрадчивый голос заставил ребят подпрыгнуть и медленно обернуться. Люциус Малфой собственной великолепной персоной разглядывал их обоих с вежливым отстраненным интересом. — Добрый вечер! — Гарри с вызовом вскинула подбородок, глядя прямо в глаза своему недоброму знакомцу. — Здравствуйте, мистер Малфой, — поспешно отозвался Грегори, невольно вспоминая стародавний прием, зареванного Драко и извиняющийся взгляд отца. Несмотря на показную вежливость, в голосе Гойла слышалась ненависть. — Обзаводишься новыми знакомствами, Грегори, — Люциус с интересом приподнял бровь. — Интересно, как же быстро некоторые люди забывают о благодарности. Впрочем, это неважно. Удачных покупок, не ошибитесь в выборе. С этими словами Малфой величественно удалился, а Гарри и Грегори, не сговариваясь, повернули в сторону «Дырявого котла». — Домой, — в один голос сказали они. Дома отец внимательно выслушал рассказ Грегори о встрече с Люциусом Малфоем и печально покачал головой. — Не хотел я, чтобы Люциус принялся доставать нашу семью так рано, но ничего не поделаешь. — Почему он против? — У него были какие-то планы на Гарри, — отец пожал плечами, — но ничего не получилось, вот он и бесится. Кроме того, он даже предположить не мог, что мы с мамой расплатимся с ним и перестанем зависеть от его милости. Да и министр в последнее время не слишком его жалует. Грегори внимательно слушал отца, но понимал из его слов не слишком много. Правда, кое-что он все же понял: в этом году Драко будет особенно невыносим. — Сын, — после недолгого молчания непривычно серьезно сказал отец. — Я понимаю, что у тебя с Драко сложные отношения, но прошу тебя не слишком сильно шокировать его в этом году. Не нарывайся на неприятности, пожалуйста, Люциус все еще школьный попечитель, кроме того, настроение министра слишком переменчивая вещь, чтобы на него полагаться. Будь осторожен. — Я понимаю, — сказал Грегори и тяжело вздохнул. Он-то уже представлял себе, как все время после уроков будет проводить вместе с Гарри. Похоже, его планам не было суждено сбыться. — Не огорчайся, наболтаетесь еще, — снисходительно улыбнулся отец и отправил сына заниматься своими делами. Остаток лета неприятная встреча не омрачила. Гарри и Грегори по-прежнему прекрасно проводили время вдвоем, только теперь вместо догонялок и ухода за животными они предпочитали забраться в какой-нибудь потаенный уголок и сидеть вместе, болтать, целоваться. Они нацеловались, казалось, на несколько лет вперед и все никак не могли остановиться. Мама наблюдала за ними с теплой улыбкой, но Грегори то и дело ловил на себе ее предупреждающий взгляд. Странная она какая-то, что такого могло случиться, когда им с Гарри было так хорошо обниматься, сидя в укромном месте, и строить планы на будущее, порой совершенно нереальные, а порой такие теплые и сладкие, что даже дыхание перехватывало. Совершенно неудивительно, что они оба не заметили, как пришло время отправляться в школу. На платформе они перехватили Гермиону и утащили ее вместе с собой в одно купе, чтобы всю дорогу рассказывать о том, как прошло лето, и вообще провести остаток каникул в приятной компании. Вслед за Гермионой увязался Рон, и он пришелся как нельзя более кстати потому, что он с семьей как раз летом ездил в Египет и взахлеб рассказывал о том, что успел повидать. За окном уже стемнело, начался мелкий противный дождь, но даже он не смог испортить умиротворение, царящее в вагоне. По долине пополз густой туман, а затем поезд внезапно остановился. Стало холодно, очень холодно, а еще освещение в один момент погасло, и ребята оказались в полной темноте. Грегори наощупь нашел руку Гарри и притянул девушку в свои объятия. — Что происходит? — с дрожью в голосе спросила Гермиона. — Как будто я знаю! — немедленно отозвался Рональд. — Мы же еще не приехали? — Нет, конечно, нам еще пару часов ехать, — испуганно ответила Гермиона и потянулась к волшебной палочке. — Люмос! Крошечный огонек на миг зажегся, но почти сразу же погас. Теперь стало еще страшнее, но Грегори больше беспокоила Гарри, которая молчала и только мелко дрожала. Даже в воцарившейся тьме Гойл подмечал, что ее лицо выглядит неестественно бледным. — Гарри, тебе плохо? — Грегори немного потормошил девушку, положил ладонь на ее лоб, покрытый холодным потом. — Что с тобой? — Мне… — еле слышно прошептала девушка, но не договорила. По входной двери поползла изморозь, послышался тихий лязг, а затем дверь медленно начала открываться. Темная тень окутала купе холодом, и Грегори показалось, что мир перестал существовать, что дома случилось что-то страшное, что Гарри уже ничем нельзя помочь, а еще, что в его жизни больше никогда не будет никакой радости. Все было кончено. — Здесь нет Сириуса Блэка! — раздался громкий крик, а затем серебристая вспышка осветила вагон. Тень дрогнула и поспешила прочь из вагона. Холод постепенно отступал, все понемногу приходили в себя. — Что это было? — дрожа и едва ли не плача, спросила Гермиона. И еще раньше, чем незнакомый мужчина, отогнавший тварь, открыл рот, Грегори тихо прошептал: — Это был дементор, один из дементоров, охраняющих Азкабан. Страшная память о Сириусе Блэке нагнала Гарри даже в Хогвартсе. Гарри? Грегори охватило отчаяние, ведь Гарри пока не пришла в себя.