Мистер Грегори Гойл

Рыжий Уизли умудрился вляпаться не к месту и не ко времени. Каким образом этот парень оказался за пределами школьной территории в разгар СОВ, Грегори не спрашивал, хотя ему очень хотелось. Просто ткнуть Гарри, что если человек выбрался на встречу с каким-то подозрительным типом по поводу приработка на шуточных приколах вместо того, чтобы отправиться писать да хотя бы ту же самую историю магии, это целиком и полностью его проблема. Ему отчаянно хотелось напомнить обо всех обидах, о пренебрежении, об откровенно потребительском и порой хамском отношении что к ней, что к Гермионе, но он старательно заткнул собственный рот обеими руками и молчал. Точнее, не молчал, расспрашивал. И от получаемой информации его волосы медленно, но верно вставали дыбом. К ним чуть позднее выбралась Гермиона. Раскрасневшаяся, заплаканная, она еще пыталась спрашивать у Гарри: а точно ли она увидела именно Рона, но в словах подруги не сомневалась нисколько. И в итоге выяснилось, что почти весь этот год у Гарри очень сильно болел шрам на лбу, ее мучили головные боли, а еще странные навязчивые сны. Девушка раз за разом была вынуждена бродить по коридорам министерства магии в поисках неизвестной двери, после чего всегда просыпалась вялой, разбитой и откровенно больной. Дальше — хуже. В районе Рождества она умудрилась во сне забраться внутрь огромной змеи, которая явно принадлежала Волдеморту, и таким образом напала на мистера Уизли. Министерский работник, неизвестно каким чудом оказавшийся в районе Отдела Тайн, был атакован крупной рептилией, долго лечился и лишь чудом остался жив. В результате профессор Дамблдор принялся избегать Гарри, а Гарри в ответ начала избегать Грегори. Куда в этот момент спряталась так любимая Гермионой логика, было непонятно, а ведь эти девочки совершенно серьезно что-то там говорили о магах. В итоге после рождественских каникул вдогонку к бесконечным отработкам у Амбридж, подготовке к СОВ и занятиям с Отрядом Дамблдора у девушки еще добавились ежепятничные посиделки к деканом Слизерина на тему окклюменции, то есть защиты от чтения мыслей. После вещего сна о нападении на Артура Уизли старшие посовещались и решили, что теперь Волдеморт и сам понял, какая связь у него нарисовалась с ненавистной Гарри Поттер, а значит, может воспользоваться ей как преимуществом, а значит, нужно уметь ему противостоять. — И ты научилась защищать свой разум? — немедленно поинтересовался Грегори. Каких усилий ему стоило сохранять спокойный тон, знали только сами небеса, потому что кончики пальцев у юноши отчетливо дрожали. — На самом деле, у меня мало что получилось, — призналась взвинченная Гарри. — Снейп все время оскорблял меня, лазал в мои мозги и вообще не объяснял, как должна была работать эта защита. На самом деле после его занятий мне становилось только хуже, и в итоге я… — Я понял, в итоге ты бросила заниматься с единственным человеком, который мог и хотел тебе помочь, — флегматично заметил Грегори, запоминая для себя, что с деканом ему придется поговорить еще очень о многом. Но пока что это не было первоочередной задачей, потому что в голову юноше пришла еще одна мысль. — Послушай, если ты так и не научилась закрывать свой разум, а Волдеморт теоретически может воспользоваться вашей связью для того, чтобы воздействовать на тебя, почему теперь ты считаешь, что твое видение случилось на самом деле? — Потому что я чувствую: Рон попал в беду! — упрямо заявила девушка и впилась ногтями в собственные скулы. — Его нигде нет, никто не знает, когда именно и куда он ушел. Да, министерство звучит довольно бредово, но если Волдеморт все это время пытался заманить меня туда, значит, и заложника он использует именно для этой цели. Это ведь я почти не общалась с Роном в последнее время, все дулась на него, обижалась, как последняя дура! Да я понятия не имею, что он передумал за это время и куда мог направиться… — Ладно, хорошо, мы спасем его, — еще раз вздохнул Грегори и умолк. Теперь к Гарри подбежали ее товарищи из Отряда Дамблдора. Кажется, Грегори смог узнать Невилла Лонгботтома, Джинни Уизли и ту странную девочку с Рейвенкло, которая время от времени разгуливала по общему с Слизерином коридору без обуви и ловила голыми руками что-то невидимое. Компания была хороша, ничего не скажешь, но Гойла интересовала только Гарри. А она уже достаточно пришла в себя для того, чтобы командовать. Поскольку Уизли не смогла отыскать даже его собственная родная сестра, спасательную операцию решили проводить немедленно. А в министерство магии вылетело целых шесть фестралов. В полете Грегори все же попросил своего зверя приблизиться к тому, на котором летела Гарри, и спросил о самом важном. — Ты почти вычеркнула меня из своей жизни в этом году, стала откровенно избегать меня, — напрямую сказал он ей. Гарри вспыхнула, зарделась, попыталась отвернуться, но Гойл был настойчив. — А в конце концов все же попросила моей помощи. Что произошло между нами, о чем я так и не смог догадаться? — На самом деле я решила, что не буду встречаться с тобой еще после возвращения Волдеморта, — пробормотала Гарри. — Только вот мне никак не удалось сделать это сразу. Понимаешь, все, кто дорог мне, они обязательно оказываются под ударом, и если Гермиону мне никак уже не защитить, то ты… Твоя семья какое-то время была на его стороне, я ничего не путаю? По крайней мере, я слышала, что мистер Гойл имел немало дел и с отцом Малфоя, и с прочими такими людьми, которые после падения Воллеморта сделали вид, что отказались. — Моя семья была вынуждена работать на Малфоя, но это вовсе не означало, что мы выступали на стороне Волдеморта, — сквозь зубы процедил Грегори. Гарри вздрогнула и покраснела еще сильнее. — Когда Волдеморт воскрес, там, на кладбище, он призывал своих верных сторонников. Они встали в круг, и в нем было много пустующих мест. Я думала, что одно из них принадлежало твоему отцу. Я не хотела, чтобы у вас были неприятности, потому что Волдеморт пообещал лично разобраться с теми, кто не пришел тогда, и отомстить им. Я тогда долго думала, когда уже оказалась у Дурслей, даже плакала. Знаешь, даже если ты вдруг встанешь на сторону Волдеморта, это будет очень плохо, если твоя семья будет вынуждена служить ему, и вам придется искать меня или что-то такое… Я подумала, что мне все равно, лишь бы ты и твои родные при этом оставались в живых. Рядом со мной опасно, а в вашем случае — опасно втройне. — То есть ты все это время пыталась меня защитить? — Грегори не верил своим ушам. Он смотрел на Гарри и даже не знал, что ему делать: смеяться, плакать, грязно ругаться? И все-таки горячая благодарность и нежность к девчонке, отчаянно пытавшейся его защитить, перечеркнули все его обиды, претензии и сомнения. — Спасибо, конечно, Гарри, только мне ничего этого не нужно. Я все равно останусь на твоей стороне и буду защищать тебя, даю слово. Знаешь, мне не слишком сильно нужны эта жизнь и безопасность, если тебя при этом не будет рядом. Я не смогу кланяться монстру, который больше всего на свете желает тебя убить. Я не смогу поддерживать чистокровных, если ценой этого станешь ты. — Спасибо, — едва слышно прошептала она, а затем вдруг всхлипнула. — Я так скучала без тебя все это время, мне так тебя не хватало… Я люблю тебя, Грегори Гойл. — А я люблю тебя, Гарри Поттер, и ничто на свете не может этого изменить. Они прибыли в министерство магии. Прошли внутрь через вход для посетителей. С самым честным видом сдали свои волшебные палочки дежурному магу и получили их обратно вместе с пропусками. А затем ринулись в самые глубины Отдела Тайн. Если бы не четкое осознание, что их ведут в самую ловушку, путешествие могло бы быть очень приятным и интересным. Живые мозги под колпаком, растущий и стареющий, а затем обращающийся во времени обратно цыпленок, ровные колонны маховиков времени, вращающаяся комната, пустая зала с аркой, за которой скрывалось что-то невероятно опасное и притягательное для Гарри — да, это было невероятно интересно. Грегори никогда ничего подобного раньше не видел и подумал о том, что вот в этих тайнах он бы с удовольствием покопался, но как раз после этой мысли они и попали в еще один огромный зал, заполненный стеллажами, на которых стояли маленькие круглые шарики. Пророчества. Гарри все твердила, что вот-вот они увидят Рона, призывала быть очень осторожными, но Грегори ничуть не удивился, когда вместо Уизли прибывшие наткнулись на крохотный шар, на котором были выбиты имена Гарри и Волдеморта, точнее, Темного лорда. Несмотря на все возражения, девушка протянула руку вперед и взяла пророчество. Сердце Грегори сбилось с ритма, а уже в следующее мгновение они все тщетно пытались убежать от Люциуса Малфоя, Беллатрисы Лестрейндж и прочих пожирателей, сбежавших посреди учебного года. И сразу выяснилось, что никакого Рона Уизли никто даже не думал захватывать в плен, сон Гарри — первоклассная ловушка от самого Волдеморта, а шестерым пятикурсникам невероятно сложно отбиваться от взрослых магов, даже если пятеро из них состояли в Отряде Дамблдора. Летели заклинания и издевательский безумный смех. Грегори отбивался, как мог, защищал Гарри и прочих девушек. Вдвоем с Невиллом они стояли спина к спине и лишь изредка встречались друг с другом мрачными взглядами. Гойл не знал, кого именно так отчаянно стремился прикрыть Лонгботтом, но ощущение твердых лопаток за спиной Грегори будет помнить до конца своих дней. Как запомнит и то, что в конце концов Люциус Малфой сбил его с ног своим проклятьем, и он растянулся на полу, беспомощный, бесполезный, и мог только смотреть за тем, как зал наполняется взрослыми магами, как внутрь входит Волдеморт, а вслед за ним Дамблдор. Он смотрел, как Гарри сама безвольно упала вниз, и ее губами заговорило самое омерзительное существо, которое только существовало в этом мире. Грегори тогда лишь каким-то чудом дотянулся до тонких пальцев любимой, нежно сжал их и подполз к ней поближе, заглянул в чужие красные глаза и осторожно позвал ту, которая была для него дороже всех на свете. — Гарри… — он потерял сознание, но все же успел увидеть, как опасный красный блеск в ее глазах заменился любимым изумрудным сиянием.