Саундтрек:
Face Me — The Plot in You
Whispers — Halsey
Драко не удивился, увидев Гермиону у окна. Он перестал закрывать шторы, потому что ей вроде как нравилось смотреть на сад. Она скользила карими глазами по окрестностям, наблюдая, как за высоким окном густыми хлопьями мягко падает снег. Сегодня она прижимала руку к стеклу. Окно запотело, когда она наклонилась, обдав его своим дыханием, а затем упёрлась в него лбом и глубоко вздохнула. Он пронёсся через комнату и остановился позади неё. Грейнджер не шелохнулась. Просто стояла, прислонившись головой к стеклу, а её густые вьющиеся волосы скрывали лицо, словно занавес. Драко опустил руки ей на плечи — они до сих пор были очень худыми. Она ела немного больше, но недостаточно. Магглы обычно употребляли другую пищу? Он не знал. Он видел, как она ела подобное в школе и ей нравилось. Может, ей просто не нравилась его еда. Может, ей просто не нравился он. Драко оглянулся на Живоглота, который, моргнув, медленно перевёл взгляд своих жёлтых глаз на него. Парень усмехнулся и повернулся обратно к Грейнджер. — Отойди от окна, — тихо сказал Драко и оттащил её назад, поворачивая лицом к себе. Щёки Грейнджер были мокрыми. Драко быстро задёрнул шторы, закрывая яркий снежный пейзаж, и взял её лицо в свои руки. Ладони легли по обе стороны от её шеи, пробираясь под мягкие завитки, и добрались до тёплой кожи, а большие пальцы вытерли влагу со щёк. Было настолько тихо, что Драко слышал каждый её вдох и выдох. Воздух мягко пробирался сквозь рот внутрь, безостановочно наполняя и опустошая её грудь. Грейнджер подняла на него взгляд. Она была прямо здесь, в его руках, и в этот момент у Драко не получилось заставить мраморные стены вернуться на место. На самом деле, он и не хотел. Он хотел, чтобы она продолжала так смотреть на него. Чёрт, он хотел этого больше всего на свете. И… может, она тоже. Без белых стен сердце Драко было вольно биться немного быстрее, и он ощутил прилив… чего-то… что очень давно не чувствовал, побежавшее по венам вместе с ускоряющимся потоком крови. Грейнджер вздёрнула подбородок, вызывающе глядя на него в ответ. Затем откинула голову назад, открывая вид на тонкую кожу. Обнажённую. Безупречную. Драко провёл по ней большими пальцами, и её губы разомкнулись, пропуская внутрь воздух. Они слегка блестели от слёз, которые он не успел вытереть, и, понурив плечи, он едва притянул её лицо к своему. Опустив голову, она оторвалась от его пристального взгляда. Драко замер и услышал, как она тихо и резко втянула в себя воздух. Грейнджер. Он коснулся губами линии роста ее волос, зарылся носом в каштановые кудри и закрыл глаза, держа её в своих руках. Довольствуясь тем, что есть. Её кожа была холодной от морозного стекла, и Драко, прижимаясь к ней губами, скучал по тому самому теплу. Он скучал по ней. Очень. По её улыбке, её смеху, её рукам, её огню. Он бы долетел до солнца, если бы таким образом смог ещё хотя бы раз почувствовать, как горит благодаря ей. Драко отстранился, глубоко вздохнул и тяжело сглотнул. Он убрал с её лица руки и провёл ими вниз, добираясь до запястий и ощущая тонкие кости под нежной кожей. Он обхватил их пальцами и слегка сжал, надеясь, что она… отреагирует. Грейнджер уставилась на его руки и ещё раз шумно перевела дыхание. Он не хотел причинять ей боль, но чувствовал, как учащается её пульс, чем крепче становилась хватка. Проследив за её взглядом, Драко понял, что она смотрит прямо на тёмную метку на его левом предплечье. Грейнджер тяжело задышала, и под его пальцами яростно забилась артерия. Драко не шелохнулся.***
В течение следующей недели Драко постепенно начал выполнять её требования. Зубная щётка, которую он ей принес, была зелёной, но ярко-неонового оттенка, а не тёмного, слизеринского. Маленькая победа… — Ты действительно зашёл в маггловский магазин и купил её? — спросила Гермиона и представила, как Драко бродит по аптеке и разглядывает зубные щётки, в замешательстве сдвинув брови. Ей почти понравилось. Он фыркнул. — Нет. — Тогда как ты её достал? — Я призвал её с улицы. Гермиона перевела взгляд с зубной щётки на Драко. — Ты её украл? Как он мог выглядеть таким высокомерным, хотя именно он поступил неправильно? — Грейнджер, это зубная щётка. — Это не значит, что твой поступок правильный, — возразила она. Драко тщательно контролировал выражение лица, следя за тем, чтобы наружу не проскользнула ни одна из его реальных мыслей. Чтобы у неё не было и намёка на то, что происходит в его голове. — Я сделал это для тебя. Гермиона больше ничего не сказала. Когда он в таком состоянии, с ним невозможно спорить. Но в течение следующих двух дней они только этим и занимались. Драко не выполнял её просьбы до следующего утра, когда бросил номер «Ежедневного Пророка» на кровать. Гермиона схватила газету и так сильно сжала, что порвала края, но сейчас это было неважно. Она отчаянно нуждалась в любых новостях о Гарри, Ордене или даже о войне. В бегах было трудно получать информацию. Тогда они по возможности пытались выловить какие-нибудь маггловские новости и украсть старые номера «Пророка» из мусорных баков, но с того времени прошло уже две недели полной изоляции, в течение которых она видела лишь Драко, напивающегося на кушетке и насмехающегося над ней. Она низко склонилась над газетой, пробегая глазами по каждой статье в попытке прочитать всё и сразу. «Тикнесс рассматривает жалобы о злоупотреблениях в Министерстве», затем более мелким шрифтом приводилась цитата министра-марионетки: «Министерство магии прилагает необходимые усилия для регулирования нашего магического сообщества в целях защиты и продолжения…» Гермиона читала дальше, испытывая отвращение, но не чувствуя удивления по поводу одобрения «Пророком» заявления Министерства, пока не почувствовала, что с неё хватит. Девушка перескочила к статье внизу страницы. «Смерть Арчибальда Эджкомба в результате несчастного случая на квиддиче! Тридцатичетырёхлетний охотник Сенненских Соколов погиб вчера вследствие ужасной случайности во время тренировки, когда из-под него внезапно исчезла метла. Из-за обвинений в статусе крови его жены и дочери Эджкомб недавно обсуждал вопрос об уходе из команды в пользу принятия предложения сборной Бельгии». Дальше следовало всё больше и больше однотипных статей, но Гермиона не могла перестать читать. Она дважды проштудировала всю газету от начала до конца, прежде чем отложить её и с тяжёлым вздохом откинуться на подушки. — Нашла, что искала? — она почти забыла о присутствии Драко. Он взял газету и сложил её. Он выглядел усталым. Сегодня его плечи были поникшими, а волосы — не зачёсаны назад, как обычно. Они падали прядями ему на лоб, закрывая глаза. Он положил газету обратно на кровать и провёл пальцами по фотографии Пия Тикнесса с Долорес Амбридж. Гермиона сочувствовала Драко, желая взять его за руку. Мир, о котором она сейчас прочитала, был холодным и лишённым той магии, которая всегда её очаровывала. Он был тёмным и мрачным. Суровым. Жестоким. Неудивительно, что он так выглядел. Конечно, понятно, почему Драко прятался за металлом и мрамором. Если он будет жить, выживать в этом мире с мягкой улыбкой, которую подарил ей, когда сказал, что любит, её бы сорвали с его лица в мгновение ока. Интересно, она когда-нибудь снова увидит её? Хотя бы раз. Раза будет достаточно. Просто чтобы знать, что её Драко всё ещё был где-то там. Драко покрутил на пальце фамильный перстень, и Гермиона перевела взгляд на его руки. Они выглядели такими же, но в то же время — совершенно другими. Длинные пальцы, которые касались каждой её части, заканчивались ухоженными ногтями. Она практически чувствовала эти подушечки на своей коже, что мягко скользили по её телу и впивались в плоть. Его ладонь прикрывала газету, и под бледной кожей, словно тропинки, бежали сине-зелёные вены. Гермиона хотела проследить за их узором вверх по его руке до самой груди, а затем глубоко в сердце. Может, у неё получится там его найти? Под кровью и мышцами, запертого в клетке собственных рёбер. Может, именно там он прятался. Что-то вспыхнуло в сознании Гермионы, пока она наблюдала за его пальцами, что снова и снова выводили один и тот же узор на движущейся картинке. Она бы не поняла, если бы в палатке всё свободное время не проводила за чтением книг по тёмным искусствам. Пальцы Драко двигались не произвольно, а вычерчивая руну заклинания. Круциатус. Чтобы наложить пыточное проклятие, нужна была отрывистая, грубая работа палочкой. Гермиона смотрела, как его палец раз за разом вырисовывает узор на колдографии: дюжину раз, может, больше. Чернила размазались, и напечатанные лица исказились, что уже было невозможно разобрать, кто на ней изображён. Затем он остановился. — Она тебе ещё нужна? Гермиона моргнула, приходя в себя, и посмотрела в его серые глаза, не находя… ничего. Ни туманной дымки, ни бушующих бурь, ни даже заточенной стали. Просто… ничего. Она отрицательно покачала головой. Драко взял газету и вышел. Теперь он оставлял её одну на более длительный промежуток времени, и Гермиона поняла, что это беспокоит её даже больше, чем его присутствие. Она… волновалась за него. И всё. Она не скучала по нему. Она не скучала по нему. Выйдя из ванной на следующий день, Гермиона увидела новое платье. На дверце шкафа из красного дерева висела ещё одна полупрозрачная кружевная сорочка, которая была, если это вообще возможно, даже меньше предыдущей. Она вздохнула и взяла её с намерением переодеться, когда поняла, что на этот раз он не оставил ей никакого нижнего белья. Гермиона взвизгнула от раздражения. Но Драко не слышал. Он ушёл. Снова. Ублюдок.***
— Это… Тео, — хмыкнул Драко. — Тео, это мои собаки. — Мы не собаки, — прорычал Донован. Драко закатил глаза и пренебрежительно махнул рукой. — Тогда четвероногие… соратники. Тео фыркнул. — Над чем смеёшься? — рявкнул Донован, и его губы растянулись, обнажив зубы. Глаза Тео потемнели. — Над тобой, сука. Драко прижал одну руку к груди Донована, а другую — к груди Тео. У него совершенно не было желания сражаться с ещё одним оборотнем, и он уже начинал жалеть, что взял Нотта на встречу со своими волками. Фергус сделал шаг вперёд, вставая за плечом Донована, а Кенна щёлкнула челюстями, находясь с другой стороны. Драко был рад видеть, что она выглядела так, будто ей стало лучше. Хорошо. Им нужно вернуться к работе. Он развёл их, а затем встал посередине. — Без убийств. — Ладно, — одновременно сказали Тео и Донован, а затем кинули друг на друга злобные взгляды. Драко подавил ухмылку. — Какого хера ты ошиваешься с такими, как они? — спросил Тео, почти не размыкая губ, когда Драко вернулся в исходное положение. — У оборотней, — он криво улыбнулся Нотту, — улучшен слух. Лицо Тео вытянулось, и он посмотрел на каждого из трёх волков. — Одна из многих причин, почему собаки — отличные охотники. — Я ведь сказал… Проигнорировав Донована, Драко продолжил: — Они охотятся на грязнокровок. В глазах Тео внезапно вспыхнул интерес. — Так вот как ты это сделал. Стольких поймал. Сколько? В последних отчётах говорилось, что… — Восемьдесят восемь, — гордо ответил Донован. — Восемьдесят семь, — быстро поправил Драко. Их глаза встретились, и Малфой вложил в свой взгляд всю ярость, желая вырвать у Донована язык за то, что тот проговорился. Он заплатит за это. Драко не мог допустить ещё одной лажи. — Э-э, верно, — Донован прочистил горло. Тео посмотрел на Драко, который, стерев ледяное выражение с лица, пожал плечами. — Одного они сожрали. У Тео отвисла челюсть, и Кенна разразилась смехом. — Прелестные зубки, — она подмигнула ему. Тео закрыл рот и улыбнулся, неторопливо оглядывая Кенну. — Прелестные си… — Я выбью эти прелестные зубки, если ты скажешь ещё хоть одно слово о моей младшей сестре, — Донован внезапно оказался нос к носу с Тео, и Драко вздохнул. Он взял с собой Нотта, чтобы попытаться ускорить процесс. После поимки Грейнджер ему уже не нужно было быть настолько осторожным. Теперь охотиться на Поттера будет проще. Волки найдут его, а Драко подстрахует, чтобы Мальчик-Который-Нихуя-Не-Сдохнет, не смог снова ускользнуть. — Прикоснёшься ко мне, и будешь отвечать перед ним, — пригрозил Тео и задрал рукав, обнажая метку. Она едва зажила, и плоть вокруг клейма до сих пор светилась тёмными синяками. При виде неё Донован зарычал, а Фергус заскрежетал зубами. — Донни, прекрати! Я просто веселилась, — заныла Кенна. Донни? Мерлин, и как раз тогда, когда Драко начал нравиться этот волк… Донован резко встряхнул головой. — Не с такими, как он, ладно? Ты это знаешь, — он повернулся к Кенне. — У него метка. Ты знаешь, что это значит. Драко почувствовал, как внутри скапливается яд. Какого хера это животное вообразило, что может смотреть свысока на чистокровного волшебника, на котором была метка самого могущественного мага всех времён? Что эта блядская блохастая дворняга знала об этом? Ничего. Нихуя. До этого момента Драко оставлял на волков всю грязную работу, но теперь, с Тео, его четвероногие соратники узнают, что на самом деле означает быть Пожирателем Смерти. — Хочешь повеселиться, Кенна? — спросил Драко. Она кивнула. — Хорошо. У нас новая добыча. Кенна фыркнула. — С тобой всегда «работа, работа, работа», да, Малфой? — Ты, кажется, не возражаешь, когда я плачу тебе. — Ты ещё должен нам за последнее задание, — пробормотал Фергус себе под нос, выковыривая что-то из-под одного из своих ногтей. — Вы получите, — огрызнулся Драко на Фергуса. Не увидев никакой ответной реакции, Малфой медленно отвернулся от него, с презрением прикрыв глаза. На самом деле, Драко зашёл в Гринготтс по дороге сюда, и гоблин сказал, что его счёт пуст. У него не было времени разбираться с этим дерьмом, он должен был встретиться с Тео, а потом с волками. Драко осыпал гоблина словесными проклятиями и пригрозил, что по его возвращении золото лучше вернуть в хранилище, иначе всем мало не покажется. Прежде чем вылететь из банка, тяжело стуча ботинками по кафельному полу, он опрокинул медные весы, убедившись, что закатил сцену. Ему придётся поговорить со своим дорогим отцом. Но сначала ему нужно было закончить дела. — Мы больше не охотимся на грязнокровок, — объявил Драко, снова привлекая их внимание к себе. Кенна и Фергус слушались Донована, а Донован расправил широкие плечи, повёл ими и хрустнул шеей. Видя, что он в деле, никто не стал озвучивать свои протесты. Тео же за последние несколько месяцев отсутствия Драко осмелел и кинул на него подозрительный взгляд. Ничего. Он скоро вспомнит, кто здесь главный. — Тогда на кого мы охотимся? — резко спросил Нотт. — На единственную добычу, которая сейчас имеет значение, — Грейнджер была под защитой в клетке. Она злилась, но, по крайней мере, была с ним. Так что теперь пришло время закончить войну, чтобы начать их совместную жизнь. Драко ухмыльнулся. — На Поттера.***
Гермиона проснулась, когда в комнате было намного светлее, чем за всё время её пребывания здесь. Шёл снег, и кружащаяся белизна за окном приносила с собой странное свечение. В такое утро ей должно было быть холодно, но она уютно устроилась под одеялом в мужских объятиях: голова покоилась на мускулистой руке, а к рёбрам аккуратно прикасались его пальцы. Драко. Всё больше и больше времени он находился за пределами комнаты, но каждую ночь забирался к ней в постель, и каждое утро они непременно просыпались в тесных объятиях друг друга. Она всегда отстранялась, отчего тело окутывал холод его отсутствия, и погружалась в свои мысли. В эти дни Гермиона почти всё время проводила в размышлениях. Не то чтобы у неё было много других дел. Драко забрал у неё список книг, который она составила, но так ничего и не принёс. Но она не будет снова заводить этот разговор, гордость не позволит. Как бы сильно она ни хотела с помощью чего-нибудь коротать время, она не будет просить. Ему это слишком понравится. Гермиона уставилась на гобелен на стене, как делала каждое утро. Нити переплетались, образуя рисунок оленя. Высокого, гордого, с золотыми рогами, переходящими в острые зубцы. Было такое ощущение, что тёмные глаза смотрели на неё в ответ. Позади оленя находились волки с серебристыми полосами, чьи языки свисали из пастей, а белые зубы скрежетали, когда они прыгали вперёд. Иногда она представляла, как олень уносится прочь в сплетённый позади него густой лес. Но большую часть дней Гермиона сидела и рисовала в голове картину, как волки нападают на него, сбивают с ног и ломают его золотые рога. Она скучала по Гарри. Она часами гадала, где он, надеясь, что с ним всё в порядке. О чём он подумал, когда вернулся в палатку и не нашёл её? Думал ли он, что она бросила его, как Рон? Искал ли? Как долго он оставался в лесу Дин, ожидая её возвращения? Может, им следовало остаться на месте подольше после ухода Рона. Может… может, он пытался вернуться. Может, он говорил всё это не всерьёз. Когда вошёл Гарри, на нём висел медальон, и они ссорились из-за Драко. Если бы ей не снился Драко, если бы она выгнала его из своей головы, то, возможно, они всё ещё были бы вместе. Как у Гарри получится справиться со всем в одиночку? Как бы сильно она ни хотела вернуть свою палочку, Гермиона была рада, что она у Гарри. Думать о беззащитном друге было невыносимо. Что бы сделал Драко, если бы нашёл вместо неё Гарри? Гермиона оглянулась и увидела его лицо, будто высеченное из мрамора. Его глаза были запавшими даже во сне, а синяки под ними с прошлой ночи так и не исчезли. Она вспомнила, каким мягким было его лицо в Выручай-комнате, когда они проснулись вместе, каким спокойным и безмятежным он казался. Сейчас спящий Драко выглядел таким же противоречивым, как и в другие дневные часы. Он хмурился. Губы были плотно сжаты, а челюсти крепко стиснуты. Ей хотелось поцеловать его, провести по острой линии от подбородка до уха. Гермиона чувствовала исходящий от него запах мяты и сомкнула веки, стараясь не шуметь, когда глубоко втянула воздух, желая впитать этот аромат в себя. Открыв глаза, она поймала его ответный взгляд. Гермиона замерла, не решаясь сдвинуться ни на дюйм в его руках. Она вспомнила, что слышала: для хищников побег добычи как красная тряпка для быка, поэтому инстинкты подсказывали ей оставаться как можно более неподвижной. Она сомневалась, что Драко каким-либо образом навредит ей, но она была слишком поглощена им, отчего сердце не могло остановиться. Она больше боялась того, что сделает сама, чем того, что мог сделать он. Драко моргнул, и его серые глаза стали мягкими и затуманенными. Ей было больно. Ей было физически больно, когда он так смотрел на неё. Драко. Её Драко. Всё ещё здесь. Словно погребённая под снегом снаружи земля, он до сих пор был глубоко внутри. Ждал, съёжившись от холода. Но здесь, в их постели, было тепло, мягко и безопасно. Может, ей удастся выманить его. Потому что она была уверена, что если у неё получится просто… проникнуть туда, где прятался Драко, то она сможет… сможет… Запутавшись во всех размышлениях, Гермиона не была полностью уверена, что сможет или что вообще сделает. Она знала лишь только то, что ей нужен был шанс сделать этот выбор. Она не знала, как долго глядела в туманно-серые глаза Драко, но его брови расслабились, а губы слегка приподнялись. Он вдохнул, а затем медленно выдохнул, обнимая её немного крепче. Гермиона позволила. Мышцы напряглись, когда снаружи раздался резкий звук. Драко поднял голову, и Гермиона, обернувшись, увидела летящую к окну большую сову. Не теряя ни секунды, Драко проворно оторвался от неё и встал с кровати. Он положил ладонь на ручку ящика и прошептал несколько слов, заставив его открыться. Гермиона села и увидела, как Драко вытащил палочку и снова захлопнул дверцу. Он запирал её. Теперь, оставляя её на ночь без клетки, он прятал палочку. Однажды у неё был шанс, но она его упустила. Гермиона снова опустилась на кровать. Огромная птица бесшумно взмахнула крыльями, взметнув густые хлопья снега, едва Драко быстро пересёк комнату и отпер окно, убрав решётки, чтобы сова могла впорхнуть, прежде чем вернуть их на место, проверяя быстрым встряхиванием. Удовлетворённый, он закрыл окно, и Гермиона съёжилась под одеялом, когда холодный воздух ворвался в просторную комнату. Одетый лишь в белую майку и чёрные боксеры, Драко, казалось, ничуть не чувствовал дискомфорта. Он засунул палочку за пояс трусов и последовал за совой к насесту в тёмном углу. Живоглот вскочил на подлокотник кушетки и громко завыл, когда Драко вытащил несколько угощений и протянул их птице, стряхивая снег с её больших крыльев удивительно нежным жестом. Сова радостно щёлкнула клювом и повернула голову, смотря прямо на неё. Глаза Гермионы расширились, соответствуя птичьим, а рот распахнулся. Это была сова из леса. Та, которая следила за ними неделями и наблюдала за ней каждый раз, когда она уходила одна. Это была сова Драко. — Его зовут Кэликс, — заявил Драко, всё ещё стоя к ней спиной. — И он худший филин в мире. Кэликс щёлкнул клювом, и Драко скормил ему ещё одно лакомство. Живоглот снова громко мяукнул, и Драко вздохнул, бросив ему несколько угощений. Кот спрыгнул на подушку и направился к ним, при этом мурлыча. — У меня есть кое-какие дела, а потом тебе придётся доставить несколько писем в Лондон, хорошо? — тихо сказал Драко, осматривая когти Кэликса. — Отдохни немного и не улетай снова, мать твою. Он отряхнул руки и вернулся к окну. — Ты шпионил за мной? — спросила Гермиона, едва способная выдавить слова из горла. Драко кинул на неё взгляд. — Ты не спала. Значит, он будет лгать. Этого следовало ожидать. — Не этим утром. До. С его помощью, — она указала на филина, который чистил перья. Лицо Драко было пустым, словно белый мрамор. — О чём ты? — он очень хорошо научился притворяться непонимающим, потому что Гермиона почти поверила. Она почти во всё верила, потому что очень сильно этого хотела. Всего несколько мгновений назад она была счастлива в его объятиях, и всё же, встав, первым делом он снова ей солгал. Зачем? Она ведь уже здесь. Что он потеряет, если скажет ей правду? Гермиона встала с кровати, чувствуя, как по телу пробежали мурашки, потому что тонкое кружевное платье не слишком защищало от холодного воздуха, который он впустил в комнату, но она больше ни минуты не хотела лежать в этой постели. — Зачем ты на самом деле привёл меня сюда? Драко обернулся, отчего белизна снега осветила его силуэт. Гермиона сделала шаг к нему, слегка наклонив голову. — Драко? Челюсть Драко на секунду сжалась. Он отвёл взгляд. — Чтобы ты была в безопасности. — Со мной всё было в порядке, пока… Драко сделал шаг вперед. — Нет, ни хера не в порядке. Когда я нашёл тебя, ты бредила от лихорадки! — Со мной всё было бы в порядке! — Нет! — прокричал Драко. — Тебя бы схватили егеря и продали Министерству! Чёрт, Грейнджер, у тебя даже не было палочки! — У меня были друзья! Драко резко смолк, и она увидела, как что-то вспыхнуло в его глазах. — Ага, — усмехнулся он. — Твои драгоценные друзья. Скажи, Грейнджер, они тоже согревали тебя по ночам? Ты залезала к ним в кровати и… — Ты отвратителен. — Не слышу, чтобы ты отрицала. Гермиона вложила в свой взгляд всю злость и скрестила руки на груди. — Нет, Драко. Ничего не было. Я проводила каждую ночь в одиночестве и думала о тебе! Он моргнул. И его губы снова начали изгибаться. Гермиона вздёрнула подбородок. — Думала о том, что ты сделал со мной. Как солгал и впустил Пожирателей Смерти в нашу школу. Как проклял меня и пытался похитить. Как причинил мне боль и… бросил. Глубоко вздохнув, она продолжила. — Я несколько месяцев пыталась возненавидеть тебя. Сидела в палатке и слушала, как ссорятся двое моих лучших друзей, убегала от людей, которые пытались убить нас всех, в то время как ты крепко спал в своём гигантском доме в шикарной кровати. Хорошо отдыхал перед тем, как ловить магглорождённых и самому продавать их, так что не пытайся вести себя так, будто ты намного лучше только потому, что посадил меня в клетку здесь, а не в Министерстве! Драко выпрямился. Боже. — Думаешь, знаешь что-нибудь обо мне? Думаешь, знаешь, что я делал? Ты ни черта не знаешь, что я делал, чтобы вернуть тебя! — Никто тебя об этом не просил! — Тебе не нужно было просить! — Драко возвышался над ней. — Так делают, когда любят кого-то! У Гермионы перехватило дыхание. Вместе с сердцем. Она сглотнула и сделала глубокий вдох. — Ты можешь любить меня, но ты меня не уважаешь. Драко, ты проклял меня. Ты похитил меня. Ты заковал меня в цепи и посадил в клетку. Что будешь делать дальше? Каков твой грандиозный план? И не говори, что жить долго и счастливо, потому что я сомневаюсь, что твой босс будет очень рад, если ты женишься на магглорождённой, особенно на той, кто… Драко тяжело вздохнул. Он склонил голову. — Грейнджер, у меня… — он опустил плечи прямо перед тем, как сказать: — У меня нет намерений жениться на тебе. Она не ожидала предложения и даже не была уверена, что хочет его, но от этого ощущение падения сердца к ногам не стало менее резким. — Я — Малфой, от меня ждут определённых вещей. Вещей, которые мне придётся сделать. Но это не значит, что я не… — он собрался с духом. — Ты никогда ни в чём не будешь нуждаться. Я буду обращаться с тобой как с королевой, обещаю, и… в будущем, если у нас вдруг родится ребенок, он будет хорошо обеспечен. — Ты издеваешься надо мной?! — Гермиона усмехнулась. Это безумие! Драко ожидал, что она просто останется здесь, с ним, и будет его… его любовницей? Будет воплощать в жизнь его фантазии, как хорошая шлюха? Всё сводилось к этому? — Значит, ты хочешь просто содержать меня и… и разводить? Как животное?! — Нет! — возразил Драко. — Я просто… Я думал, ты… — он сжал губы. — Так будет не всегда. После войны всё будет… по-другому. Я сделаю всё другим. Для нас. — Не… — Я сказал, что всё исправлю, и я исправлю, — Драко двинулся на неё. — Это не совсем то, что я планировал, но это не значит, что ничего не получится. Всё равно ни одну из моих обязанностей не придётся выполнять ещё много лет. И даже после этого ничего не изменится. Не для меня. Всё будет хорошо, обещаю. Как и раньше. — Я не хочу… — Да, хочешь. Ты хочешь меня, ты хочешь этого. Если бы не хотела, не спрашивала бы об этом. Ты пытаешься найти способ всё решить, как и я. — Во мне нет ничего общего с тобой. — Есть, сладкая. Ты точно такая же, как я. — Нет… Он провёл тыльной стороной пальцев по её щеке, и Гермиона вздрогнула от этого ощущения. Она действительно хотела такой жизни: партнёра, семью когда-нибудь. И она не могла представить на месте Драко никого другого. Но… она не хотела, чтобы всё было так. Быть грязным секретом. Грязнокровной шлюхой. — Нам суждено быть вместе. Ты это знаешь, котёнок, — его пальцы зарылись в её волосы, и губы Гермионы задрожали. Глаза Драко потемнели, когда он увидел это. Она прикусила их, пытаясь остановить, но он лишь схватил её за бедро, притягивая к себе. Тонкого платья будто совсем и не было между их телами, и по её коже пробежали мурашки, рассредоточиваясь волнами от прохлады прикосновения его пальцев. — Это всё. Всё, что у нас есть в этом чёртовом хаосе. Ничто в этом мире я не хочу, кроме этого. Тебя. Так что позволь мне этим овладеть, — его рука скользнула по её животу к тазовым косточкам. — Позволь мне овладеть тобой, и я дам тебе всё, чего тебе не хватало. Потому что, блядь, Грейнджер, я скучал по тебе. И она скучала по нему. Больше, чем считала возможным. Даже находясь здесь с ним, она всё ещё скучала по нему. Но это было неправильно. Неправильно! Драко ошибался, это не единственный возможный вариант. У них могло быть что-то гораздо большее, они могли быть чем-то гораздо большим… Он уже пытался. Он уже хотел этого. Он был готов бросить всё на башне, так почему же сейчас он так твёрдо решил жить в этом мире? Он мог остаться и сражаться. По крайней мере, ради неё и за неё. Она бы тоже боролась за него. Она бы всех убедила, что в глубине души он хороший человек. Гарри сказал, что Дамблдор предложил ему помощь и защиту для семьи. Орден отнёсся бы с уважением к предсмертному желанию своего лидера? — Это не я ушла. Рука Драко исчезла с её лица. — Что изменилось? Между башней и улицей, что изменилось, Драко? Его глаза превратились в гранит. — Как думаешь, что произошло на башне? — Ты пытался спасти Дамблдора… — Нет, Грейнджер, — Драко коротко выдохнул. — Я пытался поторговаться за тебя. Его жизнь за твою. Её сердце дрогнуло. — Но… Гарри сказал… — И что Поттер знает об этом? — Он был там, — заявила Гермиона, — на башне той ночью. Он был… под мантией. Он… слышал… тебя. Выражение лица Драко было совершенно нечитаемым. Она понятия не имела, о чём он думает или что чувствует, и она отдала бы свою зелёную зубную щетку, если бы только он был честен с ней. — Ты поднялся на ту башню, чтобы попытаться что-то изменить, и спустился… — Ради тебя. Я поднялся туда ради тебя. И спустился за тобой. Я пытался всё исправить, но ничего не вышло. Я пытался забрать тебя от всего этого, но ничего не вышло. Грейнджер, ты что, не понимаешь? Другого пути нет! Я пытался! И у меня не получилось. А ты… — Драко вдохнул через нос. — Единственное, что у меня получается, единственный способ защитить тебя — быть Пожирателем Смерти. — Так вот оно что. Ты даже не собираешься… — у Гермионы перехватило дыхание. — Я многое собираюсь сделать, — он провёл рукой по её телу, оставляя за собой огненный след горящей кожи, пока два пальца не остановились под подбородком, откидывая её голову назад. — Начиная с нахождения Поттера и заканчивая этой проклятой войной, чтобы мы могли нормально жить. Кровь застыла в жилах, и, когда она снова начала циркулировать по организму, внутри запульсировал страх. Той ночью Драко был не один. С ним были люди, они работали на него. Они могли искать Гарри прямо сейчас. В голове проносились тревога, миллион мыслей, которые вонзались в неё, словно ножи. Она не могла потерять Гарри. Не после всего, через что они прошли. Её тошнило от одной лишь мысли, что Драко может бросить Гарри к ногам Волдеморта. Она знала, что он всегда был обижен на Гарри, может, даже по-настоящему ненавидел его, но привести его на смерть, на уничтожение? Драко учился вместе с ним в школе, ходил на уроки и играл в квиддич. Он знал Гарри. Знал, что он за человек. Знал, что он для неё значит. И всё равно был готов отдать Гарри на растерзание. — Не надо. Прошу, не надо. Я никогда не буду просить тебя ни о чём другом, просто, пожалуйста, не причиняй вреда Гарри. Гарри — Избранный, их единственная надежда. Она попросила книги, чтобы продолжать поиск информации и помочь ему, но всё это будет напрасно, если он… Она не могла даже подумать об этом слове, не говоря уже о том, чтобы произнести его. Его челюсть сжалась, а сухожилия на шее напряглись так, что она увидела вздувшуюся там вену. — Зачем? Чтобы ты снова сбежала и бросила меня ради него? Будет лучше, если его не станет. — Нет! Гермиона упёрлась руками ему в грудь, но Драко не пошевелился. Зато упала она, спиной приземлившись на мягкие простыни их неубранной кровати. Её ноги оказались разведены, и она глянула вниз, на чистую кожу внутренней стороны бедра, где так долго оставалась метка Драко. Она настолько привыкла к ней, что сейчас, смотря на ногу, она не могла признать её своей — без отпечатка его рта, который показывал её принадлежность ему. Гермиона откинула длинные кудри с лица и, подняв глаза, увидела, что Драко смотрит на то же самое место, где буквально секунду назад был её взгляд. Она осторожно натянула белое кружевное платье на ногу и наблюдала, как выражение его лица снова превратилось в… ничто. — Драко… не делай этого, — умоляла она. — Прошу. Ради меня. Драко медленно выдохнул. — Именно поэтому я должен это сделать. Он отвернулся и направился к гардеробу. Пока Драко одевался, она смотрела в окно, следя за падающим снегом. Ремень звякнул, когда он застегнул его, и Гермиона потёрла руки друг о друга, чтобы успокоиться, в то время как Драко зашнуровывал ботинки. Дверь открылась и закрылась. Гермиона ждала защёлкивания, но его не последовало. Она обернулась, чувствуя, что сейчас куда-то воспарит, когда взгляд остановился на двери в дальнем конце комнаты. Может ли… Затем снова послышался скрип. Драко вошёл в спальню с полными руками книг. Недовольно посмотрев на неё, он кучей свалил их на кровать. Здесь всё. Каждая книга, которую она просила. Гермиона подняла на него взгляд. Его глаза были холодными. Это сделка: книги, которые она просила, вещи, которые она хотела, — за то, что хотел он. — Я никогда не прощу тебя, если ты ему навредишь. Никогда. — Я никогда не прощу себя, если снова потеряю тебя, — он направился к двери. Выследить Гарри, чтобы держать её здесь вечность. Он вызывал у неё отвращение. Как он мог хотеть этого? Хотеть её вот так? Сколько ещё магглорождённых он продаст в охоте за Гарри? Будет пытать людей? Убивать? Ей показалось, что этим утром она на секунду увидела его настоящего в этих туманно-серых глазах, но жёсткий железный взгляд, смотревший на неё сейчас, не подлежал сомнению. — Ты монстр! Драко ухмыльнулся и взмахнул палочкой. Гермиона отпрыгнула, когда решётка поднялась впервые за неделю. — Для этого и нужна клетка, котёнок.***
Если Тео не заткнётся к херам со своим грёбаным квиддичем, он их раскроет. — Квинтли — хороший ловец, но он ничего не доводит до конца. Он теряет снитч чаще, чем ловит его, потому что только и делает, что выпендривается. В его технике нет ничего существенного. Возьмём, например, матч против Паддлмира — он практически вручил чёртов мяч Уолшу. Ты видел, Драко? Он действительно сунул его ему в руку! Драко плотно сжал губы. — Тео, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Мы работаем. Нотт прислонился к стене дома. — Ты работаешь. Я жду. — Мог бы помочь, — сузив глаза, прорычал Драко. — У тебя, кажется, и так всё под контролем, — со вздохом ответил Тео. За последние пару месяцев Драко довольно хорошо освоил работу с защитными заклинаниями. Изучение чар Мэнора, проектирование собственных и поиск Грейнджер в лесу. Он стал весьма искусен в нахождении печатей заклинаний и вскрытии замков. Это была кропотливая работа. Почти такая же, как чинить шкаф. Он чертовски ненавидел её. То, что он делал успехи в определённой области, не означало, что ему нравилось этим заниматься. — Сними маску, может помочь, — Тео откинул голову назад и посмотрел в тёмное небо. — Знаешь, что может по-настоящему помочь? Если ты заткнёшь ебальник. Нет, я не видел никаких чёртовых матчей по квиддичу, Тео. Последние пару месяцев я был немного занят. Идёт война, если ты ещё не слышал. — Я, мать твою, только об этом и слышу, — проворчал Тео. — Что, быть Пожирателем Смерти означает, что нельзя иметь хобби? Драко перестал работать. — Теперь ты слуга Тёмного Лорда. — Знаю, — недовольно проговорил Тео. — Правда? — спросил Драко, и Нотт отвернул голову от стены дома, устанавливая зрительный контакт с Малфоем. — Тогда ты знаешь, что мы должны носить маски на заданиях. — Отвали, — усмехнулся Тео и, оторвавшись от стены, отошёл на несколько футов, развернулся и прошагал в обратном направлении. Драко был примерно в двух секундах от того, чтобы плюнуть на барьер и направить палочку на Нотта, но защитные чары вдруг треснули под его давлением, и дверь распахнулась после произнесения обычной алохоморы. Малышу нужно было остаться с родителями. В волшебных домах было полно слоёв защиты, в квартирах в Эссексе — нет. — Тео, подожди… — Драко пихнул Нотта ладонью в грудь и остановил, не давая тому броситься внутрь. — Что? — прорычал он. — Когда мы войдём, иди за мной. Ты новичок и… — Я знаю, что, чёрт возьми, делать, Драко! — Заткнись! — зашипел Малфой и заглянул в тёмную квартиру. — Нет. Не знаешь. Ты не можешь вбежать туда, размахивая волшебной палочкой, и думать… Закатив глаза, Тео протиснулся мимо него, надевая маску. — Проклятье, Нотт! Драко ворвался вслед за ним. Тупой еблан Тео с помощью люмоса зажёг волшебную палочку, бросая яркий белый свет в темноту комнаты. — Нокс, — прошипел Драко и ударил древком по палочке Тео, отчего та упала на пол. Кончик погас. — Какого чёрта ты творишь? — возразил Тео. — Какого чёрта ты творишь? — рявкнул Драко. — Кто здесь?! Блядь. Чёртов Тео провалил план в первую же чёртову минуту. Драко злобно зыркнул на Нотта, встретив его сердитый взгляд, и грубо оттолкнул. Он разберётся с ним после того, как разберётся с этим ублюдком. Маклагген сам нарвался. Драко развернулся и выстрелил ступефаем в дверной проём. Послышался стон и глухой удар. За ним последовал пронзительный крик. Так, дерьмо. — Кто это? — тяжело дыша, спросил Тео. — Понятия не имею, — прорычал Драко. — Может, если бы ты проверил, пока я снимал защиту, мы бы, блядь, знали. — Ты не говорил мне проверять! — Ебать, ты издеваешься?! Как думаешь, зачем я привёл тебя сюда? — Боже! Кормак! Драко стиснул зубы и, обернувшись, увидел, что Маклагген очухивается. Хорошо. Он наколдовал слабый ступефай — просто хотел надрать ему зад. Драко он нужен был в сознании. В прошлый раз он слишком быстро отключился. Он легко отделался по сравнению с тем, что ждало его впереди. В этот раз ему мало не покажется. — Подними его и включи свет, — приказал Драко. Тео вошёл в комнату, взмахнув палочкой, и обмякшее тело Маклаггена поднялось. Он вымученно застонал, отбрасывая тёмную тень на стену. Драко тяжело шагнул в спальню. Он заметил девушку со светло-каштановыми волосами, вцепившуюся в одеяло одной рукой и держащую палочку другой. Увидев их маски, она снова закричала. Драко посмотрел на Тео и самодовольно наклонил голову. Нотт кинул Маклаггена на кровать, и тот снова застонал. От удара он подпрыгнул, отчего девушка выронила одеяло, но быстро вскочила за ним, притянув обратно к себе. — Ч-чего вы хо-хотите? — всхлипнула она, перемещая палочку с Тео на Драко, прежде чем, наконец, решила остановить её на последнем. Хм. Неглупая. Может, у Маклаггена был вкус. — Брось палочку. Девушка дрожала, из её рта вырывались тихие всхлипы, а по лицу текли слёзы. Драко сосчитал до трёх, затем взмахнул палочкой, и древко девушки вылетело из пальцев, закружившись по тёмной комнате. Драко легко поймал его и бросил Тео. — Подержи. Она снова закричала. Пронзительно и пиздецки раздражающе. — Заткнись. Она мгновенно захлопнула рот. Драко это немного шокировало. Может, у Маклаггена действительно был вкус. Ведь он же лез к Грейнджер. В глазах Драко заплясали чёрные пятна, пока он пытался не думать о руках Маклаггена на ней, о его губах на ней и о том, что он хотел с ней сделать. Чёрт. К чёрту. Подпирая голову, Маклагген опёрся о локоть в попытке сесть. Драко направил палочку прямо в идеальную грудь гриффиндорца. Он призвал из глубин себя боль, и она по его команде легко скользнула по всей длине палочки, превратившись в тёмно-красный луч, который попал в Маклаггена, заставив его тень корчиться в агонии. От этих криков боли по телу Драко пробежала холодная спокойная дрожь. Когда магия прошла через него, раскручиваясь и ползя по руке, дышать стало немного легче. Драко удерживал проклятие ещё одну, две, три секунды, прежде чем снять. Крики Маклаггена стихли. Но девчонка по-прежнему орала. — Тео, — Драко дёрнул головой в её сторону. Нотт взмахнул палочкой, и крики замерли у неё в горле. Спасибо Салазару. Он хоть на что-то был годен. Лёжа лицом вниз на кровати, Маклагген тяжело дышал, пытаясь снова обрести контроль над телом. Драко хорошо знал это чувство. Он мог с ним справиться, Маклагген же дёргался, как мелкая сучка. Какого чёрта Грейнджер вообще согласилась с ним куда-то идти? Слабак. Драко снова выпустил проклятие. Внутренности прошиб адреналин, растекаясь в кончиках пальцев. В венах забурлила кровь и начала бежать настолько быстро, что едва ли не нагревалась. Или это был жар, исходящий от энергии проклятия. В любом случае, ему нравилось. Чтобы заставить сердце быстрее биться, он бы предпочёл другое занятие, но пока этого достаточно. Когда он опустил палочку, Маклагген был весь потный. Вьющиеся светлые волосы липли к голове, и он судорожно пытался глотнуть воздух, пока его тело мелко дрожало, вырывая из горла жалкие всхлипы. Драко не заметил, что смеётся, пока Тео не спросил об этом. Лицо болело. Он не улыбался уже… Драко моргнул. Чёрт. Он должен улыбаться каждый день. Нависая над ней, слушая её слова любви, пока она проводит руками по его груди и обнимает ногами. Шепчет его имя хриплым «Драко…» Он сомневался, что хоть раз по-настоящему улыбнулся ей с произошедшего в ванне старост, когда она увидела метку. Не то чтобы и она улыбалась в ответ. И всё же вот, что он сейчас делал: мучал грёбаного Кормака Маклаггена, потому что тот поцеловал её в прошлом году. А если Драко не мог поцеловать её, то не мог никто, и, к несчастью для Маклаггена, он до сих пор был в пределах досягаемости Драко. А это означало, что он должен сделать это. — Круцио! Маклагген одеревенел, зажав руками бока, и всё его тело яростно дёрнулось. Он неестественно выгнулся, и Драко вывернул запястье, фокусируя проклятие, чтобы сконцентрировать боль. Маклагген забился в конвульсиях и упал на пол. — Чёрт! — Прекратите, прекратите! Вы убьёте его! Драко не прекратил. Маклагген поцеловал Грейнджер. Она позволила этому ничтожеству поцеловать себя, а ему — нет. Маклагген никогда бы ничего не сделал ради неё. Чёрт, он отказался от неё, как только Драко немного надавил. Он не заслуживал Грейнджер. Драко — да. Драко сделал всё возможное, чтобы вернуть её, обезопасить. А эта сука заставила его смотреть, как исчезает метка, превращаясь в кремовую кожу, к которой она больше не позволяла ему прикасаться. Но позволит. Это ещё не конец. Не могло быть концом. Он этого не допустит. Не после всего, что сделал. Не сейчас. Никогда. Челюсти Маклаггена были сжаты, и из его рта шла пена. Драко внимательно наблюдал, как она стала розовой, а затем красной. Интересно. Драко снял проклятие, и рот Маклаггена открылся, откуда на пол вывалился откушенный язык. Маклагген начал что-то стонать и выть, прикрыв рукой полный крови и пены рот. — Блядь, какая мерзость, — Тео сморщился. — Но как мы теперь вытащим из него информацию? Драко отвёл взгляд от валяющегося на полу мясистого языка и посмотрел на Тео, который выглядел бледноватым от вида свежей крови. Забыл. Он совершенно забыл о том, какую назвал Тео причину их пребывания здесь: расспросить Маклаггена о местонахождении Поттера. Как — он не был уверен, потому что они спорили об этом по меньшей мере полчаса. — Почему ты не пошлёшь волков его выследить? — спросил Тео. — Я не буду им платить, если уже знаю, где он. В любом случае, это работа Пожирателя. А они псы. Тео усмехнулся. — Не все. Драко приподнял бровь. — Ты бы трахнул оборотня? — Не когда она показывает зубки, — пожал плечами Тео, — а когда становится девчонкой… Хочешь сказать, что ты этого не сделал? — Был немного занят, — фыркнул Драко. — Тогда пусть отсосёт тебе. Уверен, она знает, как лизать. Драко усмехнулся. — Я не любитель собачьего дыхания. — Ты сейчас вообще не любитель чего-то в принципе. Ты чертовски скучный. — А ты действуешь мне на нервы, Тео, так что если не хочешь, чтобы я позвал кого-нибудь другого… — Мерлин, ты чего такой заведённый? Выдели после поимки Поттера себе некоторое время перепихнуться, чтобы перестать всё время быть придурком. — Может, Крэбба или Гойла. Они, конечно, тупые, но хотя бы молчат. — И всё ещё в Хогвартсе, — Тео широко улыбнулся. — Ты здесь со мной до конца года. — Нет, если убью тебя, — проворчал Драко. Ему нужно найти Поттера, и быстро. Пять месяцев с Тео — это слишком. Чёрт, он уже на грани. Тео наклонился, чтобы осмотреть откушенный язык. — Отвратительно. Драко отвёл взгляд. Он не хотел смотреть на этот толстый кусок мяса. По крайней мере, теперь Маклагген не будет пытаться запихнуть его Грейнджер в глотку. Пришло время забрать и остальное. — Смотри и учись, Тео, — Драко присел на корточки и направил палочку между широко раскрытыми глазами Маклаггена. Кровеносные сосуды лопнули и окрасили белки в красный цвет, сделав их похожими на кровоточащую дыру его рта. Ему было даже жаль стирать такой хорошо преподанный урок. Но ещё хуже было оставлять у этого жалкого подобия волшебника воспоминания о его чёртовой девочке. — Легилименс, — прошептал Драко, и перед его глазами появился образ трясущихся бёдер шатенки, когда Маклагген имел её сзади. Скучно. Открытое небо, яркие белые облака, тёплое солнце и большой квоффл, летящий прямо на него. Глупо. Окончание Хогвартса. Плывущая по Чёрному озеру лодка. Показавшийся вдали берег. Жалко. Он двинулся глубже. Это было нетрудно, у Маклаггена почти не осталось сил бороться, и воспоминания о Грейнджер не были зарыты так далеко, как хотелось бы Драко. К ним недавно прикасались. Малфой сосредоточился на части с приёмом Слизнорта и дёрнул этот день на себя. Грейнджер в красивом розовом платье, которое отлично обхватывало грудь. Блядь. Он помнил, как она ощущалась в тот вечер. Маклагген тоже. Драко крутанул палочкой. — Обливиэйт. Грейнджер под омелой, её глаза цвета корицы расширились прямо перед тем, как её рта коснулись губы. Губы, не принадлежавшие ему. Она тихо замычала, и Драко зарычал. — Обливиэйт. Маленькая ладонь Грейнджер. Мягкая и тёплая. Держащая его за спину. Но не Драко. Она подняла глаза. И улыбнулась. Её лицо. Улыбающееся и счастливое симпатичное лицо Грейнджер. Немного нервничающее, но полное надежды. Невинное. Чистое. Не имеющее ничего общего с опущенным, пустым взглядом, которым она провожала его из спальни, когда он снова запирал её. Блядь. — Обливиэйт! Когда Драко покинул разум Маклаггена, изо рта гриффиндорца вырвался кровавый пузырь. Он едва мог дышать. Грудь словно залили свинцом — настолько внутри было тяжело. Он не мог дышать. Нихуя не мог дышать. — Чёрт, он что-то с тобой сделал? — голос Тео прозвучал где-то очень далеко. В комнате становилось всё темнее. Он не мог дышать, не мог дышать в этой маске. Ему нужно её снять. Ему нужно выбраться отсюда. Наружу. На выход. Драко стянул маску и сделал глубокий вдох. Глаза Маклаггена расширились. Он видел лишь их — всё остальное исчезало в темноте. На него смотрели только эти ужасные налитые кровью глаза и пустой безъязыкий рот. Затем его ослепило ярким зелёным лучом. — Авада Кедавра! Драко перестал дышать. Даже не пытался. Он просто смотрел в эти немигающие кровавые глаза. Не в силах оторваться. Постепенно он начал слышать крики. — Драко! — голос Тео был всё ещё далеко. — Твою мать… Драко! В груди было пусто, дыра. Белые стены в сознании сильно затряслись, и сверху на него посыпалась пыль. Сверху, потому что… потому что он был на земле. На полу, глядя в мёртвые глаза Маклаггена и видя её лицо. Снова и снова, и снова. Кто-то поднял его, прислонив спиной к кровати. Крики стали громче. Мёртв. Маклагген мёртв, и его язык валялся на полу на уровне потухших глаз. — Драко! Ты в порядке? Голос Тео внезапно стал слишком громким, крики девчонки теперь эхом отдавались в голове, а Маклагген всё ещё был мёртв. Драко посмотрел на Тео. Во рту было сухо, а сердце гулко колотилось где-то внутри. — Заткнись к чёрту! — заорал Тео и взмахнул палочкой. Крики с глухим стуком прекратились, и за ними последовал беззвучный плач. От этого громыхающее сердцебиение в ушах стало казаться ещё громче. Сердце Маклаггена больше не билось, но кровь до сих пор медленно вытекала изо рта. Дамблдор просто упал. Он умер, а потом исчез, но Маклагген до сих пор был здесь. Наблюдая, как кровь остановилась, Драко поднялся на дрожащие ноги. — Мы должны её убить. Драко резко повернул голову в сторону Тео. Он направлял палочку на плачущую девушку, свернувшуюся калачиком на кровати. — Она видела твоё лицо, она слышала твоё имя. — Потому что ты его, блядь, сказал. — Ты уже тогда снял маску! — возразил Тео. — Все знают Малфоев. Драко обернулся к девушке, которая нервно смотрела на него. Тео встал рядом. — Давай. Убей её и пойдём. — Пожалуйста, — всхлипнула она. Её лицо было искажено от страха. — Пожалуйста… Я… Я никому не скажу, клянусь! Драко перевёл взгляд на Маклаггена. Она знала. Она знала, кто он и что они здесь сделали. Они, потому что Драко привёл Тео, а сам оказался слабаком, когда увидел Грейнджер такой, какой она должна быть. Счастливой и полной надежд, а не запертой в комнате и скрытой от мира. Но если он отпустит её в мир, то вполне вероятно в один день будет смотреть на её мертвое тело, как сейчас смотрел на Маклаггена. Это произошло за секунду, за одно мгновение. Её может не стать так же быстро, и после этого уже ничего нельзя будет вернуть. Грейнджер исчезнет, а он останется… здесь. Драко повернулся и посмотрел на девчонку. И поднял палочку. — Не… — выдохнула она. — Не делайте этого! Я… я не скажу… прошу… пожалуйста! — Тео, иди, — ровным голос приказал Драко. — Убедись, что выход свободен. Тео резко кивнул. — Нет! — сразу же после этого закричала девушка. Драко подождал хлопка двери, а затем тяжело шагнул вперёд. Всё, что угодно, лишь бы находиться подальше от мёртвого тела. — Имя и статус крови. Она продолжала навзрыд плакать, вцепившись в одеяло. — Живо! — Ст… Стеф-фани, — икнула она, — То… Тоулер, — Драко ждал, пока она сквозь всхлипы добавляла несколько лишних слогов к своему имени. Он поднял брови. — Я… я полу… полукро… кровка! Драко закатил глаза. Будь она грязнокровкой, он мог бы просто схватить её, но для ареста полукровки нужна причина и… — Ты сказала Тоулер? Девушка кивнула, три раза быстро вдохнув. — Блядь. Полукровки, да, но у них были связи. Тогда неважно, что она находилась здесь с Маклаггеном, его семья тоже всегда была связана с Министерством. Грёбаные карьеристы. — Прошу, я… я не скажу… — Я знаю, что не скажешь, — Драко подошёл к краю кровати и посмотрел на неё. От слёз её глаза казались больше, чем обычно, но они хотя бы были не цвета расплавленного шоколада. Её глаза были голубыми. Из них текли слёзы. — Ш-ш-ш, — Драко провёл палочкой по её щеке, делая кожу снова сухой. — Не плачь. Ты знаешь Долорес Амбридж? Она кивнула. — Она… моя тётя. Блядь, слава Мерлину, что он не убил её. Смерть племянницы Амбридж, безусловно, вызвала бы вопросы, а внимания Драко хотел в последнюю очередь. Его отсутствие и так уже было отмечено. — Видишь, я знал, что ты хорошая девочка, — он провёл палочкой по другой половине её лица, стирая слёзы и там. — Я хорошо знаю твою тётю. Она… моя близкая коллега. Мы пьём вместе чай где-то раз в неделю. Девушка замолчала. — Поэтому я знаю, что она будет очень зла, узнав о том, что её прекрасную племянницу, — он откинул прядь её волос за плечо, — застукали в постели с человеком, который защищает грязнокровок. — Ч-что? Драко кивнул. — Именно поэтому мы здесь. Маклагген помогал Ордену, — это была ложь, но как и половина всего, за что сейчас арестовывали людей. — Твоя тётя очень влиятельна и тщательно охраняет своё положение. Но близкий член семьи, общающийся с кем-то подобным… — он несколько раз фыркнул, качая головой. — Он преступник. И если кто-нибудь узнает, что ты была здесь, в постели с ним, особенно твоя тётя… — Нет, нет, нет! — она медленно придвинулась ближе к Драко. — Пожалуйста, не говорите ей! Она… она… — Я знаю, — мягче сказал Драко, чтобы успокоить бедную девочку. Она побледнела от страха. Хорошо. — Я знаю, что бы она сделала. Она высокопоставленный чиновник Министерства, и нельзя, чтобы кто-то из её семьи поставил под сомнение её преданность. Я уверен, ты знаешь, какой строгой она может быть. Теперь с её лица сошла вся краска. — Но я могу сказать, что всё это было просто недоразумением. Ты бы никогда добровольно не предала наше новое Министерство, верно? — она нервно покачала головой. — Мне бы не хотелось охотиться за такой хорошенькой девочкой, как ты, и тащить тебя на вынесение приговора. Или… — Драко оглянулся на неподвижное тело Маклаггена. — Возможно, мне пришлось бы отвести тебя к самому Тёмному Лорду. — Нет! — взвизгнула она и вцепилась в чёрную мантию Драко. Между ними было несколько слоёв одежды, но он всё равно чувствовал давление её рук на шрамы. Это не было похоже на прикосновения Грейнджер. Это не было похоже ни на что, лишь на тупое оцепенение. — Пожалуйста! Я сделаю всё, что угодно! Всё! Драко приподнял бровь. — Всё? Она сглотнула. Затем кивнула. — Тебе нужно быть очень, очень хорошей. — Я… буду, — выдохнула она дрожащим голосом. Драко ухмыльнулся. Изменённые воспоминания можно было взломать, если достаточно сильно постараться, и, основываясь на том, с какой силой ему пришлось отрывать её руки от своей мантии, Драко с уверенностью предположил, что она из прилипчивых. Если она не будет помнить, что случилось с её парнем, она может задать вопросы не тому человеку и самой попасть на допрос. Страх был гораздо лучшим сдерживающим фактором. — Если я когда-нибудь узнаю, что ты хоть словом об этом обмолвилась кому-нибудь, я выслежу тебя и спущу своих волков. Они с огромной радостью оторвут тебе голову и съедят твоё милое личико. Знаешь, — он провёл палочкой по её щеке, — лицо на черепе удерживает лишь кожа. И она так легко снимается… По её щекам снова потекли слёзы, но на этот раз Драко их не стёр. — Я о-обещаю… — Ты будешь не первой сукой, которую я выследил и бросил в клетку, — он швырнул её обратно на кровать. — Так что если не хочешь оказаться одной из них, то подожди десять минут, а затем аппарируй туда, где спишь, когда не сосёшь член предателя, и никогда больше не попадайся мне на глаза. Поняла? Она настолько решительно кивнула, что у Драко проскользнула мысль: она точно может сломать себе шею. Он хотел выбраться из этой комнаты. Из этого места. Из всего и вернуться к Грейнджер. В её объятия, в её сердце, в её клетку. Он запрётся там с ней, будет обнимать её и чувствовать — отчего бескровное лицо Маклаггена исчезнет. Она будет тёплой и мягкой, а не холодной и жёсткой, как тело, находящееся прямо здесь. Едва Драко добрался до коридора, как содержимое желудка оказалось на полу. Его вырвало дважды. Нужно вернуться и убить девчонку. Объяснить Амбридж или шантажировать её тем фактом, что её племянница заодно с Маклаггеном. Но… блядь. Он не мог. От одной только мысли о зелёном луче он чувствовал, что его сейчас снова стошнит. Ночной воздух поможет. Драко заставил себя выйти и чуть не столкнулся с Тео. — Всё готово? — спросил Нотт, пытаясь заглянуть Драко через плечо. Малфой захлопнул за собой дверь. — Ага. Пойдём выпьем чего-нибудь. — Что насчёт те… Драко ткнул палочкой Тео в горло. — Заткнись, — прорычал он. — Я просто хотел спросить… — Ты больше ничего не спрашиваешь, понял? — Драко прижал кончик палочки к его ярёмной впадине. — Ты делаешь то, что тебе говорят. Ты выполняешь приказы. Вот как это работает! — Блядь, ладно! — прогремел Тео, и Драко отпустил его. Нотт поправил мантию и стянул маску с лица. — Так, эм, это было твоё первое? — Первое — что? Тео оглянулся на дверь. — Первое убийство. Драко замер. Кажется, все позвонки в его спине превратились в сталь, а на лице легко появилось пустое выражение. — Нет. — Оу. Хм, верно. — Твоё? — спросил Драко. Тео во второй раз кинул взгляд на дверь. — Ага, — сказал он мягче, не отрываясь от входа. Дерьмо. Им нужно было убираться отсюда к чёрту, и побыстрее. Девчонка могла появиться в любой момент, и Драко сомневался, что во второй раз сможет найти выход. — Ладно, — объявил он, — думаю, стоит выпить, верно? Тео нервно рассмеялся, а затем вернул на место улыбку, как будто она никогда и не сходила с его лица. Драко задумался, настоящая ли она, но прежде чем у него получилось это выяснить, Нотт проговорил: — Чёрт, да, давай напьёмся.***
Гермиона бежала. Она очень долго не делала чего-то больше обычного хождения по спальне Драко, но теперь её сердце бешено колотилось внутри, дыхание было учащённым, и с каждым быстрым шагом она всё сильнее ускорялась. Она была удивлена, поняв, что находится не в лесу, где под ногами шуршат листья, а бежит по длинному ковру, тянущемуся по тёмному, обшитому панелями коридору. Это было не Министерство, она хорошо знала те черные плитки, и это неизвестное ей помещение было освещено коническими свечами, стоящими в серебряных подсвечниках, на которых виднелся какой-то рисунок. Они проносились мимо, мелькая за спиной, когда она оглянулась через плечо. За ней никто не гнался. Она чувствовала разницу. Во сне её всегда подталкивало вперёд внутреннее чувство, что за ней следят, но сейчас… Длинный коридор был пуст. Гермиона замедлилась, оглядывая панели из цельного дерева, обволакивающие длинные стены и достигающие высоких потолков. Всё выглядело смутно знакомым, как будто она уже когда-то видела нечто подобное. Грудь тяжело вздымалась, а ноги пульсировали с каждым ударом сердца, даже когда она просто стояла. Гермиона чувствовала её — метку на внутренней стороне бедра. Она слегка заныла, когда кровь прилила к синяку. Гермиона скучала по ней. За эти долгие месяцы метка стала для неё источником утешения, даже если было больно. Она принадлежала ей. Она принадлежала ему. Она принадлежала им. Затем уши пронзил мучительный крик, и Гермиона инстинктивно дёрнулась вперёд. Кому-то причиняли боль, возможно, пытали. Ей нужно добраться до этого человека. Нужно помочь. Крики были такими, словно кто-то умирал. Она бросилась на звуки, заставляя себя бежать быстрее по устланному ковром коридору, минуя запертые двери, мраморные бюсты и яркие гобелены. Крики становились всё громче, почти оглушительными. Кто бы это ни был, он долго не протянет. Впереди была лестница, ведущая в темноту. Гермиона не могла разглядеть её конец и на миг остановилась, раздумывая, спускаться или нет. Затем она услышала своё имя. Мучительным, срывающимся голосом он выкрикивал её имя. — Гермиона! — Драко! Лёгкие наполнились кислородом, когда она проснулась. Тело оторвалось от подушки, идеально повторяющей форму её головы, но прохладная рука обхватила её за шею и толкнула обратно. Почувствовав на себе тяжесть его груди, Гермиона обрадовалась, что сделала вдох, едва очнулась ото сна, потому что не успела она и слова сказать, как губы Драко оказались на её губах. Он впился в её рот с той же почти ничем не сдерживаемой страстью, что и всегда, полностью обволакивая, и его язык проник внутрь, принеся с собой свежий вкус мяты и… виски. Он был настолько сильным, что Гермиона сделала попытку отстраниться, но его пальцы были сильнее: они поползли вверх по её челюсти к щеке, не давая сдвинуться с места. Он застонал ей в губы и уткнулся носом в её лицо, углубив поцелуй. Драко был в стельку пьян. Гермиона попыталась оттолкнуть его от себя, но Драко быстро схватил её за запястья, оторвал её руки от своей груди и вжался в её тело, заставляя полностью опуститься на кровать. Она застонала, но было ли это от желания или несогласия — неизвестно даже ей. Она знала только то, что ей было очень хорошо: снова прижавшись к нему хоть и в попытке сбросить с себя, она не могла не чувствовать восторг от его близости. Боже, как же она скучала по нему. Он дёрнул её запястья вверх, прервав поцелуй лишь на секунду, чтобы устроить её руки над головой. Гермиона воспользовалась этой возможностью, чтобы отвернуться. Влажные и тёплые, его губы коснулись уголка её рта и продолжили целовать. Тяжело дыша, Драко пытался повернуть её лицо к себе, и от запаха огневиски ей снова стало дурно. — Нет, Драко, прекрати… Честно говоря, она ожидала, что он продолжит целовать её, поэтому удивилась, когда взамен этого Драко зарычал ей в ухо, провёл по нему зубами, а затем сомкнул их на мочке. Гермиона захныкала. Не имея возможности пошевелиться, так как руки были скрещены над головой, и нормально дышать, потому что он прижимался к ней всем телом и проводил губами по коже, она снова почувствовала тот же прилив предвкушения и тепла, который всегда испытывала, находясь с ним. Она подавила дрожь, которая угрожала сотрясти всё тело, когда он тяжело выдохнул ей в шею. — Я слышал тебя, — низко и хрипло прошептал он. — Ты хочешь меня. Я слышал тебя, Грейнджер. Хотела. Прямо сейчас она хотела его больше всего на свете, и просто произнести хриплое «да», которое пыталось сорваться с губ, было бы совершенно легко. Она могла открыть их, выпустить слова, а Драко снова впустить. Гермиона зажмурилась. Как бы ей ни хотелось, она не могла этого сделать. Не когда продолжалась война, умирали люди, а её друзья сражались. Она не могла прятаться здесь с Драко, оставляя мир на произвол судьбы, пока они цеплялись друг за друга. Даже если это казалось единственным, что у них осталось. Но в том-то и дело, что Драко не единственный, кто у неё ещё остался. Друзья, семья — все они тоже нуждались в ней. Может, она и хотела Драко больше всего, но не так. Не взаперти в темноте, не в ловушке. Она хотела, чтобы он был таким, как в ту последнюю ночь: улыбающимся, смеющимся и счастливым. Она не могла продолжать отказывать ему. В один из таких случаев она не выдержит, и более слабая часть неё, наконец, победит. Или проиграет. Она больше не была уверена. Сейчас она не была уверена во многом. Понимала лишь это, и не важно, как хорошо такое ощущалось, как неправильно. Этот Драко был неправильным, даже если она до сих пор любила его каждым ударом своего сердца. И единственный способ прекратить — сломать его. И сердце Драко. — Думаешь, я всё ещё хочу тебя? После того, что ты сделал? Ты не в своём уме. Драко замер, и его глаза превратились в гранит. Но сейчас что-то было по-другому. Гермиона прищурилась, вглядываясь в них. Трещины. Он постепенно отпустил её запястья, и Гермиона убрала руки. Драко немного отстранился, и она увидела его попытки сфокусировать взгляд. — Чёрт, не говори так. Драко сполз с кровати, неуклюже поднимаясь. Гермиона не хотела оставаться лежать, поэтому сбросила с себя одеяло и вскочила на ноги, резко выдохнув. — Ты серьёзно думал, что я просто прощу тебя? Драко, ты наложил на меня империус. Ты похитил меня… дважды, — Гермиона начала считать на пальцах. — Ты заковал меня в цепи, посадил в клетку. И держишь меня здесь взаперти, как какой-то грязный секрет, пока захватываешь мир по приказу своего Тёмного Лорда… — Грейнджер… — он прислонился к одному из столбиков, как будто её слова выбивали у него из-под ног землю. — И ты думаешь, что я просто буду спать с тобой? Что буду не против? Как ты смеешь утверждать, что любишь меня, когда так со мной обращаешься?! Драко слегка покачнулся, и Гермиона сделала шаг назад на случай, если он упадёт. Или попытается схватить её. — То есть когда жертвую всем, чтобы вернуть тебя? Когда мучаю людей, чтобы обезопасить тебя? Когда даю им умереть, чтобы ты могла жить? И ты думаешь, я не люблю тебя? Гермиону трясло от нервозности и ярости. Она не просила его спасать её. Она лишь хотела, чтобы он относился к ней как к человеку, как к равной. Чтобы они могли быть вместе. Потому что даже после всего, что он сделал, всего, что планировал сделать, она не могла сказать, что больше не хочет быть с ним. Глубоко внутри её тоже грызло чувство вины. Не только ему было тяжело это слышать — ей было трудно говорить такое. Может, у неё не получится продолжать отказывать ему из-за слабости, но хватит сил сделать это. — Ты действительно думал, что я смирюсь? — Я думал… — Что буду хорошей девочкой и позволю тебе делать со мной всё, что ты захочешь? Кем ты меня считаешь, Драко? Он на секунду прикусил внутреннюю сторону губы, сжимая до побеления. — Моей. Гермиона вздёрнула подбородок и запрокинула голову, заглядывая в его остекленевшие глаза. — Больше нет. Он приблизился к ней, сокращая и так небольшое расстояние. Гермиона попыталась отступить, но Драко шаг за шагом повторял её движения, неумолимо подступая. — Ты лжёшь. — Ты можешь использовать свою кровать как клетку, но это не значит, что я когда-нибудь снова буду спать с тобой. Если только в твоих снах, Драко. Она была настолько зла, что у неё разболелась голова. Гермиона чувствовала давление на череп и слышала сильный стук сердца в ушах. Голова была тяжёлой, а тело — лёгким. На секунду она подумала, что это на неё начинает действовать сильный запах алкоголя, исходящий от Драко. — Это ты стонешь мое имя. Думаю, из нас двоих именно у тебя такие сны, Грейнджер. Невольно она подумала о лесе из своих снов, когда позволила ему поймать себя, овладеть собой. Наблюдала, как соскальзывает маска, и перед ней предстаёт улыбка Драко за секунду до того, как она ловит его губы своими и просит взять её. Затем перед глазами внезапно проплыло лицо Рона, и Драко зарычал. — Уизли? Грёбаный Уизли?! Он увидел. Он заглянул в её голову и увидел. — Не смей! — выкрикнула Гермиона. Драко навис над ней. — Это ты не смей! — Что я посмела? Я ничего не делала! — возразила она в ответ. — Чего не могу сказать о тебе! Брови Драко поползли вверх. — Ты думаешь, я трахал кого-то другого? Грейнджер, я сжигал этот чёртов мир! Ради тебя! — Я тебя об этом не просила! — она была настолько зла, что ей хотелось плакать. Но она не станет. Он не увидит её слёзы. — Просила, — мрачно добавил он. — Когда сказала, что любишь меня. Когда сказала, что хочешь быть со мной. Неужели ты думала, что я просто сдамся? Я обещал, что приду за тобой. — Ты обещал, что никогда больше не причинишь мне боль. Он стиснул челюсти. — Я не хотел. — У тебя всегда так, да? Постоянная ложь. — Когда я говорю, что люблю тебя — это правда, — низко и тяжело проговорил он. — Нет! Драко невесело рассмеялся. — Нет? Немного поздновато для этого, Грейнджер! — Тогда… двигайся дальше! Как я! — Чёрта с два. Я знаю, что я тебе всё ещё небезразличен. Гермиона усмехнулась. — Ты ничего обо мне не знаешь. Больше нет. — Нет? Так если ты двигаешься дальше, тогда почему не трахнула Уизли? Или Поттера? Почему я всё ещё единственный, перед кем ты раздвинула ноги? — он потянулся к её бедру, но Гермиона шлёпнула его по руке. Драко лишь рассмеялся. Она уже и забыла, каким жестоким он мог быть, когда напивался. — Этого больше не будет. — Почему? — быстро спросил он. — Если для тебя всё это было ложью, тогда почему ты просто снова не переспишь со мной? Гермиона уже открыла рот, чтобы ответить, но из горла не вырвалось ни звука. — Если, конечно, — размышлял он, — это действительно было ложью. Если ты не думаешь, что после секса со мной… — Ты отвратителен. — …к тебе вернутся те чувства, которые ты так старательно пытаешься скрыть, — почему? Почему он смог сказать то, на что она не была способна? Драко придвинулся к ней ближе и провёл пальцами по её руке. — Я знаю, что они у тебя всё ещё есть, Грейнджер. Потому что я их чувствую. Здесь, — он обхватил её запястье и прижал ладонь к своей груди над сердцем. Гермиона чувствовала, как сильно оно бьется у неё под рукой. Не успев остановить себя, она сжала рубашку в кулак. Драко снова усмехнулся. — Видишь, котёнок? Ты всё ещё хочешь. Даже если твой большой мозг пытается это отрицать, — Драко наклонился и тяжело выдохнул ей в губы. Втянув в себя запах мяты и виски, Гермиона снова почувствовала головокружение. — Но я знаю, как его заткнуть. Гермиона оттолкнула Драко и убрала руку с его груди. Она не хотела этого. Не хотела, чтобы он вызывал в ней такие чувства. Она ненавидела тепло, которое распространялось по животу и стекало вниз. — Больше никогда, — голос дрожал, но она всё равно произнесла эти слова. — Почему? — возразил Драко, изучая её лицо штормовыми серыми глазами, пока в них не мелькнула вспышка, словно ударила молния. — О… Я знаю, — он ухмыльнулся. — Потому что ты хочешь. Гермиона поджала губы и вдохнула через нос. Она оторвала от него взгляд, уставившись в противоположную стену. — Ты всё ещё хочешь меня. Хочешь так сильно, что это причиняет тебе боль. И ты знаешь, — он схватил её за щёки, заставляя снова посмотреть на себя, — что если поддашься мне хотя бы ещё раз, то не остановишься. Не сможешь. Ты знаешь, если твоё тело помнит, как приятно было со мной, у тебя не останется выбора, кроме как снова стать моей шлюхой. — Я ненавижу тебя, — глаза Гермоины горели от слёз, которые она пыталась сдержать. — Нет. Ты ненавидишь себя, потому что знаешь, что я прав. Её трясло. Она прижимала руки к себе, не доверяя телу — сомневалась, что сможет поднять их и оттолкнуть его. Они вполне могли предать её и притянуть его ещё ближе. Драко прикрыл глаза, когда скользнул ими вниз по её телу, сосредоточившись на ключевых областях, и глубоко дышал, будто ему было трудно дать даже взгляду коснуться её. Гермиона отвернулась. Она не хотела видеть тёмную похоть, затуманившую его зрачки, или то, как тяжело поднималась и опускалась его грудь с каждым возбуждённым вздохом. — Я могу это сделать, — низко и хрипло произнёс он. — Дать тебе снова это почувствовать. Её пронзил холодный страх. Кто-то схватил её лёгкие и сжимал их внутри. Гермиона попыталась ещё сильнее вжаться в стену, но места больше не было. Драко возвышался над ней, и она увидела, как подскочил его кадык, когда он сглотнул. Он вытащил палочку из-под мантии. — Драко… — умоляюще прошептала она. — Тогда ты не боролась, — сказал он, и у неё создалось впечатление, что он разговаривал сам с собой. — Как только я окажусь внутри тебя, ты не остановишь меня. Ты будешь слишком сильно этого хотеть, — он схватил её за бедро одной рукой, а другой прижал палочку к её виску. Гермиона всхлипнула. Её глаза наполнились слезами. Драко приблизился к её лицу, и она снова почувствовала запах алкоголя в его дыхании. — Всё в порядке, котёнок, — пробормотал он. — Я сделаю это. Возьму на себя всю тяжесть произошедшего. После ты можешь продолжать притворяться, что не хотела, — он прижался к её лбу своим, расположив губы менее чем в дюйме от её кожи. — Тебе не нужно ничего говорить. Просто кивни. Просто кивни, и я сделаю это. Я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо, обещаю. Она неимоверно сильно дрожала, боясь, что он воспримет это как согласие. В тот раз она не боролась с его империусом, но сейчас всё было по-другому. Верно? Если всё было по-другому, то почему она соблазнилась выбором, который он ей предлагал? Он сказал, что готов нести всю тяжесть. Он был готов завладеть её разумом и телом, дать ей выход, чтобы ей не пришлось отказываться от своих убеждений, но… Всё это было слишком неправильно. Он повернул палочку, сильно прижимая древко к её виску, и ощутимее сжал бедро, впиваясь в него пальцами. Гермиона всхлипнула, чувствуя себя разорванной на части. Разорванной, хотя должна быть целой. Драко забрал часть неё себе, и она сомневалась, что он когда-нибудь её вернёт. Сомневалась, что сама хотела её вернуть. Гермиона открыла глаза и увидела уродливую тёмную метку на руке, что держала палочку у её головы. Палочку, которая сделала слишком много непростительных вещей. Он Пожиратель Смерти, удерживающий её против её воли. Ещё никогда она не хотела его сильнее. — Пожалуйста, — его голос был хриплым, — пожалуйста, Грейнджер. Позволь мне это сделать. Для тебя. Для нас. Всё снова может быть хорошо. Позволь мне показать тебе. Грудь сжирала агония. Что бы он сделал, скажи она «нет»? Он в любом случае мог просто сделать задуманное. В конце концов, он прав. Если он снова будет с ней, она не сможет остановиться. Он мог снять проклятие на середине, и она не почувствовала бы разницы. Его тяжёлое дыхание касалось её губ, и Гермиона практически ощущала тошнотворную сладость виски, которое толкнуло его настолько далеко. Для этого потребовалась бутылка алкоголя, но Гермиона была трезва и до сих пор напрягала мышцы шеи, чтобы не согнуть её в кивке. — Сладкая… — выдохнул он. Гермиона грубо оттолкнула его. В пьяном состоянии Драко был менее устойчив, поэтому он споткнулся о собственные ботинки, рухнув на ковёр. Чувствуя, как от адреналина дрожат руки, Гермиона попыталась спрятать их в складках кружевного платья. Она не позволит ему видеть его влияние на неё. Потому что, знай он, что она на самом деле чувствовала… что почти дала ему сделать… Гермиона судорожно вздохнула и вздёрнула подбородок, глядя на распростёртое на полу тело. — Единственное, что ты можешь для меня сделать, — это отпустить. Драко попытался подняться, но упал обратно, застонав. — Этого… этого не случится, — выдохнул он. Гермиона сглотнула. — Знаю. Так что если мне придётся жить здесь, то будут новые правила. Ты помнишь правила, верно, Драко? Драко поднял на неё глаза. Она не могла не заметить, настолько налитыми кровью были его белки, окружающие холодный гранит его взгляда. — Так как предыдущие ты нарушил, я устанавливаю ещё несколько, — она вложила в свой голос всё раздражение, сделав его более резким, чем обычно. — Ты не прикасаешься ко мне. Никогда, — что-то скользнуло в его глазах, и у неё по спине пробежал холодок. — И раз, кроме этой комнаты, я нигде больше не могу находиться, тогда ладно. Тогда она моя. А это значит, что тебе нужно спать в другом месте, а не в этой кровати. Она будет скучать по нему и по тем моментам, когда просыпалась, прижимаясь к нему. До того как вспоминала, как и почему оказалась здесь. Драко зарычал и, спотыкаясь, поднялся на ноги. Она быстро сделала шаг назад, увеличивая расстояние между ними. — Больше не приходи сюда пьяным. Я уже говорила, что не потерплю тебя в таком состоянии. Драко ничего не ответил — просто стоял и ждал. Впервые за несколько недель Гермиона почувствовала, что действительно немного контролирует свою жизнь. Но, наблюдая за его борьбой со сдержанностью, она поняла, что этого контроля на самом деле не так много. — И если ты когда-нибудь применишь ко мне непростительное, я позабочусь, чтобы ты за это заплатил. Гермиона увидела, как его палочка в руке дёрнулась, словно в попытке ответить ей. Драко сократил расстояние между ними, и Гермиона снова оказалась прижатой к стене. Он навалился на неё и ударил руками по стене по обе стороны от её головы. Гермиона инстинктивно вздрогнула. Какая же она, оказывается, ужасная гриффиндорка. Но, к удивлению, между их с Драко телами оставалось расстояние в дюйм. Он дразнил её тем, как близко стоял, не прикасаясь к ней. Он обходил правила, но не нарушал их. Спасибо Годрику за довольствование малым. — Кровать может быть твоей, но ты… — подняв брови и облизнув губы, он тяжело выдохнул, сверля её железным взглядом. — Ты всё ещё моя. Смотря на него, Гермиона несколько раз моргнула, и её рот слегка приоткрылся. По какой-то необъяснимой причине она почувствовала стеснение в нижней части живота, толкающее тепло между ног и заставляющее сердце сильно биться в сокращающихся мышцах. Драко прикрыл глаза и провёл языком по нижней губе. — Моя сладкая девочка, — зачем он это делал? Зачем мучал её? — Держу пари, ты прямо сейчас вся мокрая. Верно, котёнок? Гермиона снова оттолкнула его, но Драко, похоже, немного протрезвел и оказался на прежнем месте меньше чем через секунду, снова ударив руками в стену. Крепко зажмурив глаза, Гермиона захныкала и закусила губу. Она услышала, как его руки соскользнули со стены, и почувствовала касающееся раковины уха дыхание, которое сдуло несколько вьющихся прядей волос со щеки. Слабая, одинокая часть неё хотела, чтобы его пальцы повторили это движение. Затем губы. Прогнав мысли о том, чего у неё никогда не будет, Гермиона снова повернулась к нему. Выражение лица Драко было холодным и пустым. Он смотрел на неё сверху вниз нечитаемым взглядом, прежде чем, наконец, сказать: — То, что ты вышвырнула меня из постели, не значит, что ты можешь вышвырнуть меня из своих снов. Гермиона почувствовала, как её глаза расширились. О боже. — Ничего страшного, сладкая. Я знаю, ты ничего не можешь с этим поделать, — проворковал Драко, и уголок его губ дёрнулся. — Как и не можешь перестать быть моей маленькой шлюшкой. — Ты отвратительный… — Не хуже тебя, Грейнджер, — взгляд Драко был подобен железу — острым и смертоносным. — Потому что всё, что я сделал, — он глубоко втянул в себя воздух, отчего его грудная клетка расширилась, почти коснувшись её, — это всё твоя вина.