Саундтрек:
Beautiful Crime — Tamer
white dove — Koda
Драко сосредоточил своё внимание на трещинах в полу, заставляя себя подняться. Толстые чёрные линии, прорезающие истёртую древесину. Не хватало узла, и он смутно ощущал, как поднимается через отверстие воздух. Сидеть было больно. Недавно сросшаяся кожа на шрамах сильно натягивалась, едва прикрывая его порезанную плоть. С головой было хуже. Она довольно ощутимо кружилась и болела, отчего к горлу подступала желчь тошноты, но Драко терпел. Он не был новичком в боли. Под присмотром Грейнджер ему становилось… не лучше, но… он исцелялся. Он не моргая смотрел на трещины в полу. Они тянулись к стене длинными, прямыми, непрерывными линиями. Предыдущая была такой же, как последующая. А он остался таким же? Нет. Ответ был прост. Что-то в нём изменилось, только он не мог сказать, что именно. Драко подумал о трещинах в другом полу — тех, что были острыми и зазубренными. Тех, что разрывали кожу Тео, пока он дрожал от пыточного проклятия. Проклятия Драко. Взгляд сосредоточился на линии между его ногами. Он чувствовал, будто мог просто заползти в неё. Спрятаться там, внизу. Притаиться в темноте и ждать, когда всё закончится. Война, боль. Может, даже вся его жизнь. Но ему будет не хватать её. Он не хотел уходить в темноту без неё. Он не мог потерять её. Не снова. Никогда. Не тогда, когда едва вернул её. Прошёл почти год с той злополучной ночи, когда она увидела его метку и оставила из-за того, что он из себя представлял. Кем он являлся. Я не хочу, чтобы кто-то вроде тебя любил меня. Драко практически слышал эти слова, доносящиеся из щели под ногами. Было ужасно, что приходилось смотреть, как она проживает жизнь, и не быть её частью. Не иметь возможности схватить её, обнять, прикоснуться. Покоящиеся на колене пальцы дёрнулись. Но она вернулась, она дала ему шанс всё исправить, а он всё испортил. Облажался. Он снова потерял её. Без неё казалось, что земля разверзлась и поглотила его целиком. Он был один, но в то же время его теснили со всех сторон. Он освободил отца, но при этом сам оказался в ловушке. Линии на полу начали расплываться, а глаза гореть, потому что он непрерывно смотрел на них сверху вниз. Длинные и прямые, совсем как прутья клетки, в которую он запер её, когда вернул. Это ощущалось как пытка — смотреть, как она плачет, потому что он не отпускал её, но не такая сильная, как боль не видеть её вообще. Какой у него был выбор? Какой был выбор, когда его лёгкие работали только в том случае, когда он вдыхал аромат ванили и корицы? Чем больше она отталкивала его, тем крепче он держался. Драко знал, что ждет её за пределами его стен. И ещё он знал, каково было внутри них без неё. Пусто. Холодно. Темно. Подобно трещинам на полу. Подобно всему его миру. До неё. Грейнджер. Гермионы. Драко не отрывался от тёмных промежутков между истёртыми половицами — слишком похожих на те, которые он построил в своём сознании, чтобы удержать её, защищать, пока не вернёт. По крайней мере, эта его часть не изменилась. Это было его единственным желанием: Грейнджер в безопасности и счастлива. С ним. Только с ним. Она была счастлива здесь, со своими так называемыми друзьями. С ним Грейнджер тоже была счастлива, пока они не вломились и всё не испортили. Но Грейнджер не убежала от него. Даже после того, что он с ней сделал, даже после того, как она узнала, что он из себя представлял, кем он являлся… Он делал ради неё ужасные вещи. Пытал, калечил, отправлял в тюрьму. Убил ради неё. И он сделал бы это снова, если бы это означало, что Грейнджер останется на его стороне. Казалось, чёрные линии становились всё больше, устремляясь к нему, и Драко закрыл глаза. Ради Грейнджер он переступил все возможные линии. Что будет от ещё одной? Драко заставил себя надеть ботинки. Он встал в дверном проёме, крепко ухватившись за раму, прежде чем неуклюже пройти через неё. По сравнению с лестницей коридор являлся лёгким уровнем. От каждого шага вниз он стискивал зубы: после нескольких дней в постели, ноги казались свинцовыми. Приблизившись к подножию, Драко постарался выпрямиться, расслабив лицо, как будто спуск вниз не вызывал у него желания выблевать все внутренности. Голоса смолкли, когда все присутствующие увидели его чёрные ботинки на лестнице, и Драко опустил голову, когда в поле зрения появилась дерьмовая кухня. Поттер и Уизли сидели за столом вместе со шрамированным Уизли, Француженкой и Полоумной Лавгуд. Он посмотрел на пол и переступил одну из чёрных линий. Салазар, помоги ему в том, что он планировал сейчас сделать. Его глаза прошлись по кухне, самостоятельно отыскивая её. Грейнджер обернулась, и при виде него на её лице отразился шок. Все пялились на него, и Драко придал лицу равнодушное выражение, чтобы они знали, что ему на них совершенно наплевать. Он не отрывал взгляд от Грейнджер — единственной причины, по которой он это делал. Она застыла на месте, и от чайника, который она держала в руках, шёл пар. Она никуда не исчезнет, и он предположил, что от этого его выбор совершенно не являлся выбором. — Ты сказала, что я могу помочь, если захочу, — хмыкнул Драко, стараясь, чтобы его слова прозвучали скорее как замечание, чем утверждение. Он чувствовал на себе взгляды, прижимающие его к разрушенным белым стенам, но не сводил глаз с грейнджеровских. Таких настороженных, но в то же время с проблеском надежды. Он сказал что угодно, он сказал всё. И пришло время Драко сделать именно это. Даже если не совсем так, как она, вероятно, представляла, но ничего в этой ситуации не было так, как, по мнению Драко, всё обернётся. Мир уже давно катился в ад, и раньше ему было на это насрать. До сих пор. За исключением одного небольшого факта: так случилось, что Грейнджер сейчас живёт в нём. Он оглядел комнату, приметив нервные лица и горящие злостью глаза, затем снова вернул взгляд на Грейнджер. Его мир. Его единственная. Он предпочёл бы, чтобы все остальные спонтанно воспламенились и подожгли остальную планету в панических попытках потушить себя. Этой мысли почти хватило, чтобы вызвать на лице улыбку, но Драко позволил себе лишь лёгкую ухмылку. Он наблюдал, как розовые губы Грейнджер начали приподниматься в ответ. В её глазах засияла надежда, и сердце Драко глухо забилось в покрытой шрамами груди. Именно так и должно быть: он и она. И никого больше. И сейчас он делал первый шаг к этому. Драко сделал глубокий вдох. — Я решил спасти мир.***
— Нам нужно поговорить о Малфое. Гермиона знала, что это произойдёт, но от этого неловкое волнение внутри неё не становилось меньше. Она попросила у Гарри время поговорить с Драко, попытаться убедить его, что помощь Ордену — это правильный выбор, и… он сделал этот выбор. Этим утром Драко спустился по лестнице, что само по себе было чудом, а затем произнёс слова, которые она лишь мечтала услышать. Так почему же она настолько нервничала из-за этого? Может, потому, что Гарри, Рон и Билл — все смотрели на неё, и никто ничего не сказал после заявления Гарри. — Думаю, это хорошая идея, — согласилась Гермиона, пытаясь ослабить напряжение. Она шла по тонкой грани, и если споткнётся, то неизвестно, в какую сторону упадёт. — Наконец-то ты снова говоришь, как Гермиона Грейнджер, — ярко-голубые глаза Рона были прикованы к ней. Билл наклонился, вытянув длинные ноги, занимавшие удивительно много места в маленькой гостиной, в которую они все были втиснуты. — Ты знаешь его лучше всех, Гермиона. Мы можем ему верить? Она оглядела каждого, пытаясь не забыть, что теперь они все на одной стороне. — Драко может быть немного грубоват, — боже, она очень преуменьшала, верно? — Но он будет сотрудничать с нами. — С тобой, ты имеешь в виду, — вмешался Рон, и Гермиона немного сместилась, не желая признавать, что он прав, но не в состоянии точно противоречить ему. — Но я одна из вас, так? У Рона хватило здравого смысла немного покраснеть. Гарри кивнул. — Конечно, Гермиона, — сказал он, сглаживая острые углы, затормаживающие пути обратно к дружбе. Она надеялась, что к дружбе. Она знала, что ей придётся поговорить с Роном наедине, и этот разговор станет определяющим фактором в том, смогут ли они вернуться к прежним отношениям или нет. Но если она просила их сотрудничать с Драко, то самое меньшее, что она могла сделать, — приложить усилия, чтобы самой сотрудничать с Роном. Даже если она всё ещё была немного в ярости на него за его уход. И то, как он это сделал. — Что говорит Орден? — спросила Гермиона у Билла, пытаясь вернуть разговор в прежнее русло. Билл криво улыбнулся ей, отчего шрам на его лице странно натянулся в уголке рта и придал ему ещё более мрачный вид. — Они не рискуют. Снейп был и Пожирателем, и членом Ордена… и чем это обернулось. Гермиона взглянула на Гарри и увидела, что его брови отбрасывали тёмные тени на глаза. У него было больше, чем у большинства, причин ненавидеть Снейпа. Но Снейп не смог бы убить Дамблдора, если бы не Драко. Интересно, насколько сильно Гарри винит его за произошедшее и станет ли это ещё одним препятствием, которое им придётся преодолеть. — Но Драко другой, — продолжила она. — Он принял метку только для того, чтобы помочь своей семье. Он никогда не хотел быть Пожирателем Смерти. И посмотрите, он здесь всего несколько дней, а уже готов перейти на другую сторону и помочь нам. — И таким образом остаться с тобой, — добавил Рон. Гермиона вздохнула. — Рональд, сейчас не время. Мы говорим о Драко, а не обо мне. — Но вы вместе, верно? Гермиона несколько секунд просто смотрела на него. — Да. И ты думаешь — все вы, — что я была бы с тем, кого считала бы полностью приверженным стороне Пожирателей Смерти? Если так считаете, скажите сейчас, потому что в таком случае у нас должен состояться совершенно другой разговор. Где мы решим, помогаю ли вам я, а не Драко. Гермиона скрестила руки на груди, и существо внутри неё расправило когти. Плечи Рона поникли, и его внутренняя борьба, похоже, немного утихла. Она ненавидела то, что ей приходилось огрызаться и командовать, но это сработало. Всегда срабатывало. Гарри и Рон много лет были её друзьями. Все они видели друг друга в худшем и лучшем проявлениях. Гарри простил Рона за то, что тот не поддержал его, когда его имя прозвучало в кубке огня, и они оставили в прошлом срывы Гарри на пятом курсе. И если Гарри с Роном преодолели свои разногласия и все проблемы, появившиеся в бегах, тогда она и Рон, конечно, тоже могли двигаться вперёд. Наверное. Возможно. Может быть. Она просто не хотела оставлять всё как есть, потому что существует возможность того, что с одним из них может что-то случиться. Гермиона слишком долго прятала в себе все чувства. Насколько раньше она смогла бы быть с Драко, если бы просто успокоилась и нормально с ним поговорила? Хотя было трудновато сохранять хладнокровие, когда он посадил её в клетку и приковал цепями. Драко был единственным человеком из всего её окружения, который был более властным, чем она. Хотя одной мысли о его суровом, глубоком голосе у её уха было достаточно, чтобы по позвоночнику пробежали мурашки. — Никто так не думает, — заверил её Гарри, бросив взгляд на Рона, прежде чем снова повернуться к ней. — Ты самый умный человек, которого я знаю. Если ты говоришь, что доверяешь ему, тогда… — Гарри глубоко вдохнул. — Тогда я доверяю тебе. Облегчение накрыло с головой. Она не нервничала из-за Гарри, но его поддержка всё равно много значила для неё. Их дружба была крепкой, потому что их было трое, и каждый определённым образом уравновешивал двух других. Благодаря принятию Гарри её стороны Гермиона чувствовала себя более стабильной и уверенной, как будто вернулась… вернулась домой. Она тепло и дружелюбно улыбнулась ему. Гарри ответил взаимностью. Она посмотрела на Билла, который кивнул в знак поддержки, после — на Рона. Тот опустил подбородок, но поднял глаза, встречаясь с ней взглядом. Веснушки на его носу на секунду шевельнулись, когда он сморщил лицо, а затем расслабил его. — И как думаешь, что нам с ним делать? Они обсудили, о какой информации будут спрашивать его в первую очередь, и Гермиона очень ясно дала понять, что ей нужно находиться на допросе. Она знала, что Драко, мягко выражаясь, добавит им проблем, а её присутствие хоть как-то ослабит напряжение. Она попросила ещё пару дней, пока он немного не подлечится и не привыкнет к мысли о том, что находится по эту сторону войны. — Пока он в моём доме, я не хочу, чтобы он был вооружён, — сказал Билл, когда разговор пошёл дальше. — Мне некомфортно от этого. После того, как он предоставит информацию, ещё посмотрим, но сейчас я даже не хочу, чтобы он накладывал простые очищающие чары. Гермиона не решила сказать им, что, по её мнению, Драко и не собирался убирать за собой. И его палочка до сих пор находилась у неё в кармане. Она должна была признать, что Билл прав. Временами Драко был непредсказуем и всегда более опасен, когда чувствовал себя уязвлённым или обиженным. — Его палочка у меня. Ему в любом случае сначала нужно больше исцелиться, а уж потом пытаться колдовать. Он… — она не хотела рассказывать им о том, что он сделал с собой; что может сделать, если снова начнёт загоняться, как после Тео. — Не думаю, что он будет возражать, если я оставлю её себе. — Убедись в этом, — предупредил Билл. — Он уже накричал на мою жену и оскорбил её. Я не допущу, чтобы он делал что-то ещё, что могло бы её задеть. — Уверен, что Флёр может за себя постоять, — Рон коротко рассмеялся, и от этого звука атмосфера в гостиной почему-то стала легче. — Я видел, как она расправилась с тем Пожирателем, когда мы перевозили Гарри. Сомневаюсь, что тебе есть о чём беспокоиться, когда дело касается её. Гарри усмехнулся. Даже Билл изобразил подобие улыбки, и благодаря сиянию лица его шрам не выглядел таким глубоким. — А вообще, Гермиона, верни ему её. Я бы с удовольствием посмотрел, как Флёр надерёт Малфою зад. Можем назвать это «Битвой Блондинок». Гермиона лишь закатила глаза, но в груди стало легче. Когда они начали смеяться и шутить, уже меньше стало казаться, будто на сердце сидел гиппогриф. — Ладно, ладно, но серьёзно, что мы будем с ним делать? Изо дня в день? Он может быть готов предоставить информацию, но Кингсли и Ремус правы, — сказал Гарри, взглянув на Билла. — Мы должны действовать осторожно. Именно этого она ждала. С нетерпением. Гермиона чувствовала себя почти так же, как в школе, когда знала точный ответ на вопрос профессора. — Мы позволим ему делать то, что делаем мы. Тренироваться с нами, разговаривать с нами. Драко ничего не знает об Ордене кроме того, что ему рассказали такие же люди, как и он сам. Он не думает, что мы можем победить. Я хочу показать ему, что можем. — Думаешь, он правда будет сражаться бок о бок с нами? — спросил Билл, подняв брови. — Против Пожирателей? Гермиона вздёрнула подбородок. — До того как Гарри и Рон спасли нас, отец Драко подарил ему сотрясение мозга, а Беллатриса запустила полдюжины круцио, — она снова оглядела комнату, отмечая на лицах каждого любопытство. — Я не могу себе представить, что он не хочет небольшой расплаты. Гарри пожал плечами, как будто принимая это как разумную мотивацию. — Ещё никогда я не был так счастлив из-за дерьмовых способов воспитания Люциуса Малфоя. Гермиона прерывисто вздохнула и устремила взгляд на Рона и Билла. Билл убрал длинные волосы за голову, завязав их сзади. — Я отправлю сообщение Кингсли и дам ему знать. Посмотрим, есть ли у него какие-нибудь конкретные вопросы, — он встал и повернулся к Гарри. — Ещё могу поспрашивать Крюкохвата и узнать, захочет ли он говорить с тобой. — Угу, — сказал Гарри, тоже вставая. — Спасибо, Билл. Было бы замечательно. Они вышли из комнаты, оставив Гермиону и Рона одних. Она нервно глянула на него и прикусила губу. — Рон? — он сказал ей в палатке, что хочет найти Драко и заставить его заплатить. Гермиона знала, что это было не только из-за неё, но и из-за многих лет грубых насмешек. Того факта, что каждый день в Хогвартсе — с первого и до последнего — Драко превратил в привычку, в игру, делать Рона как можно более несчастным. Она знала это, потому что по отношению к ней Драко делал то же самое. Пока она не начала с ним спать. Рон наклонился, положив локти на колени. — Я не для того столько времени искал способ спасти тебя, чтобы ты могла снова сбежать с ним. — Я не сбегала. — Знаю, — тихо сказал он, уставившись на её руки вместо того, чтобы смотреть в глаза. — Поверь, я знаю, Гермиона. Это я ушёл. Если бы я этого не сделал, то смог бы остановить его. Остановил бы, — Рон, наконец, поднял голубые глаза, что были ясными, как небо. — Я бы многое сделал по-другому. Она точно знала, что он имел в виду. Или думала, что знала. Она тоже хотела, чтобы их отношения стали прежними. До того, как он узнал о Драко, до того, как она увидела его поцелуй с Лавандой. Может, даже до того, как у них начали расцветать чувства друг к другу. И если Рон хотел вернуть их дружбу, Гермиона ему в этом не откажет. Если она смогла найти в себе силы простить Драко за все его действия, то, естественно, могла попытаться простить и Рона. — Я бы тоже, — призналась Гермиона, затем добавила: — и Драко. Если ты дашь мне шанс, то должен дать его и ему. — Шанс нанести удар нам всем в спину. — Шанс всё исправить. И раз уж мы заговорили на эту тему, — Гермиона почувствовала, как в ней снова вспыхнула прежняя гордость. — Если ты хочешь, чтобы я была твоим другом, тогда тебе нужно извиниться передо мной. Рон смотрел на неё несколько очень долгих секунд, в то время как Гермиона даже не моргнула. Она говорила серьёзно. Рон причинил ей боль своим уходом, но ещё больше — тем, что сказал перед этим. Если они правда хотели оставить всё в прошлом, существовали вещи, которые ей нужно было услышать. Рон вздохнул. — Прости, Гермиона. За то, что сказал о тебе. Я просто… разозлился. Чёрт, я даже не могу думать о нём без… — румянец под его кожей усилился, поднимая кровь к кончикам ушей. — Но я не должен был вымещать всё это на тебе. И не должен был уходить вот так. Гермиона была тронута. Обычно, чтобы вернуть её расположение, Рон говорил по минимуму, но за время их разлуки, похоже, он немного повзрослел. Гермиона тоже чувствовала подобное. — И ты меня прости. Мне очень жаль, что я скрывала от тебя ситуацию с Драко. — Жаль, что вы не прятались немного лучше, — тихо сказал Рон. — Или хотя бы под одеялом. Гермиона почувствовала, как жар прилил к лицу и корням волос. Внутри всё рухнуло куда-то вниз, вспыхнув от неловкости. Она почти забыла, что он… видел. — Я… — она замолчала, потому что это прозвучало как писк. — Я думал… — брови Рона сошлись на переносице. — Я не думал, что ты на самом деле… будешь с ним. Особенно после всего, что он сделал. Гермиона начала ковырять пальцами кожу своих рук, что лежали на коленях. — Я не была, — честно ответила она. — До… — Гермиона подняла взгляд, обнаружив, что небесно-голубые глаза Рона устремлены на неё, — дня перед тем, как в поместье оказались вы. Всё время, что я была там, мы не были… мы ничего… Гермиона снова замолчала и сложила руки на груди, пока они от её действий не начали кровоточить. Она сомневалась, что рассказывать ему о том праздновании его и Гарри победы в Лютном переулке с бонусом в виде головы Драко между её ног — это хорошая идея. Рон выглядел поникшим. — Опоздал на день, — пробормотал он и уставился на её скрещённые руки. Гермиона изо всех сил старалась не давать им дёргаться. — Я пытался вернуться. После того, как ушёл, но не мог вас найти. Гермиона подняла на него глаза. — Как ты нашёл Гарри? Рон грустно улыбнулся. — Делюминатор, который мне оставил Дамблдор. Он привёл меня обратно, не к Гарри, а к… — его челюсти сомкнулись, и она различила на его лице задумчивость. — Я на день опоздал и в возвращении, и в нахождении тебя. Жаль, что на этот раз у меня не было феликса фелициса. Гермиона не знала, что сказать, а Рон, казалось, по большей части разговаривал сам с собой. Он тихо выдохнул и покачал головой. Его волосы были длиннее и тяжело падали на лоб. Было очевидно, что он уже какое-то время мучился из-за этих мыслей, но Гермионе было трудно сказать, что он испытывал: сожаление или негодование. — Спасибо за… попытку, — как бы она ни понимала, что им нужно поговорить о разных вещах, это не упрощало задачу. — Это правда, Гермиона, — серьёзно сказал Рон. — Я очень стараюсь найти способ снова стать твоим другом. Просто… — он поднял глаза, и Гермиона поняла, что он думает о том, кто сейчас сидит в комнате двумя этажами выше. — Всё не так, как раньше. Мы привыкли ссориться, но мы всё равно были… Не знаю. Просто… не налегай на меня, ладно? Не будь сейчас войны, она бы потребовала от него большего. Больше объяснений, больше понимания, больше… дружбы. Но они могут умереть завтра или послезавтра. Она не хотела проводить, возможно, их последние дни в напряжённом молчании. Гермиона уже слишком много времени потратила на обиды на Драко, она не хотела повторять ту же ошибку с Роном. И если они дойдут до конца, если выживут, тогда выяснят, о спасении какого вида дружбы может идти речь. Прямо сейчас Гермиона просто хотела вернуть друга. Даже если формально. — Хорошо. Я смогу, — Гермиона встала и одёрнула подол рубашки — привычка от ношения коротких платьев, от которой она так и не смогла избавиться. Рон быстро поднялся вслед за ней на ноги. — Я скучал по тебе, Гермиона, — сказал он. Жёсткий блеск в его глазах исчез, и взамен в них появилась тень того самого мальчика, которого она всегда знала. — Я тоже, — коротко ответила она и увидела, что он немного расслабился. — Но теперь я вернулась и… не думаю, что должным образом поблагодарила за спасение. Улыбка Рона стала шире. — Нет, не поблагодарила. Но тебе и не нужно, — добавил он. — Отрывать тебя от тёмных волшебников — это вроде как по моей части в промежутках между уничтожением крестражей. Она почувствовала, как в глубине её сознания зарождается странное подозрение, но быстро решила проигнорировать его. Они только что восстановили шаткую дружбу, и она не будет сейчас сомневаться в нём. Вместо этого Гермиона улыбнулась в ответ. — Тогда хорошо, что Драко больше не тёмный волшебник. Она повернулась и направилась на кухню. Рон остался на месте с таким выражением, словно хотел сказать что-то ещё. — Пойдем, Рональд, — поманила его Гермиона. — Можешь приготовить мне обед, чтобы мне снова не пришлось есть те бутерброды. Она надеялась, что её колкость не вывела его из себя. Она лишь хотела прояснить ему ситуацию, вот и всё. Рон потёр затылок. — Возможно, будет не так вкусно, как то, что тебе готовили на кухнях Малфой-Мэнора, но я посмотрю, что смогу сделать. Гермиона ждала его у двери, чтобы пойти вместе. — Я правда скучала по твоей готовке. — Да? — удивлённо спросил он. Она кивнула. — Вся еда там была приготовлена эльфами, а ты знаешь, как я к этому отношусь. Рон лишь рассмеялся. Этот звук прокатился по всему помещению, отражаясь от стен коридора, и наполнил Гермиону лёгкостью. Друзья рядом. Драко рядом. Казалось, чёрная полоса наконец-то закончилась. Прямо сейчас Гермиона чувствовала, что может сразиться с самим Волдемортом и положить конец войне. Но, может, после обеда.***
Драко потянулся и выругался. Он был раздражён. Он знал, что Орден будет его пытать, просто он понятия не имел, что они выберут такой способ: дать ему худший в мире матрас. Даже те несколько недель сна на кушетке были лучше, чем сейчас. Стараясь свести к минимуму контакты с остальными, обычно он спускался к завтраку, когда все уже были заняты своими делами. Едва он вошёл, какие-то дурацкие маленькие ракушки, висящие на верёвочках, загремели около головы, и Драко застонал. Это место — ад. Грейнджер проснулась до рассвета и начала стаскивать с себя его руки. Нет, она должна находиться в постели с ним и нигде больше, поэтому он лишь крепче сжал её, просунув руку между её ног, чтобы захватить в плен ладони её тепло. — Драко! — резко прошептала она. Он лишь усмехнулся и уткнулся лицом в её шею, вдыхая сладкий аромат ванили и корицы. — Отпусти, — более решительно сказала она и снова попыталась оттолкнуть его руку. — Сомневаюсь, что смогу, — пробормотал Драко и надавил пальцами, чувствуя мягкую отдачу под тонкой тканью белья. — Сегодня слишком много дел, и я не могу потратить целый час на то, чтобы ты… был на мне. Драко шире усмехнулся в волосы Грейнджер и усилил хватку. — Тогда как насчёт сзади? Хм? — он толкнулся в её бедра, смакуя тихий вздох, последовавший через секунду. Ему очень нравилось, как её тело замирало в ответ на его прикосновения. Она была такой совершенной, такой чистой. Он не мог насытиться ею. — Драко… — с сожалением сказала она. Он понимал, что ведёт безнадёжную борьбу: она всегда серьёзно относилась к своим обязанностям. Грейнджер вкладывала в помощь Ордену столько же концентрации и сосредоточенности, сколько в любое эссе по Древним Рунам, которое когда-либо писала. На самом деле его слишком раздражала вся эта ситуация: она так долго была в его распоряжении, но он не мог прикоснуться к ней, а теперь, когда мог, она всегда спешила что-то делать без него. И всё же он не смог избавиться от искушения снова слегка толкнуться. Грейнджер тихо застонала. — Я могу справиться меньше, чем за час, — выдохнул он, — или больше, — Драко вжал в Грейнджер основание своей ладони, заставляя её извиваться в попытке ослабить давление. — Я не могу. Сегодня у нас разговор с Крюкохватом, и нам нужно обсудить… Ах! Драко крепче обнял её, и его левую руку пронзила боль. — Ты проводишь с ними слишком много времени. — Они… — она снова попыталась выбраться. Хотя и не очень усердно. — Мои лучшие друзья, и я в долгу перед ними… — А кто я? — промурчал он. Его сердце пропустило удар в ожидании её ответа. Он хотел услышать эти слова из её уст. Кем они были. Кем она их считала. Потому что в её голове были такие прекрасные мысли, и, возможно, он будет меньше нервничать, если она скажет это первой. Грейнджер снова замерла, затем ответила: — Ты меня задерживаешь, — она смахнула его руку, и Драко перекатился на спину, когда она выбралась из кровати, бросившись собираться. Не успел он до конца провести рукой по лицу, а Грейнджер уже натянула одну штанину джинсов. Он попытался снова заснуть, но через небольшой промежуток времени уже начал просыпаться весь дом, поэтому Драко стал бродить по лестнице, надеясь, что с завтрака ещё осталось немного еды. У него были проблемы с самостоятельным одеванием, но с момента, как Грейнджер принесла чёрную толстовку от… откуда-то, он принял её в качестве своей повседневной одежды. Серьёзно, что происходило со всеобщей одержимостью носить как можно больше разноцветного? Когда он вошёл, Француженка как раз снимала фартук. Естественно, он был ярким и выглядел так, будто кто-то выблевал на него сад, на каждом дюйме которого были высажены цветы. — Есть тосты et café, — она кивнула на стол. Ломтики хлеба были оскорбительно маленькими и подгорелыми до черноты. Драко поправил повязку и открыл несколько шкафчиков в поисках чашки. Он замер, увидев на верхней полке несколько бутылок вина. Он ненавидел вино. Но это был алкоголь. Француженка с яростью захлопнула шкафчик у него перед носом и с силой поставила треснутую кружку на столешницу. Драко зло усмехнулся и поднял её. Кофе стоял на плите, и он попытался налить одной рукой. Жаль, что тот эльф сдох, потому что прямо сейчас ему правда не помешала бы прислуга. — У тебя всё п'голивается! — Знаешь, это сложновато! — огрызнулся в ответ Драко. Француженка начала отталкивать его, и Драко локтем задел кружку. Она упала, разбившись на маленькие белые осколки, и расплескала по полу тёмную жидкость. — Что ты наделал?! — Я не виноват! Француженка сунула ему в руку тряпку и что-то пробормотала по-французски, забирая у него кофе и взмахивая палочкой, чтобы погасить пламя на плите. Драко перевёл тяжёлый взгляд на неё: на её длинные серебристые волосы, гордо поднятый подбородок, палочку, которой она так легко размахивала. У него не было ни первого, ни второго, ни третьего. У него не было ничего. Ничего, кроме… Грейнджер. А в последнее время она была слишком занята другими людьми, чтобы уделять ему время. Тем не менее, если он бросит эту тряпку в глупую блондинистую голову Француженки, она расскажет Грейнджер всё, и та огорчится. Поэтому Драко наклонился и попытался собрать осколки кружки, вместе с этим вытереть пролитый кофе. Это было унизительно. Француженка вышла в коридор, послышался скрип дверцы: видимо, она что-то достала из подсобки. Драко оглянулся на шкаф, в котором стояли бутылки с вином. Он мог стащить одну, выскочить отсюда и опустошить до того, как она даже заметит, что бутылка пропала. Если в его крови окажется хоть капля алкоголя, станет немного легче. И если его поймают, то он хотя бы сможет провести некоторое время с Грейнджер, которая будет отчитывать его за пьянство. — Чёрт! — Драко глянул на свою руку. Один из белых осколков порезал ему ладонь. — Нахер. Он встал, и задняя дверь открылась. — Привет? Я принесла… — забыв о кровоточащий руке, Драко замер, уставившись в лицо, которое хорошо знал. Или, по крайней мере, его части. Она выпрямила шею, напряглась, и выражение её лица стало таким, какое он видел у её сестры неделю назад. Корзина упала на пол, и перед его взором предстала палочка Андромеды Тонкс, которая поднялась слишком знакомым движением. Драко попятился к столу. Он был беззащитен, ранен и истекал кровью. Если бы он не думал, что вот-вот умрёт, то посмеялся бы над иронией. Он сбежал от мучившей его тёти и встретил другую. — Я надеялась, что снова столкнусь с тобой, — лицо Андромеды исказила ухмылка. Внутри Драко всё сжалось. Его. Это его ухмылка. И он точно знал, что она означала. Пригнувшись, он коснулся руками пола, едва избежав обрушившегося на него луча. Что-то задребезжало, и Драко попытался проползти вперёд, морщась, когда переносил вес на раненую руку. Он ясно видел перед собой начало лестницы, но только он приготовился сделать выпад к ней, как ровно перед ним приземлился ещё один яркий луч. — Чёрт! — Драко отскочил. — Что п'гоисходит… Твою мать, спасибо, Француженка. — Анд'гомеда! — Что он здесь делает?! — Он… Сидя на корточках, Драко видел движение ног Андромеды, и быстро забрался под стол. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Ему нужно убраться отсюда. Немедленно. — Где ты, маленький засранец? Драко врезался в один из стульев, остановивший его отступление. Чёрт. Блядь. Чёрт. Француженка пыталась что-то объяснить Андромеде, и Драко в это время развернулся, прополз и, прихрамывая, выбрался из-под стола, надеясь оказаться снаружи, где у него хотя бы был шанс убежать от Андромеды. Но… чёрт. Грейнджер всё ещё была наверху. Подавив рычание, Драко встал, оперевшись здоровой рукой о стол. Андромеда выглядела разъярённой, и Драко почувствовал, как что-то пробежало по спине. Он практически видел, как его мать ругает его за то, что он развозит грязь по дому. Хотя… в прошлый раз это была кровь, а не грязь. И это была Андромеда, а не его мать. — Он под защитой Ordre! — сказала Француженка. — Что?! — Он est… traître. Драко вздрогнул, и взгляд Андромеды стал жёстким. Вау. Странно было слышать это слово, произнесённое вслух. Предатель. Тело казалось каменным. Андромеда уставилась на него, не смея поверить. С лестницы стали доноситься быстрые шаги, и в разгромленную кухню ворвались Грейнджер, Поттер и Уизли. Грейнджер огляделась, перескакивая взглядом больших невинных глаз с разбитых шкафов на Андромеду, Флёр и, наконец, на него. — Он нас пытал! — закричала Андромеда, пытаясь снова накинуться на него, пока Француженка нерешительно удерживала её. — Чтоб меня, это мама Тонкс? — спросил Уизел, отвесив челюсть и звуча ещё более глупо, чем выглядел. Француженка зло смотрела на Драко, который поправил повязку и повёл плечом, пытаясь вести себя так, как будто ему плевать, что Андромеда сейчас всем рассказала… Блядь. Грейнджер смотрела на него, как… чёрт. Он не рассказал ей об этом. Он многого ей не рассказал. Драко опустил голову, не в силах больше смотреть ей в глаза. Андромеда вырвалась из хватки Француженки и обошла Поттера, который попытался остановить её. В ярости подняв палочку, она снова направилась к Драко. — Где мой муж? Где Тед?! Все внутренности перевернулись. С тех самых пор, как похоронил его, Драко не вспоминал о его теле. Или просто не хотел думать о нём. Палочка Андромеды ткнулась в нижнюю часть его шеи. Она тряслась. Как и её голос. — Говори, где он, или то, что ты сделал со мной, будет выглядеть как детская истерика. Я это устрою. Драко чувствовал на себе взгляды всех присутствующих. Осуждающие взгляды. Он совершенно не гордился тем, что сделал с Андромедой и её мужем несколькими месяцами ранее, и это даже не помогло ему приблизиться к Грейнджер. Теперь это может закончиться тем, что она уйдёт. К чёрту это место. Ему нужно забрать Грейнджер и убраться отсюда. К выходу. Чем дольше они оставались здесь, тем больше была вероятность того, что она попытается уйти от него. Но выхода не было. Даже если он каким-то образом сможет разоружить Андромеду одной рукой и таким ощущением в животе, будто на него наступил тролль, ему ещё предстоит сразиться с Француженкой, Уизелом и Святым Поттером. Не говоря уже о Грейнджер. То, что он не мог сразу считать, что она на его стороне, раздражало. Ему это не нравилось. Ему не нравилось чувствовать себя беспомощным и не нравилось, что она стояла со своими ебучими друзьями, которые обступили её, как сторожевые псы. Нужно было дать волкам разорвать Уизли на куски в лесу в тот день. Ступефайнуть Поттера и передать его Тёмному Лорду. Всё это могло закончиться, если бы он… Андромеда вонзила палочку глубже, надавливая на артерию на его шее. — У меня не так много терпения. Драко сердито смотрел на неё сверху вниз. Желая посильнее ужалить. — Да, я знаю, где он, — он почувствовал жар на кончике палочки: Андромеда сдерживала известное лишь ей проклятие, которое планировала послать в него. Он скоро тоже узнает. После этого он наверняка снова не сможет встать с кровати, но, по крайней мере, это будет означать, что Грейнджер до его выздоровления будет ухаживать за ним. Драко задумался. Он помнил это ужасное чувство — не знать, где Грейнджер и в порядке ли она. В глазах Андромеды он увидел идентичные беспокойство и страх. — Он в безымянной могиле прямо за пределами поместья Малфоев, — спокойно сказал он. — Нет! — закричала Андромеда, хватая его за воротник толстовки. — Ты лжёшь. Драко напрягся, прекрасно зная, на что она способна. Особенно после того, что он с ней сделал. Поменяйся они ролями, он со стопроцентной вероятностью мог сказать, что сделал бы с тем, кто сказал ему, что похоронил Грейнджер. Чёрт, он даже не хотел об этом думать. — Я говорю правду, — палочка Андромеды вспыхнула, и Драко попытался откинуть голову назад, но она крепко вцепилась в ворот его толстовки, впиваясь ногтями в ткань. Ещё чуть-чуть, и ему оторвёт голову. — Я… я не убивал его. Глаза Андромеды опасно сверкнули, и она сильнее вжала палочку в его шею. — Твой отец? Даже без палочки Люциус был опасен, у Драко постоянно болела голова в напоминании об этом, но Люциус любил трофеи, а Тед был цел и невредим. Драко покачал головой. — Не знаю, кто и… как. Я… я лишь похоронил его. — Где, — мягкий и вкрадчивый тон Андромеды был так же опасен, как и его крик, когда он задал ей тот же вопрос. — Просто… под деревом. Я хотел… — Драко перевел взгляд с Андромеды в пол, не в силах долго оставаться на одном месте. Он обычно стоял под этим деревом. Будучи ребенком, злясь или пугаясь, он убегал из Мэнора, пересекал всю территорию, пачкая ботинки, но всегда останавливался у того дерева. Просто чтобы знать, каково это — быть за пределами поместья и без защиты семьи. Каждый раз Драко разворачивался и возвращался домой. И после того, как он похоронил Теда, он сделал именно это. Он вернулся, потому что там находилась Грейнджер. Андромеда сканировала его лицо, остановив взгляд на коротко остриженных волосах и слабом синяке, что всё ещё виднелся под ними. Она хотела получить ответы, но, как и тело, Драко спрятал их глубоко внутри. Он не знал, почему было так трудно об этом говорить. Может, потому, что каждый раз, когда он смотрел на неё, то видел свою мать, свою тётю, самого себя. Но ещё того… кем он может однажды стать. После того, как Тёмный Лорд убьёт Поттера, кто помешает ему отправиться за Грейнджер? Или кем-нибудь ещё, если уж на то пошло? Будет ли он когда-нибудь стоять так же перед кем-то, пытаясь выяснить, что с ней случилось? Ему стало плохо. Из-за этого, из-за неё, из-за того факта, что стоящий перед ним человек, которого он пытал и которому угрожал, был такой же его кровью, как и женщина, которая пытала их с Грейнджер. Чёрт, всё слишком запутанно. — П… Прости. — Мне не нужны твои извинения! — зарычала Андромеда, и её дыхание участилось. — Мне нужен мой муж. Мне нужен Тед. Её трясло, трясло так сильно, что Драко показалось, она сейчас упадёт. Не думая, не чувствуя, он просто вытянул руку и положил ладонь ей на плечо. Андромеда не выдержала, втягивая в себя воздух, и по её лицу покатились ужасные и злые слёзы. Она… прислонилась к нему. Её палочка до сих пор впивалась в его горло, пока она стояла наполовину в его объятиях и плакала. Он невесомо провёл рукой к её лопаткам, неловко оставляя её там, а она цеплялась за него, дёргая и сминая ворот толстовки, отчего его голова наклонилась немного ниже. Её палочка вонзилась ещё глубже, и Драко с трудом сглотнул, чувствуя, как острие впивается в пульс. Она могла положить этому конец, она могла ранить его. И она этого не делала. Из-за Теда. Потому что он проявил милосердие. То небольшое количество, затраченное на его похороны, но прямо сейчас это спасало его жизнь. Флёр — Француженка — собирала колбочки, которые вывалились из корзины Андромеды. Настойка растопырника. Она принесла ещё настойки растопырника, потому что все запасы ушли на него. Пальцы Драко сжались. Он чувствовал себя странно, пока… утешал её. Или стоял здесь. Он не был уверен, что делал, кроме того, что был чем-то вроде спасательного круга, за который она держалась, чтобы не упасть в обморок. Он встретился взглядом с Флёр поверх головы Андромеды. Она смотрела на него, как… если честно, он не мог дать этому название. И он сам не знал, что чувствует по этому поводу. Драко прочистил горло. — Не… хочешь присесть? Пока она судорожно глотала воздух, он подвел её к единственному стулу, который не был перевёрнут. Как только Драко выпрямился, а Андромеда отпустила его воротник, Француженка рванулась вперёд, уронив флаконы на стол, и опустилась на колени рядом с Андромедой, что-то тихо говоря ей, пока та, закрыв лицо руками, плакала. Драко отошёл в сторону, не зная, оставаться ему здесь, уходить или… что-то ещё. Он никогда не делал этого раньше. Ему это не нравилось — странное напряжение в груди. Холод, подкрадывающийся из самой глубины. Борющиеся мысли. Он должен был сделать что-то другое? Что-то большее? Он велел им выбираться. Он велел им уходить. Он не имел… никакого грёбаного права находиться здесь. Быть свидетелем этого. Он чувствовал себя лишним. Он не был одним из них и никогда не будет. У него всегда была метка, и он знал, что это для него значило. Драко хотел уйти. Выбраться. Найти выход. Убраться как можно дальше от всего этого. Затем рядом оказалась Грейнджер, нежно коснулась его пальцев и, наклонив голову к лестнице, взяла его за руку, ведя в ту сторону. Он следовал за ней, чувствуя на своей спине взгляды Поттера и Уизли до тех пор, пока они не поднялись. Грейнджер затащила его в их комнату. И, конечно же, её лакеи поспешили за ней. Он хотел их прогнать, но в этот момент Грейнджер развернулась, и каштановые кудри веером рассыпались по плечам, изящно обрамив лицо. — Ты правда это сделал? Он постарался придать лицу бесстрастное выражение, не желая ничего выдавать. В попытке добраться до неё он делал ужасные вещи. Он не хотел говорить ей, но он сделал бы это снова, если бы ему пришлось. — Я искал тебя. Грейнджер заглянула ему в глаза, и Драко увидел на их дне блеск. — Нет, я имела в виду, ты правда похоронил Теда Тонкса? Ох. Вот что её волновало. Конечно, она будет спрашивать о магглорождённых. Драко коротко кивнул, стараясь не обращать внимания на то, как за спиной хрустит костяшками пальцев Уизли. — Ох, Драко! — Грейнджер обвила руками его шею, и Драко проигнорировал боль в предплечье, когда она врезалась в него. Уголок его рта дёрнулся. Тепло её груди, прижимающейся к нему, выбросило из головы все мысли. — Ты не говорил, что нападал на членов Ордена, — мрачно сказал Поттер. Грейнджер отстранилась, проведя пальцами по рукам Драко. Несмотря на всё, она до сих пор прикасалась к нему. Драко одарил Поттера ухмылкой. — Ты не спрашивал. — Тед и Андромеда Тонкс официально не являются частью Ордена, — поправила Грейнджер, и Драко почувствовал прилив гордости. Она заступалась за него. Вроде как. — Они связаны с ним, — рявкнул Уизли, чья шея, скрытая совершенно безумным количеством веснушек, побагровела. Серьёзно, ему надо выяснить их количество. — Тонкс — часть Ордена, а это её семья! Драко лениво закатил глаза. Конечно, Уизел был жутко привязан к идее семьи. Наверняка они все спали в одной кровати. — И моя, — добавил Драко, просто чтобы поставить их в неудобное положение. А почему бы и нет? То, что он был здесь, не означало, что ему кто-то из них нравился. Поттер удивлённо моргнул, а Грейнджер тихо выдохнула. Уизли, однако, просто злобно смотрел, как будто в данный момент слова для него — слишком сложный вид коммуникации. Поттер шагнул вперёд. — Что ещё ты делал, пока играл в Пожирателя Смерти? Драко выпрямился, и руки Грейнджер соскользнули с него. — Я не играл, блядь. — Нет? — он сделал ещё один шаг, и Драко почувствовал, как метка кольнула руку. В последний раз, когда он так долго смотрел на Поттера, он мельком увидел Лорда Волдеморта. Фыркнув, Драко отвернулся, попытавшись притвориться, что его это всё ещё не беспокоит. — Ты убивал людей? Драко откинул голову назад и зарычал. Грейнджер снова стиснула пальцами его руку. — Гарри, сейчас не время… — Ладно, — отрезал Поттер, и Грейнджер едва подпрыгнула рядом с Драко. — Но скоро ему придётся начать говорить. Завтра, когда Билл вернётся, мы все сядем, и Драко расскажет всё, что знает.***
Прислоняясь к стене сарая, Драко наблюдал, как Грейнджер, Поттер и Уизли обсуждали, насколько дерьмово они все сражаются. Он пытался спрятаться в их комнате, но Грейнджер вытащила его на улицу, причитая, что ему нужен свежий воздух и солнечный свет. Что ему действительно было нужно, так это схватить её, погрузиться в неё и забыть абсолютно обо всём, кроме её стонов, которые его именем вырывались бы из её горла. Вместо этого он стоял на краю поля, тянувшегося в сторону нескольких деревьев, и притворялся, что ему плевать на то, что завтра всё это может обернуться против него. Он сомневался, что предложение Уизела провести сегодня физическую практику было совпадением. Время от времени он поглядывал на Драко, который недобро взирал на них троих. Поттер попытался вручить Грейнджер палочку. Интересно. Почему он всё это время пользовался её палочкой? Где его? — Всё в порядке, Гарри. Мне нужно привыкнуть к… Чёрт. Она вытащила палочку Беллатрисы. Драко видел, как эта самая палочка творила ужасные вещи. Изогнутое древко выглядело неправильно в маленькой ручке Грейнджер. Костяшки её пальцев побелели, когда она сжала рукоятку. — Грейнджер, — Драко оттолкнулся от стены, изменил положение руки, спрятанной в импровизированной повязке, и подошёл к ним. Ощущения к ней вернулись. Ко всей. Француженке пришлось заново сломать её, чтобы вправить, и Драко решил, что она пыталась сделать так, чтобы он выглядел как можно ужаснее, в надежде остаться самой симпатичной в этом доме. Глупость. Какая разница, если здесь находилась Грейнджер? Солнце поймало её кудри и осветило их, придав цвет тёплой карамели. — Используй мою. Грейнджер слегка покраснела. — Всё нормально. Ей пришлось запрокинуть голову, потому что Драко встал к ней близко, отрезав от друзей, даже если на один миг. Довольно длинный миг, чтобы, понизив голос, произнести: — Моя отлично тебе подчиняется, котёнок, — он попытался подбодрить её, подмигнув. — Ты ей нравишься. Румянец Грейнджер стал ярче, и Драко ухмыльнулся. Она засунула палочку Беллатрисы в задний карман и вытащила его. Ему до сих пор не разрешали прикасаться к оружию. Умно. В его доме он ни разу не разрешил Грейнджер взять в руку палочку. И это была именно та причина, по которой ей нужно тренироваться и практиковаться. Он провёл пальцами по тёмному дереву своей палочки к тыльной стороне её ладони. Тёплая и мягкая. Как же он хотел, чтобы этой самой ладонью она обхватила его член и засунула себе в рот. Судя по искрам в её глазах, вполне вероятно, что она думала о том же самом. — Привыкни снова владеть палочкой, а потом уже можно будет сменить, да? Она кивнула, и Драко изогнул губы в кривой улыбке. Она казалась немного более расслабленной. Хорошо. Он пока мало на что способен, но хотя бы мог её подбодрить. Плюс, он с нетерпением ждал, когда Грейнджер с помощью его палочки надерёт задницы Потти и Вислому. — Мы тратим время впустую, — огрызнулся Уизли. — Мы не можем вечно поддерживать эти защитные заклинания. — Верно, — съёжилась Грейнджер. — Ты прав, Рон. Прости. Гарри, какую позицию мне занять? Что-то, шипя и плюясь, поднялось внутри Драко. С клыков существа капал яд. — Вон там, — Поттер указал палочкой, и Грейнджер, слегка улыбнувшись Драко, отошла в конец поля. — Не стой на пути, — пробормотал Уизли, толкая его плечом, отчего руку пронзила волна боли. Драко стиснул челюсти и втянул воздух через нос. — Полегче, — сказал он с такой скукой, что профессор Бинс обзавидовался бы. — Поскольку тебя на моём даже нет. Лицо Уизли покрылось красными пятнами, и Драко, направляясь обратно к тени сарая, подумал, как бы пролить эту кровь. — Все готовы? — спросил Поттер со своей позиции, откуда открывался вид на Грейнджер и Уизли. — Готовы! — прокричал Уизли гораздо громче, чем требовалось. Наверное, привык из-за постоянной борьбы за любовь и внимание матери. Он стоял в нескольких ярдах от Драко, который надеялся, что ему не придётся весь день выслушивать этот рёв. — Да! — Драко услышал голос Грейнджер, и его взгляд быстро нашёл её. Она завязала волосы сзади, обуздав растрёпанные кудри. Одна из прядок выбилась из причёски, щекоча её шею сбоку. Драко наблюдал за лёгким покачиванием кудряшки. Чуть позже он прямо там оставит засос. Грейнджер встала в защитную стойку и покрутила запястьем, расслабляя кисть руки. С этим он ей тоже поможет. — Начните с лёгкого, — сказал Поттер. — Посотворяйте разные сглазы и разогрейтесь. Драко фыркнул. Уизли повернулся к нему, сердито зыркая, отчего выглядел ещё уродливее обычного. — Проблемы? — Ага, — громко сказал Драко, чтобы Грейнджер смогла его услышать. — Никто там не будет сотворять обычные сглазы. Вы просто тратите время. — Это упражнение для разогрева. Драко притворился незаинтересованным. — Но проклятия горячие. Уизли сморщил нос. — По твоему мнению, да? — Да, — Драко выпрямился, становясь во весь рост. — Моему. Хочешь проверить? Уизли взял над ним верх в прошлом году в Выручай-комнате, но только потому, что этот ублюдок выпил зелье удачи. Этого больше не повторится. Нет, потому что Уизли смеялся над ним. — Конечно. Где твоя палочка? Ой, точно, она не доверяет тебе, когда ты с оружием. Кровь Драко запульсировала от холодной злости. Он хотел причинить Уизли боль. Очень сильно. Но даже не имея палочки, Драко не был полностью беззащитен. Он ухмыльнулся. — Она хорошо смотрится в её руках, — произнёс он. Стало почти невозможно различить, где начинались волосы Уизли и заканчивалась его кожа, потому что теперь всё было примерно одного цвета. Драко задумался, сколько ещё у него получится выводить Уизела из себя, прежде чем тот действительно взорвётся. Будет интересно выяснить его предел. Может, тренировка окажется не такой уж скучной, как он думал. — Гермиона! — гаркнул Поттер. — Тебе нужно изменить расположение правой ноги. Согни колено, не зажимай его. Она сделала так, как сказал Поттер. — Так? Не успел Поттер открыть свой глупый рот, как Драко широкими шагами целеустремлённо направился вперёд. — Я покажу, сладкая. Он пересёк поле, всё это время чувствуя, как глаза Уизли прожигают дыру в его спине. Подойдя к Грейнджер, Драко не смог удержаться от ухмылки. — Вот, — становясь позади неё, тихо сказал он и провёл пальцами здоровой руки по её правому плечу и предплечью. Драко почувствовал, как Грейнджер слегка дёрнулась, когда он обхватил её запястье и притянул всю её к себе. Он подцепил один из локонов в её хвосте большим и указательным пальцами раненой руки и стал немного тянуть вниз, пока её подбородок не поднялся, а шея не выпрямилась. — Он выше тебя, так что тебе нужно прицелиться, — Драко немного приподнял её запястье, изогнув так, чтобы его палочка была направлена прямо в грудь Уизли. Пальцами он чувствовал, как участился её пульс. Его же кровь устремилась в очень нисходящем направлении. — И, — он наклонился губами к её уху, — как теперь ощущения? — Хорошо, — выдохнула она. Драко снова потянул за локон. — Выше голову, Грейнджер. Не отвлекайся. — Не отвлекаюсь. Он коснулся внутренней стороны её запястья, снова чувствуя учащённое биение пульса. — Да? Грейнджер сделала глубокий вдох. — Да. — Хорошая девочка, — промурчал он. Выдохнув, Грейнджер вздрогнула: Драко провёл пальцами вниз по её руке к талии и обхватил бок, слегка наклоняя её корпус вперёд. Она замерла в его хватке, а затем из палочки резко вырвался горячий красный луч, помчавшись через поле к Уизли. Он встретил его защитным заклинанием с маленьким диаметром. Интересно — наколдовать барьер, размера которого хватило бы лишь на блокировку заклинания Грейнджер, чтобы была возможность быстрее открыть ответный огонь. Безрассудная, но неплохая стратегия. Надо запомнить. Грейнджер не повторила эту комбинацию. Взамен она сотворила большой щит, чтобы и Драко не оказался под прицелом. Сладкая девочка. Но из-за этого она уже не успевала заблокировать второй луч, что летел на неё. Драко обернул руку вокруг её живота и приподнял, потянув в сторону, чтобы заклинание не задело их, просто пролетев мимо. Драко злобно уставился на Уизли. Он не тупой. Это последнее заклинание летело не в центр. Оно предназначалось ему, а не Грейнджер. — Эй! Мотая рогами, по полю галопом пронёсся призрачный белый олень, превратившись в туман, когда Грейнджер и Уизли опустили палочки. Шрамоголовый тоже заметил? — Ты не можешь! — Поттер маршировал к ним. Грейнджер высвободилась из его объятий. — Ты не можешь находиться здесь, если будешь вмешиваться, Малфой. Нет, конечно, нет. Поттеру просто нужен был предлог казаться важным. Грейнджер повернулась к нему. — Гарри прав, Драко. Мне нужно снова привыкнуть к этому. Ты не можешь просто вмешаться и спасти меня. Он приподнял одну бровь. — Но я и не позволю тебе пострадать, котёнок. Она толкнула его рукой в грудь и отпихнула от себя на шаг. Что? — Я пострадаю, если ты не дашь мне практиковаться! — Я пытался помочь. — Я сделаю то, что ты сказал, — тихо проговорила она, и её рука снова коснулась его груди, но на этот раз мягче. — Но ты должен дать мне сделать это самостоятельно. Ему это не нравилось. Он этого не сделает. Вот только она попросила его. — Ладно, — проворчал он. Ему всё ещё не нравилась мысль о Грейнджер, готовящейся к бою. Он знал, что она может постоять за себя, но если она вдруг упадёт, он хотел быть рядом. — Но если ты будешь тренироваться, то нужно делать это правильно. Нельзя практиковаться лишь в сглазах и мелких проклятиях. Если будешь использовать их на поле боя, то сделаешь себя мишенью. — Мы знаем, как сражаться, Малфой, — вмешался драгоценный Избранный. — Вы знаете, как не умереть. Я бы не стал этим хвастаться, — Драко повернулся к Грейнджер. — Если ты хочешь сражаться, то, чёрт возьми, должна знать, как правильно это делать. Грейнджер переступила с ноги на ногу. — Гарри правда хороший учитель. Во время занятий Отряда Дамблдора он научил нас создавать телесного Патронуса. Сомневаюсь, что у тебя вообще получится сотворить его. Драко фыркнул. — Имеешь в виду ваш анти-Амбриджовский кружок? — он ненавидел то, насколько они трое близки, и всё, что они делали вместе. Грейнджер принадлежала ему. — Всё его учительство, естественно, помогло, когда мы пришли и разогнали вас. Он помнил, как Пэнси прижимала Грейнджер к стене. Он трахнул её той ночью, прокручивая этот образ в своей голове, пока вжимал Паркинсон в тот самый кусок камня. — И с этим справились, — добавил Поттер. — А потом отправили твоего дорогого отца в тюрьму. Драко почувствовал себя так, словно проглотил осколок льда. Он застрял в горле, душа его, пока по спине стекал холод. — Ты легко отделался, потому что Тёмный Лорд хотел получить Пророчество, а не потому, что ты держал их в страхе. И Пожирателей Смерти больше не отправляют в тюрьму. И тебя не отправят. — Мы знаем, как защитить себя, — тихо сказала Грейнджер, когда Уизли встал позади Поттера. Почему она вставала на их сторону? — Отлично. Теперь нужно научиться атаковать. — Драко, — она покачала головой. — Мы не практикуем непростительные. Мы не Пожиратели. — Как ещё вы планируете победить? Просто ждать, пока Тёмный Лорд состарится и умрёт? Или, может, просто уйдёт на пенсию, и тогда у вас появится возможность выйти из укрытия, — он начинал злиться. Почему Поттер продолжал сохранять свою душу чистой, когда Драко приходилось пачкать её каждый день? — Дамблдор больше не может подчищать за тобой. Возможно, придётся испачкать руки, Святой Поттер. — То, что мы не практикуем их, не значит, что мы не умеем ими пользоваться, — Уизли скрестил руки на груди, пытаясь казаться крупнее, чем есть на самом деле. Драко скривил губы. — Нужно делать это с намерением, Уизли. Не просто размахивать палочкой и надеяться на лучшее. — Оно у меня было, — ответил он. — Оба раза. — Рон… — Грейнджер ахнула, и даже Драко слегка удивился. Уизли сотворил смертельное проклятие? То, чего не смог сделать Драко, а… Уизли сделал — дважды. Интересно, каких Пожирателей он убил. Не то чтобы ему правда было какое-то дело. Он знал, что не отца, а единственного другого Пожирателя, на которого Драко было хоть чуточку не наплевать, он убил сам. Драко выбросил мысли о Тео из головы. Он не мог вытолкнуть их из себя проклятием, потому что у него не было палочки, да даже если бы и была, он понятия не имел, что может произойти, если он попытается это провернуть. Он не хотел случайно прикончить себя. Драко взглянул на Грейнджер, чьё красивое лицо было открыто благодаря хвосту, что собрал сзади её взъерошенные волосы. Он не позволит ей снова пострадать. Ни от чьей руки. Даже от своей. — Адский огонь, — сказал он после тяжёлого молчания. — Вы должны хотя бы знать, как его сотворять. Контролировать. Грейнджер покачала головой, отчего её кудри закачались. — Это опасно. А мы не можем позволить себе пострадать. У нас до сих пор нет бадьяна, лишь несколько флаконов настойки растопырника, которые принесла Андромеда, — Драко жаловался, и Грейнджер обрабатывала им его шрамы каждый вечер. Отчего на следующий день он лишь ещё больше жаловался, и она повторяла весь процесс. — Я не буду настаивать на непростительных, но ты будешь учиться этому, Грейнджер. Когда-нибудь это может спасти тебе жизнь. Грейнджер посмотрела на своих друзей. — Драко, думаю… — Ты не думаешь! Если бы думала, то поняла бы, что это нужно! Ты считаешь это неправильным только потому, что такое используют Пожиратели Смерти? Это сила, Грейнджер. Как только она окажется у тебя в руках, ты сама решишь, что правильно, а что нет. — Слова истинного слизеринца, — пробормотал Уизли. — Потому что у гриффиндорцев в последнее время всё просто отлично, — огрызнулся Драко. Они все сверлили друг друга взглядами. Драко знал, что прав. Он ошибался во многих вещах, но не в этом. Грейнджер нужно было быть готовой к тому, что грядёт. — Это не самая… плохая идея, — Поттер… соглашался с ним? — Что? — взревел Уизли. — Гарри, мы же после Лютного решили, что этого больше не повторится! — Дамблдор использовал его! — Ты не он! Поттер стоял нос к носу с Уизли, и между ними звенело напряжение. — Ты прав. Я никогда не буду таким могущественным, как Дамблдор, но в конце концов мне всё равно придётся встретиться лицом к лицу с Сам-Знаешь-Кем, и если это разница между тем, позволить ему победить или нет, я согласен. Как же это чудесно. Наблюдать за спором Поттера и Уизли могло стать новым любимым хобби Драко. Он едва сдержал ухмылку, когда они начали бодаться. Он надеялся, что Уизли разобьёт очки Поттера, а Поттер — красное лицо Уизли. Драко усмехнулся. Он не мог дождаться продолжения. Грейнджер прерывисто вздохнула и подошла к ним. — Сегодня мы ничего делать не будем, — спокойно сказала она. — Но, Рон, думаю… — она прикусила губу. — Думаю, Гарри прав, — Грейнджер замолчала, и когда Уизли не взорвался — к сожалению, — продолжила. — Прямо сейчас нам нужно постепенно к этому подходить. Она коротко улыбнулась Уизли. Если Поттер не врежет ему, это сделает Драко. — Мы будем продолжать в привычном темпе, и когда будем готовы… — Грейнджер оглянулась на него, — мы можем попросить Драко дать нам пару советов. Уизли кинул на него разъярённый взгляд, и Драко самодовольно ухмыльнулся в ответ. — Будет трудно сделать это без палочки, — пробормотал Уизел. — У Драко есть палочка, — сказала Грейнджер немного громче. Драко склонил голову влево. — Ей просто нравится держать её. Уизли снова покраснел, и изо рта Драко вырвался тихий смешок. Грейнджер же лишь фыркнула, проигнорировав его слова. Ничего страшного, потому что и на её щеках он заметил лёгкий румянец. Мило. — Отойди в сторону, Малфой, — решительно сказал Поттер. Он действительно принимал своё звание Избранного близко к сердцу, потому что командовал всеми вокруг, как будто был главным. Интересно, являлось ли это одной из причин распада команды мечты? Возвращаясь к сараю, Драко обдумывал все варианты того, как можно проверить эту теорию. Для одного дня он уже достаточно поиграл у них на нервах. Плюс, он хотел сегодня потрахаться, так как Грейнджер, скорее всего, будет зла на него после их завтрашнего «разговора» с Орденом, поэтому Драко не торопился. И выжидал. Проходили часы, и ему уже было скучно наблюдать за их тренировочными манёврами. Весенний воздух был тёплым даже в его тёмном закоулке, и впервые Драко был немного рад коротким волосам. Хотя бы тот небольшой отрезок, пока наблюдал, как они тратят своё чёртово время на отталкивающий сглаз и блокирующее проклятие. Чуточку интересно снова стало тогда, когда они практиковали сотворение заклинаний во время бега, и он полулёжа в тени следил за слегка подпрыгивающими сиськами Грейнджер. Поттер объявил перерыв, и Грейнджер, шаркая ногами, покинула поле, направляясь к Драко. Она села на землю рядом с ним. Он наблюдал, как она положила его палочку между их бёдер. После Тео он почти не пользовался ею. Просто по утрам запирал ею дверь, когда отправлялся на тренировку, а по вечерам отпирал, когда приходил выпить. Ему… ему такое больше не нравилось. От мыслей обо всём, что он с ней сделал, у него разболелась голова. Было бы здорово сейчас чего-нибудь выпить. Он не знал: тупая головная боль была вызвана трещиной в черепе или тем фактом, что во рту не было ни капли алкоголя уже больше недели. По крайней мере, его руки не дрожали. — Она хорошо подчинялась, — сказала Грейнджер. — Думаю, что начинаю осваиваться. Сердцевины из волос единорога передают энергию быстрее, чем из сердечных жил дракона, поэтому, когда я колдую, получается большая отдача, — Драко поднял брови. Есть хоть какая-то область, о которой она не знала всего? Грейнджер отвела взгляд. — Мистер Олливандер рассказал мне об этом на днях. Олливандер. Человек, которого он пытал. Палочкой, которой она сейчас колдовала. — Почему ты говорила с ним о сердцевинах палочек? Грейнджер снова посмотрела на него. Её рот был приоткрыт, но ответа не последовало. — Я попросила его посмотреть палочки, которые мы забрали у… — она лгала. Он ясно, словно день, видел это на её лице. Существовали вещи, о которых Грейнджер ему не рассказывала. Она не должна была ничего от него скрывать. Она принадлежала ему. Всё, что было в её прекрасном мозгу, тоже должно принадлежать ему. Драко не мигая смотрел на неё, пока она не отвела взгляд. Он мог заставить её. Мог проникнуть в её голову и найти то, что она скрывала. — У нас… У нас ещё есть палочка твоей матери. Он едва был в сознании во время сражения в Мэноре и помнил ещё меньше, чем видел. Была ли Нарцисса ранена? Драко понурил голову. Если нет, то сейчас наверняка да. Тёмный Лорд наказал бы всех, кто остался в Мэноре, а его родителям досталось бы ещё за его предательство. Нет. С ней всё было в порядке. Должно было быть. Отец, каким бы никчёмным он ни был, позаботится о ней. Люциус всегда любил Нарциссу больше, чем Драко. Он позволил пытать своего сына. Но не позволил ничему касаться его жены. Даже метки Тёмного Лорда. — Может… — Грейнджер запнулась. — Может, как только ты почувствуешь себя лучше, то сможешь… забрать её. Они использовали его травму как предлог, чтобы не вооружать. Говорили, что, если он будет пользоваться магией до полного исцеления, это может «ещё больше повредить руку». Грёбаная херня. — Как она? Твоя рука? Драко вытащил её из повязки и отвёл от себя. Суставы заскрипели, а ноющие мышцы натянулись. — Лучше. — Хорошо! — слишком быстро сказала она. — Я хотела сказать, что хотя бы у одного из нас к концу дня должна быть рабочая главная рука. Ещё немного, и, думаю, мне придётся одолжить у тебя бандаж. Грейнджер потёрла плечо. — Иди сюда, — тихо, но твёрдо сказал Драко и раздвинул ноги. Грейнджер протиснулась между ними. Её волосы всё ещё были собраны в хвост, так что ему даже не пришлось убирать их. Он положил руки ей на плечи и вжал в них большие пальцы. — Ох… Драко усмехнулся. Грейнджер таяла в его руках. Он чувствовал тугие узлы и мягко, но ощутимо проводил руками по ноющим мышцам, чтобы не причинять боль, но продолжать слышать эти звуки. — Боже, Драко. Она наклонила голову вперёд, и он прижался к её затылку, вдыхая концентрированный аромат корицы и ванили. — Если продолжишь так стонать моё имя, котёнок, у меня встанет. Драко очертил пальцами её позвоночник, отчего она выгнула спину и ахнула. Откинувшись назад, Грейнджер устроила голову ему на плече и посмотрела этими своими большими глазами. — Хорошо, потому что от твоих рук я сейчас вся мокрая. Твою мать. Твою чёртову мать. Кажется, у него повело голову от внезапного прилива крови к члену. — Гермиона, ты готова? — позвал её Поттер издалека. — Готова! — улыбнувшись, ответила она. Грейнджер оставила поцелуй на челюсти Драко и поднялась, схватив его палочку. — По крайней мере, тебе будет о чём подумать, пока я тренируюсь. А то ты выглядел так, словно вот-вот умрёшь от скуки. Драко лишь тупо смотрел снизу на Грейнджер, приоткрыв рот, чувствуя в нём сухость, пока она вытирала руки о джинсы. Под которыми была вся мокрая. Он смотрел не отрываясь, как будто они могли волшебным образом испариться, если он достаточно сосредоточится. Грейнджер повертела его палочкой в руках. С её стороны было жестоко так мучить его. — Не слишком усердствуй, — они встретились взглядами. — Сегодня у тебя назначена ещё одна тренировка лично от меня. Он заметил горящий в её глазах огонь, прежде чем она развернулась и направилась обратно на поле. Драко остался сидеть на месте, пытаясь успокоиться, но каждый раз, когда Грейнджер с помощью его палочки оглушала Уизли или сбивала Поттера с ног, член лишь сильнее натягивал брюки. У него был очень долгий и стойкий день.