Саундтрек:
Sick Obsession — Landon Tewers
scorpio rising — paris jackson
Голова Грейнджер покоилась на груди Драко, а его рука обхватывала её талию. В комнате было темно, и он едва мог разглядеть её очертания, скрытые одеялом. Но он чувствовал. Грейнджер здесь, с ним, в этой жёсткой, тесной и… вроде как уютной кровати. Его ноги свисали с края, а Грейнджер наполовину лежала на нём, чтобы можно было вдвоём уместиться в маленьком пространстве, но он не жаловался. Она тёплая. Всю жизнь окружённый бархатными подушками и толстыми меховыми одеялами, пытающимися сохранить тепло, Драко всегда просыпался от дрожи. Но не сейчас. Грейнджер провела рукой по его животу, и он схватил её запястье, чтобы ей не пришлось чувствовать его шрамы. Они стали ещё ужаснее. Глубокие, рваные следы. Грубые и неровные. Неудачник. Вот кем он был. Кем всегда будет. И Грейнджер теперь знала. Драко убрал её руку со своей груди, опустив между их телами. Жаль, что у неё не получилось насладиться им до произошедшего. Что ему так долго приходилось скрывать от неё своё тело, но было бесполезно стараться ради невозможного. Шрамы останутся с ним навсегда, и отец научил его быть прагматичным, стремиться к осуществимому, а не к глупым мечтам. — Драко? — тихо спросила Грейнджер. Он ничего не ответил, лишь опустил подбородок в её сторону. — Ты всё это время знал? Драко глубоко вдохнул, грудь расширилась, вместе с чем поднялась и её голова. — Да, котёнок. Знал с тех самых пор, как появилась метка, — он чуть сильнее сжал её в объятиях. Её вопрос был таким простым. Он не знал, почему она вообще его задала. Осознание поразило, как удар молнии. Спрашивая, она уже знала. Она лишь давала ему шанс при желании рассказать об этом. Чёрт, он не заслуживал такую, как Грейнджер. Но её придётся вырывать из его холодных мёртвых рук, нежели он сам отпустит. — Почему ты мне не сказал? Драко закинул свободную руку за голову. Он уже придумал с полдюжины оправданий, как вдруг решил просто… сказать правду. — Я не хотел, чтобы ты знала. Он поднял глаза к затенённому потолку и увидел мёртвое лицо Тео, смотрящее прямо на него. Драко на миг закрыл глаза, пытаясь спрятаться от него, но оно ждало его в темноте разума. Он знал, что делал с Тео, на что обрекал его, пока выпускал проклятие. И не остановился. Потому что он был напуган. Драко не был гриффиндорцем, полным мужества и необдуманной гордости. Он был слизеринцем и умел выкручиваться из любой скользкой ситуации, в которую попадал. Но не в этот раз. Ему никуда не деться, эти чёрные чернила были скованы под кожей подобно ему, скованному этой судьбой. Именно это и побудило его поддаться сидящим в голове мыслям, когда он увидел Грейнджер плачущей в Запретной секции. Он знал, что не сможет этого сделать, не сможет убить Дамблдора. И если он провалит миссию, то его убьют и он станет… каким-то мёртвым существом, проклятым выполнять приказы Тёмного Лорда до скончания времён. Так почему бы не сделать то, чего он всегда хотел, но на что никогда не находил смелости? Почему бы не попробовать трахнуть хорошую девочку Грейнджер хотя бы раз перед неизбежным. Перед тем, как он станет гниющим трупом-марионеткой на службе у своего Повелителя? Забавно, как одно это решение привело его сюда. И всё равно ни черта не изменило. Грейнджер приподнялась и повернула голову в его сторону. Её кудри были перекинуты на одну сторону, слегка ниспадая на лицо. Драко едва мог разглядеть в темноте её большие глаза. — Больше никакой лжи. С этого момента мы рассказываем друг другу всё. Мне… мне нужно знать, Драко. Ты не можешь продолжать что-то скрывать от меня. Обещай, больше никакой лжи. Драко опустил руку и зарылся пальцами в её волосы, обхватив затылок. Он притянул её на несколько дюймов к себе, прижал её рот к своему и поцеловал. Губы Грейнджер были мягкими. Сведя брови, Драко облачил мысли в действие, сжимая её плечи, чтобы притянуть ближе. Легко и просто. Драко на краткий миг дал волю сердцу зайтись в бешеном темпе, утопая в единственном возможном для него вкусе рая, после чего отпустил. — Скреплено поцелуем, — ухмыльнулся. Или… даже улыбнулся. Грейнджер устроилась поудобнее и снова прильнула к нему. Драко закрыл глаза. Она вернула руку на его грудь, практически невесомо очерчивая пальцами шрамы. — Мы выясним, Драко. Не теряй надежды. Сердце пропустило удар. Если кто и сможет, то только Грейнджер. Её пальцы согревали шрамы, пробегая по ним, как будто она прослеживала отметки на карте. Они зажили, но никогда не исчезнут. Вот кем он был. — Хорошо, сладкая. Это не ложь. Нет. Драко крепко прижал её к себе на несколько болезненных ударов сердца. Как он мог потерять то, чего у него даже никогда не было?***
Гермиона сосредоточилась на основании сломанного дерева на краю леса. Она знала, как наколдовать огонь — это то, что у неё всегда хорошо получалось. Много лет назад она создала портативный огонь в банках, чтобы согреть руки себе и Рону во время тренировок Гарри. Она помнила, как на втором курсе разбила одну из них, когда Гриффиндор покидал поле, уступая место Слизерину. Драко тогда взмыл в воздух размытым пятном зелёного, чёрного, серебряного и белого. Внезапно огонь разгорелся, и банка взорвалась. Лишь толстые перчатки спасли её руки от осколков стекла, хотя они всё равно оказались обожжены. Когда она починила банку, Драко уже был на другом конце поля и красовался перед Пэнси, Крэббом и Гойлом, которые аплодировали ему, сидя на трибунах. Казалось, это было целую вечность назад. — Ты должна удерживать. Ты не просто колдуешь, ты контролируешь, — Драко стоял сзади, и она чувствовала запах мяты, который приносил с собой поток ветра, обдувающий их. Два дня шёл дождь, и поэтому Гермиона, достав несколько старых книг по заклинаниям, решила посвятить это время изучению глав об адском огне. И инферналах. Она сказала себе, что это практика на случай сражения против других Пожирателей Смерти. Не Драко. Она не… Она не допустит, чтобы до этого дошло. Сегодня был первый ясный день, и условия повышенной влажности идеально подходили для тестирования адского огня. Даже если она не чувствовала готовность к этому. Гермиона расставила ноги. Твёрдо. Решительно. Она никогда раньше не отступала перед сложностями и точно не струсит сейчас. — Продолжай, сладкая, — Драко ободрял, давал время расслабиться. — Ты сможешь. Только она не хотела. Ментальный блок напряг мышцы руки, и пламя вырвалось из кончика палочки Драко, крепко зажатой в её пальцах. Огненный шар сгорел прямо перед ними, и её ударило волной жара. Гермиона покачнулась, вжимаясь спиной в грудь Драко. Его руки легли на её бедра и вернули в прежнее положение. — Ещё раз. Других Пожирателей Смерти. Не Драко. Не Драко. Не Драко. На этот раз проклятие разрезало пустое пространство и, с рёвом мчась к цели, сжигало воздух вокруг себя. Пламя было мощным, Гермиона чувствовала, как его сила дёргала палочку, что нетерпеливо и жадно подскакивала. Когда огонь попытался распространиться, ей пришлось обуздать его, снизив напор. Он казался живым. Он казался… голодным. — Да! — видя её успехи, Драко звучал довольным. Гермиона была сосредоточена, она не давала пламени двигаться и разрастаться. Огонь хотел захватить деревья, поэтому она приложила всю ментальную и физическую концентрацию на то, чтобы сдерживать его. — Больше. Гермиона отозвала заклинание. По спине катился пот, она пыталась отдышаться, пару раз кашлянув, пока пень дымился. — Ты в порядке, котёнок? — Драко опустил руку на её поясницу и просунул два пальца под кромку. Они были прохладными по сравнению с её кожей, и Гермиона вздрогнула, когда он провёл ими по изгибу её бёдер. — Да, — Гермиона вытерла лоб. После дождя погода не стала прохладнее, лишь сделалось более душно от тяжёлого воздуха. К тому же они были достаточно далеко от пляжа, отчего бриз с океана не касался их. Не говоря уже о том, что они вызывали проклятый огонь. И о том, что Драко прикасался к ней. Начал закручиваться волчок нового жара, но на этот раз глубоко внутри. Гермиона повернулась и заглянула в серые глаза, что смотрели на неё сверху. — Почему ты остановилась? — Мне… — во рту пересохло, и она облизнула губы. — Мне просто было нужно. Драко кивнул и перевёл взгляд на пень, от которого поднимались последние струйки дыма. — Уже лучше, но ты можешь больше, Грейнджер. — Прости? — вообще-то она хорошо справлялась! Отлично, учитывая, что прошлой ночью она почти не спала, снова преследуемая криками Драко во сне. Она шла за ними, как и всегда, только вместо тёмных залов Мэнора, она бежала по каменным коридорам, которые выглядели как Хогвартс. Она думала, что всё закончится как обычно, но, открыв — вроде как — решётки в Запретную секцию, увидела… Гермиона даже не хотела об этом вспоминать. Она совершенно не хотела видеть Драко таким. Мёртвым и… в то же время нет. Она никогда не думала, что будет скучать по кошмарам о её тёмном Пожирателе, преследующем её в лесу. И о том, как он ловил её. Драко бросил на неё понимающий взгляд. — Ты освоила все чары, заклинания и зелья из школьной программы. Да, это продвинутый уровень, но не выше твоих сил, — Драко указал пальцем на уже потухший пень. — Ты способна на большее. — Хорошая работа, Гермиона! — крикнул Рон, стоя в конце поля вместе с Гарри. Гермиона предложила им во время практики разделиться на пары. Между ними четырьмя и так воздух искрился от напряжения, а адский огонь был непредсказуем. Это не вина Драко, во всяком случае, не во всём. За последнюю неделю Гарри стал более замкнутым, и несколько раз они с Роном ссорились, когда не приходили к согласию в обсуждениях плана по проникновению в Гринготтс. Она пыталась успокоить их, но когда всё начинало казаться слишком похожим на ситуацию в палатке, она ретировалась в их с Драко комнату, оказываясь в эпицентре другой проблемы. По крайней мере, тренировки давали выход беспокойству. На какое-то время. Она глянула на друзей. Где-то через неделю будет готово оборотное, но вопрос был в том, готовы ли они? Рон с энтузиазмом поднял вверх большой палец, а Драко раздражённо хмыкнул, щёлкнув у неё перед носом. — Не отвлекайся! На секунду Гермионе показалось, что он хотел добавить что-то ещё, но Драко лишь сжал челюсти и развернул её спиной с чуть большей силой, чем требовалось. Вот тебе и поддержка. Снова те же перепады настроения, о которых она уже успела забыть: иногда он был игривым, а иногда… Гермиона направила палочку на сломанное основание дерева и снова сосредоточилась на заклинании. Драко встал позади, давая указания. — Согни локоть. Уже. — Поверни запястье. Как будто она не знала. — Раздвинь ноги. Гермиона закатила глаза и почувствовала лёгкий укол в зад. — Драко! — Гермиона подпрыгнула, а огонь вслед за ней. Она быстро вернула его в прежнее положение, сдерживая, а затем отозвала. Драко лишь усмехнулся. — На поле боя будут отвлекающие факторы. Тебе нужно привыкнуть к ним. — Думаешь, много людей будут лапать меня во время битвы? Он ухмыльнулся. — Я буду. Гермиона фыркнула и попыталась скрыть лёгкую улыбку, вызванную закручивающимся внутри клокотанием. — Не волнуйся, котёнок. Ты не будешь участвовать ни в каких битвах. И это не обсуждается. — Нет, — Гермиона сощурилась и сложила руки на груди. Драко одарил её волчьей ухмылкой. — М-м, ты мне нравишься вся такая… пылкая, Грейнджер. — Не меняй тему, Драко, — она убрала несколько прядей влажных волос со лба и заправила их за уши, надеясь, что это остудит жар, но взгляд Драко не оставлял путей к отступлению. — Мы можем это обсудить, котёнок. Наверху. В нашей комнате, — Драко наклонился к её уху, глубоко втягивая в себя воздух. — Интересно, какая часть твоего тела станет красной на этот раз. Щёки Гермионы запылали. Задабривание, странный и… безумный способ Драко сказать, что он не хочет ссориться. И не такой плохой, нужно признать. Они до сих пор не сходились во мнениях по многим вопросам, большинство из которых касались войны, но они пытались. Вести себя как люди в… отношениях было в новинку для них. Обоих. Они разберутся. Лишь ещё одна строчка в её постоянно растущем списке дел. Наряду с привыканием называть это отношениями. Годрик… Клокотание поднялось к горлу. — Используй эту энергию, Грейнджер, — протянул Драко, стараясь звучать не слишком радостно. — Но если мне понравится твоя работа, у меня может возникнуть соблазн тебя наградить. Гермиона вздёрнула подбородок, согнула локоть, повернула запястье и… раздвинула ноги, поставив их вровень с плечами. Драко довольно кивнул. Конечно, он будет доволен, Гермиона знала, как быстро взять себя в руки. Драко научил её многому, но магия не входила в этот список. В школе она всегда получала более высокие оценки, несмотря даже на влияние его отца в попечительском совете. Гермиона решила не думать о Люциусе Малфое. И о том дне. За исключением, может, утра… Кровь в жилах начала нагреваться, и на этот раз, направив огонь к обугленному пню, она увидела, как он начал приобретать форму. Взмах хвоста и рёв, едва его пасть… открылась, и, Годрик… Огонь поглотил основание дерева, и Гермиона даже на расстоянии почувствовала этот жар. Пламя было ярким, оранжево-жёлтым, ближе к центру приобретая мерцающее белое сияние. Гермиона прищурилась, пытаясь скрыться от резкого света. — Не отводи взгляд. Ты должна смотреть, — прошептал ей на ухо Драко, и она услышала в его голосе восхищение. Он поставил ноги по обе стороны от неё и нежно коснулся бёдер. — Не отпускай. Не отпускай, Грейнджер, я знаю, ты сможешь. Его тяжёлое дыхание коснулось её щеки, и по спине пробежала дрожь, несмотря на адское пламя, которое она… она контролировала. У неё получалось! Огненное существо пожирало дерево, а она его контролировала. Вау. Так вот каково это — вызывать настоящий адский огонь. Гермионе пришлось признать, что в ней не нашлось ни капли ненависти и отторжения. Она чувствовала силу. Могущество. А с Драко, что стоял позади, она ощущала будто… будто могла гореть так же жарко и ярко, как само солнце. Может, даже больше. Пылающее существо тряхнуло головой, поглощая остатки дерева, и Гермиона повернула палочку Драко, наблюдая, как оно с последним рёвом сгорает. Пока по лбу лился пот, Гермиона ловила ртом воздух и улыбалась. Как и Драко. Его губы были приоткрыты, обнажая ровный ряд белых зубов, а сзади него взметнулся в воздух столб дыма, оттеняя серый цвет глаз. — Ты невероятная, — Драко обнял её за талию и притянул к себе, крепко целуя. Гермиона едва успела ответить, как он отпустил её, широко улыбаясь. Она попыталась не упасть, до сих пор пребывая в шоке от произошедшего и от поцелуя… Обычно Драко не проявлял столько чувств в присутствии других. Он был собственником, да, но… то, как он смотрел на неё сейчас, он делал лишь в тех случаях, когда они находились наедине. Так вот каково это — быть девушкой Драко Малфоя… Гермионе это нравилось даже больше, чем сотворение адского огня. Ей очень нравилось. — Ого, это было потрясающе! — Гарри подбежал к ней сзади, и Гермиона быстро вытерла излишки влаги с губ. — Ничего не осталось! Она посмотрела на то место, где раньше находился пень, и увидела лишь дымящуюся кучу серого и белого пепла. Ох. Её улыбка погасла, и, повернувшись в сторону Драко, она увидела стальную решимость на его лице. Она почти что забыла. Забыла, зачем он тренировал её заклинанию адского огня. Чтобы она смогла… использовать его на нём. Когда придёт время. Если придёт время. Если они не опоздают. Им нужно возвращаться к охоте на крестражи. Гермиона снова кинула взгляд на Драко. Пойдёт ли он с ними? Захочет ли? Позволят ли ему Гарри и Рон? И что сделает она, если нет? Гермиона натянула на лицо не совсем искреннюю улыбку. — Спасибо, Гарри. Как у тебя? — Дерьмово, — Драко встал рядом с ней, и Гермиона выдохнула. — Даже у второкурсника получится лучше твоих жалких попыток наколдовать адский огонь. Гарри смерил Драко злым взглядом. От перемены в выражении лица он стал более усталым, измученным. Его шрам выглядел… темнее, а кожа вокруг него лишилась цвета. — Не будь таким грубым! — огрызнулась Гермиона. — Если думаешь, что им нужна помощь, тогда окажи её. Мы все здесь на одной стороне. Гарри переступил с ноги на ногу, а Драко пожал плечами, но никто из них не возразил. Гермиона выпрямила спину. — Это не так уж сильно отличается от патронуса, Гарри, а ты его освоил, — не дав никому из них и шанса на спор, она начала короткую лекцию об использовании энергии для сотворения и контроля вызванной магии, пока не убедилась, что напряжение спало. — Эм, да, — пробормотал Гарри, когда она спросила, понял ли он. — Ясно. — Давай тогда вернёмся к твоей мишени и попробуем. Она не сказала Драко идти за ней, но услышала его тяжёлые шаги позади. Его чёрные ботинки сминали свежую зелёную траву. Ожидающий их Рон отошёл в сторону, как только Гарри направил палочку на большую сломанную ветку дерева, упавшую во время недавнего шторма. Он поправил очки, старательно сосредоточившись, и быстро занял идеальную стойку. — Не сожги себя, Поттер, — протянул Драко, и Гермиона одарила его недовольным взглядом. — Что? Я помогал. Гермиона вскинула голову и, отвернувшись, поймала взгляд Рона. Он сделал глубокий вдох и отошёл на два шага от неё и Драко. Гермиона притворилась, будто не заметила. Будто её не беспокоил факт того, что Рон даже не мог стоять рядом, если недалеко находился Драко. На этот раз у Гарри получилось лучше. Гермиона наблюдала, как пламя следует за движением его палочки. — Получается! — радостно воскликнула она, когда он отозвал проклятие, коротко ловя ртом воздух. — Наконец-то, — пробормотал Драко, и Гермиона ткнула его локтем в рёбра. Он схватил её ладонь и переплёл их пальцы, дерзко ухмыльнувшись. Порозовев, Гермиона сжала руку Драко в ответ. — Если это так просто, почему бы тебе тогда тоже не потренироваться? — проворчал Гарри. — Практика нужна не мне, — огрызнулся Драко. — Я сотворял адское пламя и сотворял хорошо. Я знаю, как его контролировать. — Да? — впервые за всё это время заговорил Рон. — Так вот почему ни на одном из домов рядом с Гермиониным не было следов от огня? Что? Её дом сожгли Пожиратели Смерти, а не… Она развернулась, надеясь услышать опровержение со стороны Драко. Всем сердцем желая, чтобы он сказал, что понятия не имеет, о чём говорит Рон, что он этого не делал и никогда бы не сделал, потому что не хотел причинить ей боль, и… Боже. Боже… Это он. Это Драко сжёг её дом. — Грейнджер… — он потянулся к ней, но Гермиона сделала шаг назад к Гарри и Рону. Её рот был открыт, а голова неверяще тряслась. Нетнетнет. — Это было… Я не… — Ты сжёг мой дом. — Всё не так, как ты думаешь. — Не так, как я думаю? Я что, вдруг лишилась всех мозгов, чтобы не понять, какие на этот раз ты придумал… безумные отговорки? — Грейнджер… — произнёс он её фамилию тихо, глубоко, затем коротко выдохнул и посмотрел на Гарри и Рона, что стояли по обе стороны от неё, после чего открыл свой лживый рот. — Мы можем поговорить об этом? — Мы уже говорим. — Наедине. — Нет. Драко моргнул. — Что? — Я сказала «нет», — повторила Гермиона. Она не хотела оставаться с ним наедине. Не хотела, чтобы он смог гладить её по волосам и тихо шептать на ухо, что всё нормально, хотя это совершенно не так. Потому что Драко продолжал делать ненормальные вещи! Она была не нормально. Она… она пыталась смириться со всем, что сделал Драко, но иногда… иногда она забывала, что Драко — это не два человека. А один, и она больше не могла закрывать глаза на то, что ей в нём не нравилось. — Зачем? Зачем надо было это делать? Драко открыл рот, постоял так несколько секунд и сжал губы. Заговорил он лишь спустя несколько секунд. — Я был пьян, ясно? Я был пьян, Грейнджер, и всё. — И всё?! Он провёл рукой по коротким волосам, поморщившись. — Я был зол на тебя и… и ты знаешь, что я делаю глупости, когда выпью. Гермиона с издёвкой усмехнулась. Старая отговорка, которую она уже слишком много раз слышала. Драко шагнул вперёд. — Это было очень давно. Я бы сказал тебе, но… — он выдохнул. — Я… забыл. — Ты забыл, — Гермиона смотрела на него не отрываясь. — Ты столько отвратительных вещей сделал по отношению ко мне, что не можешь их все вспомнить. А я помню, Драко. Я помню всё, что ты сделал, и меня уже тошнит от этого! — она топнула ногой. Драко вскинул руки. — Что ты сейчас от меня хочешь? У Гермионы сдавило в груди. — Для начала я бы была не против услышать извинения. Или ты и об этом не сожалеешь? Она знала: многие из ужасных поступков, совершённых им, были для выживания. Приказами, ослушавшись которых он бы подверг себя пыткам или даже казни, и зная, что ждало его после смерти… но всё же он мог испытывать угрызения совести за содеянное. Гермиона не забыла о людях, которых он продал Министерству, или о тех, кто пострадал от его палочки. Он сжимал челюсти, что сдерживали язвительные слова, готовые сорваться с языка. У неё самой несколько крутилось на кончике! — Я даже никому не навредил! Он был пуст! И вообще, это больше был не твой дом. Особенно после… И… Гермиона смерила его взглядом. — И что? Драко отвёл свой. — И я не хотел, чтобы тебе было куда возвращаться. Было больно. Было больно слышать правду, что Драко поступил так не ради неё, а с ней. Иногда ей казалось, что она совсем его не знает. Они были слишком разными — во многих отношениях. Прошлым летом Гермиона была в ярости из-за него, да, но она бы никогда не отняла у него что-то настолько важное, лишь чтобы обидеть. — Не могу поверить, — она покачала головой, разметав по плечам кудри. Драко наблюдал за их движением. — Ты такой… — Какой? — ехидно спросил Драко. — Говори, ты ведь не можешь оставить вопрос без ответа. — Ужасный парень! — закричала Гермиона, и Драко отступил. — Боже, иногда я не понимаю, почему всё это терплю, — это было грубо, даже жестоко, но… это была правда. В какой-то степени. Драко несколько секунд ничего не говорил, и Гермиона поняла причину. Она тоже была в некотором шоке от своих слов. Это первый раз, когда она назвала его… так. И использовала она это слово, чтобы причинить ему боль. Может, они не так уж и отличались друг от друга. Драко нахмурился, уставившись на упавшую ветку, которая была наполовину обожжённой, а наполовину сломанной. Он выглядел так, будто хотел заговорить, но вместо этого лишь сделал глубокий вдох, и его лицо стало холодным и безразличным. Хотя Гермиона увидела, как дёрнулся мускул на его шее, пока он сдерживал то, что ему было слишком… болезненно произносить. Гермиона почувствовала, как сдавило горло, неловко осознавая, что Гарри и Рон за всем этим наблюдали. Может, им всё же следовало поговорить наедине. — Мне жаль, Гермиона, — слова прозвучали не с той стороны: рядом с ней, а не перед ней. Рон бросил на неё сочувственный взгляд. — Ты ведь знаешь, что он никогда не изменится, — в прошлом году он сказал то же самое, назвав Драко безнадёжным, и Гермионе было неприятно, что сейчас он всё это видит. — Ты уже заебал, Уизли! — Драко стал грозно наступать на Рона, сверкая взглядом. — Иди дальше заёбывай кого угодно, но не мою девушку! — боже. Её сердце больше не выдержит. — Предпочтительно горного тролля. Может, огра. Можешь даже привести его домой к своей матери. Уверен, он найдёт общий язык с остальной частью вашей сем… — Притормози, чёрт возьми, Малфой, — Гарри тянул Драко за руку, пытаясь оттащить от Рона. Она привыкла к тому, что Драко нависал над ней, но сейчас было невозможно не заметить, насколько он высокий. Какую угрозу он представлял даже без палочки. И Драко это знал. — Не прикасайся ко мне, Поттер, — он стряхнул руку Гарри. — Не смей говорить о моей матери! — Рон с каждой секундой краснел всё больше. Гермиона не удивилась бы, если бы у него из ушей пошёл пар. Драко мерзко ухмыльнулся. — На твоём месте я бы больше беспокоился о тролле. Слышал, они ебутся с валунами. Твоя мамаша не так уж и отличается от… Гарри грубо оттолкнул Драко. — Закрой рот. Гермиона сердито поджала губы. — Драко! Твои слова совершенно недопустимы! Рон поднял палочку, сжав её настолько сильно, что костяшки его пальцев побелели. — Рон, нет! — Гермиона схватила его за руку, пытаясь опустить, в то время как Гарри снова оттолкнул Драко, в чьих серебряных глазах появился дикий блеск. Он… хотел этого. Он хотел сразиться — даже в нечестном бою. Драко… хотел почувствовать боль. Он замахнулся кулаком, но Гарри блокировал его, намереваясь ответить тем же, но не успел он нанести удар, как оцепенел. Он дёрнулся и пошатнулся, навалившись всем весом на Драко, который в попытке высвободиться отправил Гарри на землю. — Гарри! — Гермиона отпустила Рона. Он сделал шаг к Драко, остановившись у распростёртого тела Гарри. — Какого хрена ты сделал?! — Я ничего не делал! — Драко поднял руки, а Гермиона в это время опустилась на колени рядом с Гарри, тряся его. Он не двигался. — У… у меня даже нет палочки! Об этом она побеспокоится позже. Сначала ей нужно было, чтобы Гарри очнулся. Ей нужно было убедиться, что с ним всё в порядке. Только она хотела привести его в чувство волшебным образом, как его веки затрепетали. Гермиона никогда раньше не была так счастлива видеть эти яркие зелёные глаза. — Ох, Гарри! — воскликнула она, пока он кашлял, потирая шрам. Когда он убрал руку, Гермиона увидела на его пальцах кровь. Его шрам… кровоточил? — Что случилось? Ты в порядке? Это?.. Гарри кивнул и, поморщившись, сел. Гермиона засуетилась над ним, смахивая грязь и траву с его спины, и переживала, что не могла сделать что-то большее. С каких пор его шрам кровоточит? Как долго это продолжалось? Видения от Лорда Волдеморта становились… хуже? — Думаю… Думаю, он знал, — Гарри вытер кровь о джинсы. — Он знал, что я был там и… — он закрыл глаза, но они двигались под веками. — Обычно я могу видеть, когда он чувствует что-то особенно сильное, но в этот раз как будто что-то спровоцировало это. Его. Я не видел его, думаю… — он открыл глаза. — Думаю, он видел меня. Её сердце упало в пятки, вскоре за ним последовал позвоночник и, возможно, лёгкие, потому что дышать не получалось. — Он установил связь? — обеспокоенно спросила она, когда Рон протянул руку, которую Гарри принял, поднимая его на ноги. Гермиона кинула все силы на помощь и почувствовала, какой холодной и липкой была его кожа, несмотря на тепло, оставшееся после шторма. — Кто-нибудь хочет мне сказать, что за чёрт происходит?! — естественно, Драко кричал. Естественно, он требовал ответов. Естественно, сейчас он не думал ни о ком, кроме себя. Гарри во второй раз потёр голову, размазав небольшое количество крови по коже. Заданный вопрос они с Роном, к счастью, проигнорировали. Но Драко продолжал настороженно наблюдать за Гарри в готовности напасть. Уже не было смысла избегать и скрывать. После того, что Драко сейчас увидел, они должны рассказать ему. — У Гарри иногда бывают… — Гермиона кинула взгляд на друга. — Своего рода видения, — Драко поднял брови. — От Сам-Знаешь-Кого. — Видения? Гермиона кивнула. — Он может видеть, что Сам-Знаешь-Кто делает или… чувствует. На короткий миг ей показалось, что Драко нормально воспринял эту информацию. Даже обрабатывал её. Затем он начал кричать. — Меня?! — Драко указал на свою грудь. — Эти красные глаза видели меня?! Гермиона и Рон обменялись взглядами, быстро повернувшись к Гарри. Они оба были обеспокоены тем, что могла выдать эта короткая связь. — Не волнуйтесь, — пробормотал Гарри. — Он не видел коттедж или что-то другое. Только Малфоя и часть леса позади него. — Так, пошло оно всё нахер! — Драко покачал головой и отступил на несколько шагов. — Грейнджер, иди внутрь, собирай свое барахло, мы уходим. Я не буду ждать, пока он здесь появится! Гермиона скрестила руки на груди. — Нет, не уходим. И нам больше некуда идти, помнишь? Серые глаза Драко метали молнии, под стать собирающимся облакам над головой. — Это… не совсем так. Гермиона фыркнула, игнорируя его и всё, что он собирался сказать, потому что она была не в настроении для этого. Она повернулась к Гарри. — Уверен, что с тобой всё в порядке? Гарри, ты неважно выглядишь. Теперь в голове вырисовывалась чёткая картинка: Гарри с каждым днём выглядел всё хуже и хуже. Он перестал бриться, и на его подбородке залегли тёмные тени. Он… В последнее время он сам не себя не похож. Гермиона была так сосредоточена на книгах, что не придала внимания звоночкам, предупреждающим от том, что с Гарри что-то не так. Может, здесь было нечто большее, чем качество видений. — Да, думаю, мне нужно воды. — Я пойду с тобой! — предложила Гермиона и снова услышала тяжёлый стук ботинок Драко позади себя. Годрик, он что, не мог оставить её на пять минут одну?! — Драко, стой, — приказала она. Он точно удивился её тону. Хорошо. То, что ей нравилось его доминирование в спальне, не означало, что она постоянно будет делать всё, что он ей говорит. И Драко давно пора было это понять. — Я иду с Гарри внутрь, а ты идёшь… заниматься чем-нибудь другим. Мне всё равно, чем, главное, чтобы это не включало в себя сжигание ещё какого-нибудь дома. Драко выглядел немного уязвлённым, но проблеск этих эмоций быстро испарился, когда его аристократические черты вернулись к холодному безразличию. — Значит, мне нужно просто ждать, пока ты не позовёшь? Нет, сладкая, это так не работает. — А откуда ты знаешь, как работают отношения? — язвительно спросила она. — А давай ты этим и займёшься, а? Подумаешь о том, как всё должно быть между нами. А если не придёшь ни к какому выводу, по крайней мере, постарайся вспомнить, не сделал ли ты по отношению ко мне ещё чего-нибудь ужасного! Драко ничего не сказал, но она чувствовала, как его глаза сверлят дыры в её затылке, пока они с Гарри возвращались в коттедж. Она поговорит с Драко, когда немного успокоится. И когда убедится, что с Гарри всё в порядке. То, что Драко её… парень, не уменьшало значение Гарри. Он её лучший друг, и прямо сейчас это именно то, что ей было нужно.***
Гермиона сидела на пляже рядом с Гарри. Лёгкий ветер тормошил его волосы, делая их растрёпаннее обычного, но он не обращал внимания и не делал никаких попыток пригладить их. Лишь смотрел перед собой, пока волны набегали на пляж, через секунду отступая обратно в бурлящее море. Над водой собирались тёмные облака, под которыми вздымались пенистые валы. Ветер подталкивал их всё ближе, но сидящие бок о бок Гарри и Гермиона подставляли лицо морскому бризу, что обдувал их. Гарри был странно тих, и не только из-за того, что произошло вчера на тренировочном поле. Едва они зашли в дом, он быстро поднялся в комнату и просидел там весь вечер. Когда она постучала к нему в намерении проверить оборотное зелье, Гарри попросил её прогуляться с ним. Он спросил её о ссоре с Драко, и каким-то образом всё закончилось… этим. — Наверное, это к лучшему, — наконец сказал он, и Гермиона попыталась решить, отвечать или нет, и на её молчание Гарри продолжил. — Это всё равно были неполноценные отношения, да? Фактически они закончились в прошлом году, и всё это время я просто… пытался удержать то, чего на самом деле не было. Вчера она решила проблемы с Драко так же, как и любые другие — Гермиона читала. Чем больше она понимала предмет, тем лучше могла справиться с ним, поэтому она перебрала все записи с прошлой осени, сравнивая их с несколькими новыми текстами, которые Гарри стащил из «Горбина и Бэркеса». Не то чтобы оказалось информативно, но Гермиона всё же продолжала читать. Она читала до тех пор, пока не начали слезиться глаза из-за напряжения, потому что забывала моргать. Она читала весь ужин, на котором Драко, к счастью, не присутствовал. Она читала, пока свеча не догорела. Пришлось засунуть за ухо палочку, кончик которой светился люмосом, чтобы это хоть немного напоминало лампу для чтения — в детстве у неё такая была. Родители подарили её на девятый день рождения. Грудь пронзила боль при мысли о них. Она ужасно скучала по ним и, возможно… её реакция на то, что Драко сделал с домом, была вызвана горем из-за того, что они исчезли из её жизни. Она понятия не имела, увидит ли их когда-нибудь снова, а теперь они казались ещё дальше, чем прежде. Она потеряла Живоглота — Гермиона не винила в этом Драко, но дом… Поэтому она не пошла наверх. Злость на Драко сменилась обидой на него и на себя. Он лучше всех знал, куда надавливать, и это всегда приводило к тому, что она выходила из себя. Чтобы разозлить её, нужно было хорошо постараться, но, едва выпустив когти, она наносила удар, причиняющий боль. В точности, как он. Сколько раз она говорила что-то необдуманное, потому что была рассержена? Ты без проблем поцеловал меня после Кормака! Я не хочу, чтобы кто-то вроде тебя любил меня. Ты монстр! Может, она тоже. Гермиона не хотела давать название существу, которое увидела в огне — в огне, вызванном её магией и управляемом ею, но его контур был чётким, чтобы всё понять. Химера. Лев, однако не полностью. Что-то другое, что-то… меняющееся. Что-то, чего она не хотела видеть в себе, несмотря на его присутствие. Гермиона заснула за столом, пока читала «Сказки барда Бидля», полученные от Дамблдора. Проснувшись, она увидела сидящего у подножия лестницы Драко с красными от, как она надеялась, недосыпа глазами, который смотрел на неё. Она выпрямилась и растёрла лицо в месте, где оно соприкасалось со страницами книги. Когда она оглянулась, он уже встал и направился к ней. Вскочив, Гермиона увидела, как выражение его лица преобразилось во что-то… счастливое: он думал, что она возвращается к нему. Проходя мимо него, Гермиона не сказала ни слова. Лишь взбежала по лестнице и спряталась в ванной. Оставалась она там до тех пор, пока не убедилась, что он больше не ждёт снаружи. В надежде отвлечься она поспешила в комнату Гарри и Рона, думая ещё раз прокрутить в голове план проникновения в Гринготтс, пока будет помешивать зелье. Взамен последние несколько часов она просидела на пляже и говорила о Драко, а Гарри слушал. Потом начал говорить уже он. Ей было немного стыдно, что она так долго не замечала его беспокойства. И оно было не из-за шрама. Луна сказала ему перед уходом: Джинни нашла кого-то другого. Гарри хрустнул костяшками пальцев — нервная привычка, к которой он прибегал, когда больше ничего не мог сделать, чтобы снять внутреннее напряжение. — У Джинни впереди целая жизнь, почему она должна ждать какого-то парня, который завтра может умереть? — Ты не просто какой-то парень, Гарри, — осторожно сказала Гермиона, но он лишь резко выдохнул и перевёл взгляд с воды на затянутое штормом небо. — Ты права. Я Избранный, а это значит, что всё уже решено за меня, верно? — Гарри посмотрел на неё, и Гермиона заметила между его тёмными бровями пролёгшую горечь — Всё… предсказано или… что-то там. — Ты ведь знаешь, я не верю в прорицания. — Тогда как ты это объяснишь? Что произошло со мной, что до сих пор происходит со мной? — этого нельзя было отрицать. Пророчество было приведено в действие. И Гарри, и Волдеморт… умирали. Только один мог это пережить. И если Волдеморт пытался подчинить себе смерть — и свою, и других, — Гарри всегда был её жертвой. Гермиона прикусила губу, пытаясь найти ответ, который бы и успокоил Гарри, и был бы исчерпывающим. — Сам-Знаешь-Кто поверил в него и, следовательно, действовал в соответствии с ним. Если бы он никогда не слышал пророчества, тогда… — Тогда мои родители были бы живы. Тогда я был бы в Хогвартсе, а не прятался бы в ожидании смерти. Тогда… — Гарри оглянулся на пенистые волны. — Тогда Джинни не бросила бы меня ради… кого-то там. Гермиона не могла придумать ни единого слова, которое бы сгладило ситуацию, и, возможно, это потому, что… сказать было нечего. Иногда случались плохие вещи, и никакие мозги не могли ничего сделать. Гермиона вздохнула и взяла Гарри за руку. Может, всё исправить способа не было, но это не означало, что Гарри должен страдать в одиночестве. Она знала, что с ним происходит, и не хотела, чтобы её лучшему другу пришлось это испытывать. Пока она была рядом. Гарри больше не к кому было пойти. Он не мог поговорить об этом с Роном. Даже когда они хорошо ладили, отношения Гарри и Джинни не были любимой темой Рональда, а сейчас он и подавно не будет это обсуждать. Гарри сказал, что не хотел беспокоить её, объяснив своё молчание тем, что у неё своих проблем достаточно. Но её проблемы с Драко никогда не исчезнут. Их мнения на определённые темы всегда расходились; они всегда спорили о своих отношениях, и… она была рада этому. Ей это было нужно, она этого хотела. Даже если не всегда была в восторге. Сейчас общение с Драко было напряжённым. Слишком много всего произошло за такой короткий промежуток времени. Его признание за столом, правда о метке, а затем реакция на новость о том, что у Гарри видения и… связь с Лордом Волдемортом. Его немедленным ответом было уйти. Он приказал ей быть рядом с ним, как будто у неё не было выбора. Таково было быть девушкой Драко Малфоя? Этого он ожидал от… партнёра? Что она откажется от своей самостоятельности и будет принимать от него указания по каждому аспекту своей жизни? Может, он этого и хотел, но она — точно нет. Да и он не подходил под идеальное описание человека, с которым она бы провела свою жизнь. И всё же сейчас Гермиона не могла представить её без Драко. Как будто это было то, чего ей не хватало — недостающая часть неё. Что ждало нахождения и… Драко нашёл. И она нашла в нём те части, которые никто не видел. Его оправдание в том, что он был пьян и забыл о сжигании её дома, до сих пор вызывало боль в сердце, но это было не хуже всех остальных его действий. Она не забыла о магглорождённых, которых он поймал и продал — где они сейчас? Что с ними стало? Сколько поймано лишь потому, что он искал её? И самое главное: сделает ли он что-нибудь подобное снова? Драко изменился, что бы он ни говорил. Гермиона видела это, чувствовала, знала. Она могла усомниться во всём остальном, даже в своём сердце, но не в своём уме. Однако он не предпринимал никаких попыток поладить с остальными. Происходило наоборот: будто Драко пытался выделиться, показать, что он не один из них. Ей пришлось заставить его спуститься поесть с ними, но он вёл себя за столом настолько противно, что она тут же об этом пожалела. Было стыдно, и она без остановки извинялась перед всеми за его поведение, пока он выкрикивал её имя с верхней ступени лестницы. Ей просто нужно было… время. Осознать. Ей просто нужно было всё обдумать, разобраться в себе, привести в порядок мысли, и тогда… тогда всё снова будет хорошо. Было трудно, когда, каждый раз оборачиваясь, она видела Драко рядом — он теснил её, нависал и возвышался. Гермиона знала: он лишь хотел, чтобы она повернулась и сказала, что всё в порядке, что она всё так же любит его, но… перед произнесением этих слов ей просто нужно было отдышаться. Поэтому она сидела с Гарри, придя к пониманию, что перерыв в тренировках и планы поговорить, как раньше, снова быть друзьями — это то, что ей нужно. Нужно, чтобы справиться со всем остальным. — Всё кончено. Я уже давно это знал, но думаю… — Гарри втянул в себя воздух, согнувшись при выдохе. — Теперь я это и чувствую. — Кто знает, всё может измениться, — войны многое меняли, но ещё войны заканчивались. Если они победят, у Гарри и Джинни всё же может быть будущее. Как и у неё с Драко, и теперь… она чувствовала, что готова поговорить с ним, сказать ему. Гарри посмотрел на неё краем глаза, его мрачное выражение лица говорило о многом. Он пнул ботинком песок. В нём были дырки, и сквозь материал виднелись зелёные носки с золотыми снитчами. Добби сшил ему эти носки. — Спасибо, Гермиона, правда, но… если ты хочешь вернуться, возвращайся. Нет смысла нам обоим сидеть здесь и страдать. Хотя бы один из нас должен быть счастлив, — добавил он, снова поворачиваясь в сторону темнеющих облаков. Гермиона облизнула губы, ощутив на них вкус морской соли, и положила голову на плечо Гарри. — Я сказала, что останусь с тобой, и я это сделаю. Пока ты здесь, я буду рядом.***
Драко рылся в шкафчиках в поисках выпивки. Он знал, что в этом доме должно быть что-то большее, чем просто чёртово вино. Билл выглядел как человек, которому нужно было выпить чего-нибудь покрепче после полнолуния, так что ему просто необходимо найти спиртное. Оно было здесь, должно было быть, но пока он наткнулся лишь на красное вино, спрятанное в высоком буфете. Он ненавидел вино. Это был любимый алкоголь отца. Драко помнил окрашенные в красный зубы Люциуса, когда он заканчивал бутылку. Он пил его: на званых ужинах и когда другого варианта не было, как на вилле, но из-за вина у него всегда болела голова, и оно не оказывало такого обезболивающего действия, как огневиски. От вина ему становилось грустно. А Драко не хотел грустить. Он просто хотел напиться. Потому что Грейнджер желала проводить свободное время со своим драгоценным Поттером, а не с ним. Поэтому Драко будет пить до тех пор, пока не станет плевать на всё. Или пока не потеряет сознание — в зависимости от того, что наступит раньше. — Флёр закатит истерику, когда снова увидит тебя здесь. Уизли. Нахуй Уизли. Драко открыл другой шкаф и начал отодвигать разные банки. — Тогда беги расскажи, Уизел. Просто отъебись от меня. Уизли фыркнул, и Драко подумал сломать ему нос. Нет, он не хотел, чтобы отвратительная кровь рыжего придурка запачкала его руку. Уизел весь день провёл на улице в попытках снова сжечь это дурацкое полено. Драко тогда надеялся, что в процессе он подожжёт себе голову. Не то чтобы по этим отвратительным волосам можно будет что-нибудь определить. И Драко, естественно, не пришёл бы ему на помощь. — Удивлён, что ты не перестал преследовать Гермиону. Может, швырнул бы что-нибудь… — Твоя одержимость ею нездоровая. Драко захлопнул дверцу и обернулся. — А твоя просто жалкая. По крайней мере, меня она хочет. За исключением сегодня. И прошлой ночи. И вчерашнего дня. — Годрик знает почему, — пробормотал Уизли и сморщил нос, отчего веснушки на его лице сбились в одну кучу. — Она умная, Малфой. Она раскусит всю ту ложь, которой ты её накормил, и станет сомневаться, стоит ли держать тебя рядом. Драко ухмыльнулся. — Очевидно, что я даю ей то, чего она больше нигде не получает. Уизли начал краснеть. Выместив часть внутреннего смятения на другом человеке, Драко почувствовал себя немного лучше. Уизли всегда был лёгкой мишенью. — Гермиона — моя лучшая подруга, я знаю её много лет. Она добрая и заботливая, и нежная, и… сладкая. Она лучший человек, которого я знаю, а ты… — Уизли покачал головой, не спуская взгляд с Драко. — Ты столько лет сравнивал её с грязью. Из-за тебя она плакала, Малфой… — Из-за тебя тоже, — мрачно сказал он и скрестил руки на груди. Уизли начинал его раздражать. Больше, чем Драко хотел признавать. — Что ты чувствуешь по этому поводу? Что единственная причина, по которой она с тобой переспала, заключалась в том, что хотела меня? Чёртов ублюдок… Перед глазами Драко замелькали чёрные пятна. — Ой, ты об этом забыл? — Уизли правда был ещё тем уродцем, когда улыбался. — Она была расстроена, что я начал встречаться с Лавандой, и именно поэтому связалась с тобой. Потому что не могла заполучить меня. Грейнджер плакала тогда. Он знал, что они были в ссоре, но никогда не спрашивал причину. Её размолвка с Уизли совпала с началом его отвратительных отношений с Браун, и Драко знал, что Грейнджер… угх, сохла по рыжему еблану, но она не… она не хотела правда тра… Чёрт. Он чувствовал, что его вот-вот стошнит, а ведь он даже не выпил ни капли. Грейнджер хотела заняться сексом с ним. С Драко. Это его имя она стонала, вжимаясь в книжные полки, а не имя Уизли. Это ему она сделала предложение тогда! Она… попросила трахнуть её. Это было через несколько недель. Это было не потому, что… — Ты правда думал, что нравишься ей? Ты? Она ненавидела тебя, Малфой. Я знаю, что причинил ей боль, уйдя таким образом, и я знаю, что она вернулась к тебе, потому что… — он с отвращением посмотрел на Драко. — Но когда война закончится, и ты получишь то, что тебе причитается, — каждый позвонок в спине Драко напрягся от этого выражения на лице Уизли, — Гермиона будет двигаться дальше. И она забудет тебя. Он не знал. Уизли никак не мог знать, что именно это Грейнджер пыталась сделать в прошлом году; что хотела сделать после того, как увидела его метку. Она хотела забыть его. Она хотела жить без него. И если это произойдёт, у неё могло получиться. Драко практически чувствовал вкус яда на языке при своих следующих словах. — Ты можешь сколько влезет играть в героя Ордена, практиковаться в магии, которую никогда не сможешь контролировать из-за хуёвых навыков, но я никуда не денусь, фениксоёб. — Нет? — Уизли негромко рассмеялся. — Мне не нужно её контролировать, Пожиратель Смерти. Мне лишь нужно сотворить. Так как единственное, что может быть лучше, чем убить тебя, — сделать это дважды. Кровь отхлынула от головы Драко, а затем с новой силой прилила к ней, оглушая стуком в ушах. Орден, может, и даровал ему помилование, но только сейчас и только из-за Грейнджер. Эти люди не его друзья. Они не его союзники. Они отвернутся от него. Они заберут у него Грейнджер и убьют его. Что ж, тогда ему просто придётся сделать это первым. Забрать Грейнджер, а затем положить конец жалкому существованию Уизли. Это была единственная жизнь, которую Драко без проблем заберёт. Он сделает это добровольно. Даже с энтузиазмом. Он отчётливо помнит и никогда не забудет, что этот мудак пытался сделать в Выручай-комнате. Провоцируя, Уизли наклонился к его лицу, и Драко подавился запахом палёных волос и густого дыма. — Ты отброс, Малфой. Хотя даже меньше, чем отброс, — он посмотрел на него так, как… как Драко всегда смотрел на Уизли. — Ты слуга отброса. По телу вдруг разлилось то старое, странное чувство спокойствия, которое он испытывал прямо перед тем, как наложить на кого-то круцио. Он хотел сделать это с Уизли. Он хотел видеть, как тот кричит и корчится от боли, пока проклятие сдирает нервы с его костей. Он чувствовал, что ему даже не нужна палочка для сотворения заклинания — оно начнёт пульсировать в пальцах, как только он его призовёт. Они дёрнулись. Уизли заплатит за это, но в окне за его плечом показалась Грейнджер, которая, улыбаясь, шла с пляжа вместе с Поттером. Счастливая. Он не испортит ей хорошее настроение. Особенно после слов Уизли, что выбили её из колеи на такой большой промежуток времени. Он загладит вину перед ней. Но сначала он должен был вернуть её расположение. И всё начнётся… он снова выглянул в окно — сейчас. — Может, я и не достоин целовать землю, по которой она ходит, но она позволяет мне касаться губами других мест, — он холодно ухмыльнулся Уизли, обнажив зубы. — Ты прав, она сладкая. Уизли толкнул его как раз в тот момент, когда Поттер открыл дверь для Грейнджер. Драко привалился к столу, не забыв задеть рукой сахарницу, стоявшую посередине, и опрокинуть её, чтобы всё выглядело хуже, чем было на самом деле. — Кусок дерьма! — Уизли вытащил палочку. Драко поднял руки, изображая невинность. — Лишь пытаюсь дойти до своей девочки, Уизли, и всё. Не хотел в тебя врезаться. Уизли зашипел, и Грейнджер бросила на него мрачный взгляд, поспешив к Драко. Он с трудом сдержал ухмылку, когда она обняла его за плечи и помогла выпрямиться. Драко притворно поморщился, как будто шрамы всё ещё доставляли дискомфорт и ныли. Он любил сердобольность Грейнджер. — Тебе должно быть стыдно, Рон. Ты ведь знаешь, что он ещё не до конца восстановился! — Он говорил о тебе всякую херню! — Просто говорил, что она возвращается, — солгал Драко, обнимая Грейнджер за плечи. Уизли указал на него пальцем, и его лицо с каждой секундой всё больше краснело. — Ты знаешь, что говорил! — Что? — рявкнул Драко. — Что я как будто бы сказал, Уизли? Уизли перевёл взгляд с Драко на Поттера в поисках поддержки, но тот лишь пожал плечами. — Что? Уизли обернулся и уставился на руки Грейнджер, цепляющиеся за одежду Драко. — Он сказал… — Драко приподнял бровь, как бы беря его на слабо. — Он сказал, что ты… — Что, Рон? — раздражённо из-за его постоянных запинок спросила Грейнджер. — Сладкая! — выкрикнул Уизли. — Он сказал, что ты… — он покраснел. — Сладкая. Драко взглянул на Грейнджер. Она улыбнулась ему, приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала в щеку. Ему больше не нужно было пить. И ей не нужны были друзья. Они нужны были друг другу — только они, — и, видимо, Грейнджер наконец-то об этом вспомнила. Слава Мерлину, потому что он уже начал нервничать. Француженка просунула голову к ним из гостиной. — В'гемя. 'Гон, поможешь? Драко одарил Уизли самодовольной ухмылкой, когда тот развернулся и твёрдым шагом вышел из комнаты. Грейнджер наклонила к нему своё милое личико. — Ты… хочешь послушать с нами? Буду рада твоему присутствию. Драко кивнул. — Конечно, котёнок. Он сделает что угодно, лишь бы Грейнджер была рядом с ним ещё немного. Может, Уизли и был причиной её слёз тогда, но сейчас она хотела Драко. И потом. Она хотела его так же сильно, как он хотел её. Он знал это — чувствовал по тому, как она сжимала его, когда кончала в первый раз. И каждый раз после. Драко крепче обнял её. Грейнджер была его. Его девочка. Его мир. Его… единственная. И единственно его.***
В гостиной было тесно и жарко из-за большого скопления народа. Драко прислонился к дверному проёму, отказываясь садиться: не хотел коснуться чьего-либо локтя, пока протискивался к месту. Грейнджер не испытывала подобных стеснений. Она расположилась на краю дивана, и единственным человеком, к которому она прижималась, была Француженка, находящаяся замужем, являющаяся женщиной и всегда проявлявшая к Грейнджер лишь дружеский интерес. Она всё равно ему не нравилась. Но он потерпит её нахождение рядом с его девочкой. Если только радиопередача не окажется слишком затянутой. Большую часть дня Грейнджер провела в комнате Поттера и Уизли, а когда вышла оттуда, то Драко показалось, что он очутился в кладовой Снейпа — настолько сильно пахло от неё смесью ингредиентов для зелий. Даже несколько часов на свежем воздухе не выветрили с её одежды и волос этот запах. Она что-то готовила с ними. Без него. Драко стиснул челюсть. — Поймал! — крикнул Уизли через плечо. — Тихо… Начинается. Поттер и старший Уизли прекратили разговор, и все сосредоточились на потрескивающем радио. Грейнджер сказала что-то о погоде, влияющей на сигнал, и Драко фыркнул, скрывая закатывание глаз. Маггловские приспособления дефектные, и почему волшебники пытались внедрить их в свою жизнь, было выше его понимания. Уизли опустился на стул напротив брата, который одобрительно ему кивнул. Уизел гордо и счастливо усмехнулся. Счастливо, потому что был здесь с семьёй. Драко нахмурился. Он не знал, когда снова увидит своих родителей и увидит ли их вообще. Он не знал, что будет делать в случае встречи. Нанести какой-либо непоправимый вред Люциусу он не сможет, даже если он был единственным препятствием на пути к Тёмному Лорду и его матери. Драко с недовольством провёл рукой по коротко остриженным волосам, вспоминая причину их исчезновения. Он восстановился после трещины в черепе, отец тоже мог. — Мы начинаем сегодняшний эфир с имён тех, кто числится пропавшим без вести или захваченным в плен… Драко видел, как с новыми именами всё больше напрягались плечи Грейнджер. Он никого не знал, но после каждого слова в сознании вспыхивало лицо одного из магглорождённых, которых он продал Амбридж. Их имена тоже были озвучены подобным образом? Он выбросил из головы все мысли и снова опустил взгляд на Грейнджер. Теперь программа сообщала о новой политике Министерства в отношении международных перемещений, а также о списке магазинов, где пока можно было приобрести запрещённые товары с помощью кодовых слов. Он… был удивлён: сопротивление продолжало свою деятельность, невзирая на ограничивающие меры. Но этого было недостаточно. Большая часть была направлена на помощь людям выжить, а не противостоять. У их чёрного рынка не было возможности оснастить армию, а меньшее не сможет остановить их… нет. Его. Теперь Драко был предателем крови. Он скрестил руки на груди, прижимая к себе метку. Грейнджер сидела с идеально прямой спиной, как обычно на лекциях, и Драко по старой привычке наблюдал за ней, надеясь, что она повернётся и он поймает её взгляд. Эти их быстрые, горячие переглядки были настолько отвлекающими, что на совместных с Гриффиндором уроках ему приходилось списывать у Блейза. Он надеялся, что с Блейзом… всё в порядке. Они с Тео всегда были близки. Друзьям Драко предпочёл приспешников, откуда и взялись Крэбб с Гойлом. Так отпала надобность налаживать с кем-то контакты. Когда Блейз на пятом курсе присоединился к команде по квиддичу, Драко оказалась приятна компания Забини, и они начали совместно выполнять задания Инспекционной дружины, что раздражало Тео и только раззадоривало Драко стараться в этом плане усерднее. Он не знал, почему ему так нравилось действовать Тео на нервы — лишь то, что их соревнование было… забавным. Как бы Нотт ни злил его и как бы Драко ни видел в глазах напротив ответное раздражение, они никогда не… испытывали друг к другу ненависти. Просто… Драко нахмурился. Так их воспитывали. Конкурировать, добиваться и побеждать. Чего бы это ни стоило. Прошло два года, и не осталось ни квиддича, ни дурацкой дружины, ни Тео. Драко не писал Блейзу и не рассказывал ему о случившемся. Ходили слухи, что Тео стал предателем крови. Вместе с историей о том, как наследник Малфоев взял на себя ответственность очистить дурную кровь, пока она не успела отравить других. Блейз узнает правду о произошедшем: о действиях Драко и их причине. Интересно, знал ли Забини, что происходило с Пожирателями после их смерти. Знал ли, что Драко на самом деле сделал с Тео, во что он его превратил, убив. Из раздумий его резко вырвал смех. Голос по радио пародировал Тёмного Лорда с простудой, что всех очень веселило. — Я высморкал но-зг! Драко подавил улыбку и коротко покачал головой, заметив на себе взгляд Грейнджер. Большие глаза ярко сияли. Мерлин, она была такой красивой, когда улыбалась. Она моргнула, отчего радужка её глаз потемнела, и втянула в рот губу, прикусывая её. Драко усмехнулся и подмигнул ей по завершении программы. Вот почему они начали с имён — чтобы закончить на лёгкой ноте. Чтобы дать людям надежду, когда её по факту не было. Радио, резко загудев, выплюнуло помехи, и последние смешки в комнате смолкли. Умерли. Но он не позволит этому случиться с Грейнджер. Он зашел так далеко, сделал всё это дерьмо не для того, чтобы позволить ей умереть. Старший Уизли помог Француженке подняться и быстро поцеловал её, пожелав всем спокойной ночи. Уизел возился с приёмником, выключая его, Поттер снова тёр голову, а Грейнджер нервно наблюдала за происходящим. Настроение Драко испортилось. За счёт этого они выживали? Ложная надежда и герой, который выглядел как обосранное дерьмо в квадрате? На первом курсе Поттер был до неприличия тощим, что делало его лёгкой добычей для кого-то вроде Драко, и теперь он выглядел подобным образом. На его бледном лице выделялся шрам, и Драко быстро отвёл взгляд, испугавшись того, кто мог смотреть в ответ. — Грейнджер, — огрызнулся Драко. — Пойдём. Она раздражённо выдохнула и, сказав Гарри, что ему нужно немного отдохнуть, обняла его, пожелав спокойной ночи. Драко напрягся, ненавидя те две секунды, что Поттер обхватывал её рукой. — Только если ты тоже пойдёшь. Не засиживайся за чтением, — отпустил он её. Грейнджер улыбнулась Поттеру, и Драко выпрямился во весь рост. — Точно нет, — он взял её за локоть и притянул к себе, не давая обнять Уизли. Чёрта с два он позволит этому еблану прикоснуться к ней и… Грейнджер не сопротивлялась. То ли потому, что не планировала обнимать Уизли, то ли потому, что действительно устала, но в любом случае она уходила с ним. Драко вывел Грейнджер из комнаты и, переместив руку на её поясницу, подтолкнул подниматься по лестнице первой. — Спокойной ночи, Гермиона! — в этот момент выкрикнул Уизел. Грейнджер на миг замерла на ступеньке, а затем притворилась, что не услышала. Драко ухмыльнулся, опустив взгляд на её округлые ягодицы, пока она шла наверх. Поднявшись, он подхватил её на руки. Предплечье коротко свело судорогой, но ничего критичного — и не с таким справлялся. Ничего стоящего отпустить её. Грейнджер взвизгнула, и Драко усмехнулся, занеся её в их комнату и осторожно опустив на край кровати. — Для чего это было? — хихикнула она, скидывая обувь. Что-то внутри раскрылось от этого звука, и он почувствовал, что снова может дышать. Грейнджер откинулась на спинку, глядя на него сквозь густые ресницы. Драко встал перед ней. — Нужна причина? Или быть влюблённым в тебя уже недостаточно, сладкая? Щёки Грейнджер порозовели, и он усмехнулся. — Достаточно, — тихо ответила она. Он правда на это надеялся. Должно было быть достаточно — сейчас, пока она была счастлива и пока не случилось чего-нибудь ещё. Он думал об этом на протяжении всего времени её молчания, а сегодняшний вечер лишь укрепил его позицию. Сердце пропустило удар. — Достаточно, чтобы уговорить тебя уйти? Её улыбка исчезла. — Драко, — вздохнула она. — Мы уже говорили об этом. Я не могу просто взять и оставить друзей… — С Уизли вы больше не друзья, а Поттеру не пережить эту войну, — Драко разгромил все её аргументы. — Ты знаешь, что это правда. Ему повезёт, если он продержится ещё три месяца, и это при условии, что Тёмный Лорд не найдёт его первым. — Гарри сильный, — возразила Грейнджер, но он различал беспокойство в её голосе. Это задело его, даже если означало, что он был прав. — Ты не знаешь его так, как знаю я. Ты даже не можешь себе представить, через что он прошёл. Он хотел, чтобы Грейнджер пошла с ним. Из-за Поттера она сидела на месте, и из-за Поттера её убьют. Драко опустился перед ней на колени, просунув их между её ног. Ему всё равно пришлось наклонить голову, чтобы оказаться на уровне её глаз. Чтобы она увидела, насколько серьёзно он относится к этому. Насколько серьёзно он относится к ней. — И всё подходит к концу. Ты слишком умная, чтобы убеждать себя в обратном, Грейнджер. Ты серьёзно думаешь, что в честной битве Поттер победит? Грейнджер ничего не ответила. Хорошо. Драко продолжил. — И ты серьёзно думаешь, что Тёмный Лорд будет биться честно? Грейнджер хотела возразить, но выражение её лица говорило за неё. Её блестящий ум согласился с ним. Даже если сладкое сердце было против. — Я… Мы… Мы работаем над тем, чтобы… уравнять шансы. Этого он не ожидал. Это то, чем она занималась последние несколько недель? У них правда был способ ослабить Тёмного Лорда? Предплечье заныло, напоминая о том, кому должна принадлежать его преданность. Напоминая о том, что, независимо от предпринятых Грейнджер и её безрассудными друзьями действий, это ничего не изменит. Особенно когда у Тёмного Лорда было две армии: действующая и ожидающая падения первой. Та, от которой ему не скрыться. — Я нужна Гарри. Знаю, что тебе это не нравится, но я должна помочь ему, Драко. Я… я обязана. Я не могу и не оставлю его сражаться в одиночку. Он мой лучший друг. В груди у Драко происходила схватка ярости и любви. — А что насчёт меня, сладкая? Что насчёт нас? Глаза Грейнджер расширились. — Ты… ты тоже важен для меня, Драко. — Потому что я твой парень? — усмехнулся он, высунув кончик языка. Он не мог сдержаться. Рядом с ней — никогда. Грейнджер снова покраснела и опустила глаза. — Потому что ты намного больше. Сердце забилось настолько сильно, что стало больно. Он взял её руки в свои и крепко их сжал. — Тогда как ты можешь просить меня не вмешиваться и просто наблюдать, как ты рвёшься в гущу войны, которую не выиграть? Ты сражаешься за гиблое дело! — Забавно, — фыркнула Грейнджер. — Я думала, что сражаюсь за наше будущее. — Потерять тебя на войне — это не то будущее, в котором я хочу жить, — прорычал Драко, затем вздохнул, увидев, как она сощурилась, блеснув взглядом. Он не хотел воевать. Ни с ней, ни на этой войне — совершенно. — Думаешь, мне хотелось делать то, что я должен был делать? Думаешь, мне это нравилось? Грейнджер слушала, на самом деле слушала его. Поэтому Драко решил быть честным. — Я делал всё это ради тебя. Ради нас. Грейнджер… Я тоже его хочу. Но то будущее, о котором ты думаешь… оно невозможно, — её пульс пропустил удар. — Ни во время войны, ни после неё. Потому что я на самом деле всё это делал. И я не сожалею. Никогда не буду. Если это означает, что так ты окажешься со мной. И я приму то будущее, которое будет для меня возможно, пока оно с тобой. Она сидела неподвижно — совершенно. В любое другое время Драко был бы доволен, но сейчас он отдал бы что угодно, всё, лишь бы Грейнджер обняла его и сказала, что любит его и тоже хочет быть с ним. Почему она не говорила? Она… она разве не этого же хотела? Конечно, хотела. Она… она хотела. Он, блядь, знал, что она хотела. — Ты не сожалеешь? Драко заглянул в её глаза. Не моргнул. Даже голос не задрожал при следующих словах. — Если бы я мог вернуться, сделать всё это снова: ложь… боль — я бы сделал. Я бы не стал менять ни одной грёбаной вещи. Потому что, если бы малейшее отличие означало, что я не окажусь сейчас здесь… Он не мог сожалеть, не мог пойти по этому пути. Он слишком долго желал поступить по-другому, обдумывал каждый шаг, каждое решение, погружаясь в самые тёмные глубины себя в попытках всё исправить, и… это почти что оттолкнуло её. Он не мог рисковать этим сейчас. Он чуть не потерял её. Слишком много раз. В Мэноре, после Живоглота… Он думал, что Беллатриса сделает с ней то же самое. Он до сих пор чувствовал тот страх, тот ужас. Он никогда не забудет. Некоторые раны не заживали, они оставляли шрамы. Большим пальцем Драко огладил тонкие чёрточки в форме «М» на её руке. Единственная буква, единственная ошибка, и он мог потерять её навсегда. Из-за крови в её венах. Чтобы превратиться в бездумного монстра, ему не нужна была ни метка, ни проклятие — это уже сделало отсутствие Грейнджер в его жизни. Он не вернётся к этому. Ни сейчас, никогда. Им суждено было быть вместе. У Драко не было вечности с ней, лишь эта жизнь. Он сделает всё от него зависящее, чтобы она продлилась как можно дольше. Для каждого из них. Он поднял на неё глаза: её взгляд был настороженным, изучающим каждый дюйм его лица в поисках любых ответов. Чёрт, её мозг хоть на секунду прекращал работать? Драко сглотнул и моргнул, открывая рот, чтобы выпустить из лёгких воздух, и запоздало понимая, что, оказывается, задерживал дыхание. Со временем она всё поймёт, и эта откровенность, можно сказать… помогала им. Поскольку она снова разговаривала с ним. Драко лишь надеялся, что не слишком сильно всё испортит. — Я наделаю глупостей, чтобы удержать тебя рядом. Шоколадные глаза Грейнджер потемнели. — Например, сожжёшь ещё какой-нибудь дом? Её руки, зажатые его пальцами, напряглись. Драко отчётливо это почувствовал. — Я остановлю время, если так ты останешься рядом со мной. Они зашли в тупик. Оба хотят одного и того же, оба не желают идти на компромисс. Драко знал, что не сможет переубедить её. Она слишком упрямая. И он не мог перехитрить её или по-настоящему обмануть. Но… он всегда умел находить пути, скрытые от глаз других. Уроки с отцом всё же оказались не такими бесполезными. — Драко, я… я знаю, что с каждым днём наши шансы… уменьшаются, — это было пиздецки мягко сказано, но Драко придержал язык. Он дал Грейнджер высказаться, пока сам… слушал. — Я знаю, что есть приличный шанс, даже больше, что мы не… все пройдём через это. Но Гарри… Он не должен сталкиваться с этим в одиночку. Поттер. «Избранный». Избранный для чего? Вечно быть занозой в заднице Драко? По крайней мере, до тех пор, пока этот ублюдок не окажется в земле. Драко наклонил голову. — А после? — спросил он. — Когда Поттер умрёт, ты уйдёшь? Пойдёшь со мной? Её рот открылся, и из него вырвался тихий, неуверенный звук. Драко медленно продолжил наступление. — Что у тебя здесь останется? Сопротивление падёт после Поттера. Ты это знаешь. Но нам не придётся. У нас может быть будущее, Грейнджер, если мы просто примем его, — его хватка на её руках усилилась. Она думала, нет… обдумывала. Сердце Драко сделало кульбит. — Что этот мир дал тебе, не забрав назад? Он изучал лицо Грейнджер, сопротивляясь искушению проникнуть в её разум. Он отдал бы всё золото в своих хранилищах, всё, что не украл отец, чтобы заглянуть в неё, чтобы подобрать правильные слова, чтобы убедить её… — Тебя, — она переплела их пальцы. — Правильно, сладкая, — сказал Драко тем же тоном, которым подбадривал её на тренировочном поле. — Дай нам шанс, дай мне шанс. Быть с тобой. Дать тебе то, чего ты заслуживаешь, — он замолчал, зная, что делает, и… идя на просчитанный риск следующими словами. — Поттер хотел бы, чтобы ты была счастлива. Грейнджер нахмурилась, в течение нескольких парализующих секунд размышляя над сказанным. Он считал, сердце колотилось, а лёгкие горели. Если сработает… всё это будет того стоить. Предательство семьи. Оставление их на произвол судьбы изменой будет стоить того. Стоить её. Он так сосредоточенно наблюдал за ней, что не подумал о том, как выглядит: стоит на коленях и просит её провести с ним всю жизнь. Драко опустил взгляд на их переплетённые пальцы. Если бы у него остался перстень с печаткой, он бы… — Одно правило. — Любое! — Драко наклонился, почти вскочив на ноги. Грейнджер заглянула ему в глаза. — Ты не сделаешь ничего, что может привести к… смерти Гарри или вызвать её. Поттер, не Уизли. Драко мог… это пережить. Потому что Поттер точно нет. — Хорошо, — он сказал это легко, просто. Ни на секунду не заколебавшись. Её взгляд был потрясённым. Драко поцеловал Грейнджер, страстно прижимаясь к её губам своими. Потому что, блядь, он любил эту девочку. Его девочку. И будет всю оставшуюся жизнь — теперь он получил такое право. Она до конца будет рядом и не допустит, чтобы с ним случилось это. — Я серьёзно, Драко, — сказала Грейнджер, когда он встал, потянув её за собой на ноги. — Знаю, — он улыбался. Она улыбалась. Хотя и пыталась это скрыть. — Если ты навредишь… Драко обхватил рукой шею Грейнджер, приподнимая её лицо большим пальцем. Наклонившись, он прошептал: — Если навредить Поттеру значит причинить боль тебе, ты знаешь, что я этого не сделаю. Он подался ещё ближе. Грейнджер оттолкнула его, но осталась в его руках. — Но ты причинил. Ты причинил мне боль, когда сжёг мой дом. Мои родители… — Ты имеешь в виду магглов, которые сбежали и оставили свою дочь одну? — он знал, что горечь в его тоне была направлена не на неё, а на его родителей. И её. Он видел билеты — они бежали в Австралию. Бежали, не думая о своём единственном ребёнке, ушедшем на войну. Не попытавшись её найти. Каштановые кудри Грейнджер заплясали, когда она наклонила голову. — Они не сбежали. Я… я стёрла им память, сказав уехать. Блядь. Чёрт. Блядь. А он… — Сладкая… Я… я не знал. Может, тогда лучше сожалеть. Он ошибался на их счет… Может, он ошибался во многом. Грейнджер судорожно втянула в себя воздух. — Вмешиваться в их мысли было… неправильно, но… — она смотрела в его глаза, быстро моргая. — Так они в безопасности. Он понимал. Больше, чем она могла себе представить. Драко заправил её взъерошенные волосы за ухо. Ей не нужно прятаться — точно не от него. — Ты поступила правильно, — тихо сказал он. — А я… нет, — её глаза вспыхнули. — Но я всё исправлю. Ты знаешь, что исправлю. Мы можем отправиться к ним. И я… со всем разберусь. Это было наименьшее, что он мог сделать, после своих действий и после её согласия. — Ты серьёзно? — задыхаясь, спросила Грейнджер. Губы Драко дрогнули. — Скреплено поцелуем. Он поцеловал её, пробуя на вкус сладость мягких губ и давая представление о том, что ждёт её в будущем. Он оттолкнул Грейнджер на шаг назад, заставив ногами вжаться в край кровати. — Драко… Драко, — повторила она, пока он стягивал одежду через голову. Она беспрепятственно скользнула по коротким волосам. Он… начинал привыкать к ним. Грейнджер, похоже, нравилось, и поэтому всё не так уж плохо. — Я… я правда очень устала, — её губы растянулись в извиняющейся улыбке. — Знаю, — пробормотал Драко и начал расстёгивать её джинсы. Из-под них выглядывала линия симпатичных кружевных трусиков. Мило. А на ней? Совершенно очаровательно. Она надела их для него? Зная, какие чувства вызывали в нём белые кружева на ней? Но он понимал, что сегодня лучше не давить на неё. Он уже получил то, чего хотел. — Всё в порядке, котёнок, — он поцеловал Грейнджер в кончик носа и снял её верх через голову. — Я просто хочу чувствовать тебя. Всю тебя. Щёки Грейнджер вспыхнули. Она кивнула и расстегнула лифчик, спуская лямки по плечам. Драко тоже разделся и забрался в их постель следом за ней. Он просунул руку между её ног, захватывая тепло её кожи в плен своей ладони, как теперь делал почти каждую ночь. Просто держал. А Грейнджер, как хорошая девочка, позволяла. Лёжа в темноте, Драко глубоко дышал, ощущая удушающе сильный запах корицы и ванили. Грейнджер заснула через несколько минут, но он ещё некоторое время смотрел в стену и думал о будущем, о том, каким оно будет с Грейнджер, желая его наступления как можно раньше. Снаружи раздался раскат грома — низкий и протяжный. Разразится шторм, но не этой ночью. И если когда-то и было время для глупых мечтаний, то именно сейчас. Он никогда не смел ни на что надеяться, он знал о грядущем, но теперь ещё и знал, что рядом будет Грейнджер. И, может… всё будет нормально. Без его семьи, её друзей, без войны и целого мира. Может, у него получится измениться, стать тем человеком, которым он хотел быть для неё. Не пьяным ничтожеством, с которым она начала трахаться из-за подавленности, а тем, с кем она хотела быть рядом. Тем, кем могла гордиться. И он им станет, как только разберётся с несколькими… проблемами. Драко закрыл глаза. Сегодня в ночной темноте под веками парило другое мёртвое лицо. Даже сквозь гниение и разложение можно было различить этот дурацкий шрам в виде молнии. Однако он не оживал, просто лежал, а что-то… скользило рядом. Драко не знал, что толкнуло это воспоминание на передний план сознания, но он заснул, раз за разом прокручивая в голове один и тот же разговор. Они не знают Поттера. А я знаю… Я знаю его привычки, его черты характера, его друзей. Я знаю, что он за человек и что из себя представляет. Лорд Волдеморт перестал ходить и перевёл прищуренный взгляд на Драко. Его голос был чуть громче шипения. И что же? … Покойник… Покойник… Покойник…