Саундтрек:
On My Knees — RÜFÜS DU SOL
Run Baby Run — The Rigs
Грейнджер игнорировала его. Она согласилась на сделку в случае смерти Поттера, но кинула удвоенные силы на возможность сохранить ему жизнь. Его приводил в бешенство её гениальный ум. Количество мыслей, роившихся в её голове, которыми она не делилась с ним. Её способность всегда найти выход из любой ситуации. Он был бы впечатлён — если бы она делала это не по отношению к нему. Если бы это не было единственным, что она делала по отношению к нему. Он думал, что не сможет оторвать Грейнджер от своего члена, но реальность оказалась совершенно иной: он даже не мог привлечь её внимание. Сидя на полу в окружении открытых книг с пергаментами, которые были исписаны крошечными заметками, Грейнджер занималась орденовской ерундой. Наверняка она уже настрочила там собственную чёртову книгу, но, несмотря на это, продолжала работать. Напористая. Но не по отношению к нему. Всякий раз, когда он пытался дотронуться до Грейнджер или оторвать её от скучной книги, в которую она была зарыта по свой самый милый носик, она лишь отмахивалась от него, постоянно придумывая какие-то отговорки. — Я пытаюсь сосредоточиться. — Дай мне закончить этот отрывок. — Это важно, Драко. Да? Как и его член. И… их… отношения, предположил он. Его сердце болело так же сильно, как и яйца. Может, больше. Драко выхватил из её рук книгу и захлопнул её. Грейнджер смерила его недовольным взглядом, раскрывая ладонь в ожидании, что он вернёт фолиант. — Я работаю, Драко. Ты это знаешь. — А мне скучно. Пока ты читаешь, здесь нет нихера интересного. Она потянулась за книгой, но он поднял её выше. Грейнджер с несчастным видом поднялась на ноги. Не то чтобы это как-то помогло, Драко был на добрый фут выше неё, и рука уже болела не так сильно, как раньше. Наверняка это было как-то связано с тем фактом, что он больше месяца не накладывал на неё проклятие. Но ещё означало, что он мог держать в руках книгу продолжительное время. Хотя… она запросто могла начать читать другую и снова притворяться, что он не так важен, как драгоценный ёбаный Поттер. — Можешь помочь. Некоторые из книг написаны рунами. Перевод — это одна из причин, которая меня замедляет. Драко рыкнул. — А другая — то, что ты постоянно отвлекаешь. Она скрестила руки, отчего её грудь стала проступать заметнее. По сравнению с бегами и Мэнором сейчас Грейнджер выглядела уже здоровой, вернувшись в прежний вес, и это привело к тому, что её сиськи стали немного больше. Драко усмехнулся. Она заметила его взгляд и опустила руки, фыркнув. — Только об этом и думаешь? — Не только о них, — он оглядел её тело. Медленно, с наслаждением впитывая каждый дюйм. Интересно, какое на ней сегодня бельё? И дай она только ему узнать. Грейнджер снова потянулась за книгой, но сработали старые рефлексы ловца, и Драко убрал фолиант туда, где она не могла достать. — Поцелуй меня. Она закатила глаза. — Драко… — Поцелуешь меня, Грейнджер, и сможешь вернуть книгу, — Драко дразняще водил фолиантом около неё. Она прикусила губу. Драко обвил её талию рукой, заставив ахнуть, и захватил её рот своим. Сомкнув зубы на мягкой плоти, он почувствовал пальцы Грейнджер на своих плечах. Которые тут же вцепились в книгу. Он застонал, когда она отстранилась, перелистывая страницы в поисках нужного ей параграфа. Драко упал на кровать рядом с ней и театрально вздохнул. Она даже бровью не повела. — Если тебе скучно, ты всегда можешь поиграть в шахматы с Роном. Он достойный соперник. После упоминания шахмат Драко вспомнил о Блейзе. Он не хотел думать о Блейзе. Или о том, как сильно скучал по шахматным партиям с… другом. Уизли и близко не был чем-то подобным. Губы Драко скривились. — Предпочту переводить руны. — Отлично! — Грейнджер сунула ему в руки блокнот и тяжёлую книгу. — Начни с пятьсот шестьдесят седьмой страницы.***
Гермиона следила за тем, как Драко натягивает через голову белую майку, легко скользящую по его шрамированной груди. Раньше он никогда не позволял ей такой роскоши. Даже в Мэноре тело Драко почти каждую ночь скрывала одежда. Больше — нет. Она не знала точную причину, почему он передумал, может, принял себя и ему стало более комфортно, но она не жаловалась. Ей нравилось — шрамы и всё остальное. Она даже думала, что они… сексуальные. Не то чтобы в ином случае он был непривлекательным. Драко всё ещё выглядел как ожившая мраморная статуя. Гермиона никогда не верила в риторику о чистокровной селекции, но нельзя было отрицать, что у Драко отличная генетика. Его тело было длинным и сухим, но под шрамами и бледной кожей угадывались мускулы. Гермиона бросила на них последний взгляд, когда он заправил майку сзади в брюки и схватил чёрную толстовку, плавным движением просовывая в неё голову. Он повернулся к ней спиной, посмотрел в зеркало и нахмурился. Его волосы немного отросли, но он всё равно провёл по ним рукой, пытаясь пригладить, чтобы они казались длиннее. Гермиона не смогла сдержать улыбку. — Над чем смеёшься? — фыркнул Драко, пока она наблюдала за ним с кровати. — Тебе идёт с короткими волосами, — ответила она, прикусив губу, чтобы не слишком ярко улыбаться. Драко сдвинул брови. — Ты надо мной издеваешься. — Нет, — Гермиона попыталась выглядеть серьёзно, но с крахом провалилась, поэтому схватила подушку, спрятав в неё лицо. — Иди-ка сюда! — Драко схватил её за лодыжку и стащил с кровати. Гермиона взвизгнула, пытаясь ударить его подушкой, но он легко заблокировал выпад, отправляя импровизированное оружие на пол. — Думаешь, я просто дам тебе остаться безнаказанной? Хм? — спросил он, забираясь на неё сверху. Гермиона смеялась и вжимала руки в его грудь. Боже, он был твёрдым. В самом деле мрамор. Драко навалился на неё всем телом. На рецепторах осел запах мяты, и каждый нерв натянулся подобно струне. — Да, — сказала она, не скрывая улыбки. — Ты дашь мне всё, что я захочу. Драко усмехнулся, быстро коснувшись кончиком своего носа её. — И чего ты хочешь, котёнок? Гермиона чувствовала дрожь тела в ответ на его действия. Ей нравилось, как он прижимал её к полу; нравилось ощущать тепло его тела совсем рядом. Неважно, сколько могло пройти времени: день или год — но едва Драко окажется сверху, тело Гермионы будет реагировать так, как натренировано. Ни секунды на раздумья. Блаженство. И освобождённая от головокружительных цепочек мыслей, проносящихся в сознании, Гермиона отчётливо чувствовала, чего хотела, действительно хотела. Глубоко. Внутри. Она даже не испугалась своих следующих слов. — Хочу, чтобы ты преследовал меня, — серые глаза Драко были прикованы к ней. — В лесу, недалеко от того места, где мы тренировались, — сердце бешено стучало, но она не нервничала. Гермиона была… взволнована. — Раньше мне это снилось. О том, как ты… находишь меня, и преследуешь, и… Драко приподнял бровь. — И?.. К щекам Гермионы прилил жар. Хотя, вероятно, никакие слова, сказанные ею, не дадут повод Драко думать, что она… испорченная. Наверное, ему даже понравится. Очень понравится. Гермиона сделала вдох, ощутив вкус мяты на языке. — И ты прижимал меня к земле вот так. Говорил, что я твоя, — пока она отвечала, глаза Драко сияли, как полированное серебро. — И… Я была. В своих снах я полностью и безраздельно была твоей. Его тело застыло, мышцы напряглись, натянулись, поддались контролю. Жар в его взгляде остыл, и губы тронула лёгкая ухмылка. — В лесу за полем? — спросил он немного грубее обычного. Она кивнула и снова прикусила губу. — Отпусти, Грейнджер, — приказал Драко. Гермиона тут же подчинилась. Его глаза блеснули. — Когда я с ней закончу, она будет ныть. Вся ты будешь. По телу прокатилась дрожь, и внутри начал закручиваться узел желания. Пока… Драко не встал. Гермиона приподнялась на локтях, немного разочаровавшись, что Драко не сорвал с неё одежду. Больше, чем немного. Но это чувство исчезло, когда он наклонился, начав натягивать чёрные ботинки. — Я дам тебе фору. Гермиона смотрела, как он их зашнуровывает. Его палочка до сих пор находилась у неё, но она была уверена, что уже совсем скоро он попросит древко обратно. Драко кинул на неё взгляд, приступая ко второму ботинку. — На твоём месте я бы уже начал убегать. Гермиона вскочила, и её с головой захлестнуло волной адреналина с возбуждением. Она ещё секунду наблюдала за движениями его пальцев, но, едва он затянул шнурки, вылетела из комнаты и рванула вниз по лестнице. Огибая кухонный стол, Гермиона врезалась в Билла и, быстро извинившись, оглянулась. Драко пока не было. Она направилась к двери. Перед ней вырос Рон. — Хей! Я хотел спросить… — Не сейчас! — Что случилось? Гермиона попыталась нырнуть ему под руку. — Гермиона? Она услышала тяжёлые шаги на лестнице. — Прости, мне нужно идти! — Гермиона протиснулась мимо него. — Идти? — выкрикнул Рон из-за её спины, но она не оглянулась. Гермиона быстро побежала к тренировочному полю. Кровь неслась по венам, и девушка ускорилась, пытаясь как можно быстрее добраться до противоположной стороны и скрыться за деревьями. Оказавшись в тени, Гермиона украдкой посмотрела в направлении дома. Драко выходил из коттеджа. Его глаза просканировали открытое поле, вскоре остановившись на ней. С такого расстояния было трудно сказать, но… казалось, он улыбался. Гермиона разрешила себе одну секунду понаблюдать, как его тело превращается в подготовленную машину для охоты, после чего сдвинулась с места. Весенний ветер хлестал её по лицу, подхватывая волосы и сдувая их с плеч. Гермиона наполнила им лёгкие до краёв, бросаясь вперёд. Она отодвигала низкие ветви, пока деревья не стали шире, старше, а пространство — больше. Корни теперь были толстыми и извилистыми. Гермиона перепрыгивала через них, испытывая странное чувство дежавю. Когда она бежала так в последний раз, шёл снег, а температура внутри была запредельной из-за лихорадки. Теперь жар в теле был вызван чем-то совершенно другим. Она не могла перестать улыбаться. Солнечный свет просачивался сквозь листву, и Гермиона начала спускаться по крутому склону, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Достигнув низа, она запнулась и остановилась. Птицы. Ветер. И её тяжёлое дыхание. Гермиона мотнула головой из стороны в сторону. Куда идти? Справа была более ровная местность, по ней будет легко передвигаться. Но слева находилась груда больших камней… по ним можно будет взобраться и выйти с другой стороны на возвышенность. Возможно, она даже сможет оттуда увидеть Драко. Он был быстрее неё и знал, как ловить. Гермиона отдалась в руки воображению, прокручивая в голове различные сценарии того, как это могло произойти. Сердце забилось быстрее, сгоняя горячую кровь в мозг, и она глотнула очередной порыв ветра. Боже, как хорошо было снова что-то придумывать и не беспокоиться о миллионе непредвиденных обстоятельств. На земле лежали опавшие листья. Драко, вероятно, мог понять, в какую сторону она пошла, и совсем скоро наткнуться на неё. Она огляделась в поисках… идеально. Неподалеку от неё лежала старая ветка, и Гермиона схватила её, взмахнув и разбросав листья справа от себя. Она как можно дальше отбросила кусок дерева, надеясь, что Драко заметит беспорядок и направится в ту сторону. Гермиона повернулась и начала карабкаться вверх. По крайней мере, здесь она не оставит следов. Держа в голове лишь одну цель, она двумя руками хваталась за камни и подтягивалась по груде гранита. Преодолев препятствие, Гермиона быстро выпрямилась. — Где ты, котёнок? — крикнул Драко. Услышав его голос, она замерла. Гермиона попыталась определить, с какой стороны он доносился, но лес сбивал с толку. Казалось, будто звуки заполняли пустые пространства между деревьями и окружали её. Он коротко рассмеялся. — Если продолжишь так убегать, мне придётся посадить тебя на поводок. Она услышала игривость в его голосе и почувствовала, как кровь внутри ускорила движение. Да. Это. То, чего она хотела. Это было неправильно, но, честно говоря, раньше, когда дело касалось Драко, это её ни разу не останавливало, так почему должно сейчас? Нужно ли позволять ему гоняться за ней по лесу и разыгрывать какую-то странную и, вероятно, немного нездоровую фантазию, придуманную воображением, когда она спасалась бегством? Наверное, нет. Конечно, нет. Планировала ли она продолжить? Гермиона снова побежала, с каждым шагом всё резче двигая руками. Ноги горели, пока она мчалась через лес. Она прислушалась к звукам шагов Драко и, когда ей показалось, что она что-то различила, быстро сменила направление. Гермиона понимала, почему ноги сводило судорогой, но отчего же тогда так болело лицо? Ох. Она улыбалась. Она так сильно улыбалась, что начали ныть щеки. Дорогой Годрик, когда это происходило в последний раз? Кого это волновало?! Гермиона хотела почувствовать. Она хотела, чтобы от Драко у неё всё ныло. Внутри и снаружи. Гермиона замедлилась. Она бежала уже довольно долго, а он до сих пор её не догнал. Внезапно Гермиона поняла почему. Оба раза, когда Драко преследовал её — в Запретной секции и в лесу Дин, когда поймал её, — он загнал её в угол, почти обманом заставив пойти туда, куда хотел именно он. Она остановилась и вытащила палочку Драко. Тяжело дыша и чувствуя, как подёргиваются мышцы на ногах, Гермиона огляделась. Его нигде не было видно. Может… может, она ошибалась? Драко был ранен, возможно, он был не в состоянии бегать так быстро, как раньше. Хотя этим утром он не выглядел так, будто был не в форме… Гермиона услышала позади себя глухой удар и инстинктивно обернулась, успев различить лишь светлую вспышку, прежде чем рухнуть на землю. Они перекатились, и она оказалась в ловушке тела Драко. Руки на её запястьях, колени у бёдер, и через секунду её уже вжимали в листья. Подняв глаза, Гермиона увидела хитрый взгляд и растянувшиеся в усмешке губы. — Ты же не думала, что я дам тебе уйти, верно, котёнок? — плавно проговорил Драко озорным голосом. — Особенно если ты обещала мне такую сладкую награду. Она сжала ноги, отчего по спине пробежала дрожь. Слава Годрику, земля была твёрдой, иначе ей казалось, что она никогда не перестанет падать. Драко усилил хватку, склонившись и проведя языком по открытой шее. — М-м, — он причмокнул и отпустил её запястье, вырвав палочку из сомкнутых пальцев. — Знай, что бег провоцирует хищнический инстинкт, — он опёрся на предплечье рядом с её головой и прижался к ней нижней частью тела. — Как думаешь, что эти инстинкты говорят мне делать сейчас? Боже… Гермиона едва могла дышать, а если и получалось, то всё было пропитано им. Драко был повсюду. Везде. Его рот сомкнулся на её шее, целуя, посасывая, постепенно становясь всё грубее. Его рука пробежалась по изгибам её тела, хватая и сжимая грудь сквозь рубашку. Он толкнулся бёдрами, и Гермиона застонала, теряя остатки воздуха. Вжимающийся в неё член был твёрдым. Боже, это было… Она дрожала от возбуждения. Это было невероятно. Подобно сну, только лучше. Зубы Драко впились в неё, и Гермиона повернула голову в сторону, давая ему оставить следы везде, где получалось достать. Драко зарычал и воспользовался этим. Он царапнул зубами у её уха, обводя губами и целуя воспалённую кожу. Глаза закрывались, Гермиона знала, что будет дальше, чувствовала всем своим существом. Драко отстранился и сел на колени, оседлав её талию. Он стянул через голову чёрную толстовку, бросив её на землю рядом, после чего приступил к ремню. Его глаза обвели её тело, потемнев, и тут же он вытянул кожу из металлической пряжки. — Ты пиздецки горячая. Просто… блядь… Гермиона закрыла лицо руками, пытаясь скрыть смущение и румянец. Драко схватил её руки и отвёл их в сторону. — О, нет, ты этого делать не будешь. Я хочу видеть тебя всю. Особенно это, — он потянул Гермиону за руки, пока верхняя часть её тела не оторвалась от земли, и захватил её губы своими. Глаза девушки распахнулись ровно за секунду до того, как он уложил её обратно. — Ты красивая, но твои сиськи тоже. Сними рубашку. Сейчас. Он расстёгивал штаны, и Гермионе пришла в голову одна идея. Безумная, сумасшедшая, невероятная идея. Она вытащила ноги из-под него. Драко остановился. Его брюки были расстёгнуты, а глаза следили за каждым её движением. Гермиона вскочила и рванула в сторону, пока он приходил в себя, находясь всё в том же положении. — Ты, маленькая… Гермиона рассмеялась, и порыв ветра донёс этот звук до Драко, пока она оббегала деревья. Он поймает её и на этот раз, наверное, прижмёт лицом к земле, сорвёт джинсы, шлёпнет по заднице, а затем резко войдёт. Боже, она не могла дождаться. Мимо её головы пронёсся поток света, и, оглянувшись, Гермиона увидела преследующего её Драко. Она радостно взвизгнула и метнулась за дерево. Грудь тяжело вздымалась, и она осторожно выглянула из укрытия. Драко не было. Гермиона подбежала к другому дереву и прижалась к нему. Может, пусть лучше найдёт её здесь, прижмёт к грубой коре, поднимет и жёстко трахнет. При мысли об этом ноги подкосились. Гермиона прикусила губу и огляделась. Где он? Она вышла из-за дерева, сделав несколько шагов в частично открытое из-за упавшего ствола пространство. Он что, прятался от неё? — Драко? — позвала Гермиона. Ответа не последовало. — Прости, что убежала. Можешь выходить. Она развернулась, но лишь почувствовала ещё один порыв ветра, который сдул её кудри с плеч. Гермиона сделала несколько шагов и остановилась. Она была Годрик знает как далеко от коттеджа, и у неё даже не было палочки, чтобы дать знать о своём местоположении. — Эй, Драко! Это уже не смешно! Слегка раздражённая тем, что он до сих пор не появился и не дал ей то, что она хотела, Гермиона фыркнула и, подумав, что вернуться обратно по той же тропинке, по которой дошла сюда, будет разумно, развернулась. После чего остановилась как вкопанная. Она увидела девушку. На другой стороне небольшой поляны. Она выглядела немного старше Гермионы, может, на год или два, и была одета в толстое пальто с меховой подкладкой, которое казалось ей слишком большим. Она подняла голову и втянула воздух длинным прямым носом. Она была очень симпатичной. Её глаза, более светлого оттенка, чем у Гермионы, остановились прямо на ней. — Кто ты? — спросила она с лёгким акцентом. Пожалуй, шотландским? Гермиона даже не думала двигаться. Она была настолько поражена появлением этого человека, что ей и в голову не пришло бежать. Девушка сделала несколько шагов к упавшему дереву, что находилось между ними. — Ты… Я тебя знаю? Гермиону окутал страх, пронзая нервы и наполняя вены льдом. Она понятия не имела, кто эта девушка, но она знала Гермиону и скоро вспомнит откуда. До этого момента ей нужно было оказаться далеко, далеко отсюда. Что-то в этой девушке тревожило её. Знай, что бег провоцирует хищнический инстинкт. Драко был прав. Если она сбежит, то будет выглядеть виновной. Даже если эта девушка не узнает её, она может рассказать кому-нибудь о том, что видела, и Гермиону могут прийти искать. После Министерства её лицо было напечатано в «Пророке» рядом с фотографией Гарри. И Пожирателям Смерти не нужно было объяснять, кто она. Девушка сделала ещё один шаг вперёд. Её волосы были спутаны, а мех на пальто облеплен грязью. Она выглядела усталой — должно быть, шла всю ночь, а может, и дольше. Самое главное, что у этой девушки не было волшебной палочки. По крайней мере, в этом они были равны. Девушка снова втянула носом воздух, пытаясь её опознать. Гермионе нужно было быстро придумать, как сбить её со следа, образно выражаясь. Или просто выиграть время до прихода Драко. Но не успела Гермиона ответить, как голова девушки с такой силой дёрнулась в сторону, отчего создалось впечатление, что она навредила себе. — Драко. Гермиона повторила движение и увидела его. Драко стоял на краю поляны, снова одетый и с палочкой в руке. — Кенна. Кенна? Гермиона моргнула, переводя взгляд с него на неё. Драко… Драко знал этого человека? — Драко! — девушка подскочила к нему и обхватила плечи. Ледяная тревога в Гермионе в миг вскипела, опалив её, пока Драко просто стоял. В объятиях другой девушки. — Не могу поверить, что нашла тебя! Где ты был? Ох, Драко! Она крепче обняла его, и Гермиона почувствовала подступающую к горлу тошноту. Он плавно убрал её руки с себя, но девушка — Кенна — вцепилась в него, не отпуская. Драко оглядел её, и челюсть Гермионы недовольно сжалась, когда он коснулся воротника пальто Кенны, как будто оно было… знакомо ему. — Ты здесь одна? — спросил он. Кенна кивнула. Её волосы каким-то образом до сих пор были упругими и пышными, хотя и спутанными. Кудри Гермионы к этому моменту уже все превратились бы в один большой колтун. — Да, я… — она замялась. — Только я. Драко спокойно кивнул. Гермиона понятия не имела, как у него получалось сейчас сохранять такое хладнокровие, ведь он выходил из себя из-за каждой мелочи. На самом деле она понятия не имела, кто эта девушка, откуда она знала Драко и почему ни в каких разговорах о его пожирательской деятельности имя Кенны никогда не всплывало. И она не знала, как долго ещё сможет молча наблюдать, как другая гладит руки Драко. На этот раз он её не оттолкнул. — Кто-нибудь знает, что ты здесь? — низко и холодно спросил он. Девушка покачала головой. — Уверена? Она кивнула. Гермионе показалось… странным, что эта… очень симпатичная девушка, о которой Драко забыл упомянуть, так хорошо выполняла его приказы. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — это был тот самый командный тон Драко, но… ему не хватало мягкости, с которой он обращался к Гермионе. — Я… я здесь, чтобы спасти тебя. Гермиону снова затошнило. Её тошнило, лихорадило, она вся горела, это было нереально. — Спасти меня? — впервые в голосе Драко прозвучала неуверенность. — Пришло распоряжение, что тебя держат в заложниках, и нас послали разыскать тебя и вернуть. Нет. Злость Гермионы превратилась в камень внутри неё. Драко не вернётся, он не может. Его убьют. Верно? — Чьё распоряжение? Кенна, наконец, отвела взгляд от его лица, и Драко воспользовался возможностью скосить глаза на Гермиону. В них промелькнуло что-то острое и опасное, но он быстро вернул внимание к Кенне, не оставив возможности разглядеть. — Кенна, — произнёс Драко её имя, и Гермиона впилась ногтями в кожу ладоней. — Отвечай. Внутри пробежала волна жара, ярость смешалась с чем-то похожим на досаду, создавая ядовитую смесь ревности, горящую под кожей. Кенна подняла на него взгляд. — Ты пахнешь как… — она принюхалась к его груди. Гермиона не поняла, что начала идти вперёд, пока Кенна не повернулась в её сторону. — Вот кто ты. Ты та самая девочка. Гермиона понятия не имела, что толкнуло её на произнесение следующих слов, но голос совершенно не дрожал, когда с губ сорвалось: — Его девочка. Кенна отпустила Драко, и Гермионе стало немного легче дышать. Она набрала полную грудь воздуха и снова двинулась к ним. — Уходи. У Гермионы не было ни малейшего представления, кто эта девушка для Драко, но она не могла отрицать, что обрадовалась, когда он велел ей уйти. Особенно после того, как она всего его облапала. — Грейнджер, уходи. Что? Она? Но… — Нет. — Я, блядь, не прошу. Уходи. Гермиона не сдвинулась с места. Она не оставит его здесь, тем более одного и тем более с Кенной. Кто она?! Почему она считала, что вот так обнимать Драко — это нормально? Они… Боже… Лихорадочный озноб вернулся, опаляя кожу, покалывая в месте прикосновения его рта к её шее и охлаждая кровь, бегущую в венах. — Клянусь Салазаром, — прорычал Драко и подошел к ней. На секунду Гермионе показалось, что он снова может наложить на неё империус. Он выглядел почти таким же отчаявшимся, как в ту роковую ночь в замке. От этого она занервничала: Драко никогда не был более опасен, чем загнанным в угол. Только теперь у него был выход. Ему больше не придётся прислуживать Гарри. И он мог заставить её пойти с ним. И Кенной. Драко остановился перед ней, и Гермиона взглянула на его палочку, удивившись, как грубо он сунул древко ей в руку. Он с силой сомкнул вокруг рукоятки её пальцы. — Если ты не уберёшься отсюда к чёрту… — Кто она? — Грейнджер… — Почему ты хочешь, чтобы я ушла? — Твою мать, — он провёл рукой по волосам. — Драко? — подала голос Кенна, стоящая позади. Драко оглянулся через плечо, и Гермиона воспользовалась этой возможностью, чтобы обойти его. Драко издал какой-то непонятный звук, но Гермиона устала от того, что он постоянно командует. Держа её в плену, Драко не ответил ни на один из её вопросов, и она больше не станет этого терпеть. Если он отказывался от объяснений, тогда она будет спрашивать других. — Откуда ты меня знаешь? — спросила она. — Твой запах. Он нанял нас… охотиться на тебя. — Запах? Как ты… — рот Гермионы приоткрылся. Она не была уверена, как не заметила раньше. Возможно, просто была удивлена увидеть здесь кого-то ещё, поэтому не связала это с тем, что уже знала. Драко нанял оборотней для охоты на магглорождённых и… на неё. Драко схватил её за локоть и оттащил назад. — Грейнджер, уходи отсюда. Уходи. Отсюда! Гермиона попробовала вырвать руку, но хватка Драко была крепкой. — Буйная, — Кенна подмигнула. — Она мне нравится. Драко с каждой секундой стискивал пальцы всё сильнее, пока Гермиона не поморщилась. — Отпусти меня, Драко. — Грейнджер… пожалуйста. Драко выглядел так, словно едва сдерживался. Мышцы его шеи были напряжены, а губы так плотно сжаты, что почти побелели. Она посмотрела на Кенну, а затем снова на него. Он так много сделал, чтобы уберечь её, может быть — просто может быть, — это он делал по той же причине. Он не уйдёт, без неё — точно нет. Гермиона знала это как факт. Так что, если её возвращение в коттедж означало, что он тоже вернётся, тогда… она послушается. Хотя это не означало, что такой вариант должен был быть ей по душе. — Мы поговорим об этом, надеюсь, ты знаешь. Лицо Драко не выражало эмоций, но в его глазах плескалась тревога. Он опустил подбородок в кивке. Гермиона в последний раз взглянула на Кенну. Она наблюдала со слегка склонённой набок головой, оглядывая Гермиону от макушки до кончиков пальцев. Гермиона вздёрнула подбородок и непримиримо встретила взгляд Кенны. Затем в мгновение ока коснулась щеки Драко, приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Коротко и мягко, но это действие выразило все её мысли. Драко смотрел вниз, затем медленно втянул нижнюю губу в рот, снова пробуя её на вкус. Гермиона крепко стиснула его палочку в руке и пошла обратно к деревьям. — Грейнджер. Гермиона обернулась. Драко сжал и разжал руку. — Скажешь Биллу, где мы? Все сомнения и нервозность, которые поселились в груди по поводу оставления здесь Драко, испарились. Он спрашивал Билла. Он спрашивал Орден. Он… доверял им. И она доверяла ему. Вот что сейчас между ними было. У них были… преданные, любящие, доверительные отношения. Только она не доверяла этой девушке Кенне. Она ей не нравилась, а также не нравилась её чересчур фамильярная манера прикасаться к Драко. Гермиона кивнула. — Будь осторожен. Губы Драко дрогнули. — Ты меня знаешь. Знала… Верно?***
Как только Грейнджер исчезла, Драко схватил Кенну за горло и толкнул к ближайшему дереву. Кенна заскулила. Этот высокий писк напомнил ему о его гончих. — Как, блядь, ты меня нашла? — Я… Ветер… — прохрипела она, и Драко немного ослабил хватку на её шее. Кенна закашлялась и втянула воздух. — Почувствовала твой запах… на ветру. Драко стиснул челюсти и прошипел сквозь зубы: — И ты чисто случайно оказалась здесь? В этих лесах? Кенна снова закашлялась, а её глаза наполнились слезами. — Тихо. Я искала… Мне сказали, деревья… — она боролась выдавливать слова, а Драко боролся с болью под меткой. — Мокрые деревья. Он убьёт нахуй Поттера, это тупого четырёхглазого ублюдка. Если Грейнджер пострадает из-за него… Драко надавил на горло Кенны, и она замерла. Как собака, которой велели сидеть. Она даже не сопротивлялась. На самом деле если бы он не прижимал её к дереву, то она наверняка просто бы… упала. Драко был в этом уверен. Она стала очень худой и пыталась спрятаться в пальто брата, но было ясно, что последние несколько недель дались ей нелегко. От неё пахло мокрой псиной. — Зачем ты на самом деле здесь? Хм? — он приблизился к её лицу. В такой интимной позе он надеялся оказаться с Грейнджер, а не с грёбаным оборотнем. Кенна тяжело дышала, прижав язык к нижним зубам. Она могла покалечить этими зубами, даже не обращаясь в волка. Перед глазами отчётливо вырисовывалось изуродованное шрамами лицо Билла, чтобы дважды подумать о таком близком нахождении к ней, но у него не было выбора. Он должен был выяснить, что ей известно. — Тебя Сивый за мной послал? Она покачала головой, отчего её волосы зацепились за кору дерева. Он хотел вербальные ответы. Кенна это знала. Драко сжал её горло чуть крепче. — Кто. — Родители, — сильнее высунув язык, выдавила она из себя. Хватка ослабла. Его родители? Его грёбаные родители? — Они твои, — Кенна тихо кашлянула, — ближайшие родственники. Херовы оборотни и их странная одержимость стаями и семьями. Он этого не понимал. Ты не мой сын. Я лишу тебя имени Малфоев, если ты не будешь уважать его! Нахуй имя Малфоев. Они были той ещё семьёй. Но… действительно были. Как бы сильно он иногда ни хотел отсутствия связей с Люциусом Малфоем, он всё равно был его сыном. То, что он вернул перстень с печаткой семьи, не мешало ему оставаться Малфоем. Что, если отец хотел его вернуть лишь для того, чтобы обменять на милость своего Повелителя? Но Нарцисса теперь знала, что он говорил правду о Грейнджер. Может… она больше не испытывала к нему ненависти. Она не позволит отцу сделать нечто подобное. Или возненавидела его ещё больше за любовь к грязнокровке. Эта мысль скрутила болью сильнее, чем должна была. Он не хотел, чтобы его мать ненавидела его. Он не… ненавидел её. Драко принял метку ради неё, вытащил отца из тюрьмы ради неё. Он не чувствовал вины, что оставил её в Мэноре, потому что знал: отец позаботится о ней. Но если она искала его, потому что нуждалась в нём… Если она была в опасности, то… Он должен был знать. Драко прижал Кенну спиной к дереву и, внимательно вглядываясь ей в глаза, вторгся в её разум. Никаких стен, как у него, и никаких высоких изогнутых полок, полных упорядоченных мыслей и воспоминаний, как у Грейнджер. Самое главное — никаких красных глаз, как у Поттера. Драко толкнулся глубже. Он чувствовал волка, на этот раз более сильного, чем раньше. Он рычал, охраняя свою территорию, но не пытался выгнать его. Перемещаясь в сознании Кенны, Драко действовал осторожно, стараясь не угрожать животному, но и попасть туда, куда ему было нужно. Её воспоминания сковали его, окутывая образами цвета, звука и, прежде всего, запаха. Быть оборотнем — отвратительно. Он хотел как можно быстрее выбраться из её головы. Но сначала нужно было получить то, за чем он пришёл. Драко увидел скулящего Донована, который свернулся калачиком на полу. Беллатриса выстрелила ему в грудь ещё одним круцио. — Где он?! — взвизгнула она. Кенна плакала, пытаясь добраться до брата и борясь с Сивым. Драко увидел его лицо или то, что от него осталось. Его язык вывалился из раскрытой челюсти, свесившись набок, как у собаки. Рот до конца больше не закрывался, и из него сверкал набор серебряных зубов, часть из которых удлинялась в клыки. Это сделал он. Это сделал Драко. Он не хотел этого видеть. Не сказать, что на пытки Донована было смотреть лучше. Его допрашивали, задавали волку вопросы о местонахождении Драко, о том, где он мог прятаться… Спрашивали о Грейнджер. Вдруг волк Кенны заскрежетал зубами, и Драко понял, что снова слишком сильно прижимает её к дереву. Напор немного ослаб, когда он увидел смерть Донована. Потом Фергуса. После чего к ногам Тёмного Лорда притащили Кенну. — Мой Лорд, — прервал его Люциус, и Драко даже удивился оттого, как сильно его разозлило лицо отца. — Она может быть в состоянии… помочь нам. Три волка поклялись ему в верности, а он совершенно не вспоминал о них после исчезновения. Но, если их верность осталась прежней, значит, в отсутствие Драко они подчинялись его отцу. Люциус склонился над Кенной, и Драко впервые за это время увидел Нарциссу, образ которой показался из-за спины отца. Она плакала, по её лицу тихо текли слёзы. От этого у него защемило сердце. Он ненавидел слёзы матери, но не мог отвести взгляд. Драко смутно понял, что Люциус приказал Кенне найти его и вернуть домой. — Прошу, — Нарцисса сделала шаг вперёд, сжимая носовой платок и нервно теребя его… блядь. Обкусанными ногтями. Грейнджер порой, конечно, свои обламывала, но на кончиках пальцев оставались такие же короткие, острые ногти. — Он мой сын. Мой единственный сын. Мой… единственный… Нарцисса закрыла лицо платком, и Люциус обнял её, успокаивая. Нет… уводя от Тёмного Лорда. Защищая. — Драко предан, мой Лорд. — Правда? — услышав голос Тёмного Лорда, Драко напрягся. — Где же тогда мой верный слуга? Люциус кинул взгляд на Нарциссу, открыв рот. У него всегда был такой же подвешенный язык, как у Драко, но сейчас он заплетался и был испачкан мадерой. Никчёмный. За него ответила Нарцисса. — Он охотится за Поттером, мой Лорд. Он… последовал за ними, когда на нас напали. — Ложь! — гаркнула Беллатриса. — Он сбежал от меня с этой мерзкой грязнокровной шлюхой! Чёртова сука умрёт. — Закрой рот, Беллатриса! — Нарцисса оттолкнула руки мужа. — Ты ничего не знаешь о моём сыне! — Тишина, — по помещению пронеслось шипение. Губы Тёмного Лорда растянулись, обнажая зубы. — Ссоритесь как дети, — кроваво-красные глаза оказались устремлены на его мать, и она отпрянула, вжимаясь в грудь своего трусливого мужа и дрожа. — Ваше семейное древо и раньше теряло ветви из-за гниения. Если оторвётся ещё одна, инфекция должна быть удалена. Сжимающие шею Кенны пальцы Драко онемели, и холод начал ползти вверх по его руке. — От самых корней. Метка горела. На секунду это осталось единственной частью его руки, которую он мог чувствовать. Драко вынырнул из разума Кенны и потряс конечностью, разгоняя кровь, отчего та начала медленно нагреваться. Кенна прислонилась к стволу дерева, вцепившись руками в кору, чтобы не упасть. Без палочки он не мог стереть ей память, да даже если бы он это и сделал, обливиэйт мог быть разрушен, плюс разум Кенны был слаб. — Меня убьют, если я вернусь без тебя. Он посмотрел на красное пятно на её шее. Это было решением. Или… Родители отправили Кенну забрать его, вернуть домой в надежде, что они смогут превратить свою ложь в правду. И если Тёмный Лорд видел его с Поттером, он будет ждать, что Драко вернётся с пленным. Он мог взять с собой и Уизли. Ради забавы. Все слабости и промашки будут забыты, если Драко передаст Избранного Повелителю. Он твёрдыми глазами наблюдал, как по щекам Кенны текут слёзы и капают на воротник пальто её брата. Её мёртвого брата. Его последний охотничий волк находился прямо перед ним. Всё будет так, как раньше: семья в безопасности, Грейнджер под защитой с ним. Ему просто нужно было… солгать. И разбить сердце Грейнджер, возможно, до такой степени, что оно никогда больше не сможет забиться в любви к нему. Предплечье снова свело болью. Блядь. — Малфой? Билл Уизли пересекал поляну. Он замер на половине пути, рассматривая положение, в котором стояли Драко и Кенна. Близко. Касаясь. Наедине. Драко устроил ладонь на дереве рядом с её головой. — Слушай меня, смотри на меня, — он схватил её лицо другой рукой, не давая шанса сдвинуться с места, и навис над ней. — Ты ничего не расскажешь им обо мне. Поняла? Ничего, — Кенна попыталась кивнуть, но его хватка была крепкой. Она издала ещё один тихий стон, когда его пальцы сильнее впились в её щёки. — Если откроешь рот, я сам тебя нахуй убью. И это будет намного больнее, чем быстрое проклятие, которое ждёт тебя по возвращении, так что ты будешь делать в точности то, что я скажу. Ты меня поняла? — Да, — выдохнула она, когда Билл подошёл. — Да, сэр. Драко опустил руку на плечо Кенны, сжал его пальцами и повернул её к Биллу. — Она оборотень. Немного знает о стае Фенрира и, думаю, сможет дать о них некоторую информацию. Билл быстро оглядел их по очереди, его рот был приоткрыт, а шрам тянулся через всё лицо. Кенна тряслась, и Драко не осмеливался отпустить её. Он знал, насколько она быстрая. Если она испугается и решит сбежать, а Драко не успеет её поймать до того, как она окажется в чьих-то ещё руках… — Пожирателям Смерти нельзя её найти. Орден может её спрятать? — Угу, — тихо сказал Билл, затем прочистил горло. — Да. Да, можем. У нас есть… Драко толкнул Кенну к нему, и Билл вцепился в неё, скорее, чтобы не дать упасть. Ему нужно было подумать. Одному. И как только он разберётся в себе, он разберётся и с Грейнджер. Кенна потянулась к Драко, но он отмахнулся от неё. Пройдя мимо них обоих по направлению к деревьям, он крикнул, не оборачиваясь: — Доставьте её туда до захода солнца. Сегодня полнолуние.***
Когда Драко добрался до коттеджа, уже стемнело. Луна взошла и сверкнула на тёмных волнах океана. Он слышал внутри разговоры, смех, и ему пиздецки хотелось сейчас быть где-нибудь в другом месте. Подняв глаза, Драко увидел слабый золотистый свет, исходящий из знакомого окна, и вздохнул. Он прошёл мимо всех, кто сидел за столом и ужинал, направившись в комнату и найдя там Грейнджер, которая его ждала. На этот раз она хотя бы не игнорировала его, но, как ни странно, от этого факта лучше не становилось. Драко глубоко втянул в себя воздух и закрыл за собой дверь. — Кто она? — веки Грейнджер были настолько плотно сомкнуты, что он едва мог разглядеть между ними шоколадный цвет её глаз. Драко провёл языком по зубам. Грейнджер хотела от него правды? Ладно. Она её получит. — Кенна была одним из волков, которые работали на меня. Грейнджер наклонила голову. — Она помогала тебе охотиться на магглорождённых? — Она помогала мне охотиться на тебя. Если мы в это время случайно находили… подозрительных лиц, я должен был их сдавать. Какой настоящий Пожиратель позволил бы одному из твоих ходить на свободе? Наверное, он мог бы сказать нужное в более… приятной манере. Наверное, должен был бы. Грейнджер была расстроена, и он никак не улучшал ситуацию — снова. Она прижала руки к туловищу. — Одному из моих? — Ты знаешь, что я имею в виду. — Знаю, — отрезала она. — Грязнокровки, верно? Губы Драко скривились от отвращения. Слышать это слово из уст тёти было противно, что уж говорить про Грейнджер. Тем более. — Ты попросила меня перестать называть тебя так, и я перестал. А теперь я прошу тебя перестать называть так себя. Грейнджер замялась, всего на миг, но этого было достаточно, чтобы он снова заговорил. — Я знаю, что делал прошлый год. И что делал до этого. Грейнджер… я никаким образом не смогу всё исправить. Совершенно. Я не хороший. И никогда не буду. Бродя по лесу, Драко принял эту часть себя. Он мог попросить Орден о помощи в спасении родителей — у матери нет метки. Они могли… но это было бессмысленно. Отец никогда не отпустит Нарциссу куда-либо без него, а Орден не примет его даже как пленного. Люциус принадлежал Тёмному Лорду не из преданности, а из страха. Умы можно изменить, но сердца — нет. И не то чтобы у отца чего-то из этого осталось в полной мере. Единственным утешением Драко было то, что отец скорее умрёт, чем допустит, чтобы что-то случилось с его женой. Драко не винил его. Он бы сделал тот же выбор. И… надо признать, он рад, что отец находился рядом с его матерью и мог о ней позаботиться. Благодаря этому Драко перестал чувствовать, что его попытки вызволить его из Азкабана были такими… никчёмными, а результат — бесполезным. — Уизли прав. Я никогда не изменюсь. Я всегда буду… этим, — он сжал пальцы. — Но это не значит, что я хочу быть. Карие глаза Грейнджер расширились. Она слушала его… наконец-то уделив ему своё грёбаное внимание. Теперь, с ним, с ней, Драко точно знал, что делать. Больше никакой лжи. Она хотела правды. А он всегда давал ей то, что она хотела. — Я знаю, что не отношусь к тебе правильно. Не отношусь… как к личности. Но это потому, что для меня ты не это. Ты не та личность, ты… ты часть меня, и я не… блядь, Гермиона… Ты — это я целиком. Ты моя. Грейнджер стояла перед ним с открытым ртом и распахнутыми глазами. Она была прекрасна. Внутри и снаружи. Сердце Драко болело. Между ними были сложные отношения, и он их не упрощал, но это было потому, что он не хотел. Он хотел её. Гермиону Грейнджер и всю её пламенную гордость, её неустанное стремление, её добрую, чистую сущность. Она некоторое время наблюдала за ним, и он видел мысли, что напряжённо пробегали по её лицу, она хмурила брови, поджимала губы, щурила глаза. — Драко, — медленно произнесла она, и его ладони увлажнились. — Я — личность. Ты говоришь обо мне, как будто я какой-то… приз, выигранный тобой, но это не так. Я выбираю быть с тобой. Снова и снова. Не знаю, почему ты думаешь, что должен постоянно приказывать мне и говорить, что я не должна сражаться. Я делала это много раз, пока не появился ты. Ты мне для этого не нужен, и… я тоже не собираюсь меняться. Она прикусила губу, заправляя кудри цвета карамели за уши. Золотой свет лампы и серебряные лучи луны отбрасывали на её лицо тёмные тени. — Это то, кто я есть, какая я есть, и я хочу быть с тобой, Драко. Я хочу быть твоей. Но то, что я твоя, не мешает мне быть собой. Я… я ценю то, что ты сказал обо мне, честно, но… Ты должен дать мне быть собой. Нет. Нетнетнет. Если он ослабит хватку, она увидит, какой он на самом деле неудачник, увидит все уродливые шрамы — не те, что на коже, а те, что в душе. Что бы она подумала, узнай, какие мысли одолевали его в лесу? Он должен удерживать её, контролировать её. Или потеряет её. — Ты должен дать мне быть собой, Драко. И я смогу быть твоей. Он моргнул. Хм. Он никогда не думал об этом с такой точки зрения. И… сегодня, когда они вместе бегали по лесу, это ощущалось как что-то прежнее. Потому что Грейнджер в тот момент чувствовала себя самой собой? Она улыбалась, когда он поймал её, улыбалась, когда прижал её к земле, улыбалась до тех пор, пока он, ругаясь, не начал приказывать ей оставить его вместе с… другой девушкой. Он бы никогда не оставил Грейнджер наедине с каким-то подонком в лесу, даже если бы она кричала до посинения. Может… может, это было несправедливо. Но всё это было нихуя не справедливо! Несправедливо, что Грейнджер наконец сказала, что уйдёт с ним, а после начала искать ключи к спасению своего драгоценного Поттера, чтобы ей не пришлось этого делать. Несправедливо, что у неё было всё желаемое, а единственное, чего желал он, была она, и что, казалось, каждый на этой чёртовой земле пытался разлучить их. Включая её. — Правда? — Насчёт чего? — Моя. Грейнджер усмехнулась. — Что это за вопрос такой? — Ты убежала от меня, — тихо сказал он. Грейнджер посмотрела на него так, словно он сошёл с ума. Он начинал чувствовать, что так оно и есть: она была блядски близко, но не кожа к коже, не дыхание к дыханию. Он трахал её почти неделю назад, и их игра в лесу только всё… обострила. Теперь даже собственные мысли не обретали форму, как будто крови в чёртовой голове совершенно для этого не оставалось. Он наблюдал, как недоверие на её лице сменилось опасением. — Я думала… Я думала, ты хотел… этого. Мне… мне жаль, если я перешла границы… — Грейнджер, нет! — Драко сократил расстояние между ними, схватив её за плечи. Почувствовал, как её мышцы нервно подёргиваются под его пальцами. — Котёнок, нет, я совсем не это имел в виду. Конечно, я хотел! Она немного расслабилась, но её губы сжались при взгляде на него. — Тогда почему ты это сказал? Ему пришлось тщательно подбирать слова. — Я… Ты… Грейнджер, ты не знаешь, каково это — быть с кем-то вроде тебя, — чёрт, ей это не понравится. — Я постоянно проёбываюсь и не знаю, как это остановить. А когда у меня получается, ты злишься на меня, срываешься с места и бежишь к своим друзьям, а я знаю, какое дерьмо они говорят обо мне в моё отсутсвие… — Драко, они не пытаются нас разлучить! — Но и не пытаются делать обратное! — проревел он. Блядь. Блядь. Должно быть, все их слышали. Лишь ещё больше масла в их чёртов огонь, призванный спалить его дотла. И, естественно, Грейнджер слишком глубоко вникла в его слова. — Значит, ты думаешь, что должен контролировать меня, или это сделают мои друзья. Думаешь, я теперь не могу сама принимать решения? — Думаю, тебя слишком волнует мнение других. — А тебя, думаю, это совершенно не волнует. Снова верно. Это уже начинало блядски раздражать. Его не волновали другие. Если бы да, может, он бы как-нибудь помог матери, вместо того, чтобы оставлять всё на усмотрение отца. Или хотя бы был немного добрее к Кенне. Она совсем недавно видела смерть брата, чёрт возьми. Может, тогда он не был бы одинок — без семьи и друзей — и не цеплялся бы за свою девушку, потому что она была всем, что у него осталось в этом ёбаном мире. — Меня волнуешь ты. Это лучшее, что я могу сделать, — он сказал ей нечто подобное несколько месяцев назад, когда оставил прикованной к кровати. Чёрт, ему повезло, что она не перестала разговаривать с ним после всего, через что он заставил её пройти, и вот он снова с ней спорит. — Но… Я попытаюсь, Грейнджер. Если это тебя осчастливит, я попытаюсь ради тебя. И, может, немного ради себя. Он закрылся от друзей и семьи, и это привело к тому, что одного он убил, а остальных бросил. Если он уладил отношения с Грейнджер, возможно, получится и с другими людьми. Выражение её лица смягчилось, и Драко удивился. Он думал, что они будут стоять здесь и ссориться остаток ночи, пока один из них не разозлится настолько, что уйдёт. Взамен Грейнджер подняла руку и приложила её к его щеке. Он глубоко втянул в себя воздух, наклоняясь к ней. — Ты уверен, что тебя волную только я? Кенна выглядела очень… комфортно рядом с тобой, — она не казалась разозлённой, может, немного пытливой, но это было нормально для Грейнджер. Она должна была знать всё. Драко скользнул руками к её бёдрам, хватаясь за них. — Я никогда не прикасался к ней. Или к кому-нибудь ещё. Ты это знаешь. Грейнджер прикусила губу, и Драко почувствовал знакомое напряжение под пупком. Её глаза вспыхнули, как жжёная корица, и он мог поклясться, что её губы изогнула лёгкая ухмылка. — Правда? Как и тогда, она знала ответ. Грейнджер лишь хотела услышать — снова, грязная девчонка. Ей всегда нравилось слушать все те развратные вещи, о которых он фантазировал. — Все те ночи в большой кровати я провёл в одиночестве, думал о тебе в разных позах, в разной одежде. Большая часть из которой прикрывала не слишком много, — он усмехнулся и коротко оглядел её тело. Щёки Грейнджер покраснели, а соски затвердели, проступая сквозь рубашку. — Только ты, Гермиона, — он снова назвал её по имени. Это было странно, но… не… плохо. Может, у него получится сделать это, может, у него получится измениться ради неё. — Всегда только ты. Драко опустил голову, прижимаясь к её лбу своим. Грейнджер положила руки ему на бока, и, чёрт, как было приятно, когда она касалась его. — Дай мне быть Гермионой, — сказала она. Сказала, а не попросила. — А когда мы останемся одни, я дам тебе делать со мной всё, что ты захочешь: разная одежда, разные позы. О, чёрт. Он хотел прижаться к её губам, но она снова улыбалась, и он не мог пропустить ни секунды того, как раздвинулись её розовые губы, как приподнялись щёки, как засияли и заискрились её глаза — при взгляде на него. — Больше никакой лжи, сладкая, — сказал Драко, уверенно глядя на неё. — Не обещай того, чего не планируешь выполнить. Грейнд… Гермиона вытянула руки, прижав запястья друг к другу. Буква «М», шрамом выведенная на её предплечье, осветилась серебром в лунном свете. — Можешь убедиться в этом, — её большие глаза расширились. — Сэр.***
Для выполнения обещания Гермионе не нужно было ждать. Драко уже толкал её вниз, зажимая между собой и стеной, не оставляя путей отступления. Он плавно переключился на контролируемую манеру поведения, которую она так любила. Его лицо стало непроницаемым, но на дне штормовых глаз оставалось скользить нечто тёмное. Только сейчас это не встревожило её, а… успокоило. Драко был здесь, её Драко. Гермиона стрельнула в него взглядом и попыталась подавить улыбку. — Никакого смеха, шлюха. Твой рот предназначен только для того, чтобы сосать мой член. Гермиону прошибла прохладная волна возбуждения, закручиваясь жаром внизу живота, что начал опалять кожу. Драко с силой рванул пуговицу на брюках, срывая их с себя. Гермиона пробежала пальцами по его ногам, остановившись на верхней части бёдер, следя за тем, как он несколько раз провёл кулаком от основания до головки. Она уже хотела сделать это за него, как член мгновенно оказался у её лица. Горячий и твёрдый. Гермиона тяжело дышала, ощущая его кончиками волос. Открыла рот в намерении провести языком, но вместо этого ахнула, когда Драко взял её запястья в свои руки и поднял их над её головой. Он вжал её запястья в стену, пригвоздив к месту эрекцией. Драко посмотрел вниз на неё, и его зрачки расширились. Свободной рукой он прижимал её голову к стене, уперев кончик члена в её губы. Она знала, что ему это нужно — нужна она на коленях перед ним как доказательство серьёзности слов. Гермиона помнила, как Драко скрепил обещания, и нежно поцеловала головку, глядя на него снизу как можно невиннее. Глаза Драко остекленели. — Соси так, как ты любишь. Гермиона повиновалась. С крепко зажатыми руками она закрыла глаза и подалась вперёд, отбрасывая в сторону все сомнения. Гермиона сделала именно то, что он сказал, потому что нуждалась в этом в той же степени. Когда были только они и никого больше, она могла ни о чём не думать. Не оставалось ни беспокойства о друзьях, ни планов, ни возможной смерти на следующий день. Только это. Только он. — Чёрт, как хорошо, — прорычал Драко, качая бёдрами в такт её движениям, толкаясь в неё — быстрее, глубже. — Ты любишь это. Любишь же стоять на коленях и заглатывать мой член, котёнок? Гермиона простонала в ответ, чуть откинув голову назад, чтобы он мог проникать глубже. Драко толкнулся до горла, сжав вокруг её запястий пальцы. — Открой глаза, — Драко смотрел на неё, разомкнув губы и тяжело дыша. — Хочешь быть оттраханной в глотку, грязная шлюха? Внутри Гермионы всё сжалось, и она свела колени, снова застонав, так как была не в состоянии произнести ни одного нормального слова. — Конечно, хочешь, — проворковал Драко. — Потому что маленькие шлюшки всегда этого и хотят, верно? Он вышел из её рта, и Гермиона судорожно наполнила лёгкие воздухом. Губы горели и ныли, когда она облизала их, наблюдая за поступательными движениями кулака. Она знала, что он хотел: её ответа, её слов. Действий было недостаточно, Драко всегда нужно было слышать. Гермиона наклонилась, чувствуя твёрдую хватку на руках, что были прижаты к стене над головой. — Пожалуйста, — тяжело дышала она. — Пожалуйста, Драко. — Пожалуйста, что? — приподнял он бровь, продолжая водить рукой. — Покажи, что я твоя. Черты его лица изменились — незаметно, — но эффект был мгновенным. Весь он кричал о силе, могуществе. Доминировании. Гермиона захныкала, когда он вытянул её руки и сжал запястья в ладони. Теперь её колени едва касались пола. Она практически парила, висела в ожидании продолжения. Гермиона открыла рот. Драко оказался внутри, прорываясь сквозь напряжение в горле и растягивая его. Гермиона постаралась не растерять воздух, когда затылок ударился о стену. Руки ничего не чувствовали, и она немного поёрзала, елозя коленями по полу и слыша со стороны Драко долгий благодарный поток ругательств. Он двигался резко, но не то чтобы чересчур: боль была смешана с удовольствием, и по её подбородку текла слюна, каплями собираясь на полу. В закрытых глазах собрались слёзы, но Гермиона никак не показывала своими движениями протест: она делала это для него, с ним. Она хотела этого в равной степени. — Принимай, блядь, его, — Драко хрипел, как будто был практически не в состоянии формировать из звуков слова. — Принимай мой чёртов член, шлюха. Захлёбывайся им. Глотай. Люби. Она выполняла всё, слыша собственный стон, сливающийся с его, когда в груди появился для этого воздух. Драко задвигал бёдрами быстрее, теряя всякое чувство ритма и просто отдаваясь желанию, захлестнувшему его. Она чувствовала в горле жар и пульсацию. Гермиона расслабилась, насколько могла, чтобы он легко входил и выходил. — Чёрт, Грейнджер, да, — выдавил Драко. — Ты моя. Ты моя. Ты моя, — повторял он с каждым толчком. — Скажи это. Драко отстранился, получая в ответ растерянный взгляд и тяжёлое дыхание. — Скажи, что принадлежишь мне. Мне. Его подрагивающий и тёмный член нависал над её лицом как неотвратимость. — Я твоя, — тихо сказала Гермиона, которая из-за першения в горле была не в состоянии произнести что-то большее. Драко слабо зарычал, сжимая кулак. — Я всегда буду твоей. Если бы он стиснул её запястья немного сильнее, то сломал бы что-нибудь. Но он этого не сделал бы — Гермиона знала. Драко контролировал не только её, но и себя. Густая капля спермы упала ей на щеку, и Гермиона продолжила говорить. Она знала, что ему нужно, потому что это то, что она хотела сделать. — Я твоя. Только твоя. Вся твоя, Драко. Драко кончал ей на лицо, пока она говорила. Несколько капель солоноватой жидкости попали ей в рот, и она сглотнула, проталкивая её по стенкам ноющего горла, после чего собирая языком остатки. Тяжело дыша, Драко двигал рукой, опустошая себя в её открытый рот. — Скажи, что любишь меня. Сердце затрепетало. — Я люблю тебя. Я люблю тебя больше всех на этом на свете. Я всегда буду любить тебя. И никогда не прекращу. Драко застонал, когда последние струйки густой спермы оказались на её лице. Гермиона радостно замычала, откинув голову назад, чтобы он мог полюбоваться своей работой. Драко громко выдохнул. — Ты — самое прекрасное, что мне доводилось встречать, — благоговейно произнёс он. — Блядь, я люблю тебя, Гермиона. Гермиона. Не часто он называл её по имени, и ещё реже, когда говорил это не в порыве злости, но сейчас в его глазах не было серебряных щитов. Драко и Гермиона. Она могла привыкнуть слышать это. И это правда был Драко, её Драко, это он смотрел на неё сверху с выражением чистого обожания. Он осторожно отпустил её запястья. Гермиона тихо всхлипнула, когда он взял её онемевшие руки в свои и помог подняться на ноги. Драко был удовлетворён. А раз удовлетворён, значит, спокоен и полностью контролировал себя. Гермиона едва держалась на ногах, но это не помешало Драко осторожно помассировать её руки, пока он опускал их. Не теряя ни секунды, он переместил пальцы к её джинсам и быстро расстегнул их. Гермиона даже не сразу сообразила, что он делает. — Сядь. Она села на кровать, и Драко стянул штаны с её ног. — Мне нужно очистить… — Нет, — снова был глубокий повелительный голос. — Я хочу, чтобы пока она была на тебе, — он стал толкать её на кровать, следя за тем, чтобы её голова опустилась точно на подушку. Драко забрался между её ног, положил руки ей на бёдра и раздвинул их. — Какая грязная девчонка, — произнёс он с ухмылкой. — Ты намочила все трусики. Гермиона почувствовала, как лицо запылало под теплотой его семени, покрывающего щёки. — Мне нравится, что тебя возбуждает то, как ты мне отсасываешь, — голос Драко теперь звучал немного мягче. — Моя идеальная маленькая шлюшка. Бельё съехало по ногам, очертило колени и исчезло. Кровать под ней прогнулась, когда Драко устроился у её бёдер. Он потёр у неё между ног одним пальцем, и Гермиона задрожала. Драко хмыкнул и поцеловал синяк на внутренней стороне её бедра. — Расслабься, Грейнджер. Я ещё не закончил получать удовольствие. — Что? — Гермиона подняла голову и начала садиться. Драко опустил руку ей на грудь, толкая обратно. — Я очищу тебя, когда закончу, но я хочу посмотреть, как ты кончаешь с ней на лице. Гермиону трясло от предвкушения. Драко усмехнулся и дразняще поцеловал половые губы, облизывая их, но не раскрывая. — Просто расслабься, котёнок, — Гермиона чувствовала слова у себя между ног. Его дыхание было и тёплым, и прохладным одновременно. — Дай мне по-настоящему показать тебе, что ты моя. Гермиона ахнула, когда Драко сомкнул губы вокруг синяка на бедре. Она ожидала почувствовать зубы, что ужалят плоть, но он стал одаривать её нежными поцелуями, лёгкими облизываниями и сладкими посасываниями, пока кровь под кожей не начала нагреваться, приливая к месту соприкосновения с его ртом. — Драко… — Гермиона вытянула руку и зарылась в его короткие шелковистые волосы. — Гермиона, — простонал он и повернул голову, продолжая те же действия. Драко нырнул внутрь языком, лаская и облизывая. Прочертил мокрую дорожку до набухшего клитора и всосал его, рыкнув, одновременно с этим припечатывая её бёдра к кровати. Гермиона старалась сделать так, как он просил, и расслабиться, но тело пело от каждого прикосновения его языка. Драко сосредоточил внимание на её клиторе, призывая оргазм без единого слова. Она вжалась головой в подушку и вскоре почувствовала, как ноги оказались у Драко на широких плечах. Всё произошло быстро. Она откликалась так, как была призвана это делать. Гермиона задыхалась, её мышцы с каждым движением всё больше напрягались, а Драко и не планировал останавливаться. Когда давление внутри достигло пика и обрушилось, Гермиона приподняла голову и посмотрела вниз. Глаза Драко сияли. Он наблюдал за ней так яростно, что перелив его радужек подтолкнул её к точке. Гермиона извивалась и тряслась, пока его язык ласкал плоть, продлевая буйство удовольствия, пульсирующего в ней. Он появился перед её глазами, усмехаясь и облизывая губы. — Теперь всё честно, — сказал он, и его глаза в эту секунду блестели, отражая свет полной луны из окна позади. Гермиона не могла удержаться от смеха, пока Драко переползал через неё. Он выпрямился, снимая рубашку через голову, и нежно провёл тканью по её лицу, вытирая самую загрязнённую часть, а остальное убирая простым заклинанием. Это было… нежно и сладко. Гермиона поняла, что ей нравится, когда Драко ухаживает за ней. В прошлом году он не делал ничего подобного, лишь убеждался, что никто ни о чём не догадается, и в тех действиях не было ничего… сокровенного. Он наклонился и поцеловал её. — Я люблю тебя. Тебя, — Драко погладил её по щеке. — И… Я хочу, чтобы ты была собой. Ты… Ты — всё, что у меня осталось, сладкая. Гермионе казалось, что её сердце может раскрошиться. Она провела подушечками пальцев вверх по его торсу, его мышцы напряглись, когда она очертила спину. Она была гладкой — одно из последних мест на его теле, не затронутое насилием. Гермиона подняла взгляд к его лбу. Рана зажила, теперь её почти не было видно, и как только у него отрастут волосы, она скроется окончательно. Она появилась не посредством проклятия, но Гермиона не знала, болела ли она больше остальных, беря в расчёт того, кто её нанёс. — Твои родители… — Я не хочу говорить о них. — Драко… — Нет, Грейнджер, — тон его голоса был необычно стальным. — Это жёсткая линия. Я серьёзно. Она в последнюю очередь хотела ссориться с ним. Снова. Выражение лица Драко быстро смягчилось, и он снова поцеловал её. — Тебе нужно немного отдохнуть. — Тебе тоже. Он покачал головой. — Ты встала на рассвете. Я проспал до обеда. — Лентяй. — Уж точно не всегда, — он ухмыльнулся и снова начал спускаться по её телу. — Ложись на спину, котёнок, — поцеловал её в ложбинку между грудей, провёл дорожку по животу, миновав пупок. — Я тебя просто полижу. Я хочу быть последним, о чём ты думаешь. Хочу, чтобы тебе всю ночь снилось, как я тебя вылизываю.***
— Драко… Левая рука дёрнулась, и даже сквозь сон это движение послало импульсы в мозг. Он видел чешую — скручивающуюся и поворачивающуюся. Она обвилась вокруг него, сковывая движения, и ему оставалось смотреть в пару более бледных, чем у него, серых глаз. Взгляд в ответ был твёрдым и злым. Мышцы на руке скрутило в желании обхватить пальцами палочку, чтобы отправить проклятие прямо меж этих блёклых радужек. Глаза потемнели, и он уже смотрел на череп. Чешуя крепче обхватила его, перекрывая доступ воздуха. Полностью обездвиживая, когда чернота превратилась в глубокие кровавые бездны, сквозь которые прорезалась щель зрачка. — Ты поклялся собой вместо отца. Назад. Драко резко проснулся. Закашлявшись, судорожно глотал воздух сдавленным горлом. В итоге он принял сидячее положение, пытаясь насытить кислородом опустошённую грудь. Его копошения разбудили Грейнджер, которая свернулась около него. — Драко? — тихо пробормотала она, убирая с лица спутанные каштановые кудри и садясь рядом. — Всё нормально? Голова раскалывалась, в ней грохотало сердце, вверх по предплечью распространялась ноющая боль, а на спине выступил пот, леденящая капля которого скатилась по позвоночнику. Подняв руку, Драко остановил взгляд на метке. Она двигалась, змея извивалась точно так же, как во сне, и чёрные глаза выжидающе смотрели на него. Один. Два. Чёрт, было больно. Три. Он втянул в себя воздух и задержал его, медленно выдохнул и снова взял под контроль мышцы груди. Грейнджер переплела их пальцы, прижимаясь к нему. Она ничего не говорила, лишь держала его за руку, пока он пытался отдышаться. Драко зажмурился, не желая видеть чернильное пятно на коже. Едва веки сомкнулись, под ними его ждали эти алые глаза. Драко их быстро распахнул, чувствуя, что, если останется в этой темноте, они смогут увидеть всё. — Блядь. — Ты в порядке? Драко кивнул и сосредоточился на Грейнджер. Спутанные кудри, наполовину растрёпанные, наполовину смятые от подушки, и большие глаза, ищущие на его лице хоть какую-нибудь подсказку. Пришлось сохранять невозмутимое выражение, потому что любой намёк на эмоции или мысли, и она бы тотчас всё уловила. Чертовски умная. Иногда он спрашивал себя, как ему удавалось так долго скрывать от неё метку. Как она могла не знать? Не выяснить? Грейнджер перевела взгляд на его колени, и её губы изогнулись в лёгкой улыбке. Ох. Вот как. — Доброе утро, — сказала она своим сексуальным голоском и начала вести рукой вверх по его ноге, отчего чешуя и глаза стали растворяться из памяти. — Скоро будет, — он ухмыльнулся и обхватил рукой её талию в намерении притянуть к себе, чтобы… Вдруг его отвлёк от Грейнджер резкий птичий крик в сопровождении низкого звука хлопающих крыльев. Драко быстро повернул голову к окну, на… чёрт возьми, — выступе которого прямо снаружи, расправив крылья, чтобы не потерять равновесие на маленьком кусочке дерева, сидел Кэликс. — Это… — Грейнджер даже не успела закончить вопрос, как Драко опустил ноги к полу и вскочил, за секунду преодолев расстояние до окна размашистыми шагами. Чуть не сломав задвижку, он впустил Кэликса в комнату. Насеста не было, поэтому филин неуклюже плюхнулся на маленький столик рядом с кроватью, опрокинув лампу, и снова закричал. Драко возился с одеждой, натягивая брюки на длинные ноги. Кэликс в это время сложил крылья. — Как он нашёл тебя? — спросила Грейнджер, пододвигаясь к краю кровати и натягивая халат. Драко было всё равно. В голове не находилось ни одной мысли — лишь отцепить маленький мешочек от лапы Кэликса. Когда он развязал его, внутри загудел адреналин. Казалось, какая-то часть Драко уже знала, что находилось на дне. На трясущуюся ладонь выпал тяжёлый серебряный перстень с выгравированным гербом Малфоев. По какой-то причине на этот раз он казался тяжелее. Драко уставился на него широко раскрытыми и сухими глазами. Перстень. Фамильный перстень. Он мог оказаться в его руках лишь по одной причине. Кэликс тихо ухнул в знак утешения. — Драко? Слова прозвучали где-то очень далеко, а вскоре голос Грейнджер и вовсе сменился лёгким звоном в ушах. Драко сжал перстень в кулаке. Один. Два. Три. Он врезал кулаком в окно, разбив стекло, отчего осколки рассыпались по полу. — Драко! Он проигнорировал Грейнджер. Тяжело втягивая через нос воздух, Драко открыл дверь и направился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. — Драко! Он слышал за спиной её быстрые шаги, но не остановился. Не мог остановиться. Пока не добрался до кухни, быстро сканируя комнату в поисках единственного человека, который мог подтвердить то, что Драко уже знал наверняка. Но он должен был это услышать. Просто… должен был. Уизли стоял и ел… что-то. Драко не задержал на нём взгляд, поэтому и не увидел. За столом в центре комнаты сидел человек, на поиски которого он и отправился. Поттер будто ждал, когда Драко спустится к нему. Самодовольный мудак. Драко остановился у противоположного конца стола, едва осмеливаясь дышать. — Это правда? Поттер оторвался от пергамента, что лежал перед ним, сверкая настороженным и жёстким взглядом зелёных глаз. Драко уже был готов вторгнуться в его разум, чтобы найти доказательства, ответ… Грейнджер встала позади, завязывая волосы. — Драко, что… Поттер встал, и Драко краем глаза заметил, как Уизли принял оборонительную стойку, забыв о еде. Поттер встретился с ним глазами, в которых плескалось что-то странное. Драко уже было хотел начать кричать, но тот раздражающе спокойным голосом ответил: — Да. Драко больше ничего не слышал. Даже едва почувствовал на своём плече пальцы Грейнджер, которая пыталась развернуть его к себе. Он видел лишь свою палочку в её кармане. Драко схватил древко. — Эй! — Уизли. Тарелка, которую он держал в руках, разбилась на множество осколков, разлетевшись по полу вместе с бобами. Драко настолько сильно сжал перстень, что стало больно. Хорошо. Должно быть больно. Должно быть больно везде. — Драко! — Грейнджер снова дёргала его. — Отпусти меня! — он оттолкнул её. Грейнджер наткнулась на стол, и к ней подлетел Поттер. Уизли тоже мельтешил рядом. Её друзья. Её семья. Не его. Его была… мертва. По крайней мере, отец. Мама… Мама нуждалась в нём. Драко повернулся к двери. — Нет! — она снова направлялась к нему. — Драко, что случилось?! — Оставайся здесь, — прорычал он через плечо. Он не хотел смотреть на неё. — Куда ты? — Гермиона, — Поттер потянулся к ней. Положил руку на её плечо. Прикасался к ней. Драко замер. Сердце билось в груди, как барабан войны. — Драко, не… — она выглядела такой маленькой. Спавший с плеча розовый халат. Рука Поттера, лежащая на открытом участке кожи. — Не уходи. Останься здесь. С ней. С ними. Ему здесь не место. Он ведь чёртов Малфой. Он знал, где его место. Казалось, перстень горел в руке, отзываясь ощущениями глубоко в горле. Драко раскрыл ладонь, и глаза Грейнджер расширились, когда она увидела, что было зажато в его кулаке. — Господи… Драко… — произнесла она тихо, не сильнее приглушённого шёпота, и он больше всего на свете желал не находиться сейчас на кухне с Уизли и Поттером, которые наблюдали за ними, потому что боялся, что если продолжит смотреть в её большие глаза, расширенные от ёбаной жалости, то бесповоротно потеряется в них. — Ты… Ты не должен, — продолжила она так же тихо. — Я знаю, ты думаешь… — Я должен попытаться, — прохрипел Драко, даже не осознавая, насколько, оказывается, сильно сдавило горло во время молчания. — Она моя мать. Он повернулся к двери и открыл её, встретившись с порывом ветра, что ударил в лицо. — Драко! Её шаги резко прекратились. Кто-то остановил её. — Отпусти его, Гермиона. Чёртов Поттер. С ним он разберётся позже. Драко даже не закрыл за собой дверь.