Саундтрек:
Kill Me (acoustic) — Landon Tewers
Half Alive — Amber Run
Гермиона пожелала Гарри спокойной ночи и вернула ему расшитую бисером сумку. Всё уже было упаковано к завтрашней миссии, поэтому незадолго до сна она взяла её с собой в ванную, чтобы после переодеться. Гермиона очень долго стояла под струями воды, не смея даже предположить, когда снова примет горячий душ. Было страшно — думать о возвращении к охоте, но на этот раз они были несколько подготовленнее. И с ней был Драко. Прошлая осень не повторится — не будет этого ужаса. По крайней мере, так она говорила себе. Тяжёлое молчаливое напряжение дышало в спину, когда Гермиона, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты мальчиков. Она не взглянула на Рона и даже не пожелала ему спокойной ночи. Интересно, его это вообще волновало? Или он был рад её молчанию. Это он был инициатором, это он хотел прекратить попытки наладить контакт. Было больно, но она переживала и худшее. Рон не разбил ей сердце, лишь оставил небольшую рану. Гермиона плотнее запахнула халат, открывая дверь в их с Драко спальню. Он стоял у окна, поглаживая двумя пальцами голову Кэликса и что-то тихо шепча ему. Она вдруг почувствовала себя незваным гостем, поэтому решила подождать у входа. Наконец, Драко оторвал от филина руку, и птица вылетела в окно. В глаза сразу бросилось то, что к лапе Кэликса было привязано письмо. Кому Драко так поздно писал? С кем он вообще… поддерживал контакт? Заперев дверь и запечатав комнату заглушающим заклинанием, Гермиона положила палочку Беллатрисы рядом с палочкой Драко, что находилась в кобуре. Драко вздохнул и провёл рукой по щеке. Потёр едва заметную щетину на подбородке, и на глазах Гермионы его лицо снова приняло каменное выражение. — Как… как ты? — Гермиона поёжилась от заданного вопроса. Что с ней?! Почему она нервничала? Драко кинул на неё взгляд, и уголок его рта дёрнулся. — Как я? Замечательно. За исключением того, что Тёмный Лорд захватил мой дом, моя мать на острове, который непонятно где, а я, вероятно, завтра умру, после чего превращусь в оживлённый труп-марионетку и буду целую вечность служить человеку, убившему моего отца, потому что он, по-видимому, бессмертен, если взять во внимания всё, что вы мне сегодня рассказали. Гермиона моргнула. — Инферналы заколдованы только в том случае, если создавший их волшебник жив? — Чёрт, я правда не знаю, как это работает, — Драко вскинул руки. — Посвящение в Пожиратели Смерти не предполагает вопросно-ответную часть. — Да, — быстро сказала Гермиона. — Естественно. Она перевела взгляд в пол, надеясь, что жар на лице не слишком заметен, и сжала в кулаке ворот халата, чтобы хоть чем-то занять руки. Но она не могла остановить поток мыслей от выветривания из головы и себя от маленького шага вперёд. — Как это было? Когда ты принял… — она кивнула на его предплечье. Драко несколько секунд стоял молча. — Ничего особенного. Обычно все собираются, и ты клянёшься в вечной верности и отдаёшь свою жизнь его делу. Ну, знаешь, обычное такое сектантское дерьмо. Гермиона не могла понять, он серьёзно или шутит. — Моё посвящение прошло в «Горбине и Беркэсе», — он закатил глаза. — Присутствовала только моя семья. Дядя Рудольфус всё время чихал из-за пыли и опрокинул какую-то странную вазу с паучьими яйцами. Я наблюдал за всеми этими ползающими маленькими тварями, пока Тёмный Лорд рассказывал о порученном мне заветном задании убить Дамблдора. — Ох, — единственное, что смогла выдавить из себя Гермиона. Драко засунул руки в карманы. — После я так напился, чтобы меня не смогли затащить на праздник, как это считала Беллатриса. Я не хотел… — он замолчал и закончил рассказ пожатыми плечами. — Неважно. Нет. Это было важно для неё. Гермиона сделала ещё один шаг. — Я видела тебя в тот день, — призналась она. — Мы следили за тобой. Гарри думал, что… именно это и произошло, но я ему не поверила. — Вы следили за мной? Гермиона кивнула. — Ты, наверное, не помнишь, но мы чуть раньше столкнулись друг с другом у мадам Малкин. — Конечно, помню, — голос Драко был… не мягким, но… слабым. Гермиона встретилась взглядом с его штормовыми серыми глазами — они оказались ближе. Он тоже сделал шаг к ней. — У тебя был хвост, и я помню, как подумал, что было бы легко схватить его и притянуть тебя к себе, когда ты развернулась в сторону выхода. — Ох, — повторила Гермиона, чувствуя, как лицо снова начинает гореть. Драко резко выдохнул. — Я думал, что неимоверно ненавижу тебя, — он покачал головой, как будто не понимал. — Ты… не ненавидел меня? — Давай остановимся на том, что мои чувства к тебе удвоились, когда ты дала мне себя трахнуть. В следующий раз ещё удвоились, — Драко теперь стоял перед ней, и Гермионе пришлось запрокинуть голову, чтобы поймать его взгляд. — Так продолжалось до тех пор, пока… Едва дыша, Гермиона выдавила из себя одно-единственное слово: — Пока? — Пока мои чувства совсем не перестали быть ненавистью, — он криво улыбнулся. — Ты — худшее, что случилось со мной, Гермиона Грейнджер, — она затаила дыхание. Адреналин хлынул в кровь, вызывая нервные покалывания в теле из-за его следующих слов, что перемежались с желанием услышать их. — Я это до охуения люблю. Жар вспыхнул искрами и, стекая вниз, начал скапливаться где-то глубоко внутри, вытесняя наружу клокотание, что тут же окутало её колотящееся сердце. — И я бы не променял ни одной секунды. Ни на что и ни на кого. Даже на то, чтобы избавиться от этой метки. Она посмотрела на его предплечье, когда Драко закатал рукав, открывая её взору татуировку черепа и змеи. — Может, он и забрал мою душу, но поверь, — Драко ухмыльнулся и тихо выдохнул. Прохладная волна мяты коснулась разгорячённого лица Гермионы. — Это была самая хуёвая часть меня. Он вскинул руку, отпуская пальцы пробежаться по завязкам её халата. — Не надо, — прошептала Гермиона, и Драко сжал руку в кулак. Кулак, который он медленно опустил. Драко отвёл взгляд. — Да. Думаю, я заслужил. После вернул глаза к её лицу, но остановил их на щеке, где совсем недавно находился синяк, залеченный ею. — За всё это дерьмо, — тихо сказал он, — если уж честно. — Я имела в виду, не говори таких вещей о себе, — пояснила Гермиона. — Драко, ты совершаешь ошибки. Ты совершаешь много ошибок, — она заставила себя выдержать его взгляд. — Но… Я была неправа вчера, когда сказала, что ты не пытался. Ты пытаешься. Ты пытался. Всё это время. И никогда не останавливался, — сердце бешено барабанило в груди, и Гермиона не совсем понимала причину этого. Может, потому что Драко не отводил взгляд и даже не моргал — лишь смотрел на неё, как змея, очарованная флейтой. — Не останавливаюсь, — он поднял глаза к потолку, и Гермиона зацепила взглядом, как подпрыгнул его кадык, — даже когда должен, ты это хочешь сказать? — Вчера ты остановился. Драко оторвался от потолка, избегая смотреть на неё, и Гермиона собрала все силы в кулак, убеждая себя продолжить, потому что… потому что ей нужно было это сказать. А Драко нужно было это услышать. — Ты говорил, чтобы я озвучивала, если станет слишком, и… я это сделала. И ты остановился. Драко, вот как это работает. Я… доверилась тебе, и ты это доверие оправдал. Вот что ты сделал. Их отношения не были идеальными. Даже близко — но они были их. В прошлом она давала ему очень много шансов, и каждый раз Драко ими пользовался. Когда мог просто уйти, когда мог оставить её, Драко всегда возвращался. И она не хотела оставлять его. Жизнь без Драко — не жизнь вовсе. Никто — никто — никогда не вызывал в ней таких чувств, как он. Нельзя было сыскать на земле человека, который причинил бы ей и вполовину такую боль, как Драко, но в то же время не было никого, кто сделал бы её такой же счастливой. Кто нашёл её истинную сущность. Только он. Всегда только он. С Драко было тяжело, но разве не в этом смысл? Любовь не даётся легко, за неё нужно бороться, проливать кровь. Просить. И Драко, Годрик знал, сделал всё это. И никогда не останавливался. Если Драко мог бороться за них, она тоже не сдастся. Это было не в её характере. — Не только это, — серьёзно сказал Драко и опустил голову. — Я постоянно проёбываюсь. Вот что всегда делаю я. После долгих разговоров о крестражах и охоте на них, вдобавок ко всему этому пресечений обоюдных препирательств со стороны Рона, Драко и Гарри, Гермиона была просто сыта по горло капризами и угрюмостью. Она весь день пыталась их разнимать, направляя разговор в нужное русло, и устала. Слишком устала поднимать дух каждого, когда сама заслуживала подобного. — Завтра мы возвращаемся на войну. Вот что делаем мы, — твёрдо сказала она. — И я не хочу остаток вечера видеть твою кислую мину. Драко моргнул. Он точно был сбит с толку такой переменой в её поведении. Гермиона продолжила. — Я хочу… — она глубоко втянула в себя воздух, собралась с духом и сняла халат, который мгновенно оказался на полу. — Я хочу забыть. Драко шарил взглядом по её телу, едва прикрытому тонким кружевным платьем, которое она выудила из расшитой бисером сумки. Будто шестерёнки в его голове при виде неё на миг прекратили вращаться, через пару секунд заработав с удвоенной силой, и туманные глаза остановились на её лице. Он нахмурился. — Забыть? Гермиона шагнула вперёд, к Драко и кровати, что находилась позади него. — Я хочу забыть обо всём, — она положила руки ему на грудь, покрываясь мурашками от прохладного ночного воздуха, проникающего сквозь тонкую ткань. — Обо всём, кроме нас с тобой. Глаза Драко стали на тон темнее. Гермиона видела, как он пытался держать себя в руках. — Ты не обязана этого делать. Если не хочешь. Гермиона остановилась перед ним, сделав глаза как можно больше. — Мне надо попросить? — Блядь, сладкая… — Драко опустился на кровать. — Не дразни меня. Гермиона прикусила губу, чтобы удержаться от улыбки, и вытащила из ложбинки между грудей пустой флакон противозачаточного зелья, которое варила вместе с оборотным. — Я не дразню тебя. Вообще-то… Я приняла его, чтобы ты мог… — Гермиона почувствовала, что снова краснеет, и опустила флакон на столик рядом с кроватью, чтобы был предлог не смотреть в мерцающие серебряные глаза. — Чтобы я мог что? — едва шепча, выдохнул Драко, но почему-то его голос всё ещё был низким. — Чтобы тебе не пришлось останавливаться, — тихо произнесла Гермиона. — Даже в самом конце. Она успела лишь увидеть расширившиеся зрачки напротив, что практически не оставили место радужке, как Драко опустил на её талию руки, потянув на себя.***
Их рты столкнулись. Драко касался пальцами каждого дюйма её тела, до которого мог дотянуться. Бёдра, волосы, грудь, задница — увлекая к себе на колени и задирая это чёртово кружевное платье на талию. Блядь. Чёрт. Блядь. Как же охуенно. Схватив сзади, он подтянул её ближе, и Грейнджер вцепилась в него так, будто не желала отпускать. Каждой частью себя ощущая мягкость и жар женской кожи, Драко обхватил внутреннюю сторону её бедра, накрывая оставленный им синяк, и надавил на плоть пальцами. Грейнджер ахнула. Цепляющиеся за его плечи руки судорожно затряслись. Драко остановился. Отвёл пальцы и поднял на неё взгляд. — Нам не обязательно. Если ты ещё… — он ослабил хватку. — Это не последняя наша ночь, сладкая. Я тебе это гарантирую. У них она ещё будет — минимум одна до истечения этих трёх дней или… больше. Поттер хоть сто раз мог быть Избранным, но это не отменяло того факта, что он оставался простым человеком. А люди постоянно гибли на войнах. Если Поттер умрёт, Драко закинет Грейнджер себе на плечо и потащит прочь ещё до того, как его безжизненное тело коснётся земли. Грейнджер улыбнулась. — Знаю. И я сказала, что хочу. Драко прислонился спиной к стене, увеличив расстояние между ними на несколько дюймов. Потому что это было невыносимо. Грейнджер в этом платье, мягко говоря, отвлекала, а ему нужна была ясная голова. Ничто не должно затуманить его разум. Не снова. Не сегодня. — Можем медленно, — предложил Драко, возвращая руки к её телу, только теперь устраивая их на рёбрах. Грейнджер судорожно глотнула воздух и кивнула. — Поцелуй меня. Грейнджер наклонилась и прижалась к его рту своим. Медленно подавшись вперёд, Драко углубил поцелуй, при этом сохраняя между их телами некоторое расстояние и не давая ей пошевелиться, — двигались только губы. Грейнджер разомкнула их, и он осторожно, быстро коснулся своим языком её, после чего убрал его. Сжимаемая его руками, Грейнджер расслабилась. — Чего ты хочешь, котёнок? — выдохнул Драко, едва отстранившись от неё для этих слов. — Как именно? Сидя сверху, Грейнджер поёрзала, опускаясь прямо на его член. Он запульсировал от её действий, и Драко промычал, борясь с желанием потереться о неё. Она сделала это самостоятельно, чем удивила. Грейнджер наклонилась и снова завлекла его в поцелуй. — Я хочу почувствовать тебя внутри. Всего тебя, — прошептала она последние слова, и член в брюках Драко дёрнулся. — Чёрт, котёнок. Если продолжишь так говорить, я кончу, так и не успев трахнуть тебя. Грейнджер опустила руки к его брюкам и расстегнула их. — Мы не можем дать этому случиться. Драко застонал, когда она вытащила его. — Я могу дать тебе всё, что ты захочешь. Он приподнял Грейнджер, чтобы она стянула брюки, и Драко сбросил их с ног, снова осторожно опуская девушку на себя. — Тебя. Я хочу тебя, — выдохнула Грейнджер ему в губы, забравшись руками под майку. Он следил за тем, как она вела пальцами по его шрамам, задирая мешающийся предмет одежды. Волосы взъерошились, когда белая ткань скользнула по ним, и Грейнджер наклонилась, целуя его грудь и… шрамы. — Мерлин, Грейнджер… Драко откинул голову назад. Её мягкие тёплые губы нежно коснулись шероховатой кожи. Твою мать, ещё чуть-чуть, и он снова будет готов пойти трещинами. Грейнджер выпрямилась и опустила руку, обхватывая его. — Полегче, сладкая, — задыхаясь, произнёс Драко, когда она провела его членом по своей промежности. Блядь, она уже вся текла, а он пока едва ли касался её. — Всё нормально, Драко, я нормально, — прошептала она, и он почувствовал сопротивление головкой. Драко впился в её бёдра пальцами. — Ты идеальна, — пробормотал он ей в губы. — Но медленно, сладкая. Иначе я кончу в ту же секунду, как окажусь в тебе. Она облизнула губы, и с них сорвался тихий стон. — Нравится? — прохрипел он. Грейнджер ни на секунду не разрывала зрительный контакт. Драко перестал дышать. — Люблю, — и опустилась на его член. Драко зашипел, каждый мускул в теле напрягся, пока она медленно, дюйм за дюймом, садилась, дойдя почти до середины. Помогая ей сохранять равновесие, он положил одну руку ей на спину, а другой обхватил шею, зарывшись пальцами в её густые кудри и притянув для нового поцелуя. Драко сосредоточился на движении губ, потому что потеряет контроль, если позволит мыслям утечь в другое направление. Она была мягкой и тёплой, а её губы манили к себе. Грейнджер простонала, когда он пробрался языком ей в рот. — Блядь, — слабо прошептал Драко, когда стенки крепче сомкнулись на члене. — Что-то не так? — Грейнджер замерла, слава Мерлину, и опустила взгляд на платье, юбка которого собралась у него на коленях. — Я делаю что-то неправильно? Ему стоило больших усилий не рассмеяться. — Нет, сладкая, — Драко откинул её волосы за плечи, играя с тонкими бретельками платья, что удерживали кружево на её теле. — Ты… делаешь всё слишком хорошо. Она ярко и широко улыбнулась, и член Драко внутри неё дёрнулся. Она издала тихий довольный звук. — Хочу больше. — Жадная девчонка, — усмехнулся Драко, но тут же подавился воздухом, когда она опустилась ещё ниже. Грейнджер медленно и плавно двигалась, пока член полностью не оказался внутри неё. — Блядь, да, принимай его. Принимай его всего. Последовав его словам, Грейнджер начала медленно раскачиваться. Драко двигался вместе с ней в тандеме и, лишь услышав учащённое дыхание с её стороны и ощутив давление её бёдер, что начали сжимать его ноги, убрал руки, давая ей полную свободу действий. Шелковистый, едва заметный материал платья лишь смутно скрывал от него её тело. Пальцы заметно дрожали, когда Драко захватил ими бретельки, и они стекли ей на предплечья, пока она двигалась. — Драко, — выдохнула Грейнджер его имя. Он подхватил её грудь, наполовину вытягивая из кружева. — Вот так, котёнок, — прохрипел он, когда она сжалась вокруг него. — Трахай себя моим членом. Давай, а я буду играться с твоими прелестными сиськами, а когда закончу, перейду на твой ноющий клитор. Пока ты не станешь кричать моё имя. — Боже, Драко, — Грейнджер начала двигаться быстрее, — да. Пожалуйста, да. Драко очертил большими пальцами скрытые тканью платья соски, дразня розовые ареолы нежными касаниями кончиков ногтей, превращающимися в мягкие круговые движения, рисунок которых Грейнджер повторяла бёдрами. Мышцы живота напряглись, и таз непроизвольно дёрнулся вверх. Грейнджер откинула голову назад, рассыпав по спине локоны цвета карамели. Драко упивался её видом: тем, как струилось вниз по кремовой коже кружево, как двигалась грудь с каждым движением бёдер, помогающим вгонять его пульсирующий толстый член всё глубже в неё. Это было невыносимо. Ему нужно было больше Грейнджер. Драко стянул кружевные чашечки, освобождая её сиськи, и низко рыкнул от желания, когда они закачались перед его лицом. Грейнджер втянула воздух, распахнув глаза как раз в тот момент, когда он властно обнял её и притянул к себе, захватывая один из сосков губами и облизывая его языком. До слуха донёсся звонкий стон, и, подождав, когда Грейнджер снова опустится, Драко переключился на другой сосок и вскинул таз. — Да, боже, да, Драко! Целуя, он застонал в её кожу и начал её посасывать, едва удерживая зубами крошечный кусочек плоти во рту. Грейнджер принимала его толчки, то встречая их, то сжимая его член в ответ на всё более быстрые и резкие движения. Она стискивала пальцами его волосы, притягивая к себе, и Драко чувствовал сокращение мышц, ставшее таким томительным, что сдерживаться было на грани невозможного. — Прикоснись ко мне, — выдохнула Грейнджер ему в ухо. — Я так близко. Пожалуйста, Драко… прикоснись ко мне и… поговори со мной. Я хочу чувствовать каждый дюйм тебя в себе, когда кончу. Яйца Драко поджались, и он всеми последними силами взял себя в руки, чтобы не излиться в неё, когда его опалил шёпот её сексуального голоса. Кажется, ничего горячее он в жизни не слышал. — Как я могу отказать? — глухо произнёс он. Одной рукой Драко схватил её талию, приподняв, а другую переместил между её ног, встречая пальцами жаждущие его жар и влагу. — Когда моя хорошая маленькая шлюха так сладко просит? Грейнджер прогнулась, и с её губ сорвалось что-то среднее между стоном и вздохом, когда Драко стал ласкать набухший от возбуждение клитор, вырисовывая те же узоры, что и на груди. — Ты хотела этого? Полностью чувствовать мой член, пока я тру твой грязный клитор? — он мазнул языком по её соску. — Да! Боже, Драко, да, хочу. Вечно. — Если бы мог, я бы оставался в тебе до конца жизни, — тяжело дышал он, толкаясь так глубоко, что Грейнджер отрывалась от его колен на несколько дюймов. — Я бы вынимал член лишь для того, чтобы полизать тебя, чтобы ты кончала на мой язык, как грязная девочка. Грейнджер хныкала, её лицо было красным, а глаза — тёмными, словно растопленный шоколад. — Твоя грязная девчонка, — выдохнула она. — Только с тобой я чувствую себя так. Только ты можешь прикоснуться ко мне… боже! Драко стал быстрее и сильнее тереть её клитор, ощущая награду за свои действия в виде сжимающегося на члене влагалища. — Правильно, сладкая, — прорычал Драко. — Скажи, что ты моя. — Твоя, — захныкала она. — Скажи, что я могу взять тебя. — Ты можешь взять всю меня, — у Грейнджер был дикий взгляд, а закручивающийся внутри оргазм тремором проходил по её телу. Драко стиснул зубы, обвёл большим пальцем её клитор и полностью вошёл, не давая ей оторваться от себя, пока она дрожала. — Скажи, что хочешь, чтобы я заполнил всю тебя. Скажи, что хочешь, чтобы я кончил в тебя. Грейнджер уронила голову ему на плечо, задев лицо Драко кудрями, что окутали его сладким ароматом. Она тряслась, стискивая ногами его бёдра, впиваясь руками в его кожу, и пыталась ловить воздух, открыв рот и прижавшись к одному из шрамов на его груди, пока он втрахивал себя в неё, изо всех сил продлевая оргазм. — Драко… — слабо произнесла она, когда начала приходить в себя. На его коже выступил тонкий слой холодного пота. Она была такой тёплой, такой тугой, такой блядски… Она его пьянила. Нет, не пьянила. Лучше — потому что огневиски обжигало и вполовину не так сильно, как Грейнджер. Гермиона. Его девочка, его единственная. Руки сомкнулись на её спине, и Драко притянул Грейнджер к своей груди, не переставая двигаться. — Попроси меня об этом, котёнок, — выдавил Драко, чувствуя, как в позвоночнике нарастает напряжение. — Дай мне услышать, как ты просишь меня кончить. Губы Грейнджер припали к его шраму в новом поцелуе. — Блядь, пожалуйста, — если он продолжит находиться в ней так глубоко, то не сможет сдерживаться больше ни секунды. Особенно помня её слова. — Пожалуйста, Гермиона, попроси меня. Попроси меня. Попроси меня. Движения становились всё более отрывистыми, и последние крупицы контроля, которые он сохранял над собой, постепенно ускользали. Грейнджер подняла на него свои большие глаза. — Драко, — практически промурлыкала его чёртово имя, и Драко застонал, услышав это. — Пожалуйста, кончи для меня. Я так долго ждала, чтобы почувствовать это, почувствовать тебя в себе. Я хочу. Нуждаюсь. — Чёрт! — мышцы сократились. — Кончи для меня. Кончи в меня, — прошептала она ему на ухо. — Я твоя. Покажи, что я полностью твоя. Звуки, вырывающиеся изо рта, никак не хотели складываться в слова: Драко мог лишь тяжело дышать и прижимать её к себе, пока густая, горячая сперма заполняла её. Грейнджер снова сжалась вокруг него и выкрикнула его имя. Её тело откликнулось, даруя ещё один из этих прекрасных оргазмов, пока он отдавал ей всё. В то время как Драко ещё ощущал напряжение, постепенно отпускающее его, Грейнджер села, переведя на него взгляд. Её мокрые от пота кудри прилипли к лицу, а щёки все раскраснелись и горели. Драко обхватил её лицо дрожащими ладонями, наклоняя так, чтобы их губы снова встретились. Тело Драко ещё несколько раз содрогнулось во время поцелуя, выражающего все его мысли, которые он не мог передать вербально. Не знал как. Потому что как вообще можно облечь в слова то, что он чувствовал? Грейнджер улыбнулась. — Кажется… Кажется, на секунду я перенеслась в другой мир, покинув тело. Драко обвёл большими пальцами обе стороны её прекрасного лица. — Нет. Я знаю, потому что находился с тобой, — она негромко рассмеялась. Драко усмехнулся и ненамного приподнял бёдра. — И до сих пор нахожусь. — Ох! — вскрикнула Грейнджер и снова вцепилась в него, сжимая медленно опускающийся член, отчего он запульсировал. Драко никогда не насытится этим чувством. Ей. Он расслабился, прислонившись спиной к прохладной стене, и провёл ладонями по её рукам. — Как ты себя чувствуешь? Ближе к концу Драко стал двигаться быстрее и немного грубее — он хотел убедиться, что всё нормально. Его член и сперма всё ещё находились в ней, и ему претила мысль выходить, но, если она скажет, он выполнит её просьбу. Грейнджер взглянула на него своими большими карими глазами. — Думаю, ничего лучше я никогда не чувствовала.***
Они лежали на слишком маленькой, жёсткой кровати, Грейнджер удобно устроилась в его объятиях и сонно улыбалась, а Драко… Драко никогда не чувствовал подобного. Подобного счастья, подобного… покоя. Как будто всё было нереальным, но каждый раз, когда он думал, что заснул и ему это приснилось, Грейнджер удовлетворённо вздыхала и прижималась к нему ближе, напоминая, что она здесь, что она его. Умная маленькая ведьма сварила зелье втайне, даже не намекнув, что именно над ним корпела всё это время, запираясь в комнате Поттера и Уизли. И над оборотным, которое примет утром. Рассвет наступит слишком скоро, закончив ночь, но Драко не хотел закрывать глаза. Потому что во сне уже не будет такого. Он бы отдал что угодно, лишь бы эти минуты длились вечность. И он собирался. Завтра он проснётся и… Салазар, помоги, будет сражаться бок о бок с чёртовым Рональдом Уизли. Ради неё. Всё это было ради неё. И, чёрт, она того стоила. Но это не значит, что он должен радоваться предстоящему или вести себя как-то приятно во время операции, — он лишь должен её выполнить. И вечером они снова окажутся здесь. Прокручивая в голове эти мысли, Драко почти что с нетерпением ждал утра. Если бы не одно «но»: смотреть, как она исчезнет с Поттером. Его не переставало распирать недовольство, но… он должен дать ей быть собой, верно? То, что она хотела. То, что ей было нужно. Драко понимал. Больше, чем она могла себе представить. Хотя… может, и могла. Ведь она такая умная, вдруг… вдруг она всё это время знала. Знала, что ему нужно, потому что ей это тоже было нужно. — Драко? — Да, котёнок? Она улыбнулась. Как и Драко. Он не мог сопротивляться, когда Грейнджер так на него смотрела. — Я хочу спросить тебя кое о чём, но не хочу испортить тебе настроение. — Уверен, что ничего не сможет конкурировать с удовлетворением, — лениво сказал Драко. — Я серьёзно. — Могу поспорить. Грейнджер приподнялась, опираясь на руку. Драко уставился на полупрозрачную ткань, которая скрывала её идеальную грудь. В следующий раз он кончит на неё. Нет, снова в неё. Но эти сиськи… Дважды. Единственное решение. Он сделает так, чтобы она довела его до разрядки дважды. В перерывах она бы лизала его яйца, ласкала мягкими губами, пока он снова не будет готов её трахнуть. До беспамятства. Или он бы доводил её до оргазмов языком, приближая себя к точке стремления заполнить её всем, что есть. — Ты меня слушаешь? — Хм? Что? — Драко посмотрел в глаза Грейнджер. Она выглядела обиженной, её нижняя губа немного оттопыривалась, и у него возникло искушение схватить её зубами. — Обещаешь не злиться? Драко закатил глаза. Затем, поймав взгляд Грейнджер, остановился и заправил её волосы за ухо, проведя пальцами по женскому плечу. — Почему ты напился? Этого он не ожидал… — Всё было хорошо, ты не пил несколько недель. Ни разу с… — её щеки порозовели, и он понял, что она думает о той ночи. Он тоже. Пока мысли не перенесли к предыдущей. То есть к тому, что он мог выудить из памяти. Драко поёрзал, пытаясь ослабить давление на руку. Метка снова беспокоила. Тупая боль вернулась. Постоянное напоминание о клятве. Как будто он, блядь, мог забыть о том, что его ждало. Его предплечье покоилось между их телами, отчего тёмная метка чётко выделялась на бледной коже. — Ты знаешь, что происходит с нами после смерти, — Драко звучал глухо, очищая разум и отгораживаясь от всего белыми мраморными стенами. Грейнджер кивнула, и её карамельные локоны упали ей на шею. — И… ты знаешь, что мой отец мёртв. — Годрик… — ладонь Грейнджер взлетела ко рту. — Нет! Он не смотрел на неё. Не мог. Он боялся того, что найдёт в её сладких, невинных глазах. Боялся, что от этого тщательно выстроенные стены в голове рухнут. — Я… — Драко замолчал. — Не переношу мертвецов. Совершенно. Не могу видеть их тела, не могу находиться рядом с ними, не… — его глаза затуманились. — С привиденьицем — Миртл — всё было по-другому. От… Да, от неё меня бросало в пиздецкую дрожь, но она говорила как человек и вела себя как человек, поэтому было легко забыть, что она… не… живая. Наблюдая за ним, Грейнджер внимательно слушала. — Он был другим. Это был он, но… в то же время и нет. Хотя, надо сказать, того, кто вышел из Азкабана, совершенно нельзя было назвать отцом, с которым я рос. Но он… части него всё равно были Люциусом. В этом же… ничего не осталось. — Он был там? В Мэноре? Драко кивнул, давая себе секунду собраться с мыслями. — Он… волочился по территории. Думаю, пытался добраться до лошадей, а они же только убегали от него. Но он… — брови Драко сошлись на переносице. — Он продолжал двигаться. Продолжал следовать за ними. И тащить за собой эту блядскую искалеченную ногу. Он не… — голос Драко стих, и они наконец встретились взглядами. — Он не останавливался. Глаза Грейнджер были полны ужаса, что сидел в нём, и слёз, которые он сдерживал внутри. — Увидев его таким, я… — слова застряли в горле. — Я не мог убить его. Нельзя. Так что я сделал нечто другое. Лучшее, по моему мнению, что может быть после смерти. Я сделал его бесполезным. Никчёмным. По крайней мере, для Тёмного Лорда. Он видел вопрос, плещущийся в её взгляде. Любопытная девочка, всегда стремящаяся узнать больше, и Драко… Драко вдруг понял, что… ему нужно… поделиться этим. — Круцио на них не действует. Они не чувствуют боли, в отличие от нас. Так что, стрельнув в него тем проклятием, сделавшим это со мной, — Драко опустил голову, зацепив взглядом шрамированную грудь, и услышал тихий вздох со стороны Грейнджер, — я хотя бы знал, что ему не было больно. Я сделал так, чтобы он не мог… не мог больше преследовать лошадей. Она умная, она поймёт, что он имел в виду. Что он сделал. С собственным чёртовым отцом. Драко толком не знал, что чувствовать. Этот человек избил его, разломил череп. Заковал Грейнджер в цепи и стоял в гостиной, пока её пытали. Но, с другой стороны, он научил Драко летать. Купил ему первую метлу. Являлся примером для подражания до прошлого лета — именно на острове Драко увидел настоящее лицо отца. Драко принял метку, чтобы спасти Люциуса, и небольшая часть него с наслаждением смотрела, как режущее проклятие уродует его мёртвое тело. Было странно наблюдать за тем, как знакомые следы появляются на ком-то другом. Ком-то похожем на него. Он никогда ничего не видел в хрустальных шарах Трелони, но, глядя на лицо мёртвого Люциуса, что раз за разом принимал в себя проклятие, разрывающее его, Драко мог различить собственное будущее. И он был счастлив, когда тело отца упало и больше не поднялось. Грейнджер, осторожно коснувшись его щеки, согрела кожу рукой. Она подняла его голову. — Скорбеть по нему — это нормально. Он был твоим отцом. Тебе позволено чувствовать то, что ты чувствуешь. Драко заглянул в её шоколадные глаза и откинул каштановые волосы назад, за плечо. — Так я должен себя чувствовать? Грустить, что его не стало? Грейнджер прикусила губу, и его глаза сразу же обратились на то место. — Нормально, если ты этого не чувствуешь, — тихо сказала она. — Не хочу плохо отзываться о мёртвых, но… — Он причинил тебе боль, — голос Драко стал ниже. Грейнджер провела кончиками пальцев по его лбу. — Как и тебе. По крайней мере, отец отправил маму в безопасное место. Любовь Люциуса к Нарциссе, наверное, была его единственным положительным качеством. И… общим между ними. Скорее всего, было бы лучше разобраться в чувствах по поводу смерти отца, но Драко мог думать лишь о девочке, его девочке, в его объятиях. — Не хочу завтра тебя отпускать. Припухшие от его недавних терзаний губы Грейнджер удивлённо приоткрылись. Вскоре она сжала их в тонкую полоску. — Я ведь говорила, мне нужно это сделать, мне нужно быть в состоянии оставаться собой, — она втянула в себя воздух, — чтобы у нас всё получилось. — Знаю, — пробормотал Драко, глядя на кружевное платье, которое снова скрывало её кожу. Она сделала это ради него. Он мог… сделать это ради неё. — Я не буду тебя останавливать. Лишь хотел дать понять, что мне это не нравится. Она мягко улыбнулась. — И если Поттер допустит, чтобы с тобой что-нибудь случилось… — Со мной ничего не случится, — оборвала его Грейнджер. — И ты обещал не причинять вреда Гарри. Драко снова обхватил её рукой, ощущая потребность чувствовать Грейнджер. — Но Уизли можно, да? — он ухмыльнулся. Грейнджер издала тихий смешок. — То, что мы с ним больше не друзья, не значит, что я хочу его смерти. — Не друзья? — Драко фыркнул. — И это, эм, один из тех случаев, когда всё снова придёт в норму через неделю? Улыбка с лица Грейнджер исчезла. — Нет. Не он. Ему нравилось слышать эти слова, да, но также Драко не хотел видеть её грустной. Он наклонился, поцеловал её и притянул к себе. — Бедный мальчик столько потерял. Быть без тебя? Это судьба хуже смерти. В конце концов, он должен понимать. Грейнджер уткнулась лицом в шрамированную грудь, свернувшись в его объятиях. — Я всегда буду с тобой. — Знаю. А я никогда тебя не отпущу, — Драко поцеловал её в макушку и, наконец, сомкнул веки.***
Рассвет проник в тёмные углы комнаты, освещая её розовым сиянием. Казалось неправильным, что такой важный день начинается настолько тихо. Гермиона прижималась к Драко, и какая-то часть неё хотела остаться в таком положении с ним навсегда. Не покидать уютную изоляцию постели и воевать. Она взглянула на умиротворённое лицо Драко, который до сих пор спал. Что, если сегодня она видит его в последний раз? Она не знала, когда победа в войне стала приравниваться к тому, чтобы быть с Драко, но сумма этого уравнения сводилась к следующему: если рядом с ней не будет Драко, война — её война — не будет выиграна. Поэтому Гермионе надо было подготовиться. Она высвободилась из рук Драко и тихо выскользнула из комнаты, бросив на него последний взгляд уже в коридоре. Подготовить осталось не так уж много. Последние два дня она упаковывала и переупаковывала расшитую бисером сумку, обсуждала план с Гарри и Крюкохватом и пыталась вспомнить, чего не хватало, хотя в основном ей не хватало… Драко. Очень не хватало. Она была рада случившемуся, рада этим моментам. Гермиона сомневалась, что смогла бы пережить сегодняшний день без ночи с Драко. Главное, чтобы она не была их последней. Гермиона нанесла зубную пасту на щётку и приступила к привычным утренним процедурам. Она считала штрихи, успокаиваясь благодаря повторяющимся движениям. Гермиона закрыла глаза и почувствовала на языке сладкий мятный привкус пасты. Кто-то включил кран, и от неожиданности она вздрогнула. Распахнув глаза, Гермиона чуть не поперхнулась, когда увидела Драко, стоящего рядом. Он ухмыльнулся и… выдавил зубную пасту на щётку, которую она никогда раньше не видела. Она была… красной. Драко осторожно понюхал щетинки, кинул взгляд на Гермиону и отправил щётку в рот. — Фто ты фелаешь? — она забыла, что сама чистила зубы. Драко посмотрел на неё с притворным презрением, и Гермиона выдернула мешающийся предмет, вытерев капельки белой пены с подбородка. У Драко было достаточно здравого смысла вытащить изо рта щётку перед началом разговора, и он даже наклонился, сплёвывая в раковину. — Не знаю, ты так любишь чистить зубы, я подумал… — он посмотрел на красный предмет в своих руках. — Не знаю. Я… я решил… почему бы и нет? Гермиона кинулась к нему. Её щётка со звоном упала на тумбочку, и она обвила руками шею Драко, притягивая к себе, чтобы прижаться к его губам своими. Мятный привкус стал в два раза концентрированнее, и она с такой силой толкнула его к стене, что парочка стеклянных банок на полках звякнула, соприкоснувшись друг с другом. — М-м-м! — должно быть, Драко был в шоке от её агрессивного напора, потому что руки он так и не поднял. А Гермиона уже запустила пальцы в его волосы и провела ими вниз по его лицу, нажимая на скулы, чтобы он открыл рот. Ей было неважно, что по подбородкам у обоих текла зубная паста. Неважно, что, потянувшись и обхватив её ягодицы, Драко до сих пор держал в руке красную щётку. Неважно, что дверь была открыта и их мог увидеть любой желающий. Важно было лишь целовать его. Того, кто решил почистить зубы маггловским способом, потому что это было то, что любила она. Гермиона желала надеяться, что после войны у них будет будущее, и это было доказательством. Драко не нужно было делать какой-то грандиозный мужественный жест, ей не нужен был герой. Ей нужен был он. — Чёртов Мерлин, Грейнджер, — тяжело выдохнул Драко, когда Гермиона отступила, опустившись на пятки. — Отличный способ сделать начало дня продуктивным. Она глянула вниз и увидела натянувшиеся чёрные боксеры. Гермиона хихикнула, вытирая большим пальцем остатки пасты с уголка рта Драко. От её прикосновения он улыбнулся. Обнажая ровные, белые зубы, что яркостью были подобны снегу. Может, в их дом она купит и зубные щётки, и зелье для чистки рта. Их дом. Неважно, где он будет. Неважно, когда. Но он будет. Драко наклонил голову и провёл языком от нижней части её подбородка до носа, слизывая зубную пасту. Гермиона рассмеялась, обхватив его сильные руки, стискивающие её талию. Из коридора донёсся кашель, и они оба быстро обернулись, увидев Гарри, который неловко мялся около входа. — Вы закончили? — спросил он, приподняв брови, что показались из-за стёкол очков. — Ванна в твоём полном распоряжении, Поттер, — вздохнул Драко и закатил глаза. Он отпустил талию Гермионы, но взял её за руку, выводя из комнаты. — Можешь идти восторгаться своим шрамом. Гарри смерил Драко недобрым взглядом, но красовавшуюся на его лице улыбку не смогло полностью стереть даже это невольное вмешательство. Его черты смягчились при виде счастья на лице Гермионы. Гарри медленно моргнул и коротко кивнул удаляющейся подруге, которую Драко уже тянул к их комнате. Гарри вошёл в ванную. — Какая мерзость! По всему полу зубная паста! — услышала Гермиона возмущённый вздох позади себя. Она прикрыла рот рукой, чтобы сдержать рвущийся наружу смех. Драко сжал её руку, усмехнулся и… расхохотался, нырнув в их комнату и быстро притянув её к себе. Не переставая смеяться, он снова накрыл её губы своими.***
Они остановились на портключах. У Гермионы не было времени наложить чары, поэтому портал, предназначенный магглорождённым, должен переместить их из Лондона в район, где будут размещены члены Ордена, которые помогут отправить всех освобождённых в более безопасное место или вооружить для борьбы. По их выбору. Драко предложил отправить письмо Ремусу с помощью Кэликса, но Гарри решил использовать патронус. Он аргументировал это тем, что так меньше шансов перехвата. — Справедливо. Он всё равно всегда непонятно куда улетает, — пробормотал Драко, и Гермиона заметила, как напряглась его челюсть. Тем не менее такой жест со стороны Драко согрел сердце Гермионы. — Это твой филин? — спросил Рон, делая шаг вперёд. — Выглядит знакомо. — Ага, мы вообще-то шесть лет вместе учились. Наверняка видел, — Драко оттащил Кэликса от Рона, но Гермиона почувствовала, как взгляд голубых глаз переместился с филина на неё. Используя предлог выстраивания портключей, Гермиона отвернулась. Остальные были для неё и Гарри, а также для Драко и Рона. Таким образом, после выполнения задания они все снова окажутся вместе. И Гермиона очень надеялась, что они с Гарри уничтожат чашу и, может, даже найдут способ не отдавать меч, после чего отправятся за реликвией Когтевран, а потом… Змея. И он. Гермиона подавила дрожь. Волноваться сейчас не было никакого смысла — до этого ещё много миль. Но она знала, что они их преодолеют. Они уже через многое прошли, и даже несмотря на то, что обстоятельства были против них, на её стороне был Драко. Невозможное уже произошло. Что значил один жалкий Тёмный Лорд по сравнению с этим. Драко что-то прошептал Кэликсу, и тот взмыл в небо. Он вернулся этим утром. Гермиона до сих пор не знала, кому Драко писал, но она заметила зелёную печать на пергаменте за секунду до того, как Драко бросил его в огонь. Он обнял её за плечи, и они вместе смотрели за полётом филина, который преодолел пляж, поймал порыв ветра и направился к океану. — Готова, сладкая? Она зажмурилась от яркого солнца, и Драко сделал шаг в сторону, чтобы дневной свет не падал на неё. Сначала его лицо было скрыто тенью, но вскоре глаза начали привыкать и черты обрели чёткость. Острые углы, резкие линии и… нежная, бледная кожа, гладкая, словно полированный камень. Губы Драко изогнулись в подобии усмешки, и Гермиона поняла, что смотрит на него приоткрыв рот. Она чувствовала солёный привкус воздуха на языке. — Знаешь, не могу смотреть на тебя в этой одежде без каких-то отрицательных эмоций, — протянул Драко, и Гермиона осмотрела себя. Незадолго до выхода Флёр помогла ей соорудить что-то похожее на наряд Беллатрисы Лестрейндж. Добрую часть дня они потратили на окрашивание одежды в чёрный и вшивание металла в манжеты и воротник. — Вечером я сниму с тебя эти тряпки, одну за другой, а потом поцелую каждый чёртов дюйм твоего тела. Его губы, касающиеся её уха, вдохнули в неё эти слова. Гермиона чувствовала оцепенение в отличие от сердца, которое — так уж случилось — билось в два раза сильнее, чем следовало. Драко ухмыльнулся и поцеловал её в макушку. — Гермиона, идём, — проинструктировал Гарри, махнув ей в сторону себя и Крюкохвата. Она снова глянула на Драко, стоящего рядом с Роном. Он ничего не сказал. Никаких прощаний. Потому что это не было прощанием. Они увидятся. Увидятся. Она до сих пор держала его за руку. Совершенно не заметила, как взяла её, но теперь… казалось, что отпустить — невозможно. Гермиона перевела взгляд на Рона, который был молчалив и угрюм. Это… Хорошая ли это идея? Драко и Рон, вместе? — Время. Она не хотела отпускать его. Не хотела оставлять Драко. Разве не лучше было бы пойти всем вместе? Они смогли бы ворваться в Гринготтс, и пока Пожиратели пытались выяснить, что произошло, уже нанесли бы удар по Министерству и вытащили магглорождённых. — Гермиона, — она обернулась. Гарри и Крюкохват ждали её. Драко сильнее сжал её пальцы, как будто тоже не хотел отпускать. Гермиона отвернулась от них. — Драко, я… Он притянул её к себе, хватая за лицо, за голову, зарываясь пальцами в стянутые волосы, и накрыл её рот своим. Их губы столкнулись с едва сдерживаемой яростью. Грубо, резко, первобытно. Гермиона смяла его плечи, как будто пыталась разомкнуть его кожу, пробраться сквозь неё и проникнуть в его сердце. Он нежно сцепил на её губе зубы, а затем за долю секунды сильно прикусил, помечая. Тихий, нежный стон вырвался из горла и потонул в его рту. Драко отстранился, тяжело дыша. Он задержал пальцы в волосах Гермионы ещё на миг, после чего прочертил невесомую дорожку вниз, нежно проведя кончиками пальцев по её щеке и подбородку. — Иди, Грейнджер, — приказал он этим самым глубоким, повелительным голосом. Серые глаза сверкнули. — Это единственный раз, когда я позволю тебе оставить меня. Иди. Гермиона отступила на шаг. Второй. Каблуки её ботинок потонули в песке. Гарри вытянул руку, и Гермиона медленно вложила в неё ладонь. А сама не отрывала взгляд от Драко. — Я люблю тебя. Последнее, что увидела Гермиона, прежде чем пляж превратился в вихрь, было серебро ярко сверкнувших глаз, когда Драко скрыл лицо за металлической маской.***
Едва Драко коснулся ботинками тротуара, он отпустил руку Уизли. Парная аппарация как вид передвижения ему никогда особо не нравилась, но это был самый простой способ переместиться с другим человеком точно в одно место. Драко не доверял рыжему настолько, насколько мог, но согласился, чтобы аппарировал Уизли. В основном потому, что не хотел всё утро спорить с ним об этом. По прибытии их не расщепило, и они даже ничего не потеряли. И всё же, казалось, что часть него осталась там. — Когда войдём, все разговоры буду вести я. Если тебе зададут вопрос, просто хмыкни в ответ, — голос Драко сочился ядом. — Думаю, для тебя это будет не слишком сложно. Уизли перевёл на него злобный взгляд — тусклые голубые глаза остались единственной незачарованной частью его внешности. Если не присматриваться, его не узнать, а поскольку Драко шёл впереди, очень немногие осмелятся остановиться рядом с ними для разговора. Он лишь надеялся, что Амбридж сегодня занята. — Пошевеливайся, Малфой. Мы должны успеть спуститься и устроить сцену к тому времени, когда Гарри и Гермиона доберутся до хранилища. Драко не ответил, лишь сделал шаг из переулка на улицу. Они направились к входу для посетителей. Драко старался никоим образом не касаться Уизли, пока они толпились в телефонной будке, но, чёрт, это было почти невозможно. Как только решётка открылась в Министерстве, Драко протиснулся мимо него, ступая в помещение первым. — Не толкай меня, мать твою, — прорычал Уизли. — Я старше по званию, — прошипел Драко, и этот звук эхом отозвался за маской. — Хочешь провалить операцию ещё до её начала? Хм? Сильно сомневаюсь. Иди на три шага позади меня. Он направился вперёд, не собираясь проверять, последовал ли Уизли приказу. Он Малфой, а Малфоев не волновали подчинённые. Его маска отпугивала большинство людей, а некоторых заставляла спешить в свои кабинеты или внезапно вспоминать, что они забыли что-то важное, и отправляться в противоположном направлении. Идя, Драко расправил плечи и выпрямил спину. Он уже и забыл, как приятно обладать такой властью. Это был мир, в котором он родился, мир, для которого он был создан. И тот, который никогда не позволит ему быть с Грейнджер так, как он хотел. Он проследил её генеалогическое древо насколько получилось возможным и не смог найти ни одного магического предка, который бы помог ему как-нибудь связать её с фамилией, дающей ей… некоторый статус. Грейнджер была такой же обычной, как и они. По всем правилам у неё даже не должно быть магии. И всё же каким-то образом она у неё появилась. Что-то или кто-то вложил в неё эту искру, и Грейнджер — невероятная Грейнджер — поглотила её, превратив в нечто ярче солнца. Драко при рождении был подарен золотой, сверкающий мир, но он хотел лишь её. Чем скорее он покончит с этим, тем скорее снова овладеет ею. Прошлой ночи было недостаточно. Он хотел больше Грейнджер, всю её. Его. Навсегда. Он никогда не отпустит её. Не снова. Они остановились перед лифтами. Еблан Уизли подошёл и встал рядом. — Я сказал… — Я не один из твоих тупых прихвостней. Не указывай мне, что делать, Малфой, — процедил Уизли сквозь стиснутые зубы. — И на героя особо не тянешь, если готов ставить свою гордость выше людей, которых пытаешься спасти, — краем глаза Драко заметил, как Уизли скривился, и, когда двери лифта открылись, пропустил Малфоя вперёд. Драко ухмыльнулся. Как только они начали спускаться, он снял маску и провёл пальцами по волосам. Глубоко вздохнул и закрыл глаза. Вдруг Драко грубо толкнули в стену лифта. Тот покачнулся и на секунду приостановил спуск от встряски. Драко ещё не успел полностью осознать происходящее, но руки уже вцепились в Уизли с намерением оттолкнуть. — Не смей никогда… — Уизел сильнее вжал его в стену, и Драко зарычал, отталкивая. — Никогда, блядь, больше указывать мне, что делать. Меня не волнует, если в таком случае Сам-Знаешь-Кто придёт по наши головы, сука, я лучше умру, чем буду подчиняться приказам таких, как ты. — Не прикасайся ко мне, — рявкнул Драко, потянувшись за палочкой. Уизли второй раз встряхнул его, после чего отпустил. — Грёбаный Пожиратель Смерти, — тихо рыкнул он, поправляя одежду. — О, ещё, блядь, заплачь, Уизел, — огрызнулся Драко. — Да, я Пожиратель Смерти, — смерил его взглядом — ту часть, которая выдавала его. — И я рад этому. Кто ещё тогда вытащит всех заключённых отсюда? — Тебе на них плевать! Тебя волнует только остаться на хорошем счету у Гермионы! Драко наклонил голову. — Отстойно, когда ты этот счёт проебал, да, Уизли? — Всё равно. Она больше не моя проблема. Нечто холодное и разъедающее пробежало по венам, распространяясь подобно яду. — Она никогда не была твоей. — Только потому, что я выбрал Лаванду, а не её. Драко напомнил себе, что Грейнджер разозлится, если он убьёт Уизли. Он мысленно повторял себе это раз за разом. — Не удивлён, — Драко пожал плечами, как будто ничто в мире в этот момент его не беспокоило. — Ты всегда был долбоёбом. Уизли ничего не сказал, лишь наблюдал за цифрами на панели, что росли по мере приближения к Отделу Тайн. Скоро они окажутся внизу, и Драко придётся сражаться на стороне Уизли. Но пока они не там. Драко отряхнул мантию, убрал маску и громко шмыгнул носом. — Кстати, Тео трахал твою девушку. Рот Уизли шокированно распахнулся. — Браун иногда спускалась в подземелья. Несмотря на удобные обстоятельства, я никогда ими не пользовался, но Тео нравилось. — Точно не Лаванда. Она бы не… Драко лениво приподнял брови. — Татуировка в виде цветка на заднице. Нравилось сзади. Звучит знакомо? Уизли побагровел. Выступающая на лбу вена пульсировала настолько сильно, отчего Драко подумал, что она сейчас лопнет. — И Крэбб. Думаю, у этой сучки был пунктик на тупиц. Двери лифта открылись. Они прибыли. Драко в последний раз повернулся к Уизли. — Пока мы здесь, постарайся не принимать идиотских решений. Я не собираюсь раскрываться и спасать твою веснушчатую задницу.***
Всё полетело к чертям. Это произошло даже быстрее ожидаемого — по мнению Малфоя. Они спустились к камерам, к… клеткам, и Драко отметил — уже не в первый раз, — насколько решётки здесь были похожи на те, что он соорудил вокруг своей кровати для Грейнджер. — Катись отсюда, Малфой! — выкрикнул из глубины голос, и Драко сощурился, увидев Дина Томаса, одного из магглорождённых, которых он поймал несколько месяцев назад. И… бывшего однокурсника. Но Драко не думал об этом. Он не думал ни о чём, кроме как вытащить их отсюда и вернуться к Грейнджер. Только это имело значение. — Заткнулся, грязный паразит! — дородный охранник постучал палочкой по решётке, отчего прутья начали шуметь и трещать. Расталкивая друг друга, магглорождённые принялись отскакивать, столпившись у задней стены до прекращения гула. Охранник рассмеялся. — Они сегодня шумные. Вчера егеря доставили ещё около семи, думаю, они слишком обрадовались. Драко остался молчать и повернулся обратно к тёмным камерам, поймав взгляд широко раскрытых и белых от страха глаз. Некоторые смотрели с ненавистью, и Драко оказался вынужден отвести взгляд. Грейнджер не единственная магглорождённая, которую он посадил за решётку, и хотя она простила его, но это не означало, что простят остальные. — Их палочки здесь? Охранник выпрямился и откашлялся, словно вспомнив, что Драко не просто подросток, а Пожиратель Смерти и верный слуга Тёмного Лорда. — Да. Да, сэр, — быстро добавил он. — Они все зафиксированы и находятся в кейсе. Егеря часто оставляли конфискованные палочки на случай, если с их древками что-нибудь случится, но за вооружённых магглорождённых платили больше. У Министерства была целая коллекция. После перестройки мира планировалось, что палочки будут выдавать тем, кого сочтут достойными. С выгодой, конечно. За этот отвратительный набор тарелок с котятами приходилось чем-то платить. Посмотрев краем глаза на Уизли, который нетерпеливо пыхтел, Драко вновь обратил всё своё внимание на охранника. — Открывай. Он зашаркал по полу дешёвыми ботинками, как будто не мог решить, оставаться на месте или направиться к палочкам. — Эм, мне не положено открывать его без разрешения Амбридж. Драко грозно усмехнулся и заметил, как на верхней губе охранника выступили капельки пота. — Ты знаешь, кто я? Охранник побледнел. — Вы… Вы Д-Драко Мал-Малфой, — Драко приподнял бровь. — Сэр! Драко Малфой, сэр! Драко вытащил палочку и очертил ею тяжёлый замок на камере. — Верно. Но я не знаю, кто ты. А это означает, что ты полукровка, — Драко с презрением оглядел охранника, — в лучшем случае. И кому решать, что тебе не место за решёткой с остальными? Охранник начал заикаться, не в силах произнести ни слова. Драко сделал шаг вперёд. — Мне. Вот кому. Тюремщик попытался отступить, но споткнулся о свои слишком большие ботинки. Он кучей рухнул на пол. Кто-то из магглорождённых засмеялся, пока охранник дрыгал ногами, пытаясь встать. — Ты здесь, чтобы охранять — охранять. А не подвергать сомнению мои приказы, — поднимаясь на ноги, тюремщик снова чуть не упал. Драко пнул его обратно на пол и… захотел повторить. Подавив в себе это желание, он схватил мокрого от пота охранника за воротник и дёрнул его наверх. — Я сказал открыть кейс с палочками. Он выполнил приказ. После чего ублюдок вернулся к клеткам и пробежал палочкой по прутьям, отправляя по решёткам потрескивающие синие вспышки, чтобы напугать магглорождённых, которые вышли из тени посмотреть, как их тюремщику достаётся. Драко не мог их винить, он тоже никогда не был прочь полюбоваться хорошим шоу. Но, услышав смех, как только синий луч сорвался и прыгнул на старую женщину, которая не успела вовремя отойти, Драко рассёк палочкой воздух, пригвоздив охранника к решётке. Вскоре синие искрящиеся вспышки побледнели, став белыми, а его крики затерялись в потрескивающем месиве. — Малфой! — ёбаный Уизли всегда портил веселье. — Нам нужно, чтобы он открыл замки! Драко вздохнул и дал оглушённому охраннику распластаться на полу. Он лениво перевёл взгляд на Уизли и пожал плечами. — План Б? — Чёртов мудак, — пробормотал Уизли. Драко чувствовал малую долю удовольствия, что действует рыжему на нервы. Даже если предполагалось, что они должны сотрудничать. Или хотя бы пытаться. Они не были на одной стороне и никогда не будут. Потому что между ними всегда будет Грейнджер. Драко подошёл к решётке камеры, и магглорождённые отпрянули. В подобном месте легко могла оказаться Грейнджер. В другой жизни именно он мог поместить её сюда. Он до сих пор помнил, как ощущалось ненавидеть её. Ненавидеть их всех. Драко оглядел застывшие от ужаса лица магглорождённых. — Я сейчас вытащу вас отсюда, — он не мог стереть всё совершенное им, но мог хотя бы это. — Катись к чёрту, Пожиратель Смерти! — Убийца! — Подавись и сдохни! Они кричали, насмехаясь, пока Драко пытался открыть главный замок на камерах. — Глядите! Это Рон Уизли! Среди грязнокровок — чёрт, нет, магглорождённых — раздались радостные возгласы, потому что Уизли снова стал собой. Они хлопали, выкрикивали его имя и плакали от счастья. Как будто он какой-то герой, явившийся спасти их от злых Пожирателей. — Почему так долго? — вспыхнул Уизли, отталкивая Драко от замка. — У меня практически… — ему хорошо удавалось подобное — кропотливая работа с чарами. Прошлогодняя практика со шкафом и всё такое. — Двигайся! — Уизли отпихнул его от камеры и направил палочку на замок. — Нет! — выкрикнул Драко, но было уже слишком поздно. Заклинание пробило замок, и магглорождённые снова зааплодировали. Спустя секунду их хлопки были заглушены звуком сработавшей сигнализации. Уизли побледнел. Драко выхватил связку ключей у лежащего без сознания охранника. — Ты только что предупредил всё Министерство о том, что мы здесь. Хорошая работа, Уизли! — зарычал Драко и отправил ключи в разделённые камеры, отпирая их. Магглорождённые начали потоком выбираться на свободу. — Нужно немедленно вытаскивать их отсюда! Скоро это место будет кишеть Пожирателями! Дверь в другом конце коридора открылась, и в комнату ворвались трое охранников. Магглорождённые начали кричать и толкаться при виде палочек, что вылетели из их формы. Драко поднял свою, и на секунду они стушевались из-за его пожирательской мантии. Этого Драко было достаточно, чтобы отправить в них связывающее заклинание. Верёвки обвили их туловища, сковывая руки и оставляя кисти бесполезно болтаться внизу. Некоторые магглорождённые замерли, наблюдая за происходящим. — Вперёд! — как можно резче выкрикнул Драко, и они вздрогнули, побежав к противоположной двери. Как оказалось, «скоро» — явное преуменьшение. Уизли раздавал палочки и портключи, как мог, но их было слишком много — больше, чем они рассчитывали. На всех портключей не хватит. И вскоре в узкий коридор вторглись Пожиратели, освещая его проклятиями всех цветов. Целое столпотворение. Грудь сдавило, хаос битвы оглушал, и Драко захотелось натянуть на лицо маску, чтобы хоть в какой-то степени отделиться от всего. Но он здесь, чтобы помочь, а не прятаться. Заклинания летали во все стороны. Драко видел тела, лежащие на земле: магглорождённых, служащих Министерства и Пожирателей Смерти. Невозможно было определить выигрывающую сторону, наверное, потому, что её не было. Но магглорождённым не нужна была победа, им нужна была свобода. Драко не знал, где Уизли и остались ли у него ещё портключи. Чёрт, тот, который после завершения операции должен перенести их в лес, к Грейнджер и Поттеру, тоже был у него. Блядь. Драко развернулся, пытаясь найти рыжего придурка в этом месиве из людей. Перед его глазами упал один магглорождённый. Потом другой. Где, мать его, Уизли? Драко больше не мог терять время. Он знал то место, ту самую долину, где в снегу сидела Грейнджер, дрожа от лихорадки. Однажды он уже её нашёл, сможет и ещё раз. В одной из клеток оставался сидеть на корточках мальчик лет восьми. Драко схватил его, вытащил и подтолкнул к лестнице. — Убирайся. — Ксавьер! — закричала женщина и подбежала к мальчику, обхватив его руками и оттащив от Драко. У него не было возможности спросить, есть ли у неё портключ, потому что кто-то со всего размаха заехал ему прямо в живот. Несмотря на защиту в виде бригантины из драконьей кожи, удар выбил из лёгких воздух, отчего Драко согнулся пополам и осел напротив… Дина Томаса. Томас припечатал его спиной к стене. — Это за то, что засунул нас сюда, — выкрикнул Томас. Его ладони были сильно обожжены, вероятно, из-за того, что придурок-охранник подпаливал решётку, когда ему становилось скучно. Драко отметил, что у Томаса не было палочки. Сколько ещё здесь оставалось безоружных? — Ага, — Драко кашлянул и выпрямился. — А теперь я вас вытаскиваю. Давайте считать, что мы квиты, ладно? Томас наклонился к лицу Драко. — Даже отнюдь не близко, Малфой. Но обожжённые руки оставили мантию Драко, и Томас оттолкнул его, снова бросившись в схватку. План пошёл коту под хвост, что оказалось не так уж и удивительно. Это с самого начала было хуйнёй, а не планом. Другой Пожиратель поднимал магглорождённого в воздух, всё выше и выше, пока Драко совсем не перестал слышать его крики. Он сказал Грейнджер, что займётся отвлечением, и нельзя сказать, что он не справился. Не прошло и двух секунд, как первая группа магглорождённых исчезла с портключами. Хотя бы что-то шло как надо. Но по мере исчезновения всё большего количества людей министерской охране и Пожирателям становилось легче ловить оставшихся. Некоторые вырвались из круга и побежали вверх по лестнице. Драко уже хотел было последовать за ними и попытаться вытащить, как краем глаза заметил отвратительные рыжие волосы Уизли. Палочка лежала у его ног, а его веснушчатую задницу надирал Макнейр. Он прижимал Уизли к решётке и удар за ударом превращал его лицо в один кровавый синяк. — Драко! — прогремел Макнейр. — Поймал этого маленького засранца, который помогал им выбираться из камер. Похоже, один из выводка Уизли, — Макнейр поднял Уизли и повернул его лицо так, чтобы налитый кровью глаз рыжего встретился с серыми радужками. — Хотя сейчас трудновато сказать! Макнейр смеялся, но Малфой не мог отвести взгляд от Уизли. Как долго он мечтал об этом — Уизли, слабый и беззащитный, полностью в его власти, в точности как Драко в прошлом году в Выручай-комнате. — М-Малфой… — это было скорее мычанием, чем словом, но всё равно сложившимся в буквы его фамилии. Драко сжал в кулаке палочку, чувствуя, как перстень с фамильной печаткой впивается в кожу. Макнейр снова ударил Уизли, и по его подбородку потекла кровь. — Мал… Малфой… — хрипел Уизли. — П-п-пожалуйста. Он думал о том, что сказала бы Грейнджер. Будь она здесь, то кричала бы и умоляла помочь. Драко стиснул зубы. — Макнейр. Крупный мужчина прекратил избиение и повернул голову, остановив кулак перед лицом Уизли. Драко сделал шаг и поднял с пола палочку Уизела. Он увидел облегчение в кровоточащих глазах рыжего. Да, Браун правда нравились тупицы. Драко протянул палочку Уизли. Макнейру. — Ты Пожиратель Смерти, — прошипел Драко. — Веди себя соответственно. Безнадёжность, отразившаяся на искалеченном лице Уизли, была… грандиозной. Драко улыбался, пытаясь запечатлеть его в памяти, чтобы снова и снова воспроизводить этот образ. — Предатель! — взревел Уизли, беспомощно отбиваясь от Макнейра. — Она никогда не простит тебе этого! Драко изогнул губы в жестокой ухмылке. — Я скажу ей, что ты умер героем. — Пошёл к чёрту! — закричал Уизли, когда Драко развернулся, надевая маску. Он ненавидел сейчас уходить, ненавидел, что не мог остаться и смотреть, как Уизли избивают и пытают. Ненавидел, что это происходило не от его руки. Чёрт, он уже чувствовал проходящее жарким гудением по ней проклятие. Драко для этого даже не понадобится палочка. Это чувствовалось… как часть него самого. Его боль, его проклятие. Драко хотел посмотреть, как Уизли корчится под ним. Но наверху его ждало кое-что лучше. В любом случае кому-то нужно было помочь остальным магглорождённым выбраться, и, поскольку великий герой Уизли был занят другими делами, Драко должен довести план до конца. Если Уизли каким-то образом сбежит от Макнейра, ему придётся бороться за каждый шаг, пока Драко мог неторопливо подняться, не останавливаемый ни единым человеком. Он мог вытащить магглорождённых. Уизли был балластом. Так кто тогда был настоящим героем? Тот, кто напрасно погиб за правое дело, или тот, кто действительно выполнил задуманное? И если Грейнджер хотела поблагодарить Драко — на четвереньках — за то, что он рисковал своей жизнью, и сказать ему, что он её герой, что ж, тем больше причин спасти столько людей, сколько получится.***
Озёрная вода продолжала стекать по кудрям Гермионы, когда они с Гарри появились в лесу возле небольшого пруда. Сейчас всё здесь выглядело совсем по-другому: ни снега, ни инея на лесной земле, а деревья были такими зелёными, что листья скрывали большую часть солнца, оставляя просачиваться сквозь щели лишь небольшие лучики золотого дневного света, что рассредотачивался по поляне. Гарри посмотрел на часы. — Давай, Рон, — пробормотал он себе под нос. Гермиона огляделась, надеясь увидеть светлые волосы между деревьями. Она крепко сжала в руке чашу Пуффендуй. У них получилось. Они забрали чашу. Всё пошло не совсем по плану, но Гермиона и не ожидала идеальности. Но они не видели ни одного Пожирателя, когда дракон прорвался сквозь пол под Гринготтсом и унёс их в облачное лондонское небо. Это означало, что они были в другом месте. Это означало, что план Драко и Рона сработал именно так, как и предполагалось. Может, сработал слишком хорошо. Годрик. Боже. Драко. Гарри начал расхаживать туда-сюда. — Нам нужно попасть в Хогвартс. — Знаю, — нетерпеливо произнесла Гермиона, прикусив губу и снова оглядев пустой лес. — В этот раз реликвия Когтевран. И она в чёртовой… — Гарри пнул дерево, — школе! — второй удар. — Всё это время! — Гарри! Оставив на дереве последний удар, Гарри прислонился головой к коре, пытаясь выровнять дыхание. — Мы найдём её, Гарри, — тихо сказала Гермиона, положив руку ему на плечо. Но это были пустые слова, они оба это прекрасно понимали. Неизвестно даже, что искать, и эта вещь могла находиться где угодно. Гарри повернулся и упёрся лопатками в дерево, подняв лицо и уставившись на растительный покров, что скрывал от них солнце. — Если Дамблдор не смог найти, как получится у нас? Сердце Гермионы кольнуло. Гарри не мог терять надежды. Не сейчас, ещё нет. — Он находился там… десятилетиями. А я должен найти её за один день? — он вздохнул и опустился, усаживаясь на корни дерева. Гермиона присела на корточки рядом с ним. — Мы найдём её, — она собрала в кулак всю гриффиндорскую храбрость и сделала решительный шаг, игнорируя пустой взгляд на лице Гарри. — Как только… как только Драко и Рон окажутся здесь, мы сразу же отправимся туда. И мы её найдём. Что бы это ни была за реликвия. Вместе. Гарри уклончиво кивнул, и Гермиона проследила за тем, как его охватывает мрачность. Ему просто нужно немного времени. С Гарри всё будет хорошо. У Гарри всё всегда заканчивалось хорошо. Гермиона предпочла верить, что этот раз ничем не будет отличаться от предыдущих. Но она не могла остановить своё сильно бьющееся сердце, когда снова оглядела деревья, вопреки всему надеясь, что оттуда появится Драко. — Гарри! Гермиона быстро обернулась. К ним мчался Рон, сжимая в веснушчатой руке старую перьевую ручку. Их портключ. Его лицо… Боже, его лицо. Половина была распухшей, покрытая красными кровоподтёками, которые начинали темнеть. Уголок его рта кровил, как и место под глазом. Но он был жив. Слава Годрику. Может, она и не была довольна его поведением, но уж точно не была бы довольна его смертью. Гермиона надеялась, что Драко пострадал не слишком сильно. Она перевела взгляд за спину Рона, пытаясь разглядеть его. Он должен быть где-то поблизости. Напряжённый Гарри в полной готовности встал. Остановившись перед ними, Рон тяжело дышал. Гермиона сделала несколько шагов вперёд, в одной руке сжимая палочку Беллатрисы, а другой держа чашу Пуффендуй. — Драко? Драко! — ответа не было, как не было видно и светлой макушки. Гермиона повернулась к Рону, грубо толкнув его в плечо. — Где он? Где Драко? Искалеченное лицо Рона исказилось в гримасе. — Как думаешь, где он, Гермиона? С себе подобными! Нет… Нетнетнетнет. Он бы не… Драко бы не… бросил её. — Ты лжёшь, — её голос дрожал. — Он предал меня при первом же удобном случае. — Магглорождённые… — спросил Гарри. Рон кивнул, сделав ещё один глубокий вдох. — Вытащил столько, сколько смог. Пришлось отвлечь Макнейра своим лицом, но это стоило того, чтобы спасти их. Что-то в тоне Рона послало по телу Гермионы странную дрожь, охватившую позвонки. Он повернулся к ней, злостно блеснув голубизной одного глаза, окружённого кровью. — Он наблюдал, Гермиона. Этот сукин сын стоял и улыбался, пока Макнейр делал это со мной, — Рон указал на своё лицо. — Он дал этому ублюдку мою палочку и сказал использовать её на мне. Гермиона покачала головой, разметав мокрые кудри, что утяжеляли голову. — Он на их стороне. Всегда был. Наверняка сейчас стоит на коленях перед Сами-Знаете-Кем и рассказывает ему о крестражах, — Рон перевёл взгляд на Гарри. — Я ведь говорил тебе, что нельзя ему доверять. Я, блядь, говорил… — Я знаю, что ты мне говорил, Рон! — заорал в ответ Гарри. Он резко выдохнул. Его тёмные волосы торчали в разные стороны, медленно высыхая. — И это неважно, ясно? Неважно, если он расскажет о крестражах, потому что Сами-Знаете-Кто уже знает. Я видел. Гермионе казалось, что ноги больше её не слушаются. Драко не вернётся. Не вернётся. Она… она знала. — Поэтому нам нужно попасть в Хогвартс. Прямо сейчас! — в голосе Гарри послышались маниакальные интонации. — Должно быть, это какое-то недоразумение… — пискнула Гермиона. — Нам нужно дождаться Драко. Рон невесело рассмеялся. — Когда ты уже поймёшь, что он использовал тебя?! Боже, Гермиона, ты ведь умная! — Гермиона, — Гарри схватил её за плечи и повернул лицом к себе. Она в который раз обшаривала взглядом лес, не веря, что Драко… не появится. — Нам нужно идти. — Но… — Я знаю, что он тебе дорог, но эта война не решится тем, на чьей стороне чёртов Драко Малфой. Нам нужно найти крестражи. Нам нужно их уничтожить. Если Сама-Знаешь-Кто доберётся до реликвии Когтевран первым, мы вполне можем уже никогда не заполучить её. Ты мне нужна сосредоточенной. Гермиона прикусила губу. Она не могла просто… оставить его. — Он будет в школе, а где он, там и змея. Если мы сможем достать реликвию Когтевран, все последние крестражи окажутся у нас в одном месте. Лучшего шанса никогда не представится. Гермиона кинула взгляд на Рона, вытирающего рукавом кровь, что вытекала у него изо рта. Драко не ушёл бы без веской причины. Но Годрик помоги, она не могла её придумать. Если только с ним что-нибудь не случилось. Если только он не… — Мне нужно, чтобы всё закончилось, — умоляюще сказал Гарри. Внезапно золотая чаша, зажатая в руке, показалась Гермионе очень тяжёлой. Что-то в выражении лица Гарри прошибло её холодом. — Я не могу продолжать так дальше. Мне нужно положить всему конец. Он имел в виду… Нет. Он не мог. Гермиона кивнула. Гарри был прав: война не будет выиграна, основываясь на том, на какой стороне в данный момент был Драко. И если она правда хотела того будущего с ним, им нужно выиграть. А это означало, что ей нужно найти последний крестраж и помочь Гарри уничтожить его, прежде чем… — Гермиона? Она посмотрела в изумрудно-зелёные глаза Гарри, что светились жаром. И они такими останутся. Яркими, полными надежды и живыми. — Хорошо, — тихо сказала Гермиона, в последний раз оглядывая лес. — Идём.