Саундтрек:
Riptide — grandson
Without You — Ursine Vulpine
Колено чертовски болело, но Драко стоял прямо, подобно каменному изваянию, не показывая ни капли дискомфорта. Он смотрел на Тёмного Лорда, и у него не было плана. У него не было ничего, кроме палочки из виноградной лозы, что была отобрана у Поттера. Но была Грейнджер, стоявшая у него за спиной и крепко сжимавшая его руку. И он не собирался её отпускать. Тёмный Лорд прищурился, обжигая своим взглядом, который то вспыхивал, то угасал. — Твоя? — спросил он тихо. Опасно. — Не этот ли продукт ты, по твоим словам, обучал у меня на службе? Ты стоял передо мной на коленях, говорил, что она — твой способ достать мне Поттера. Какая тебе теперь польза от грязнокровки? Чёрт. Когда всё закончится, это тоже придётся объяснять Грейнджер. Но… она была умной девочкой — она поймёт. Если он, конечно, доживёт до разговора с ней. Однако Драко не осмеливался оглянуться через плечо, продолжая держать Тёмного Лорда под прицелом: тонкие губы его Повелителя скривились, а пальцы сжали бузинную палочку. Но Драко не двигался. — У тебя будет место рядом со мной и самые высокие почести, — демонстративно взмахнув палочкой, Тёмный Лорд продолжил: — Твоя фамилия и богатство будут восстановлены. Всё, что ты пожелаешь, будет твоим. Просто отдай её мне. Драко никогда не отличался особой храбростью, и в Слизерин его определили не просто так, но, стоя здесь, он не мог отрицать того факта, что не хотел умирать. И не хотел того, что последует за смертью. Он Малфой, и это означало долгую жизнь в роскоши, но сейчас он находился посреди пылающего поля боя — потому что за спиной стояла она. Потому что она не ушла с ним, когда у них был шанс. Потому что она хотела сражаться за другого. Потому что она… Потому что она была его. И жизнь, которую он хотел, — которую он должен был прожить, была с ней. И, будучи истинным слизеринцем, Драко был готов сделать всё необходимое ради достижения своей цели. Он сказал что угодно, он сказал всё. Поэтому Драко склонил голову. — Я сделал всё, о чём вы просили, мой Лорд, — процедил Драко сквозь зубы. Рука с меткой ныла. Он чувствовал под кожей шевеление змеи, заставляющей его подчиниться приказу Повелителя. Драко игнорировал её зов. — Я привёл Поттера. Ключ ко всему — он, а не палочка. Убейте его, и победа будет за вами, — ладонь Грейнджер в его руке тут же показалась раскалёнными углями. — У вас будет целый мир, а мне нужна только она. Тёмный Лорд сделал несколько быстрых шагов вперёд, судорожно стискивая волшебную палочку, которая не принадлежала ему, и это выдавало его волнение. Драко устал, был совершенно без сил, и как скоро он упадёт — являлось лишь вопросом времени. — Ты поклялся повиноваться мне! Как один из Пожирателей Смерти… — И я Пожиратель Смерти, — беспечно признал Драко. — Но очень дерьмовый. Грейнджер тихо охнула и вздрогнула, но крепче сжала его руку. Пути назад не было, но сейчас Драко этого не хотел. Он отчаянно боролся за то, чтобы Грейнджер осталась рядом с ним, тогда как должен был пытаться уйти вместе с ней. Он не повторит одну и ту же ошибку дважды. — Мой Лорд, если ищете слуг на всю вечность, думаю, стоит ужесточить требования к новобранцам, перестав полагаться на чистую родословную. Или хотя бы выбирать из семей, которые не известны своей способностью лгать ради получения желаемого. Шок, исказивший лицо Лорда Волдеморта, был до жути комичен. Драко скривил губы в своей самой беспечной усмешке. — Но я на полном серьёзе сказал… — Драко крепче сжал руку Грейнджер. — Она моя. От одного из очагов пожара повалил дым, скрывая их друг от друга, и, когда он рассеялся, перед глазами Драко предстало обезображенное гневом лицо Тёмного Лорда. Хорошо. Разгневанные люди всегда совершали ошибки. Драко знал это как никто другой. — Ты умрёшь за предательство! — голос Лорда Волдеморта задрожал от ярости, и Драко почувствовал позади себя шевеление: Грейнджер пыталась выйти из-за его спины. Он грубо отдёрнул её назад, отчего она споткнулась о него. Тёмный Лорд заметил движение, и его красные глаза заблестели, словно свежая кровь. — Как и она. Внутри Драко всё похолодело. Он едва успел поднять палочку из виноградного дерева, как вскрикнул от боли, согнувшись пополам. Левая рука ещё с происходящего в лесу, где он пытал Поттера, а после принял проклятие на себя, практически онемела, — но чтобы не чувствовать движения под кожей, которое вызывало ужасные ощущения, этого оказалось недостаточно. Драко вытянул руку, опуская взгляд на… метку. Она была активна, сильнее, чем когда-либо прежде. Челюсть черепа широко раскрылась, а змея вытянулась во всю длину, извиваясь и запутываясь в голубых венах на предплечье. Драко стиснул зубы: кожа вздулась, цепляясь за чешую, пока змея обвивалась вокруг его запястья, сжимая до учащённого под клеймом пульса, что отдавался по всей руке. Он зашипел от боли. Грейнджер выскользнула из-за его спины, вцепившись в его воротник и обхватив лицо. — Драко! В её голосе звучало беспокойство, но Драко лишь фыркнул и отстранился. — Драко, пожалуйста! — донёсся до Малфоя её нежный голос, и он поднял глаза, встречаясь с ней взглядом. — Что происходит? Что… Годрик… Змея заскользила по ладони, надавливая на голубые вены, проступившие в углублениях между пальцами. — Отойди, Грейнджер! — сказал Драко, сдерживая стон боли. На его шее выступили капельки холодного пота. Она подняла взгляд, и на миг в её больших глазах Драко увидел своё отражение. Он был бледным, каждый мускул на его лице был напряжён, а белые волосы прилипли ко лбу. Затем её ладонь легла ему на щёку. Он скорее увидел это движение, нежели почувствовал её прикосновение, и лицо напротив смягчилось. — Всё… Всё будет хорошо. Мы найдём… Она замолчала: его рука, дёрнувшись, устремилась к ней. Что… но он ничего не… Рука дёрнулась во второй раз, и сейчас в глазах Грейнджер появилось непонимание. — Драко? Он опустил взгляд на свою руку: змея практически накрыла ладонь, толкаясь всем туловищем ниже и обвиваясь вокруг пальцев. — О, пожалуйста, нет, — слабо произнёс Драко, и палочка из виноградной лозы — та самая, которой столько лет колдовала Грейнджер, сломалась в его руке, и две половинки уже бесполезного дерева упали на землю. — Твою мать, нет, пожалуйста, нет! Рука кинулась в сторону, едва не задев Грейнджер, которая просто сидела на одном месте, потому что… потому что доверяла ему. — Грейнджер, — у Драко пересохло во рту, а горло сдавило от страха. Грейнджер вновь посмотрела ему в глаза, словно он был руной, которую у неё не получалось правильно перевести. Он заметил, что его рука снова вытягивалась. — Гермиона… беги! Но Грейнджер, эта блядски сладкая, невинная, чистая девочка, потянулась к нему в намерении обхватить широкую ладонь, чтобы побежать вместе с ним. Его испещрённая чёрными прожилками рука вновь устремилась к ней: она обогнула её протянутую ладонь, царапая воздух, пока не достигла тонкой шеи… и не сомкнулась вокруг неё. Глаза Грейнджер в страхе расширились, и она метнула руки к горлу, выронив палочку из боярышника. — Драк… — только и успела вымолвить она, как его пальцы сжались и перекрыли ей доступ к воздуху. Драко перехватил своё предплечье, игнорируя вспыхнувшую боль, когда ладонь стиснула метку, и дёрнул на себя, пытаясь вернуть в прежнее положение. Грейнджер же в это время цеплялась за его пальцы, глубоко царапая их. Драгоценная чистая кровь проступала на бледной коже Драко, но ничто не мешало руке сжимать чужое горло всё сильнее и грубее, пока Грейнджер практически не перестала двигаться, просто ударяя его по ладоням. Её сила — её невероятная, несокрушимая сила — начала угасать. — Нет! — прорычал Драко — на самом деле прорычал — и начал бить себя по руке кулаком, пытаясь ослабить хватку или даже сломать кость, — что угодно, лишь бы просто перестать причинять ей боль. Лицо Грейнджер покраснело — слишком покраснело, — став не его любимого оттенка, а более тёмного. Сердце Драко забилось в разы быстрее от осознания того, что её замедлялось… Драко далеко не сразу понял, что Тёмный Лорд смеялся над ним. Этот ёбаный змеинорожий ублюдок смеялся. — Приведи её ко мне, Драко, и я оставлю её в живых. Чёрта с два он это сделает. Во всём происходящем дерьме был виноват этот уёбок, и будь Драко проклят, если позволит Тёмному Лорду хоть пальцем тронуть его девочку. Под рукой ощущалась мягкая податливость её шеи, и веки Грейнджер начали опускаться, скрывая от Драко глаза цвета жжёной корицы. Сейчас даже не стоял вопрос выбора. Нет, потому что как он вообще мог выбирать между ней и… ничем больше. Только Грейнджер. У Драко была лишь она, и он не мог её потерять. В этом и заключалась вся проблема. Он лгал ей, причинял ей боль, проклинал её, и всё потому что… потому что не мог её отпустить. Драко наклонил голову и увидел… свою старую палочку из боярышника, что лежала на земле между их с Грейнджер ногами, — именно туда она её уронила. Правой он владел не так искусно, как левой, но выбора не было, и он вытянул руку, призывая — прося, умоляя — палочку вернуться к нему… хотя бы в последний раз. И она подчинилась. Не теряя ни секунды, Драко уже знал — всегда знал, — что нужно было сделать: он вдавил кончик своей старой палочки в кожу предплечья, как делал уже много раз. — Круцио. Его ослепило. Из палочки лились чистые волны агонии и пронзали тело. Драко усилил действие проклятия. Рука дрожала от могущества магии, отвечая жжению нервов. Дёрнувшись, его пальцы напряглись, а после… немного ослабли. Предплечье не выдерживало, принимая силу проклятия, пульсирующую в нём. Драко сильнее надавил на рукоятку, вжимая кончик в плоть, на его лбу выступил пот, и несколько капель скатились по шее, огибая выступившие вены. Он взревел, доводя магию и тело до предела. Но пока он сдерживал себя, Грейнджер продолжала находиться под давлением его руки. Она сломала ему один из пальцев, оставив болтаться под кривым углом, и довольно успешно тянула за другой. Грейнджер не сдавалась, и он тоже не сдастся. Перед глазами заплясали чёрные точки, лишая зрение цвета, и в голове начали трескаться белые мраморные стены, крошась в труху по мере распространения проклятия, что всё дальше, всё глубже прокладывало себе путь сквозь него. — Драк… — прохрипела Грейнджер. — Драко, прекрати. Нет. Он не произнёс вслух, не в силах разжать челюсти, поскольку зубы будто спаялись друг с другом. Драко лишь глубже вонзил палочку в кожу: мышцы напряглись в ответ на дикие метания змеи и безмолвные болезненные крики черепа. Хорошо. Охуенно. Пусть им будет больно. Он хотел причинить им ещё больше боли. Драко всегда воздерживался от прямого соприкосновения проклятия с меткой, но сейчас он воткнул тёмную палочку прямо в глазницу черепа и услышал недовольное шипение Лорда Волдеморта. Этот старый хер всё чувствовал? Губы Драко изогнулись. Ещё лучше. Он отпустил все свои эмоции подпитывать проклятие. Всю ненависть, всю злость и смятение, сидевшие в нём, он превратил в боль — в то, чем всё это всегда было. Затем Драко почувствовал… Нет, он… ничего больше не чувствовал. О чёрт. Проклятие отскочило, без его команды из тела втянувшись обратно в палочку. — Что за… — Драко снова взмахнул древком в направлении своего предплечья. Ничего не произошло. Второй раз и третий, но не было ни искр, ни боли. Его рука, ослабев, безвольно сорвалась с шеи Грейнджер. Затем рухнуло его тело. — Драко! Несколько секунд он ничего не чувствовал. Медленно ощущение реальности вернулось, и Драко, подняв взгляд, видимо, от земли, увидел Грейнджер, которая склонилась над ним. Она что-то говорила, но он не слышал из-за звона в ушах. Мир утратил краски — всё выглядело так, словно было покрыто пеплом. Грейнджер казалась испуганной, её большие глаза ещё шире распахнулись, а сердце Драко тяжело забилось. И всё вернулось на круги своя. Он заметил, как Лорд Волдеморт высоко поднял бузинную палочку, готовясь нанести удар. Драко крепко сжал свою, но у неё опять не получилось выстрелить заклинанием. Или не получилось у него. Когда он раньше накладывал на руку круцио, иногда после проклятия магия ослабевала, но… сейчас ощущения были какие-то другие. Как будто что-то… сломалось. Ладно, пусть он не мог сейчас колдовать, но кое-что всё же было в его силах. Драко схватил Грейнджер и перекинул её через себя. К счастью, левая рука снова подчинялась ему — хотя бы на какое-то время. И всё же он не хотел, чтобы Грейнджер находилась рядом с ней. Даже если сейчас она была бесполезной. Но если он не мог контролировать её, то не мог и Тёмный Лорд, и пока этого было достаточно. Грейнджер с болезненным выдохом приземлилась рядом и… и на том месте, где она стояла буквально секунду назад, Драко увидел Поттера, приподнявшегося на четвереньки напротив Тёмного Лорда. Святой Поттер вскочил на ноги, сжимая в руках меч Гриффиндора, и в его глазах, когда их взгляды пересеклись, Драко увидел решимость. Может, потому, что они… вот же ж блядь — старались достичь одной и той же цели, Драко знал, что делать, как… помочь. Господиблядьбоже. Он сказал что угодно, всё, и это… это определённо было чем-то. Схватив то, что когда-то было его палочкой, Драко поднял её в последний раз. Ноздри Тёмного Лорда раздулись, и на конце бузинной палочки заискрился зелёный свет, отчего змеевидные зрачки сузились, не оставляя в глазах Лорда Волдеморта ничего, кроме цвета крови. В этот момент Драко бросил палочку. Древко закрутилось в воздухе, перевернувшись рукояткой в другую сторону, и Драко оттащил Гермиону. — Гарри! — пронзительно закричала она в это время. Но Тёмный Лорд следил за тем, как палочка пролетает мимо него, его змеиное лицо вытянулось, оказавшись более человечным, чем приходилось видеть Драко. Последний крестраж уничтожен, и он снова стал смертным. Сейчас Поттер сопротивлялся, а это означало, что, может… Может, у него получится. Может… Драко получит всё, чего хотел. Он притянул Грейнджер к себе, прикрывая её своим телом, и зарылся лицом в кудри карамельного цвета на макушке. Он вдыхал запах дыма и пепла, под которым всё ещё ощущался тот самый сладкий аромат корицы и ванили. Всё ещё его девочка. И она останется ею. Навсегда. Как только грёбаный Избранный, наконец, изберёт правильный путь, решив что-нибудь предпринять. Поттер выронил меч, готовясь схватить боярышник. Тёмный Лорд крутанулся и, прошипев проклятие, описал в воздухе дугу бузинной палочкой: зелёный луч сорвался с её кончика в ту же секунду, когда Поттер сомкнул вокруг древка пальцы. — Экспеллиармус! Что за тупица. Поттер едва успел произнести заклинание, как увидел летящий луч и просто застыл на месте… подобно какому-то трагическому герою. Смертельное проклятие поразило его прямо в грудь. Буквально на миг луч осветил его глаза, придав им яркий колоритный зелёный цвет. Он выглядел намного… живее, чем за последние несколько недель, и Драко даже подумал, что проклятие сейчас просто отскочит от Поттера. Может, Грейнджер с самого начала была права, и он действительно был Избранным. Но тут… свет в глазах Поттера померк. Разбитые очки соскользнули с его носа и упали на землю. Драко до боли прижал Гермиону к себе, чувствуя, как в грудных клетках бьются друг о друга их сердца — раз, второй, а на третий удар… Поттер упал.***
— Гарри! — снова закричала Гермиона, едва не разорвав голосовые связки. Миру нужно было остановиться, его должна была потрясти тишина, но вместо того, чтобы замедлиться, показалось, что он лишь ускорил своё вращение. Над головой проносились заклинания, воздух был полон криков и ругательств, а Гермиона просто… сидела на месте. Потрясённо. И смотрела. Всхлипывала. Нет. Нет. Годрик, пожалуйста, нет… Не… — Гар… — голос сорвался, и в этот самый момент Драко снова схватил её, не давая подползти к… к… Она рухнула ему на грудь. Содрав плетёную кожу разорванной бригандины, Гермиона уткнулась лицом в белую рубашку. Драко обхватил её рукой, пока её сознание… давало сбой. Голова кружилась — Гермиона оказалась не способна осознать то, что сейчас увидела. Единственное, о чём она могла думать, что могла чувствовать, были шрамы Драко, ощущавшиеся на коже её лица. Они были мягкими — настолько мягкими, что трудно было поверить, что они появились в результате насилия. Что… их причиной был Гарри. Гарри… — Всё в порядке, сладкая, — пробормотал Драко, поглаживая её спину до шейных позвонков. — Я рядом, — она попыталась покачать головой, но хватка Драко оказалась довольно крепкой. Только через какое-то время Гермиона поняла, что он делал это специально: не хотел, чтобы она подняла глаза и увидела Гарри. Увидела его… тело. — Гарри Поттер мёртв! — закричал Волдеморт высоким голосом, и Драко сильнее прижал её голову к своей груди, прикрыв второе ухо рукой. Тем не менее Гермиона слышала, как Волдеморт начал праздновать свою… победу. — Вы все это видели! Я убил его — я, Лорд Волдеморт! И тут даже не стоял вопрос о том, кто является хозяином палочки. Но я хозяин всех вас, и вы подчинитесь… — израненное и окровавленное сердце Гермионы забилось с новой волной злости. — Или умрёте. Выворачиваясь в чужих руках, она мельком увидела, как великан замахнулся дубинкой на аврора, из головы которого брызнул густой поток крови, но Драко быстро пресёк все потуги Гермионы выбраться, снова прижав её голову к своей груди, на этот раз сильнее. Между быстрыми вздохами она чувствовала яростный стук его сердца. Удивительным образом успокоившись, пока слушала его, она перестала препираться и вцепилась пальцами в белую рубашку, царапая ногтями один из знакомых шрамов. Гермиона услышала, как участился пульс Драко, когда он сжал в кулаке её волосы. Почему? Сейчас она не пыталась убежать от него. Ей… ей больше некуда было идти. Гарри больше нет, и она обещала ему… Даже в ином случае Драко уже должен был понять, что она его не бросит. Ни сейчас, никогда. Но Драко начал отползать. С трудом удерживаясь в вертикальном положении, он потащил её за собой, отталкиваясь длинными ногами, чтобы убраться от… — Начиная с… — просочился сквозь ладонь Драко, прижатую к её уху, высокий холодный голос, — тебя. — Нет! — закричала Гермиона, предприняв новую попытку вырваться из рук Драко. Она бросилась через его грудь. У неё не было палочки, ей нечем было защищаться, лишь подставлять под удар собственное тело, но гриффиндорская храбрость не позволяла ей отступить. А главное — Гермиона этого не хотела. Если Драко умрёт здесь, тогда… тогда… Она потеряла Гарри. Она потеряла родителей, Живоглота и друзей, преподавателей и… и после всего… Да, смерть рядом с Драко совсем не казалась ей поражением. Но и не была той победой, которую она себе представляла. Волдеморт рассмеялся, приподняв тонкую губу и тем самым обнажив белоснежные зубы. — В сторону, грязнокровка. Ты ничто без смертоносной палочки, но он по-прежнему принадлежит мне. — Нет! Ни за что! — её голос дрожал, но не от страха. Гермиона ещё никогда в жизни не чувствовала себя настолько бесстрашной. Существо в её груди пригнулось, ожидая возможности нанести удар. Она ощущала, как с каждым шагом впиваются в неё его когти, ощущала, как клокочет в груди гул его рёва, ощущала жар его огня в своём сердце. Волдеморт давил на неё своим прищуром, но Гермиона не сдавалась под натиском его взгляда. Она почувствовала короткое шевеление со стороны Драко у себя за спиной, и это привлекло внимание Волдеморта: его глаза коротко вспыхнули. — Отдай это мне, — на секунду ей показалось, что Волдеморт говорил о ней. Не впервой пуристам обращаться к ней, как к вещи, а не человеку. — Отдай это мне, Драко, и твоя смерть будет безболезненной. Любопытство взяло верх, и Гермиона оглянулась на Драко, который… Годрик… Драко держал в руках бузинную палочку. Видимо, Гарри перед своим последним вздохом обезоружил Волдеморта. И сразу после этого, похоже, бузинная палочка оказалась где-то среди обломков в ожидании… Неё. Это была её волшебная палочка. На какой-то миг Драко поднял древко, всем своим видом показывая, что собирается отдать палочку своему Повелителю, но затем по его лицу расплылась мерзкая ухмылка — её он приберегал на случай, если у него был припасён особый вид мучений, Гермиона знала. Раньше именно так он смотрел на неё. — Не торопитесь, Повелитель, — саркастически выплюнул Драко. — Я хочу посмотреть, как она направит её на вас. Он схватил Гермиону за запястье, вытянул её руку и зажал бузинную палочку в её кулаке. При взгляде на неё вся злоба в его глазах улетучилась, и они засияли, как полированное серебро. — Будь хорошей девочкой, сладкая, и надери ему зад ради меня. Гермиона даже не задумывалась — не нужно было, она просто знала. Существо внутри вырвалось из кончика палочки, рыча и рассекая хвостом воздух. Окутанная пламенем химера бросилась на Лорда Волдеморта. Он скрылся от неё, расталкивая с пути своих верных Пожирателей, после чего отпрыгнул в сторону: пламя лишь опалило его мантию. Гермиона направила всё свое внимание на контроль зверя. Лёгкий взмах палочкой вкупе с твёрдой решимостью всё же заставили химеру повернуться, наступив в лужу кипящей крови, и огонь начал трещать, выплёвывая искры. Волдеморт обернулся к ним, остановив взгляд не на Гермионе, а на палочке в её руке. Он держался на расстоянии, осознавая силу смертоносной и опасность, которую она представляла. — Думаешь, меня это остановит? — прогремел он, и Гермиона уже хотела было возразить, но заметила, что взгляд Волдеморта был направлен не на неё. — Мне не нужна палочка, чтобы убить тебя. Три дня истекли, Драко. Теперь ты будешь подчиняться мне, независимо от того, хочешь ты этого или нет. Красное солнце осветило поле битвы, и сквозь рассеивающийся дым губы Волдеморта снова скривились, но на этот раз в отвратительной улыбке. Он разомкнул их, издав ужасный шипящий звук, и Гермиона потеряла концентрацию. Парселтанг. Он говорил на парселтанге, но… зачем? Нагайна мертва, а других… Не успела Гермиона закончить свою мысль, как Драко начал кричать. — Чёрт! Блядь! — он снова отползал, но уже от неё. — Чёрт! Метка на руке снова ожила. Череп широко раскрыл рот, и змея скользнула по предплечью. Драко начал царапать её ногтями, распарывая кожу на тонкие полоски, а змея уже вонзила клыки в голубые вены на его запястье. — Блядь! — болезненно закричал Драко, перемежая этот звук с хриплыми стонами, вырывавшимися из его тяжело вздымавшейся груди. Гермиона беспомощно наблюдала, как змея на этот раз обвилась вокруг его руки не для того, чтобы контролировать конечность, а чтобы убить её, убить его. Драко. И превратить в… — Грейнджер, — выдохнул Драко, крепко сжимая метку, но Гермиона видела, как по его венам скользят чёрные чернила, пятная мраморно-белую кожу. — Грейнджер, посмотри на меня. Она подняла взгляд, услышав его глубокий, властный голос, и увидела в серебряных глазах ярко светившиеся боль и страх. — Ты должна это сделать. — Нет, — она яростно замотала головой, понимая, о чём он говорил, но не позволяя себе даже думать об этом. — У тебя нет выбора, — процедил Драко сквозь зубы, поморщившись, когда ядовитые чернила прочертили путь по толстой вене, идущей вдоль бицепса. Гермиона судорожно сглотнула — они двигались быстро. Очень быстро. Всего за несколько секунд чернила уже переползли через его плечо, распустившись под белой рубашкой. Гермиона напрягла мозг, попытавшись вспомнить всё, что знала о контрпроклятиях и противоядиях, но ничего из известного ей не было применимо к подобному. Какой был толк проводить полжизни в обнимку с книгами, если у неё даже не было времени подумать! — Сейчас, — произнёс Драко тем глубоким тоном, который Гермиона так любила, и по её позвонкам пробежали тревожные мурашки. — Нет! — повторила она громче и отчаяннее. — Ты всегда… ты всегда давал мне выбор, и я не… — Гермиона покачала головой, чувствуя, как кудри мажут по лицу. Она дрожала. — Я не стану… — Ты права, у тебя всегда был выбор, но у меня его никогда не было. До этого момента и… я делаю его, Грейнджер. Я не… Я не хочу причинять тебе боль. Не буду. Но ты… ты должна остановить меня. — Драко, — Гермиона не могла сдержать слёз, наполнявших глаза. — Драко, пожалуйста… Не делай этого. — Всё уже сделано, — выдохнул он. По его шее полз чернильный яд, и Гермионе показалось, что и её поразила змея. Что ещё могло вызвать такую ослепляющую боль в сердце, в душе? — Я был проклят всегда, просто ты никогда этого не видела. Но теперь… — он стиснул зубы. — Я не хочу, чтобы ты видела, что произойдёт дальше. Люди вокруг продолжали сражаться, продолжали умирать. Гермиона видела, как Невилл, потерявший палочку в ближнем бою, поднял оторванную железную руку от доспехов и замахнулся ею на егеря, который упал и, к счастью, уже не поднялся. Он не был Пожирателем, он не превратился бы в… Но Драко превратится, если только она не найдёт способ это предотвратить. — Мне всё равно! — она говорила как капризный ребёнок, но именно так она себя и чувствовала. Это было несправедливо! Гермиона сделала всё — всё, — что должна была сделать на этой проклятой войне. Несправедливо, что у неё вот-вот отнимут то, чего она хотела больше всего! И что она должна была сделать это своими руками. — Нет, — голос Драко стал мягче, всё ещё будучи напряжённым. Он отнял ладонь от своей потемневшей руки и обхватил её кулак, сжав бузинную палочку. — Ты любишь меня, и поэтому… всё, что мне пришлось сделать, стоило того. Но, сладкая… Гермиона… Его пальцы соскользнули с её руки, и Гермиона поняла, что времени осталось мало. Для него и для… них. Секунды утекали быстрее скорости света, отчего не оставалось времени на мысли, и если бы только в запасе у неё осталось ещё хотя бы парочка, она бы разобралась, но… каждое мгновение, проведённое в попытках придумать, как найти выход из ситуации, только приближало к… — Есть только один способ перестать быть Пожирателем Смерти… — его глаза, смягчившись, из твёрдых гранитных превратились в туманно-серые. — И мне нужен этот выход. Выход. Выход. Выход. Гермиона моргнула, и все разрозненные мысли, которые она копила в голове, прокладывая к выводам маленькие дорожки, не уступавшие Выручай-комнате, вдруг встали на свои места. Организованно. Аккуратно. — Выход… — повторила она. Гермиона перевела взгляд на метку Драко, кровоточившую ядом, что отравлял вены, и с такой силой стиснула бузинную палочку, что древко прогнулось. Когда-то давно Дамблдор сказал, что Драко должен захотеть спасения, захотеть перестать быть Пожирателем Смерти. Впервые он просил её об этом, и, сжимая в руке бузинную палочку, Гермиона обладала силой выполнить его желание. — Держись, Драко, — Гермиона глубоко вздохнула и взяла его за руку, переплетая их пальцы без планов расставаться. Ни сейчас, никогда. — Я помогу найти тебе выход. — Грейнджер… — тихо и предостерегающе произнёс Драко её фамилию. Гермиона пропустила его предупреждение мимо ушей, направив бузинную палочку на чёрную руку, и произнесла заклинание, которому её научил Драко, желая, чтобы она использовала его на нём. И, Годрик, именно это она сейчас и делала. — Игнис Инферналис.***
Драко считал, что круцио, применённое к собственной руке, — это самая сильная боль, которую он только мог испытать. Видимо, он ошибался. Адский огонь был хуже. Пиздецки хуже. Завиток пламени проклятия лизнул кожу, и Драко зарычал, чувствуя вкус крови, вытекавшей из травмированного горла. Он отчаянно жмурился, пытаясь отгородиться — блядь — пытаясь отгородиться стенами от всего, от чего только можно было отгородиться, но сквозь веки продолжал проступать свет, а боль… от боли было не убежать, если её вообще можно было так назвать. На языке крутилось, желая сорваться, несколько подходящих слов для этого ощущения. Было невыносимо. Пытка в чистом виде… Проклинать предплечье было больно, да, но потом она немела. А сейчас ничего не прекращалось, и жжение обволокло всю руку. Глубже. Дальше. Казалось, он умирает, если не считать того досадного факта, что он оставался до охуения жив. Драко заставил себя открыть глаза и наткнулся взглядом на Грейнджер — Гермиону, — которая была напряжена и сосредоточена: её брови сошлись к переносице, кидая тень на большие глаза, а губа была зажата между зубами и сильно прикушена. Если постараться, можно было представить, что она просто сдаёт экзамен в классе, но, чёрт, та грёбаная агония, которую она вызывала в нём палочкой, этого сделать не позволяла. Хорошо, что он привык гореть ради неё. — Блядь, — процедил он. — Блядь! — Прости, Драко, — промычала Грейнджер, не сводя глаз с его руки. — Ещё немного. Она… Чёрт. Гермиона не просто жгла его руку, она жгла его метку. Адский огонь, сильный и невыносимо горячий, потрескивал на коже, обжигая чернила, отчего змея конвульсивно извивалась, а череп под пылающей плотью беззвучно вопил. Видимо, им было больно примерно так же, как и ему. Хорошо. Драко хотел, чтобы им было больно. Но он не знал, сколько сам ещё сможет вынести. Грейнджер сказала, что ещё немного, но, сука… Адский огонь коснулся кожи не более тридцати секунд назад, но это уже было похоже на вечность в аду. Даже сквозь затуманенное зрение он видел яркость пламени, затмевавшего и Грейнджер, и сам свет дня, что окутывал её. Битву, происходившую где-то вдалеке, было не разглядеть в близости огня, и даже фигура Тёмного Лорда, приказывавшего Пожирателям Смерти собраться вокруг него, померкла в слепящем сиянии. Пламя пылало белым жаром, почти как звёздный свет, только вместо того, чтобы быть где-то далеко, он был прямо в руке, с каждой секундой проникая всё глубже в его тело, отчего Драко казалось, что он опаляет саму его душу. Было адски больно чувствовать, как яд пробирается вверх по руке, разъедая вены и выплёскиваясь из образовавшихся дыр, и не менее больно ощущать, как он стекает обратно по коже и возвращается к чёрному клейму, из которого появился. Прямо по центру черепа шла глубокая трещина, и вскоре он раскололся на две части. Кожа на руке отслаивалась и сворачивалась, и, когда Грейнджер чуть ближе поднесла пламя, чернила начали пузыриться и кипеть, но этого было достаточно, чтобы Драко снова закричал. Он затих только тогда, когда в лёгких перестало хватать воздуха. Драко, задыхаясь, привалился к расколотым камням позади него. По его лицу стекали пот и слёзы, застревая в жёстких волосках, проросших вдоль челюсти за последние… чёрт. Сколько времени прошло с того утра на пляже, когда он попрощался с Гермионой? — Не смей сдаваться, Драко, — голос Гермионы был твёрдым, но в нём слышалась боль. Она вздрогнула, и по её лицу скатилась слеза, упав на их сцепленные руки. — Ты сможешь, Драко. Я верю в тебя. Я всегда верила в тебя. Только… Не оставляй меня. Легче оставить собственное сердце, чем тебя. Драко показалось, что он сказал эти слова вслух, но, открыв рот, понял, что в груди не оказалось воздуха для их произнесения. Боль зажглась изнутри Драко, и его голова повалилась набок, а сознание стало таким же пустынно-белым, как мраморные стены. Из горла вырвался ещё один мучительный вопль, что с силой наклонил голову уже вперёд. Каким-то образом сквозь собственный крик Драко услышал болезненный всхлип Грейнджер. Языки пламени на миг дрогнули, но она лишь сильнее прикусила губу, приказывая им снова опуститься на его руку. Змея извивалась и сворачивалась, шипела и плевалась, мотая головой во все стороны в предсмертных судорогах. Драко сжал челюсти до скрежета зубов. Капли стекали с его лица и смешивались со слезами Гермионы на… чёрт. Всё это время он держал её руку. Нет, не держал, а сжимал. Увидев на её пальцах фиолетовые кровоподтёки, Драко попытался отпустить, попытался разжать кулак, подчинив руку себе, но мышцы свело и вскоре послышался треск ломавшихся костей под его ладонью. Грейнджер вскрикнула, ослабив самообладание, отчего адский огонь разгорелся сильнее. Плоть на покрасневшем и ободранном предплечье сжигалась, а змея под кожей извивалась, настигнутая языками адского огня. А потом начала гореть. Не веря своим глазам, Драко наблюдал за тем, как треснуло и свернулось её туловище. Пламя выжгло последние остатки тёмной метки. Крик Грейнджер сменился радостным возгласом, и Драко заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд на… на… Пустоте. Метка… исчезла. Исчезла. От плоти на руке тоже мало чего осталось, но Драко было всё равно. Он был… Он больше не был Пожирателем Смерти. И всё благодаря ей — его умной, красивой, пиздецки упрямой, оттого и единственной, девочке. — Гермиона… Драко поднял голову, встретившись взглядом с её большими глазами, и увидел улыбку — несмотря на всю боль, все потери, все смерти, Гермиона улыбалась. Ему. Собственные губы начали изгибаться в ответ, и в этот самый момент сквозь дым прозвучал высокий холодный голос: — Что ты наделала?!***
Гермиона оглянулась через плечо, заприметив на себе взгляд Волдеморта, что горел ужасом и яростью. Он двинулся в их сторону, но остановился, поняв, что Пожиратели не стали стекаться к нему. Среди людей, толпившихся во дворе, то и дело раздавались шепотки насчёт увиденного. — Видели? — От неё можно избавиться! Пожиратели Смерти закатывали рукава, переводя взгляд с меток на палочки. — Это уловка! — сдавленно закричал им Волдеморт высоким голосом. — Не верьте тому, что сделала грязнокровка! Несколько Пожирателей сжались, услышав голос своего Повелителя. Несколько бросилось бежать. — Нет! Стоять! — Волдеморт обратился к своим сторонникам. — Сражайтесь за своего Лорда! Защищайте меня! Прогремели два последних слова, вернув всех в водоворот битвы. Кингсли выступил вперёд, выкрикивая приказы, после чего авроры и члены Ордена начали преследовать убегавших Пожирателей Смерти. Те немногие, кто всё-таки решил сражаться, были не в себе: их решение было продиктовано страхом, а не убеждённостью. — Схватить их! Не дайте им уйти! — крикнул Кингсли, жестом приказывая Ордену двигаться строем. Они рассредоточились, разбившись на пары с целью задержать и уничтожить Пожирателей Смерти. Волдеморт издал вопль ярости, когда несколько Пожирателей побросали палочки, столкнувшись с многочисленным Отрядом Дамблдора. — Убейте их, глупцы! — рявкнул он. — Они всего лишь дети! Но он ошибался. Они больше не были детьми, и причиной этому была война. Наблюдая за однокурсниками, которые оглушали, выводили из строя и связывали напавших на них Пожирателей Смерти, Гермиона ощутила гордость, растёкшуюся внутри. Затем в грудь так сильно ударило нечто тугое и болезненное, что на миг ей показалось, будто в неё попало заклинание. Всему их научил Гарри. На занятиях Отряда Дамблдора — группы, к созданию которой его подтолкнула она. Гермиона глянула на разрушенную арку, рядом с которой он упал, и боль в груди усилилась. — Грейн… — находившийся рядом Драко тяжело дышал. — Гермиона… — Ш-ш, не пытайся сейчас даже говорить, — сморгнув слёзы, Гермиона обернулась и увидела, что сделала с его рукой. В месте, где недавно было чёрное клеймо, полностью сгорела плоть, оставив после себя лишь несколько скрученных кусков обугленной кожи, что отслаивалась, обнажая подёргивавшиеся мышцы. Она применила несколько исцеляющих заклинаний, но пришла к выводу, что они не помогут. Нанесённые ею увечья были вызваны адским огнём — простыми методами лечения их было не устранить. Драко требовался настоящий целитель. Гермиона быстро огляделась в надежде увидеть Блейза, но в такой толпе было невозможно поймать знакомое лицо. Она даже не знала, был ли Блейз ещё… здесь. Она не знала, был ли он ещё здесь. Без доказательств Гермиона не планировала рассматривать другие варианты. Не то чтобы их у неё было много. Гермиона не знала, что ещё сделать, кроме как наложить охлаждающее заклинание и медленно провести палочкой по руке Драко, надеясь хоть немного унять боль. Её руки, одна из которых была обожжена отскочившим огнём, а другая сломана от захвата Драко, дрожали. — С тобой всё будет хорошо, — сдерживая слёзы, произнесла Гермиона. — Мы… мы найдём того, кто вылечит тебя и… Драко покачал головой, и влажная прядь белых волос упала ему на глаза. — Гермиона, послушай, — прохрипел он. — Назойливая грязнокровка! — прошипел Волдеморт, без палочки останавливая проклятие, которое направлялось в его сторону. Его глаза яростно сверкнули, и он шагнул вперёд, взмахом пальцев расчищая себе путь. Похоже, смерть Гарри вернула Волдеморту часть утраченной силы, но даже с этим бузинная палочка всё равно принадлежала ей. Гермиона крепко сжимала её в обожжённой ладони, пока он надвигался на неё. — Ты заплатишь за это, но сначала ты отдашь палочку мне. Сердце Гермионы сделало кульбит в груди, но её охватил не холодный страх, а храбрость. Сила. Ярость. — Никогда, — отрезала Гермиона. — Тебе никогда не достанется эта палочка, и ты никогда не выиграешь эту войну. Сдавайся сейчас, и, возможно, тебе будет оказана милость: из твоей гнилой души высосут всё, что осталось, и тебе больше не придётся с этим жить. — Как доблестно, — пренебрежительно произнёс Волдеморт. — Продолжать сражаться, даже когда нет никаких шансов, — узкие зрачки ещё больше сузились, практически потерявшись среди кроваво-красных радужек. — Пророчество исполнилось. Вот, — он указал пальцем с длинным ногтем на разрушенный арочный проём, — доказательство. Я уже победил — Гарри Поттер мёртв! Она подалась вперёд, но Драко её не отпустил, попытавшись притянуть обратно к себе. Гермиона лишь встала на колени, но этого было достаточно, чтобы поднять перед собой бузинную палочку. Волдеморт хмыкнул, но напряжение, сковавшее его тело после этого жеста, было не так просто скрыть. — Мне порядком надоела твоя наглость. Я не желаю больше проливать магическую кровь, но твоя полна маггловской грязи. Не стыдно и не жалко, если она вернётся в грязь, откуда появилась. Гермиона пронзительно вскрикнула, и кончик её палочки заискрился лучом заклинания. Драко тут же оттащил её. Почему он её останавливал?! Она пыталась вырваться из его хватки, но что-то тянуло её — что-то, что не являлось Драко. Он силился прижать её к себе и прикрыть своим телом. Гермиона вскинула голову, наконец убрав волосы с лица, и заметила две окоченевшие руки, вцепившиеся в её предплечье. Крепко держа его, инфернал смотрел на неё остекленевшими глазами, что скрывались в частично расплавленной маске. Адреналин хлынул в мозг, приводя в действие все шестерёнки. Она принялась выпускать в Волдеморта заклинание за заклинанием, но инфернал продолжал хвататься за её руку, отчего каждый луч промахивался мимо цели. — Никто не может противостоять мне! — провозгласил Волдеморт, пока Гермиона отпихивала оживший труп. Она видела, как поднимаются другие, и… их было слишком много. Они не остановят их всех. Как будто битва возобновилась, только половина их бойцов была потеряна, а бойцы Волдеморта, наоборот, восставали. Нет, нет, нет, нет! Они не могли проиграть! Не так, не… Гермиона закричала от боли, когда хватка инфернала стала глубже: его ногти прокололи кожу, и костлявые пальцы впились в её плоть. Она пыталась стоять твёрдо, но… выронила волшебную палочку, и та откатилась в сторону, теряясь среди обломков. — Отвали от неё нахуй! — прорычал Драко, и Гермиона почувствовала свободу. Она едва не упала, когда Драко с бледным от ярости лицом налетел на инфернала, повалив его на землю. Потеряв сковывавшую предплечье хватку, Гермиона втянула в себя воздух с привкусом дыма и начала искать бузинную палочку. Драко на миг застыл, глядя на существо сверху. Он знал его? Затем инфернал потянулся вверх, пытаясь вцепиться когтями ему в лицо. Но руки Драко были слишком длинными — он поднял Пожирателя за маску и впечатал его голову в камень. — Не смей… Существо приземлилось на него со стуком и хлюпаньем. — Сука… На обожжённой руке Драко напряглись мышцы. — Прикасаться… Гермиона отвернулась, когда на камни брызнули ошмётки мозга, а из расплавленной маски хлынула кровь. — К ней! Драко сорвал с существа маску, сдирая её вместе с кожей, и на землю посыпался один лишь раздробленный череп. Он тяжело дышал, а его лицо, подобно веснушкам, усеивали брызги крови. Гермиона смотрела, как тёмная жидкость стекала по его бледной коже, и этот вид напомнил ей красные прожилки в мраморе. — Гермиона… — с трудом вытянул он из тяжело вздымавшейся груди. Гермиона вскинула ладони ко рту, чтобы заглушить крик, когда Драко пошатнулся, начав падать. Попытавшись смягчить падение, он выставил руки, но мышцы на обожжённом предплечье подогнулись, и он, вскрикнув, рухнул на землю. — Драко! — воскликнула она и бросилась к нему. Гермиона настигла его, когда он уже перевернулся на другой бок. Она подтянула его к себе на колени, обхватив голову руками. Гермиона старательно стирала кровь с его лица, прикусывая губу, чтобы не вздрагивать каждый раз, когда сломанные пальцы касались его щеки. — Ох, Драко, мне так жаль. — Мне — нет, — тяжело выдохнул Драко, и Гермиона сдавленно всхлипнула, увидев его слабую улыбку, обращённую к ней. — Ни за что. И на мгновение она почувствовала то же самое. На какую-то долю секунды стало неважно, что их окружали смерть и разрушения. Неважно, кто проиграл, а кто выиграл. Были только они. Она и он. Как и должно было быть. Как всегда говорил Драко. И она хотела. Этого. Именно этого. Драко. Всегда только Драко. Она улыбнулась ему в ответ, не ощущая боли в руке. В ней не было места для чувств, кроме… — Вам не выстоять против меня! — прозвучал с другого конца двора пронзительный голос Волдеморта, и Гермиона, обернувшись, увидела, как он вскидывает руки, приказывая десяткам тел вновь двигаться. С криком он поднял их, и они стали пробираться в самую гущу, протягивая руки ко всем, кто стоял рядом — и неважно, на чьей стороне находился этот человек. — Бесполезно противиться силе Лорда Волдеморта! — продолжил он, пока инферналы наплывали на кучки людей и тянули их на землю. — Бросьте палочки и склонитесь! Склонитесь своему Повелителю! Некоторые всё же пытались сопротивляться, и Гермиона увидела дикое красное пламя, устремившееся в сторону ползущей группы инферналов. Рон собирал членов Отряда Дамблдора, выстраивая их в оборонительные позиции и готовясь к наступлению, но студентов было слишком мало, и из-за того, что адский огонь наколдовывали разные люди, он начинал выходить из-под контроля. Гермиона нашла свою палочку, оказавшуюся рядом с Драко, и вскинула её в намерении вернуть на поле боя огненную химеру, но в тот момент кто-то крикнул: «Приближаются!» — и воцарился хаос. Никто не знал, с какой стороны началось наступление, но бывшее раньше просто сборищем безмозглых существ превратилось в организованную массу, которая теперь двигалась по указке своего хозяина. Волдеморт теснил их, сужая круг, из-за чего становилось невозможно колдовать адский огонь без попадания в своих. Члены Ордена и авроры, Пожиратели и егеря — все оказались слишком тесно друг к другу, чтобы сражаться. Группа студентов попыталась отступить в замок, но им преградили путь поднимавшиеся трупы. Быстро сообразив, Гермиона направила химеру в ту сторону, дав нескольким ребятам вырваться, но вскоре колдовать уже практически не получалось, поскольку линия бойцов оказалась в опасной близости от Гермионы и Драко, блокируя заклинание, — армия нежити Волдеморта оттесняла их всё ближе к своему Повелителю. — Вы все склонитесь передо мной! Гермиона почувствовала, что Драко напрягся, и притянула его к себе. Волдеморт развернулся, обращаясь как к Пожирателям, так и к членам Ордена: — Достаточно? — инферналы замерли, заключив всех в плотное кольцо вокруг Волдеморта, который повернулся и с ликующим блеском встретился взглядом с Гермионой. — Тот, кто присягнёт мне и принесёт бузинную палочку, будет пощажён. Вы не умрёте сегодня. Вы будете жить! Жить, служа мне. — Трус! — выкрикнула Гермиона, задыхаясь от дыма, поднимавшегося от горящих тел. — Боишься встретиться со мной лицом к лицу?! — она вжала в обожжённую ладонь древко, кончик которого заискрился. Грубая хватка послала по телу болезненный ток. Волдеморт широко усмехнулся, и его змееподобные ноздри восторженно раздулись. — Мне это не нужно. Я уже победил, — он вытянул руку, и кто-то шагнул вперёд. Сердце Гермионы сжалось, когда Невилл вышел из толпы и опустился на колени. Тело Гарри, лежавшее рядом с ним, было распростёрто на обломках камней. Он поднёс руку к бледному лицу и закрыл Гарри глаза. — Прости, Гарри. Это нужно сделать. Драко потянулся к ней и так нежно взял её пострадавшую правую руку в свою, что трудно было поверить в его причастность к перелому. Но он не хотел — она знала, и она готова была пожертвовать всеми своими костями, если бы это означало, что Драко останется с ней. Даже если всего на минуту, которая… могла быть последней для них. Но тут её внимание привлёк тонкий звон стали о камень, заставивший обернуться. Невилл поднялся на ноги и, прихрамывая, направился вперёд, а в его руке, переливаясь в утреннем свете, сверкал меч Гриффиндора. Его лицо было спокойным и решительным. По лбу текла кровь, а во рту не хватало одного из выдающихся передних зубов, но Невилл стоял твёрдо, высоко и гордо. — Ты осмеливаешься выступить против меня? Лорда Волдеморта, повелителя смерти? — Волдеморт сузил глаза до красных щёлочек, когда понял, что Невилл не намерен подчиняться. — Да, — Невилл поднял меч перед своим залитым запёкшейся кровью лицом. — Осмеливаюсь. Меч аккуратно пронзил шею Волдеморта, отсекая ему голову, и в воздух взметнулась тонкая струйка крови. Отрезанная часть упала вбок, с глухим стуком ударившись о землю. Из шеи потекла тёмная жидкость, образуя лужу, в которую медленно погружалось безжизненное тело. Гермиона перестала дышать. Она едва различала радостные возгласы, крики людей, отдававших приказы, и заклинания, которые снова начали рассекать воздух. Впервые ей показалось, что голова совершенно не работает и происходящее проносится мимо неё, не оставляя и шанса всё осознать. Всё произошло настолько быстро, всего за несколько минут, но… Волдеморт был мёртв. Всё закончилось, и это означало… что у них было больше, чем украденные секунды. Они… победили. И Драко теперь был её. Её. Только её. Наконец и навсегда. Он был ранен и тяжело дышал, но он был здесь, с ней, в её объятиях. Они смогли. Они выжили и теперь могли быть вместе. Как всегда хотела она. Гермиона пыталась сдерживать навернувшиеся на глаза слёзы, пока члены Ордена снова бросались в бой: оглушали, останавливали противников и даже нападали на них, чтобы не дать уйти. Она не отрывала взгляда от тела Волдеморта. Словно ожидала, что оно восстанет, начав извиваться подобно змее, но оно лежало неподвижно, истекая кровью и выглядя невероятно… человечным. Слёзы всё же потекли по лицу. Они… они победили, но… с победой всё стало более реальным. Это уже не были события, приближавшие к неизбежному концу. Она оглядела поле боя, что продолжало пылать и было усыпано обломками. Но больше всего она видела тела. Совсем недавно они были… они были людьми. Людьми, которые отдали жизни за… за это. У Гермионы сдавило горло. Гарри… Думать об этом было слишком больно, и впервые в жизни Гермионе захотелось унять свой разум. Остановить. Пожалуйста. Чтобы он не заставлял её думать об этом, не заставлял чувствовать всё это.… Она вперила взгляд в Гарри, который выглядел так же, как выглядел каждую ночь в палатке, пока спал. Мог ли он и тот, кто сейчас лежал на земле, быть одним и тем же человеком? Она сморгнула слёзы и заставила себя отвести взгляд. Он зацепился за бузинную палочку, зажатую в руке. Но она не хотела её. Не так. Она лишь хотела… Болезненный стон вывел её из задумчивости. Драко подтянул под себя ноги, прижимая к груди обожжённую руку. Гермиона вздрогнула, увидев натянувшуюся красную плоть и напряжённые мышцы. — Нам нужно идти, котёнок, — выдохнул он и, стиснув челюсти, попытался подняться на колени. — Мы не можем здесь оставаться. Гермиона огляделась, зацепившись взглядом за того, кто здесь останется. Гарри… — Нам нужно идти, — повторил Драко, но она едва расслышала. Какая-то инфантильная часть неё ожидала, что Гарри сядет, попытается пригладить волосы и скажет, что всё это было уловкой. Надежда не умерла, пока нет, но Гарри… Гарри умер. Гермиона отвела взгляд, не позволяя стеснению в горле задушить её. — Гермиона… Пожалуйста. Целая рука Драко легла на её пальцы, и, дрожа, Гермиона повернула запястье, вложив рукоятку бузинной палочки в его ладонь. Даже держа самую мощную в мире палочку, Драко всё равно не отпускал её. — Продолжай накладывать заклинания на руку, — пробормотала она, прижимая палочку к его оголённой плоти. — Я сейчас вернусь. Мне просто… — она не смотрела на Драко. Не могла. Если она позволит себе встретиться взглядом с его дождливо-серыми глазами, то не сможет остановить слёзы, совсем недавно подчинившиеся ей. — Мне просто нужно… — слова дались труднее, чем Гермиона думала, и она сдалась. Сражаться больше не требовалось, но то, что она сейчас чувствовала, было далеко от покоя. — Грейнджер, я не могу… — Драко замолчал, но она всё равно не позволила себе оглянуться в его сторону. Постепенно хватка Драко ослабла, после чего его пальцы в небольшом поддерживающем жесте скользнули вверх по её руке, обхватывая за плечи. И он мягко подтолкнул её. — Попрощайся. Потом мы уходим. Да. Она хотела уйти. Быть где угодно, но не здесь. Но вначале или… в конце… Она уже не знала, в каком порядке всё должно происходить. Пробираясь вперёд, Гермиона начала понемногу собираться с мыслями. Добраться до Гарри. Сказать… она споткнулась, зацепившись за горгулью. Выпрямившись, Гермиона возобновила путь. Сказать необходимое, а потом… Потом уйти с Драко и… быть с ним. С этой мыслью Гермиона продолжала идти, пока не добралась до Гарри и не упала перед ним на колени. Невилл закрыл его глаза, из-за чего могло показаться, что он просто спит, если бы его… тело не было небрежно распластано по земле. Гермиона прикусила губу, давая боли привести её в чувства, и склонилась над ним. — Гарри… — прошептала она, будто не хотела его беспокоить. — Гарри, прости. Гермиона смахнула немного крови с его щеки и попыталась убрать волосы с его лица, но они, отскочив, лишь беспорядочно упали обратно на шрам. — Ты сделал это, — сказала она со слезами на глазах. — Ты победил. Надеюсь… — Гермиона замолчала, потому что… она не знала, на что теперь надеяться. Война закончилась, они победили Волдеморта. Всё, к чему они стремились, свершилось. И она чувствовала себя ужасно, потому что какая-то часть её души говорила, что оно того не стоило. Которая просто хотела вернуть своего лучшего друга. Которую всё это не волновало, потому что Гарри это больше не волновало. Теперь он стал недосягаемым для мирских проблем. — Я надеюсь, ты счастлив. Ты заслуживаешь этого, — закончила она, не зная, что ещё сказать. И она правда так считала. Она надеялась, что, где бы сейчас ни был Гарри, он отдыхает, ощущая счастье и довольство жизнью, и смотрит на неё сверху сияющими зелёными глазами. Гермиона сморгнула горячие слёзы, поднимая взгляд на дневной свет, пробивавшийся сквозь редкие тучи. — Гарри! — Джинни бежала в их сторону, с её подбородка капали слёзы. За ней семенили Луна и миссис Уизли — обе были в синяках и грязи, но живые. Это как-то утешило Гермиону, но она слишком устала и была слишком ранена внутри и снаружи, чтобы складывать мысли и чувства воедино. Они были живы, была жива и она. Был жив и… — Гермиона! Она обернулась. На другом конце двора двое авроров оттаскивали Драко. Гермиона даже не успела подумать, так как в теле всё ещё бурлил адреналин после битвы — она рванула вперёд, не сводя глаз с Драко, который рычал на авроров, тянувших его. — Прекратите! — закричала Гермиона. Она должна была добраться до него. Она должна была вернуться к Драко. Сейчас. Обувь попала в лужу крови, вытекшей из обезглавленного тела Волдеморта, и Гермиона поскользнулась. Она вытянула руки, предотвращая соприкосновение носа с землёй, и вскрикнула, когда весь вес пришёлся на сломанные пальцы. — Гермиона! — голос Драко эхом разнёсся по пространству, разделявшему их. — Убери от меня свои херовы руки, ублюд… Кто-то коснулся её, поднимая на ноги. Гермиона даже не посмотрела в сторону помогавшего, намереваясь продолжить путь, но когда она попыталась сделать шаг, эти самые руки не дали ей сдвинуться с места. И не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто её держал, — разъярённое лицо Драко говорило само за себя. — Отпусти её! — Драко дёрнулся, желая вырваться из рук авроров, которые пытались приструнить его. — Не смей прикасаться к ней, Уизли! Повернувшись, Гермиона уставилась на лицо Рона, покрытое смесью пепла и крови. — Скажи им! — крикнула она ему. — Рон, скажи им, что Драко на нашей стороне! — На нашей стороне? — воскликнул Рон. — Гермиона, он продал Гарри Волдеморту! — Убери от неё свои мерзкие руки или пожалеешь, что не лежишь в Большом зале со своим сдохшим братом! Один из авроров ударил Драко кулаком в челюсть, отчего его голова откинулась в сторону, и Гермиона резко подалась вперёд. — Прекратите! — крикнула она. — Прекратите! Ему же больно! — ей нужно было что-то делать и быстро. Гермиона повернулась к Рону. — Пожалуйста, пожалуйста, Рон. Скажи им. Скажи, что Драко не… — Я убью тебя! Я убью тебя нахуй, Уизли! — лицо Драко больше не было скрыто маской безразличия, оно было полно хладнокровной убийственной ярости. Его серые глаза метали молнии и были сосредоточены лишь на ней, пока один из авроров не наколдовал верёвки, приказывая им обернуться вокруг его рук. Зажмурившись, Драко взревел, когда жёсткие волокна впились в обожжённое предплечье. Гермиона толкнула Рона, отчего её сломанная рука вспыхнула болью, но он не пошевелился. — Я говорил тебе, Драко не на нашей стороне, — тихо произнёс он. — Если попытаешься их остановить, они заберут и тебя, Гермиона! Не видишь, что я пытаюсь тебе помочь? Неважно. Если это было помощью Рона, то она ей была не нужна. Она не могла позволить им забрать Драко, ведь только недавно вернула его. Ведь… Он больше не был Пожирателем Смерти! Он был её Драко. Она сражалась за него и победила! Они победили. Она и Драко. Как… как она и хотела. Гермиона завозилась в руках Рона, пытаясь всеми оставшимися у неё силами оттолкнуть его. — Не за что, — Рон отпустил её, и Гермиона по инерции сделала несколько шагов вперёд, ничего не видя из-за спутанных кудрей, что упали ей на лицо. Откинув их, она побежала, но затормозила спустя пару секунд. Никого не было. На том месте, где минуту назад находился Драко, виднелись следы борьбы, но вокруг было пусто. От потрясения у неё спёрло дыхание в груди. В пустой ноющей груди. Драко не было. Гермиона налетела на Рона, уперев повреждённые руки в его крепкую грудь. От силы столкновения он отшатнулся на несколько футов. Его веснушчатое лицо покраснело, и Гермиона не смогла удержать в себе новую волну агрессии, но на этот раз Рон был готов и откинул её руки, когда вновь они вперились в его грудь. — Куда его забрали? — потребовала ответа Гермиона. — Да что с тобой такое?! — резко отозвался Рон. — Куда забрали Драко?! — закричала она, не обращая внимания на то, что голос сорвался, а руки дрожали. Она потеряла Гарри. Она не могла потерять и Драко. — Сейчас же говори, Рональд! Куда?! Рон поджал губы, склонил голову и посмотрел на неё исподлобья. — Как думаешь, куда?! Он Пожиратель Смерти, Гермиона. Он продавал людей Волдеморту. Он убивал их. За всё совершённое Малфою самое место в Азкабане. Кровь Гермионы застыла в жилах. — Но он… — дыхание стало отрывистым. — Он не хотел! Он совершал это… — голову повело, отчего Гермиона едва не потеряла равновесие. — Ради меня. Рон с отвращением фыркнул. — Это не отменяет факта его преступлений. — Не могу поверить! — закричала Гермиона дребезжавшим от злости голосом. — Гарри бы… — Гарри мёртв! — взорвался Рон, и его лицо приобрело тёмно-красный оттенок. — Если бы ты действительно была его другом, думаю, ты бы была расстроена немного больше! Так что не говори мне, что бы сделал Гарри или чего бы он хотел, потому что он хотел… — Рон потерял весь свой запал и провёл рукой по лицу, запуская её в волосы и стряхивая с них застрявший пепел. — Он бы не хотел, чтобы мы ссорились. Поэтому я не буду, — он качнул головой. — Не с тобой. Гермиона застыла как вкопанная, а Рон направился обратно к толпе, собравшейся вокруг тела Гарри. Она огляделась в поисках тех, кто мог бы помочь или рассказать больше информации, но в глаза бросались лишь последствия битвы. Чем реальнее становилось окружающая обстановка, тем хуже она была способна отличить одно чувство от другого, пока все они не слились воедино в жужжащем гуле… Пустоты. Гермиона находилась в оцепенении, что даже растущий в горле ком уже не причинял такой сильной боли. Не болели и обожжённые ладони со сломанными пальцами, и десятки порезов с синяками, полученных во время сражения. Гермиона немигающим и сухим взглядом уставилась в ту сторону двора, где в последний раз видела Драко, пытавшегося вернуться к ней. Она ничего не чувствовала, потому что для того, чтобы чувствовать, нужно было сердце. А его у неё отняли. Война была выиграна, но Гермиона… проиграла. Она всегда считала, что победа, борьба означали, что в конечном счёте она будет с Драко, но если война закончилась… Гермиона подняла голову, уставившись на взошедшее солнце, заливавшее победоносное поле битвы слепящим светом дня, и вздёрнула подбородок, сглатывая слёзы, обиду и злость, трепещущие в груди. Ей всё это сейчас очень пригодится. Потому что она ещё не закончилась. Не закончилась. Пока она так не сказала.