***
Разговор было решено перенести в более подходящее место. Ким пришвартовал свою лодку в укромном месте, ребята собрали свои вещи и все вместе они отправились в небольшое кафе на набережной. Устроившись за самым крайним столиком у окна, молодые люди заказали себе скудный завтрак. И именно в этот момент между ними повисла тяготящая тишина. Единственный, кто сидел в самом спокойном и расслабленном состоянии был Уджин. Он размеренно потягивал через трубочку принесённый кофе и отвечал на любой взгляд лёгкой улыбкой. Все остальные были либо слишком напряжены, либо слишком заинтересованы в компании малознакомого человека. Лишь Хёнджин кидал недовольные и хмурые взгляды на Феликса, решившего сесть рядом с Кимом. Чтобы не ежиться под давящей аурой своего альфы, Ликс отвернулся к окну. За ним открывался прекрасный вид: проснувшееся солнце ослепляло, играло своими лучами на морских волнах. В небе парили чайки, что-то громко кричащие друг другу. Песок на пляже блистал золотым, омываемый пенящимися барашками воды. Мимо проходили люди, кто-то спешил, кто-то прогуливался в тёплый ясный денёк. Эта картина волей-неволей вселяла умиротворение и спокойствие. Хотелось отдохнуть, искупаться в тёплом море, позагорать на пляже, забыть обо всех проблемах. Как хорошо бы было, побывай Ли на Чеджу впервые не при таких сложных обстоятельствах! — Ну и что ты хотел сказать? Когда заказ приносят, из мыслей своим властным голосом вырывает Чан. Феликс оборачивается обратно к столу, но столкнувшись с очередным недовольным взглядом Хвана, тут же потупляет взгляд в свою тарелку, начиная ковырять пибимпаб. — Мне тут одна птичка напела, что вам нужна помощь, — Уджин отставляет полупустой стаканчик на стол, а сам откидывается на мягкую спинку диванчика. — Подумал, может примете помощь старого друга. — Зачем тебе это? — с явным подозрением, Чан продолжает сверлить взглядом альфу напротив. — Не ты ли покинул лагерь с пожеланием удачи и словами о том, что мы справится сами? Уходил то ты довольный. — Я ошибся, — спокойно признаёт Ким. — Думал жить как нормальный человек, но не вышло. — Что, натура твоей Богини начала просыпаться? — язвит Чанбин. Остальные сидят в полном непонимании ситуации. Взгляды блуждают от одного альфы к другому. Эти четверо общаются так, словно они наедине: понимают и помнят всё, что случилось до сегодняшнего дня, но при этом ничего не уточняют и пояснений никаких не дают. Феликс наблюдает за каждым сидящим за столом и, ожидаемо, замечает что Минхо начинает закипать раньше от остальных. Его выражение лица постепенно сменяется с любопытного, на раздражённое. Да и мимика выдаёт: слушая очередные непонятные фразы, молодой человек играет желваками, поджимает губы, закатывает глаза. Наконец, его прорывает. — Да Зевс вас порази! — голос становится выше и видно, с каким трудом альфа сдерживается от того, чтобы не ударить кулаком стол. Лишнее внимание ни к чему, хватает того, что всё присутствующие поднимают на него свои взгляды. — Вы можете нормально объяснить что происходит? — Прошу прощения, — посторонний для компании человек вежливо улыбается. — Моё имя — Ким Уджин. Пару лет назад мы с Чаном были первыми из тех, кто собирал свои группы. — Но взгляды на это у нас были разными, — Чан продолжает историю, продолжая хмуриться. — Он оставил Чонина ночью в лесу, когда в очередной раз нас искал циклоп. — Мальчик был слабенький, всего боялся. В экстренной ситуации он справился. Я просто показал ему способ стать сильнее и поверить в себя. — Это он подстроил случай из-за которого я попал в лагерь, — добавляет Хёнджин, однако смотрит не на своего врага, а прямо в глаза Феликсу, одним взглядом говоря, мол, я предупреждал, что этот альфа — то, от чего чистили Авгиевы конюшни. — Так проявилась твоя сила, ты попал в лагерь. Всё к лучшему. — Он разрушил наши с Уёном отношения, а потом ещё и свёл его с другим альфой, — чуть ли не рычит Чанбин. Не даром он потомок Гефеста — в глазах пылает огонь если и не сравнимый с адским, то уж точно как тот, что вспыхивает в кузнице его предка. В этот момент Феликс боится как бы друг не прыгнул с кулаками на нового знакомого. — Соединять влюблённые сердца — так прекрасно. Ты так не считаешь? — Уджин вскидывает вопросительно бровь и ухмыляется. — Мальчик давно поглядывал на сторону. Я просто помог сделать решение. Да и ты… — молодой человек делает наигранно задумчивый вид. — Не пойму, то ли слепой, то ли тупой… Рядом с тобой такой мальчик, а ты его не замечаешь. — Это наше дело! — отбривает Сынмин. Он чуть ли не подскакивает на месте, видно, что наступили на больное. Удивительно, как тонко этот человек видит чужие слабости и как виртуозно с ними играет. Создаётся ощущение, что он будто змея — найдёт лазейку, проскользнул внутрь и вывернет всё нутро наизнанку. А у самого, кажется, вообще непробиваемый щит. Парень словно неуязвим: стерпливает весь яд, которым в него плюются, оборачивает услышанные слова в свою пользу, сидит спокойно, будто встретился с друзьями в баре. С другой стороны всё сказанное Кимом имеет смысл: не было бы счастья, да несчастье помогло. Его теория прозрачна и понятна, как стекло в фужере. И хоть можно было обойтись менее безболезненными способами, но он выбрал самые быстрые и надёжные. Этот парень такой противоречивый! Хоть с ума сойди, понять до конца не сможешь, будто его Богиня… — Ты потомок Эриды? Вопрос невпопад. Он перебивает разговор, обращает на себя внимание. Повисает неловкая тишина. Все взгляды обращены на Феликса. Уджин тоже смотрит. Удивлённый взгляд изучает веснушчатые лицо, превращается в оценивающий, когда скользит с головы до ног. Наконец, альфа довольно ухмыляется, что-то решив для себя. — А ты догадливый, — одобрительно тянет Ким. — Неужели потомок Афины? — А вот ты не догадливый от слова «совсем», — омега принимает правила игры, уверенно вскидывает подбородок, зеркалит чужую ухмылку. — Я потомок… — Ближе к делу, — Хёнджин прерывает его на полуслове, бросая предостерегающий взгляд. — Я повторю вопрос: какую выгоду ты преследуешь? — Вы задумывались, что произойдёт, если вы свергните Богов? — Уджин вновь тянется за своим кофе и начинает в задумчивости играться с трубочкой. — Они исчезнут и их места нужно будет кому-то занять. Я хочу получить всё, что смогу от Эриды. Он вскидывает глаза и смотрит на Чана с твёрдой уверенностью. Сразу становится понятно — парень настроен решительно: либо они берут его в команду, либо он сам будет идти к своей цели. По головам. И лучше бы согласиться, дать то, чего Ким желает, но при этом наблюдать за ним и контролировать ситуацию, чем быть не в состоянии предугадать его дальнейшие действия. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Кажется, это понимает и сам лидер. Он тяжело вздыхает, осматривает каждого члена своей группы, словно читая их мысли и, найдя ответ в их глазах, переводит взгляд на Уджина. — Хорошо. До тех пор, пока война не закончится ты будешь с нами. Так, люди, стоящие по разные стороны баррикад, объединяются в одно целое. Ликс наблюдает за тем, как все сидящие за столом, сплотившись, разрабатывают план, и думает о том, как совершенно разные в своей сути ребята, сближаются из-за общего врага. Он переводит взгляд на задумавшегося Хёнджина, тянется к нему, берёт за руку, привлекая внимание, смотрит ласково в родные глаза, улыбается успокаивающе. Они справятся. Чтобы не произошло, они останутся вместе до последнего. И пусть случится то, что предрешено задолго до их рождения.***
Они встречаются в лесу, когда начинает вечереть. Давние друзья обнимаются, жмут руки, обмениваются последними новостями. Уставшие от долгой разлуки, ребята устраивают привал, разжигают костёр и позволяют себе расслабиться в последний раз. Никто не знает, что их ждёт после полуночи, выберутся ли все? Но об этом никто не упоминает. Эта мысль висит в голове каждого, но теряется среди пустой болтовни и смеха. Ни к чему отягощать последние мгновения вместе. Возвращаясь из кустиков, Феликс замечает Уджина. Он сидит в отделении ото всех, там, куда не достаёт свет и тепло костра, и методично начищает кинжал. Вот только глаза его абсолютно пустые и лицо не выражает ни единой эмоции. Куда делся тот уверенный в себе парень, на губах которого вечно играет лёгкая улыбка? Будто маска треснула и осыпалась пылью, являя миру настоящее «я». И сейчас только ему одному заметно, что тот самоуверенный, наглый и отчасти жестокий человек, всё же… Человек? Со своими мыслями, чувствами, своими проблемами и душой… — Почему ты не со всеми? — с наигранным весельем в голосе интересуется омега, присаживаясь рядом на тесное для двоих брёвнышко. — Мне нет среди вас места, — не отвлекаясь от своего занятия, спокойно откликается альфа. — Что-то случилось? Наигранность пропадает, теперь в голосе искреннее беспокойство и сопереживание. В ответ — отрицательные махи головы. Ликс думает, что это не его дело, не стоит лезть понапрасну к человеку, докапываться и навязываться. Но какое-то внутреннее предчувствие не даёт встать и молча уйти. Не сейчас. Словно он упускает что-то важное, что-то, что может сказать лишь сам Ким. Ему важно докопаться до истины. Появляется ощущение, что Уджин просто хочет что-то скрыть, утаить, но при этом его знания — могут быть опасны. Не для их компании — для самого альфы. Будто, им будет проще — не знай они его секретов, в то время, когда парень сам будет мучаться. — Знаешь, может это и не моё дело, — аккуратно начинает Ли. — Но я вижу, что тебя что-то тревожит. Бывает сложно нести всё в себе. Иногда нужно просто отпустить всё и выговориться. Наступает тишина. Где-то в лесу хрустнула веточка, вдали крякнула коростель, у огня весело переговариваются ребята. А они сидят молча, бок-о-бок. Уджин продолжает полировать клинок, а Феликс думает о том, что добро вернётся бумерангом. Когда-то его так же вытаскивали на разговор Чонин и Джисон. Сейчас настала его очередь откликнуться на безмолвный крик о помощи. — Я болен, — начинает внезапно Ким. — Жить осталось не долго. Поэтому, когда я внезапно узнал, что вы ищите помощь, решил — а почему бы и нет? Хотелось напоследок извиниться за все свои поступки и сделать хоть что-то полезное для ребят. — Но ведь ты делал всё на благо! — не соглашается Ликс. — Да, у тебя были своеобразные методы, но в итоге они сработали! — Ты не знаешь меня, — качает головой Уджин, откладывая кинжал. Он опирается локтями на колени, переплетает пальцы и устремляет задумчивый взгляд на компанию, где дурачатся Юнхо и Минги, вызывая громкий взрыв смеха. — Если у каждого из вас есть дар, то у меня — проклятие. Даже когда я хочу действовать на благо окружающих меня людей, в итоге сущность моей прародительницы всё равно берёт верх. Ещё в лагере, где сила Геи должна сдерживать магию, мне стало сложно управлять этим. Но сейчас… Стало в разы труднее. Сейчас эта сила пожирает меня изнутри и отравляет мою кровь. Не знаю, сколько смогу продержаться, но я останусь на вашей стороне до последнего. — Поэтому ты ушёл… — поражённо прошептал Феликс. Не этого он ожидал услышать, выводя на разговор альфу. — Феликс! — неожиданно их разговор прерывает Хёнджин. Он стоит на краю света и темноты, вновь недовольно сверкая глазами. — Идём к нам, Уён хочет познакомиться с моим омегой поближе. Ликс неловко оглядывается сначала на Хвана, а после смотрит на Уджина, ловя его понимающий взгляд и успокаивающую улыбку. — Иди, твой альфа заждался. — Но… — Только пообещай, что этот разговор останется между нами. — Обещаю. Ли подбадривающие улыбается, хлопает молодого человека по плечу в поддерживаемом жесте и направляется к Хёнджину в объятия. Ему дали ответ на вопрос, но почему на душе стало ещё тяжелее и противнее? Он с сожалением оглядывается на оставшегося позади альфу. Тот остаётся сидеть на своём маленьком брёвнышке, отдельно от компании. Ким ловит чужой взгляд, улыбается, словно ничего не произошло, и машет рукой, мол, иди и ни о чём не думай, тебя уже ждут. Ребята отвлекают от мыслей. Сначала Ликс нормально знакомится со всей командой Хонджуна. Парни быстро нашли общий язык и омега уже не чувствовал себя неловко в компании малознакомых людей. Вскоре они разделились на две части: альфы разговаривали о чём-то своём, а омеги подсели ближе к друг другу и, тихо посмеиваясь, сплетничали. Уён, как самый активный, расспрашивал об отношениях с Хёнджином. Удивительно спокойный Ёсан на пару с Юнхо тоже заинтересовались этой темой. А Чонин с Джисоном будто только этого и ждали. Языки без костей начали с нетерпением рассказывать всё, что произошло за последние месяцы. Где-то в сторонке тяжело вздыхал Сынмин, которому подобные разговоры были не особо интересными. Хонджун сидел за своими одногруппниками и кидал на Феликса извиняющиеся взгляды. Тот же вымученно улыбался и качал головой, мол, не стоит. Экзекуция закончилась, когда Ли решил перевести тему на чужие отношения. Оказалось, что Чонин заметил Чана ещё в школе — заботливый и ответственный старший покорил сердце глупого юнца. Ближе они стали, когда застряли в учительской. Ян помогал классному руководителю заполнять журнал в конце учебного дня, а Бан перетаскивал коробки для подготовки фестиваля. Так случилось, что в очередной раз заходя в пустующий кабинет, альфа задел своей ношей дверь и та с громким хлопком закрылась. Щёлкнул замок. Они остались наедине. Пока ждали помощи — разговорились, потом, на следующий день, начали общаться, а после… Их первый поцелуй вызвал бурю. В буквальном смысле. Они сидели на набережной, обнимались, любовались закатом. Но стоило их губам соприкоснуться, а чувствам взлететь до предела, как поднялся сносящий с ног ветер, море взволновалось. Две стихии слились в одно целое, образовывая водяной смерч. Они стояли на улице совершенно одни, забывшись в ласках, поглощённые буйством природы и друг другом. А стоило прерваться, как ветер улёгся, море успокоилось, а торнадо утихло. История Уёна оказалась не менее интересной. Когда он впервые появился в лагере, его вниманием завладел дерзкий, напористый и страстный по своей натуре Чанбин. Потомок Гефеста знал, как обращаться с омегами. Всё закрутилось стремительно: первое знакомство, первый поцелуй, первая течка, проведённая вместе. Чон надел на себя розовые очки и жил в сказке для взрослых. Вместе было приятно коротать ночи, находится рядом, но чего-то не хватало. А точнее сказать — кого-то. Сан появился совершенно внезапно, попал в их команду и влюбил в себя половину омег лагеря. Такой тёплый, словно солнце, но не обжигающий, как огонь Чанбина. Такой нежный и чувственный, по своему сексуальный, но при этом не настойчивый и терпеливый. Такой… Внеземной. От Аполлона ему, казалось, достались лучшие качества. Да, Уён пал к его ногам. Отношения с Со стали постепенно портиться. Они проводили вместе всё меньше времени, совместные ночи стали всё реже, а сам омега стал замыкаться в себе всё чаще. В какой-то момент на помощь пришёл Уджин. Заметив состояние друга, он решился поговорить, успокоить, принять верное решение. Шепнул, якобы Мойры видели их будущее с Саном, подмигнул, сказав, с какой теплотой на него смотрит Чхве, посоветовал выложить Чанбину всё начистоту. После разрыва, омегу подавляло чувство вины, но и тут на помощь пришёл Ким. Он подтолкнул Сана сделать первый шаг, заставил раствориться в другом альфе, соединил их души воедино. Время пролетает стремительно: казалось, они только вошли в лес, а уже подходят к вершине горы. Чан с Хонджун и Сонхва, шедшие впереди всех, останавливаются у кромки леса. Дальше только открытая местность и озеро, образовавшееся в кратере. Надо признать, выглядит красиво: луна отражается в спокойной водной глади, в небе сверкают звёзды, а лёгкий ветерок вызывает мурашки. Тишина и спокойствие царят в этом месте. — У нас есть десять минут, — предупреждает Минхо. Стоящий рядом Джисон вздрагивает от разрезавшего безмолвие голоса своего альфы. Ему никто не отвечает. Всё так же в молчании они подходят ближе. Феликс отпускает руку Хвана, приближается к самому берегу, вглядывается в воду и замирает. Там, на глубине, мерцают золотистые нити. Они переплетаются между собой, кружат в затейливом танце, превращаясь в водоворот необъяснимой силы. Сквозь них проглядываются тёмные тени. Призраками, плывут из глубины ближе к лунному свету. Или это лишь кажется? Будто зачарованный, юноша тянется вперёд, касается одними пальцами зеркальной поверхности воды. Сначала она кажется холодной, но чем глубже опускается ладонь, тем горячее становится. В один момент, сквозь температуру озера чувствуется крепкая хватка. Словно кто-то вынырнул и ухватился холодными склизкими пальцами за запястье. Ликс не успевает вскрикнуть, как под ногами начинает дрожать земля, а чужая ладонь начинает неумолимо тянуть за собой. Слышится громогласный вопрос, рокочущий где-то в своде неба: — Вам не пройти в царство мёртвых. За спиной нарастает паника, слышаться испуганные вздохи, гомон голосов, нервная просьба Джина отойти от воды. Феликс бы и рад, вот только очередной толчок земли заставляет потерять равновесие, а сильные пальцы, держащие всё это время, с силой дёргают, опрокидывая в озеро. Теперь все звуки приглушены, во тьме ничего не видно, кроме огромного силуэта, возвышающегося на суше. Омега начинает паниковать, барахтаться, стараться вырваться, выплыть. Но тень, всё упорнее тащит вниз, на глубину. Лёгкие начинает жечь от нехватки воздуха, сил бороться не остаётся, глаза начинают закрываться, а тело — расслабляться. И в тот момент, когда Ли решает: вот он, конец, нити силы начинают тянуться к нему. Оплетают тело, проникают в ноздри, переплетаются с волосами, закручивают в кокон и начинают давить всё сильнее. Вспышка! Всё затихает, становится тепло и на удивление сухо. Ликс поначалу даже не понимает, что вновь может вздохнуть полной грудью. Он осторожно приоткрывает глаза и находит себя сидящим в огромной зале, за массивным столом. Он накрыт шикарной чёрной скатертью и вмешает множество блюд, два кубка и искусно выполненные подсвечники. — Ну, здравствуй, Ли Феликс. Глубокий, немного хрипловатый тембр принадлежит молодому мужчине. Он сидит на другом конце стола и оценивающим взглядом чёрных глаз скользит по сжавшейся фигурке испуганного парня. Немного отрощеные смоляного цвета волосы красиво обрамляют благородные черты лица, костюм, состоящий из красной шёлковой рубашки, чёрных классических брюк и накинутого на плечи такого же цвета пиджака сидит как влитой. Меж длинными пальцами тлеет сигара. — А… Аид? — голос дрожит, не слушается. — Ох, оставь это имя для смертных, — повелитель мёртвых лениво отмахивается. — Зови меня Тэхёном. — Я не… Не понимаю… — Знаешь ли, имена, которые нам дали люди слишком… — мужчина в задумчивости взмахивает рукой с сигарой, распространяя больше дыма. — Приелись. Многим Богам они и вовсе не нравятся, поэтому мы придумали альтернативу. В любом случае, у каждого из нас в разных верах разные имена. Одним больше, одним меньше… — Нет… Я… Что я здесь делаю? — Разве не вы хотели проникнуть в Царство мёртвых? — хитро улыбается Тэхён. Он смотрит на реакцию, изучает собеседника. — Хорошо, не буду тянуть дальше, — мужчина стряхивает пепел прямо на пол и продолжает: — Я помогу вам попасть на Олимп. Более того, научу тебя пользоваться силой. За одну маленькую услугу. — Но что я могу вам дать? — Ликса трясёт от волнения и страха. Идя в подземный мир, он никак не ожидал встретить своего прародителя. Даже зная, что ему предстоит встреча с Богами, юноша был к этому не готов. — Представляешь, как мне тут скучно? — Аид обводит взглядом обеденную залу. — Поговорить не с кем, жена ненавидит, горы трупов и неугомонных душ. Зевс не спрашивал меня, когда поручал такую работёнку. Я всего лишь хочу выйти из Тартара, найти то, что давно искал. — Что, если я откажусь? Ли собирает в кулак все свои силы и смелость, чтобы задать вопрос. Трясущиеся руки он прячет под столом, когда направляет взгляд прямо в глаза напротив. Они на мгновение окрашиваются в багровый, но стоит моргнуть — снова принимают изначальный цвет. Тэхён кривит губы в подобии весёлой улыбки и с лёгкостью отвечает: — Тогда я прикажу Центиману, с которым так доблестно сейчас сражаются твои друзья, убить всех до единого. Проходят секунды, минуты, а Феликс совсем не ощущает их бег. Время тянется, словно противная смола, в которой раз увязнешь — никогда не выберешься. А мысли роятся, подобно пчёлам в улье, кусают, жалят. В душе растекается паника, захлёстывает волной, не даёт вздохнуть. Есть только один вариант и лишь один шанс. Они зависят от Ли. Жизни друзей зависят от него. — Я согласен. — Чудесно, — довольно улыбается Тэхён. Он затягивается сигарным дымом и на выдохе произносит: — Мёрфи проводит тебя до покоев. Харон займётся доставкой твоих друзей к нам. За спиной, будто из воздуха, появляется короткостриженый парень в современной одежде. В вороте проглядывают татуировки. Он помогает встать, открывает перед Феликсом дверь и терпеливо ждёт, когда тот покинет обеденную залу. Последнее, что слышит омега — насмешливый голос за спиной. — Осторожнее, он кусается.