Вспышка

Стив стоял перед огромным открытым окном. От стекла исходил холодок, поднимающийся по его коже, будто ее оплетал ядовитый плющ, — призрачные ледяные щупальца уверенно прокладывали себе путь от живота к горлу. Стив глубоко вздохнул и медленно выдохнул через нос. Тихий, но настойчивый голос, звучавший до ужаса похоже на голос Сэма Уилсона, напомнил ему, что этот холод — не лед. Что он больше не во льдах Арктики. Стив боролся с паникой, с трудом сохраняя спокойствие и рассудок, достичь которых удалось с таким трудом. После противостояния с Тони, Баки был вынужден снова погрузиться в криосон в Ваканде. Стив скрывался в бегах. Случившееся разрушило все то, во что он верил и кем был, — все, за что, как он думал, проливал кровь. Рядом был Сэм. Именно он спасал его от панических атак. Они не были похожи на эпизоды Баки, но их внезапного начала было достаточно, чтобы напугать Стива до чертиков. Сэм называл это посттравматическим стрессовым расстройством. Он научил Стива, как заземлиться, осознать происходящее и вернуть себе контроль. Большинство его панических атак были вызваны физическим ощущением холода: Стив ненавидел холод, так сильно ненавидел, — другие триггеры определить было намного труднее. Но не этой ночью. Сегодня Стив точно знал, что стало причиной его паники. Вот только он совсем не был уверен, что хотя бы один из психологических трюков сможет помочь. Баки вернулся. Баки вернулся, но они все еще находятся посреди войны. Они все время оказывались посреди войны. Что если он снова потеряет его? Баки вернулся... но какой ценой? Это было чудом. Настоящим, черт возьми, чудом. Стив знал это на сто процентов и до последнего вздоха спорил бы с любым, кто посмел бы утверждать обратное, но… «Думаешь, у того, что она сделала, не было цены?!» Гневный голос Тора поселился в самых потаенных уголках его разума, с каждым ударом сердца отзываясь эхом в крови, ровно с той секунды, как тот произнес эти слова. Вот в чем было дело? Поэтому он не мог справиться с паникой? Стив думал, что готов заплатить любую цену, но понятия не имел, что пожертвовать придется Дарси. Мягкой, нежной Дарси, которой не было места посреди войны. Она была идеалисткой, хотела спасать жизни, не требуя ничего взамен… Черт, нельзя было не признать иронию того давнего разговора, случившегося между ними. Как так вышло, что даже сама не заметив этого, Дарси успела так глубоко прорасти в него? И вот Баки вернулся, а она… должна умереть. Стив решительно не понимал, почему он каждый раз должен терять одно, чтобы получить другое. Чем он заслужил такое?! Страх засел в самом центре его живота, словно холодный камень, утягивающий все глубже и глубже, и Стив едва мог дышать — так сильно паника сжимала горло. Во время Второй мировой он видел контуженных людей, трясущихся в окопах, как осенний лист на ветру, с белыми, как кость, лицами под грязными шлемами, спертым в груди воздухом и широко раскрытыми от ужаса глазами. Он наблюдал за ними с сочувствием во взгляде, но так и не понял, каково это — жить, когда твое собственное тело отказывается слушаться. Но теперь Стив знал. И это чертовски пугало. Когда позади него открылась и тут же закрылась дверь в ванную, и комнату на пару секунд озарил яркий свет, Стив даже не обернулся. Просто стоял застыв, как будто пойманный в ловушку, и не мог пошевелиться. Шаги Баки были почти бесшумными. — Ты в порядке, Стиви? — спросил Баки. — М-мг, — пробормотал Стив, все еще не готовый что-либо говорить. — Ты глубоко задумался, — протянул Баки, подталкивая его к разговору. — Расскажешь или я должен вытащить это из тебя? Когда Стив так ничего и не ответил, Баки ударил его в плечо. — Придурок. Прекрати, — беззлобно буркнул Стив. Смех Баки был усладой для его ушей, но он все равно не сказал больше ни слова. Мысли его находились за миллион миль отсюда. Божественное проявление. Так месяц называла его мать, и теперь, когда Стив вспомнил об этом, он понял, что та была права. Именно так оно и было. Что еще могло объяснить возвращение Баки, кроме божественного участия? Стив не думал, что когда-нибудь перестанет удивляться тому факту, что Баки вернулся. На самом деле, он даже скорее надеялся, что никогда не перестанет: это был бальзам на незаживающую рану, которая наконец-то начала затягиваться. За исключением того, что они все еще находились на войне, где не было времени на исцеление. Стив резко распахнул глаза. Нахмурившись, он невидяще уставился прямо перед собой, чувствуя лишь вновь разрастающийся внутри холод. — Это всегда будет так? — Что ты имеешь в виду? — Я устал, Бак, — рвано выдохнул Стив. Никто из команды не комментировал возвращение Баки, давая им возможность побыть наедине, но Стив знал, что те, скорее всего, сами все додумали. Если бы только они знали, что, оказавшись за закрытой дверью, его сморил сон: теперь, когда Баки был в безопасности, на него разом навалилась усталость. Стив устал. Так сильно, что казалось усталость проникла вглубь его костей. С момента смерти Баки прошло чуть больше месяца, и все это время он спал не больше четырех часов в неделю. Четыре чертовых часа. Стив держался на ногах только благодаря сыворотке. Отсутствие сна сделало его дерганным, резким, взрывным. Баки не мог допустить ничего подобного. Каким-то волшебным образом, он заставил его уснуть за тридцать секунд. Мать Стива часто говорила, что в роду Барнсов явно были ведьмы. Баки лишь улыбался этим словам, радостно отвечая, что колдовство передалось ему от прабабки. И вот наконец почти сто лет спустя, Стив пришел к выводу, что, похоже, так оно и было. — Веришь или нет, — со вздохом начал Баки, — я устал так же сильно, как и ты. — Нам словно не достаточно времени, — с болью в голосе прошептал Стив, немного помолчав. — Будто его всегда мало. Каждый раз что-то нависает над нами, и я просто… — голос сорвался на хрип, и он покачал головой. — В мире всегда будет идти какая-нибудь война. Так уж сложилось, — Баки вновь уткнулся подбородком в плечо Стива. — Это ничего не меняет. Того, что я чувствую, во всяком случае, хотя жар пройденных нами войн и оставил на тебе клеймо, — он скользнул рукой по груди Стива, останавливаясь около сердца, и склонил голову, чтобы взглянуть на него. Сердце Стива забилось сильнее. — Что там говорил священник? О любви… любви и смерти. Это было единственное, что я запомнил с той мессы, на которую нас притащила твоя мама. — Моя мать притащила тебя. Мне нравилось ходить на мессы. Да и сейчас тоже, — Стив бросил на него снисходительный взгляд. — Знаю, — сказал Баки с легкой ухмылкой, будто меньшего и не ожидал. — Ладно тебе, Стив, о чем там было? Прищурившись, тот уставился в пол, опустив подбородок на грудь. — Если это единственное, о чем ты помнишь, зачем тебе я? Ты действительно хочешь, чтобы я прочел тот стих? — Мне нравится звук твоего голоса. — Придурок, — ласково поддразнил его Стив и замолчал, снова уставившись в небо. И хотя его обнимали руки Баки, и именно Баки был с ним рядом столько, сколько он себя помнил, когда Стив произносил эти строчки, он думал только о Дарси: — Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность. — Да, те самые слова. Судя по мечтательному голосу, Баки даже прикрыл от удовольствия глаза — Стиву не нужно было смотреть, чтобы понять это. Баки смотрел на Стива с нежностью, за которой крылось нечто большее — понимание, каково это быть сломленным. — Вот что я пытаюсь тебе сказать, сопляк. Пусть времени не так уж и много, оно больше не имеет для меня значения. Черт, я помнил тебя даже после смерти. Я не могу остановить это, Стив. Как бы ни старалась «Гидра» стереть тебя, — а, видит Бог, они пытались, — каждый раз, я находил способ выжечь твое имя в сердце, — Баки на секунду замолчал, оскалившись. — Раз за разом. Мы идем по этой дороге вместе и всегда найдем путь друг к другу, — закончил он. Стив стоял все так же закрыв глаза, чувствуя, как сердце сжимается в груди. — До самого конца? — прошептал он. — Все верно, — кивнул Баки.

***

Стива окутал совершенно иной вид усталости. Растянувшись на кровати, он почти провалился в сон, когда Баки шлепнул его спине. — Чего тебе? — буркнул Стив, слегка скривив губы. Какое-то время Баки наблюдал за ним с хитрой улыбкой, явно что-то скрывая за ней. Несмотря на переполнявшее его счастье, это заставило Стива слегка насторожиться. — В чем дело, Бак? — Итак, — начал Баки, его голос был легким и непринужденным, — когда ты собирался рассказать мне о вас с Дарси? Стив мог поклясться, что на секунду его сердце остановилось. Баки уловил это колебание и кивнул, указав подбородком на шею Стива: — У тебя засос на ключице. Нахмурившись, Стив перевел взгляд на свою грудь, но не увидел ничего подобного. — Там нет… — Да, но ты все же проверил. Стив даже приоткрыл рот от возмущения. — Засранец, — прошипел он, сощурившись. Баки хмыкнул. — Я всегда был засранцем. Ничего не сможет изменить этого, и мы оба это знаем. Стив, то, что между вами что-то происходит, сложно не заметить. И, думаю, я был довольно терпелив, чтобы узнать правду, — Баки перестал улыбаться и резко посерьезнел, оставляя Стива в недоумении. — Расскажи мне о ней. Расскажи мне о ней. Слова тяжким грузом повисли между ними. Проникнув глубоко в сердце Стива, они заполнили грудную клетку, разрастаясь, пока у него не перехватило дыхание. Они говорили о женщине, вернувшей Баки ценой собственной жизни! Стив зажмурился и приказал своему сердцу замедлиться. Распознав его внутреннюю борьбу, Баки посмотрел на Стива с поистине ангельским терпением, дожидаясь пока тот подберет верные слова. — Знаешь, она просила меня рассказать ей о тебе, — произнес наконец Стив. — Правда? — удивленно вскинул брови Баки. Закусив губу, Стив медленно кивнул. Он вспомнил ту бессонную ночь на кухне конспиративной квартиры, первую после смерти Баки, когда его невыносимое горе начало отступать. — Я… — Стив запнулся. Он посмотрел в бледно-голубые глаза Баки. Те были такими бледными, что казались почти серебряными. В них читалась явственная угроза докопаться до сути несмотря ни на что. Стив предположил, что именно поэтому его голос сорвался, и наконец признался: — Я был не в лучшей форме, Бак. Словно я — не я. Ты уже знаешь, что я не мог спать, но я также почти ничего не ел и… Я все для себя решил — собирался уйти и устроить бойню. Не знаю, как ей это удалось, но каким-то образом Дарси достучалась до меня в самый нужный момент. Баки издал печальный звук. — Она невозможно милая! Дарси — это смесь глупой отваги и доброты, — рассмеялся Стив, поднимая глаза к потолку, и провел рукой по лицу. — Она вся такая внезапная. Я совершенно не знаю, что она собирается сделать в следующий момент. Он ощутил, как лицо, шею и грудь заливает краска. Несмотря на то, что Стив решил открыться, он так и не смог заставить себя встретиться с Баки взглядом. Главным образом потому, что, хотя он и был Капитаном Америкой, он также был и трусом. Или, по крайней мере, чувствовал себя таковым прямо сейчас. — Она тебе нравится. Эти три слова все же заставили Стива взглянуть на Баки. Лицо того было совершенно непроницаемым. Стив сглотнул и выдохнул: — Да. Баки медленно кивнул, словно погрузившись в глубокую задумчивость, а затем его глаза внезапно вспыхнули. — Ты спал с ней? Стив замер, ощутив на себе его пристальный взгляд: выжидающий, наблюдающий, ищущий и абсолютно непроницаемый. — Нет, — признался Стив, едва заметно покачав головой. Баки ничего не сказал, продолжая просто смотреть на него, явно ожидая продолжения, и Стив понял: похоже, каким-то образом этот сукин сын уже все знал про них с Дарси. Облизнув губы, он осторожно продолжил: — Мы просто дурачились, хотя… достаточно, чтобы я смог представить, как это могло бы быть, — Стив скользнул по Баки взглядом и нахмурился. — Ты расстроен? Тот долго не отвечал. Стив даже успел подумать, что, возможно, никогда больше не сможет дышать. Ровно в эту секунду Баки приподнялся на руках и плюхнулся рядом. Он молча смотрел в потолок, а Стив смотрел на него. — Я надеялся, что ты все расскажешь сам, вместо того, чтобы мне пришлось вытягивать из тебя признание, — голос Баки разрезал тишину комнаты. Стив поджал губы и кивнул, признавая насколько идиотским был этот поступок. Повисла долгая пауза, а затем Баки заговорил, раздраженно посмотрев на него: — Но я также знаю тебя. Заставить тебя признаться самому в том дерьме, которое тебя действительно волнует, — все равно, что рвать чертовы зубы мудрости без анестезии. Тебе действительно нужно поработать над этим, Стив. — Знаю. — Хорошо, — тихо произнес Баки, а затем добавил, помолчав: — Мне многое придется принять. Стив почувствовал, как эти слова, будто живое существо, проникли под кожу и зажгли почти угасшие угли внутри него. Он повернулся на бок и посмотрел на Баки, подперев голову рукой. Он долго изучал его лицо, чувствуя, как что-то шевелилось в его груди — что-то похожее на надежду. — Я думаю, что она особенная, Бак, — тихо проговорил Стив. Для него в этом не было сомнений, как и в том, что он любил Баки всем своим существом. Единственное различие было в том, что эта истина была хрупкой и новой, а все новое слишком легко разрушалось. Баки посмотрел на него. Какое-то время его взгляд метался по лицу Стива, а затем он наконец произнес: — Она умерла за меня, Стив. Умерла. Ты ведь понимаешь это, верно? Ее сердце остановилось… — рвано выдохнул Баки, и то мужество, что поселилось в нем с момента знакомства с Дарси, исчезло, оставляя после себя лишь голое отчаяние, отзывающееся внутри Стива с каждым ударом сердца. — Эта женщина вернула меня из мертвых. И, судя по всему, и тебя тоже… Знаешь, иногда я слышал, как она разговаривает со мной. Ее голос — единственное, что немного успокаивало в том аду. Он стал моим якорем, — Баки заморгал, стараясь сдержать слезы, но чем быстрее он моргал, тем лишь сильнее слипались его ресницы. — Ты прав… — прохрипел он, — она чертовски особенная. Стив не знал, что ответить. Всей душой он хотел сказать что-то значимое, чтобы отметить этот момент, но вместо этого из его уст вырвалось: — Она назвала звезду в твою честь. — Почему она сделала это? — серьезно спросил Баки. — Потому что это Дарси, — пожал плечами Стив, будто этого объяснения было достаточно (для него, во всяком случае, так оно и было), но все же добавил: — Она умеет заботиться, как никто. Дарси похожа на сказки, которые ты читал нам на ночь, когда мы были детьми. Она — загадка, я бы даже сказал: само волшебство. Между ними воцарилась приятная тишина. Стиву вдруг показалось, что его сердце чудесным образом увеличилось по меньшей мере в три раза, хотя, конечно, это было не так. Просто он наконец позволил себе впустить туда кого-то еще, кроме Баки, и с удивлением обнаружил, что долгое время невероятно жаждал этого. — У тебя такой дурацкий вид, Роджерс, — понимающе усмехнулся Баки. — Ты уже влюбился в эту девушку, да? — Да, — вздохнул Стив. — Думаю, да. — Я хочу узнать ее получше, если она мне позволит, — сказал Баки с неожиданным спокойствием. — Если?.. — Стив нахмурился. — На случай, если ты не заметил, — Баки сел и, обернувшись, усмехнулся, глядя на Стива, — она, кажется, не очень хочет разговаривать ни с одним из нас. Он заметил. Конечно, он, блядь, заметил. Дарси сделала так, что не заметить этого было невозможно. Этим утром она почти сбежала с собрания, как только оно закончилось, а Тор огромной тенью следовал за ней по пятам. Ни за что на свете Стив не смог бы приблизиться к ней, если бы только она сама не искала его общества — Тор дал понять это кристально ясно. — Это моя вина, — сказал Стив, покачав головой, и поднял глаза на Баки. — Я облажался. Я не сказал ей, хотя должен был. — Что ты имеешь в виду? Стив открыл было рот, но слова застряли в горле, а желудок сжался: внезапно раздался оглушительный вой сирены. На долю секунды их с Баки взгляды встретились, прежде чем они одновременно вскочили с кровати. — Это камень… Дарси!.. — резко бросил Стив и закричал до боли в горле: — Мы должны идти! Огни кроваво-красных прожекторов гуляли по стенам их комнаты. Стив так торопился натянуть штаны, что не рассчитал силу и прорвал дыру на поясе. Баки повезло больше — каким-то образом он даже умудрился натянуть рубашку. Это заняло всего несколько секунд, и, шлепая босыми ногами по кафелю, они помчались по коридору.

***

Одиннадцатью часами ранее У нее будет около пяти секунд, может меньше. Дарси чувствовала себя скаковой лошадью, запертой в загоне, гарцующей по пыльной земле перед забегом: удила врезались в губы, мускулы напряглись, глаза закатывались, а мир, казалось, зависел от слова «Вперед». Она знала, что ей придется действовать быстро, учитывая обещание в глазах Стива. Потребовалось настоящее усилие, чтобы вырваться из капкана, в котором ее держал его взгляд, но она сделала это. Мстители продолжили обсуждение, но от большей части аргументов Дарси просто отмахнулась, впрочем, не чувствуя особенной вины за это. Она только что узнала, что Камень бесконечности питается ее душой, и что она, скорее всего, все-таки умрет. Почему-то это совсем не удивило ее. Сердце ее не было разбито, Дарси не ощущала себя раздавленной и не испытывала отчаяния из-за того, что не успела сделать еще столько вещей. Она была спокойна. Устрашающе спокойна и наполнена странным чувством цели. Всю свою жизнь она хотела что-то сделать, внести какой-то значимый вклад, и теперь у нее был шанс. Ей повезло, подумала она, слишком немногим было дано знание о своей смерти, и еще меньше тех, кто умрет так, чтобы это действительно что-то значило. Стив дал им сорок восемь часов на принятие решения, и это было похоже на чертову шутку: Дарси не потребовалось даже сорока восьми секунд, чтобы сделать выбор. Он был сделан, возможно, с того дня, как она родилась. На самом деле это было даже уместно, что обычная девушка со среднестатистической жизнью умрет довольно эффектной смертью. Дарси едва не рассмеялась. — Достаточно, — произнес Стив, и она навострила уши; все в ней обострилось до предела. — Мы соберемся снова через сорок восемь часов. Отдохните. Дарси вскочила со стула, чуть не опрокинув его. Все взгляды обратились на нее, но она проигнорировала и их, и мужчину, окликнувшего ее по имени. Развернувшись на каблуках, она двинулась к двери, изо всех сил стараясь не выглядеть так, будто отступает (хотя именно так оно и было). Идя так быстро, как только могла, Дарси почти не обращала внимания на то, что ее окружало, как коридор сменялся коридором, пока не увидела дверь в комнату Тора. Она потянулась к ручке, только сейчас замечая, что дрожит, — все ее тело гудело. Секундой позже ее накрыло тенью, и огромная теплая ладонь сжала ее пальцы. Приоткрыв губы, Дарси выдохнула и медленно повернулась, встречаясь с полным боли взглядом Тора. — Дарси, мы найдем способ отделить тебя от Камня души. Клянусь. Мгновение она молча смотрела на него, а затем вошла в комнату. Тор прошел следом. Все также не говоря ни слова, Дарси сняла кроссовки и скрылась в ванной. — Я собираюсь принять ванну, — бросила она, не оборачиваясь, и закрыла за собой дверь.

***

Она знала, что поступает, как трусиха, но ничего не могла с собой поделать. Дарси оставалась в ванне, пока Тор не ушел, а ее кожа не сморщилась и вода не стала холодной. Скрыться в ванной — хороший способ уйти от разговора. Она не была уверена, что это говорит о ней как о человеке, но из-за потери Стива (которого по сути у нее никогда и не было: трудно быть с мужчиной, который разумом, телом и душой принадлежит другому) ее сердце сжималось сильнее, чем от осознания перспективы неотвратимой смерти. Она не могла отрицать связь Стива и Баки. Увидеть их вместе, даже мельком, оказалось подобно тому, будто ей вонзили в живот нож, и Дарси ненавидела себя за это. Она должна быть счастлива за них, желать, чтобы их история закончилась хэппи-эндом, потому что они действительно заслуживали этого, но… Оказалось, невозможно радоваться, когда тебя буквально разрывает на части. Может быть, она была жадной и эгоистичной, но это была чертова правда. Она сказала Стиву, что так обычно и происходит, что ее всегда оставляют ради кого-то получше. Но его обещания были такими сладкими, что она как-то сразу поверила, что в этот раз все пойдет иначе. Даже сейчас, обдумав все как следует, Дарси понимала, что не может винить Стива за его выбор. В конце концов, это был не кто-нибудь, а Баки Барнс. И все же ей было чертовски больно. А затем на нее накатила вина, исходящая из самого центра груди. Дарси чувствовала себя виноватой за то, что она… они со Стивом сделали. Как после этого смотреть Баки в глаза? Она решила избегать его так долго, как только сможет. И пускай это была не самая блестящая стратегия, пока она работала. Кроме того, у Дарси не было времени, чтобы придумать новую. У нее в принципе было не так уж и много времени. Свернувшись на кровати, она укуталась в самое мягкое одеяло, которое смогла найти, и позволила себе провалиться в забытье. Спустя несколько часов, успев погрузиться в глубокий сон, она внезапно проснулась. Дарси лежала, уставившись в потолок, чувствуя себя довольно растерянной, словно в тумане. Через минуту она услышала стук в дверь и нахмурилась. Полежав неподвижно еще несколько минут, она яростно закатила глаза и с силой сбросила с себя одеяло. — Я не буду надевать ради тебя штаны, — проворчала она, но человек по другую сторону двери не мог ее услышать. Дарси лишь накинула плед на плечи, чтобы скрыть отсутствие лифчика: ее пижамная рубашка в любом случае была больше похожа на платье и доходила ей до середины бедра. Она провела рукой по и без того спутанным волосам и прошла к двери. С суровым выражением лица Дарси распахнула ее и моргнула от неожиданности. Наташа Романофф смотрела на нее в ответ, изящной дугой приподняв безупречные брови. В руках она держала маленький поднос. — Привет, — глупо протянула Дарси. Наташа в отличие от других не сканировала ее, но тем не менее смотрела на нее понимающим взглядом. Наташа подняла поднос, который держала, чуть выше. — Я войду? — Конечно, — Дарси пропустила ее, отходя. Если бы это был кто-то другой, она бы, наверное, закрыла дверь перед его носом. В конце концов, она скоро должна была умереть и вполне имела право устроить вечеринку жалости на одного (давайте, засудите ее за это). Но Наташа так удивила Дарси, что та просто не успела сориентироваться. Словно и рассчитывала на это, Наташа прошла вглубь комнаты и поставила поднос на письменный стол у стены. На подносе стояло по две тарелки и пиалы, а также лежали две ложки и салфетки. Дарси, словно статуя, все еще стояла у двери, и ее мозг отказывался осознавать то, что видели глаза. Интересно, сколько людей в мире могли бы сказать, что их номер любезно обслужила Черная Вдова? И сколько из них пережили эту неожиданную встречу? Дарси вдруг занервничала. — Я принесла ланч, — сказала ей Наташа, констатируя факт, и взглянула нее. На этот раз Дарси заметила, что та подметила каждую деталь ее великолепного взъерошенного вида. Что бы она ни увидела, Наташа нахмурилась. — Тебе нужно поесть. Дарси промолчала, и, словно ожидая этого, Наташа начала открывать тарелки и пиалы. При этом Дарси не смогла удержаться от любопытства и приподнялась на цыпочки, плотнее укутавшись в плед и пытаясь хотя бы мельком увидеть, что ест одна из самых смертоносных убийц в мире. Губы Наташи дернулись, будто она знала, что полностью завладела вниманием Дарси. Наконец она отступила назад, и Дарси почувствовала знакомый запах. Ее сердце смягчилось. Судя по всему, убийцы ели жареный сыр и томатный суп. Увидев что-то настолько обычное, Дарси ослабила защиту и искренне улыбнулась, хотя и не так широко, как обычно. — Спасибо. Наташа улыбнулась в ответ, и хотя это была вовсе не улыбка, это было настолько близко к ней, насколько Наташа в принципе когда-либо улыбалась ей. Они придвинули стулья, сели и начали есть в тишине. Сэндвич был вкусным, простым и немного жирным от масла, а суп согрел Дарси. Она поняла, что это первая еда, которую она смогла съесть после выписки без того, чтобы ее желудок не вывернуло. Дарси чувствовала на себе чужой взгляд, но это было не так уж и неприятно — похоже, у Наташи была манера наблюдать за людьми, не глядя прямо на них. Дарси не знала, пугаться ли ей этого умения или испытывать облегчение. Она выбрала облегчение. — Тор волнуется. Дарси замерла, не донеся ложку до рта, и встретилась взглядом с Наташей, а затем медленно опустила ложку в почти пустую пиалу. — Тор всегда волнуется. — Такое случается, если ты заботишься о ком-то, — тихо заметила Наташа. Сердце Дарси пропустило удар. — Иногда… — начала она, но тут же замолчала. Дарси скользнула взглядом к открытому окну и уставилась на солнечный свет, хотя не могла видеть его источник. — Иногда я размышляю о том, что он жалеет, что притащил меня с собой. Наташа лишь молча смотрела на нее, и Дарси продолжила: — Он мог бы оставить меня в Бостоне после… после того, как понял, что Джейн исчезла. И я бы не винила его за это. — Если бы он сделал это, — Наташа аккуратно подбирала слова, — нас бы не было здесь… Барнса бы не было, — сделав вид, что не заметила, как Дарси вздрогнула при упоминании его имени, Наташа открыто посмотрела на нее. Впервые Дарси показалось, что за всеми этими доспехами она смогла разглядеть в Наташе просто женщину. — Мы все часть игры. Мы не выбирали ее, но должны играть. Переплетя руки на коленях, Дарси натянула на себя сползший плед и мгновение спустя тихо спросила: — Кого ты потеряла во время Щелчка? Наташа молчала очень долго. — Никого, — наконец едва заметно покачала она головой. — Я потеряла их задолго до этого. Нахмурившись, Дарси подождала, пока Наташа уточнит детали, но та не произнесла больше ни слова. — Прости, — прошептала Дарси, и она действительно так чувствовала. Оставшуюся еду они доедали в тишине, и это было вполне комфортно. Наташа, должно быть, успела заметить гораздо больше, чем предполагала Дарси, потому что предложила ей вторую половину своего жареного сыра и не приняла отрицательного ответа. Урчания в животе Дарси было достаточно, чтобы сделать вывод. — Тор не единственный, кто волнуется. Дарси успела набить полный рот, когда Наташа тихо заговорила снова. Она замерла, надув щеки, и уставилась на нее, чувствуя, как колотится сердце. Дарси внезапно обрадовалась, что у нее нет возможности ответить. Наташа улыбнулась уголком рта. — Ты не сможешь прятаться тут вечно. Это не сработает. Дарси с трудом проглотила большой кусок хлеба с сыром, который ей, вероятно, следовало бы прожевать немного лучше, если бы только она не нервничала так сильно. — Знаю, — скривилась она. — Тогда зачем так поступать? — Потому что мне страшно. Наташа сидела, скрестив ноги и наклонив голову. — Стив упрямый, но не жестокий, — наконец проговорила она. Отведя взгляд в сторону, Дарси согласно кивнула. — Ты права. Он не такой, — признала она и взглянула на Наташу. — Но он чертовски любит жестить. Они просто смотрели друг на друга, и у Дарси сложилось отчетливое впечатление, что то, что она сказала, задело Наташу больше, чем она ожидала. — Да, он может быть очень жестоким, — кивнула в конце концов Наташа. — Но не всегда. Дарси не знала, что ответить. Она еще не встречалась блиизко с этой стороной Стива, но доверяла Наташе. У нее не было для этого реальной причины, но, сидя здесь и глядя в ответ на Наташу, Дарси поняла, что безоговорочно доверяет ее словам. — Теперь на твоей спине мишень, — внезапно сказала Наташа, и Дарси будто очнулась. Она непонимающе нахмурилась, и та уточнила: — Из-за камня и того, что ты можешь сделать. — Ох. — Мое предложение все еще в силе. — Какое? — Наши враги станут твоими врагами во сто крат больше, — произнесла Наташа. Дарси показалось, что ее голос звучит намного старше, чем выглядит лицо. Наташа казалась древней. Не дожидаясь ни секунды, она наклонилась вперед, протянула руку за спину, достала маленький серебристый пистолет с черной ручкой и положила его на стол. Дарси почувствовала, как в животе похолодело. — Возьми пистолет, Дарси. — Нет, — покачала она головой, побледнев. — Я не хочу этого. Никогда не хотела. Не могу. Наташа явно была разочарована: она сжала челюсти так сильно, что кожа на щеках побелела. — Почему ты предложила? — спросила Дарси. Дарси на мгновение подумала, что та не ответит, но Наташа откинулась на спинку стула, и выражение ее лица стало пугающе пустым, будто все эмоции начисто вытерли с него. — Я знала кое-кого, кто так же, как и ты, не воспользовался моим советом и не смог защитить себя. Она заплатила свою цену. Я не хочу, чтобы это повторилось. — Кем она была? — Тебе нужен еще один способ защититься, — легко ушла от ответа Наташа. Ее глаза потемнели, и казалось, за крепкими, как чешуя дракона, доспехами, которые она носила, вспыхнул огонь. Что-то изменилось, и Дарси вдруг поняла, почему отказывается. На нее внезапно со всей своей силой нахлынула суровая и неприятная правда. Такая, что ранит человека изнутри, и он истекает кровью еще до того, как что-то почувствует. Осознав это, она едва слышно прошептала: — Может быть, я не хочу защищаться.

***

— Когда ты в последний раз спал? Брюс оторвался от экрана, от которого он уже едва не окосел, и посмотрел на Тони, пробормотав: — Кто бы говорил. — Эй, фактически я был на волоске от смерти или что-то типа того, — сообщил ему Тони, проходя вглубь медблока. Он взял карту — карту Барнса, — скользнул по ней взглядом с удивительной быстротой и продолжил: — Может, это заставило меня в конце концов взяться за себя. Попытаться изменить образ жизни. Возможно, даже начну заниматься йогой вместе с тобой, кто знает. В мире полно возможностей. Так когда ты в последний раз спал? — Не уверен, — вздохнув, Брюс снял очки, откинулся на спинку стула и потер лицо. Тони внимательно посмотрел на него и усмехнулся: — Неверный ответ. Пришло время отдохнуть, доктор Беннер, — с дразнящей ухмылкой он протянул руку ладонью вверх. — Скоро солнце зайдет. Брюс смерил его ровным взглядом, что заставило Тони еще шире ухмыльнуться. Зная, что тот не остановится, словно акула, почуявшая кровь, Брюс хрустнул шеей и снова надел очки. — После того, как я закончу… — Выдержит, — мягко оборвал его Тони. Брюс посмотрел на него, и он повторил уже тверже: — Эта штука выдержит. Но ты — нет. Брюс полагал, что Тони прав, несмотря на то, что они никогда не обсуждали предмет его расчетов. Старк никогда бы не позволил ему пережить подобное. С тихим стоном, он согласно улыбнулся и встал, а затем, потянувшись, начал прибираться на рабочем столе, раскладывая результаты тестов в более аккуратные стопки. Тони начал помогать — его руки порхали над столешницей, как жужжащая пчела, которая не могла решить, на какой цветок хочет приземлиться. — Кстати говоря, — начал Тони, как только они закончили, — я работал над новой броней для Халка… — Тони. Замерев, тот сверкнул глазами, но Брюс молчал, просто глядя на него. — Что? Почему ты так на меня смотришь? Облизнув губы, Брюс пожал плечами: — Я просто… Не думаю, что нам это нужно, — когда Тони не ответил, ожидая дальнейших объяснений, он тяжело вздохнул. — Ты же знаешь, у нас с ним были… проблемы, — Тони кивнул и Брюс продолжил: — Думаю, Халка распылило, как и остальную половину мира. — Что? — Тони медленно отложил карту, которую держал в руках, даже не глядя, в какую стопку ее кладет. — Раньше я все еще мог слышать его, в основном спорящего со мной, но после того, как Танос щелкнул пальцами, внутри мертвая тишина. Думаю, другой парень исчез. — Брюс, мне очень жаль, — произнес Тони после долгого молчания. Тот лишь мягко улыбнулся в ответ — это все, на что он был способен. — Не надо. Если Дарси и правда сможет открыть камень снова… Что ж, даже не знаю, захочу ли я его вернуть.

***

Наступил вечер, а вместе с ним на небо поднялся желтый полумесяц. Дарси сидела у окна и читала книгу, когда вернулся Тор. Она обернулась, услышав, как открылась дверь. Светящиеся голубым глаза пробежались по комнате и почти мгновенно нашли ее. Дарси осторожно поместила закладку между страницами. — Как ты себя чувствуешь? — без предисловий спросил Тор. — Хорошо, — тихо ответила Дарси, но стоило ему подойти, тут же скривилась. На ее лице появилось выражение абсолютного отвращения, как только она почувствовала запах, исходивший от Тора. — Фу. Я так понимаю, ты тренировался. — Я не настолько воняю, — возразил он с легкой обидой в голосе. Дарси сморщила нос. — Не хотела бы тебя расстраивать, Большой парень, — но настолько. Хуже, чем пузатые чибисы. — Они вообще-то довольно приятно пахнут. — Черта с два! Я помню вонь одного из них со времен Лондона! Фыркнув, Тор сел на ближайший стул и стянул ботинки. Дарси поджала под себя ноги и смотрела на него с загадочной ухмылкой. — Выспалась? — Вздремнула, ага. Дарси решила не говорить о своем внезапном посетителе. По какой-то причине она чувствовала, что Наташа не хотела бы, чтобы другие знали об этом: та была очень закрытым человеком. Однако при одном упоминании о сне Дарси с удовольствием зевнула: — Можно было бы подумать, что я выспалась, но нет. Я чувствую, что спокойно могу проваляться еще двенадцать часов подряд. — Твоему телу нужен отдых, — заметил Тор с немалой долей беспокойства. Он встал и подошел, подчеркнуто игнорируя приколы Дарси, и прижал ладонь к ее лбу. — Какой диагноз, док? — спросила она, прищурившись. Тор закатил глаза. — Больше отдыхать. — Я тоже могу поставить диагноз, — сказала Дарси, постукивая указательным пальцем по нижней губе. — Хм?.. — неопределенно протянул Тор, изогнув бровь. — Да. Тебе. — И это?.. — подсказал он, подыграв. Дарси улыбнулась ему, дразня. — Очень долгий душ. Это должно помочь с запахом, а если не сработает, ванна. Я могла бы даже нанести на тебя несколько эфирных масел, которые нашла. Что-нибудь — что угодно, пожалуйста. — Согласен, — легко ответил Тор. — Я искупаюсь, а ты спи. Ее слова были дразнящими, но тот блеск, который был в глазах Тора, когда он вошел, наконец исчез. Его пальцы коснулись ее щеки. — Да, — тихо прошептал он. — Тебе это нужно. Дарси на долю секунды поддалась его прикосновению и закрыла глаза. — Договорились. — Тогда иди, — мягко настоял Тор, и под его бдительным оком Дарси понесла свою книгу с собой в кровать. Откинув одеяло, она забралась на свою сторону матраса и улеглась. Сквозь приоткрытые веки, она наблюдала, как Тор ходил по комнате, собирая вещи, прежде чем исчезнуть в ванной и закрыть дверь. А секундой позже, Дарси услышала звук льющейся воды.

***

На этот раз ей приснилась молния. Она сверкала в небе, как рваная паутина, и трещала, как стекло под слишком сильным давлением. Каждый волосок на теле Дарси, даже тонкие на руках и затылке, казалось, встали дыбом, когда электричество скользнуло по ее коже. В промежутках между ударами по великой могучей горе небо было пугающе темным, и она могла видеть облака, катившееся так быстро, словно во время бури в пустыне. Вдалеке виднелись два светящихся белых глаза. Дарси. Дарси! Внезапно прогремел гром, заставив ее подпрыгнуть, Дарси резко распахнула глаза. Она задыхалась, лежа в холодном поту и безучастно глядя перед собой, ощущая, как воздух входит и выходит из легких. Пространство рядом с ней было пустым и холодным. Нахмурившись, Дарси села. Ее мышцы дрожали то ли от сна, то ли от начала очередной судороги, она не была уверена. Тусклый свет сочился из-под двери ванной, и Дарси нахмурилась еще больше: Тор был там уже очень давно. И тогда она услышала звук, который никогда бы не спутала ни с чем другим. Выскользнув из-под приятного тепла одеяла, Дарси на цыпочках пробралась к двери ванной, прижавшись к ней сначала ладонью, а затем и ухом. Кровь так и бурлила в ее венах. Через секунду раздался сдавленный вздох, за которым последовал низкий душераздирающий стон. Не колеблясь, она сомкнула пальцы на ручке и осторожно приоткрыла дверь, заглянув внутрь. Когда она это сделала, сердце Дарси чуть не разорвалось в груди. На кафельном полу, прислонившись спиной к ванне и сгорбившись, сидел Тор. Дрожащими пальцами он обхватил голову. Все его тело сотрясала крупная дрожь. Слезы текли по его лицу, бороде, оставляли темные разводы на ткани рубашки. Рядом лежала фотография Джейн. Дарси даже не видела, чтобы он брал ее с собой. Она постояла там еще несколько всхлипов, прежде чем что-то похожее на решимость поселилось глубоко в ее душе. Бесшумно закрывая дверь, Дарси точно знала, что сделала бы Джейн, если бы их роли поменялись. Она быстро оделась и собрала волосы в небрежный хвост. От осознания того, что она собирается предпринять, сердце бешено колотилось в груди. Это могло убить ее, но она и так вскоре умрет. Сегодня камень должен быть открыт.

***

Сирена оглушительно ревела, и от одного только ее звука у Стива болели уши, но он не обращал на это внимания. У того, что наполняло его грудь и текло по венам, пока они с Баки мчались по коридорам, не было названия. Это чувство заставило его подскочить и броситься из комнаты вперед, и Стив не был уверен, что когда-либо за всю свою жизнь бегал так быстро. Его ноги ударялись об пол с невероятной силой. — Налево! — махнул он рукой. Баки последовал его инструкции, но, несмотря на то, что именно Стив отдал команду, он сам все же каким-то образом ухитрился врезаться в те же стены, углубляя вмятины, которые проделал прошлой ночью. Они бежали, пока не достигли стеклянных стен лаборатории. Стив тут же лихорадочно начал искать глазами копну темных кудрей. Только увидел не совсем то, что ожидал. Стив ошеломленно остановился, и его взгляд упал на бледную кожу и абсолютно ясное выражение лица Дарси, смотрящей на него в ответ. «Она сама выбрала это», — зазвенел внутренний голос. Колючая лиана страха обвила его сердце, и Стив, тяжело дыша, вскрикнул: — Стой! Дарси, пожалуйста! В его голосе не было гнева, только отчаянная мольба. Челюсть ее сжалась, а рука зависла над стеклянным кейсом с камнем. В глазах Дарси можно было прочесть, что принятое решение не подлежит отмене, и от этого сердце Стива ухнуло куда-то вниз. Она тронула верхнюю часть стеклянной витрины, и Стив вскинул руки, почти падая вперед. Из его горла вырвался крик: — Просто подожди… Подожди, ради всего святого! Дарси замерла. В полумраке ее глаза сверкали и казались покрасневшими. Внезапно она бросила взгляд ему за спину, и Стив услышал ее отрывистый вдох. А затем Дарси сжала пальцы на крышке. — Тише, — пробормотал Баки, вставая рядом со Стивом, и поднял обе руки, словно приближаясь к дикой лошади. Стив коротко взглянул на него, а затем его взгляд вернулся к Дарси. — Это мой выбор, — прошептала она. Чувствуя, как перехватило горло, Стив покачал головой. — Я попросил сорок восемь часов, — напомнил он, и его голос сорвался. Он знал, что паника и безумие захватили его, ощущал, как это нахлынуло на него, и не мог остановиться, не мог помешать этому чертовому льду поглотить его целиком. — У нас все еще… все еще есть время. Нам словно не достаточно времени. Будто его всегда мало. Каждый раз что-то нависает над нами. — Кого ты собираешься вернуть? Дарси перевела взгляд на Баки, когда тот медленно, уверенным шагом прошел в лабораторию. Даже в своем паническом состоянии, Стив сразу понял, что если у Баки получится подойти ближе хотя бы еще на пять шагов, Дарси не сможет схватить камень достаточно быстро — он доберется до нее скорее. Невероятно спокойный вопрос Баки позволил ему сделать еще полшага: — Кого ты хочешь вернуть на этот раз? Дарси заколебалась, как будто вопрос попал в цель, и Стив тотчас все понял. — Это Джейн, да? — спросил он, тяжело сглотнув. Подбородок Дарси задрожал, и Стив почувствовал, как сердце забилось в горле. Баки сделал еще один медленный шаг, и Стив изо всех сил старался не смотреть на него, чтобы не привлечь к нему внимание Дарси. — Милая, мы придумаем, как вернуть Джейн. Клянусь богом, мы это сделаем. Но Дарси была умна, чертовски умна. Оскалившись от вспыхнувшей в ней ярости, она скользнула взглядом по Баки и предупредила: — Джеймс Бьюкенен Барнс, если ты сделаешь еще хоть один шаг вперед… — Окей, — Баки остановился, все еще держа руки поднятыми. Стив ощутил, как холодная тошнота разлилась по его телу, но все равно попробовал уговорить Дарси снова: — Не делай этого прямо сейчас. Ты все еще нездорова, и мы не знаем… Пожалуйста!.. — голос Стива ослабел. Он давно не оущущал себя настолько беспомощным, как сейчас, глядя на Дарси. — Ради меня, Дарси. Остальные приближались, Стив мог их слышать, а вскоре услышала бы и Дарси. Но пока ее взгляд был прикован исключительно к нему, и Стив подумал, что его сердце может разбиться только от того, как она смотрела на него. — В этом-то и проблема, разве нет? — спросила она едва слышно. — Я не принадлежу тебе. Ты принадлежишь ему. Стив почувствовал, как эти слова впились во что-то горячее и отчаянное в его груди. Глаза Дарси горели, и в тот момент она была великолепна. — Я делаю это не для тебя. И Дарси протянула руку к камню. ***