***
— Здравствуй, Наойя, — равнодушно произносит Мегуми сразу после того, как принимает вызов. — Мегуми! — восклицают ему в трубку максимально радушным тоном. — Как поживает мой дорогой кузен? Слишком ожидаемо, он не впечатлён. — Ближе к делу. — Как всегда сама суровость. Неужели я не могу просто позвонить и поинтересоваться как у тебя дела? Наойе абсолютно не идёт любезность. Как бы то ни было, но Мегуми в первую очередь ценит искренность, и даже Наойю он предпочтёт настоящего — с его грубостью, надменностью и заносчивостью. — Как будто тебя это когда-то волновало. — О чём ты, Мегуми? Я никогда о тебе не забывал. Разве ты не получал мой подарок по случаю дня рождения? Конечно, Мегуми получал. Курьер ежегодно доставляет ему подарки от Зенинов ещё с тех пор, как он начал жить с Сатору. Который, к слову, до сих пор отправляет ответные за них двоих. Когда пришёл первый, Сатору объяснил, что эти презенты, зачастую носившие нейтральный характер, — не что иное, как жесты вежливости, которых стоит придерживаться. В этот раз, судя по дорогой упаковке, ему прислали какой-то виски. Если бы Наойя знал Мегуми немного лучше, то был бы в курсе, что виски он терпеть не может. Бутылка так и стоит в подарочном пакете в одном из шкафчиков на кухне. — Брось, Наойя. Говори. — Что ж, если ты хочешь, — тон парня меняется на более сдержанный. — Мне нужно связаться с Тоджи. — В чём проблема? Свяжись, — спокойно отвечает Мегуми. — Кажется, из всех Зенинов ты общался с ним наиболее тесно, у тебя должен быть его номер. — Спасибо за совет, — так или иначе, но Наойя не оставляет своих стараний быть любезным — чего не сделаешь, когда желаешь получить услугу. — Вот только этот номер отключен. Уже почти полгода. — Жаль. Я не общался с ним гораздо дольше, так что вряд ли смогу помочь. — Ты же сам хотел говорить откровенно. Мы оба знаем, что у тебя есть контакты Тоджи, — он выдерживает паузу, прежде чем уточнить. — Другие контакты. Я не прошу тебя мне их давать, я хочу, чтобы ты связался с Тоджи и передал, что я его ищу. — Извини, но ты ошибся, — заученная фраза плавно слетает с губ. — Я не общаюсь с Тоджи и у меня нет его других контактов, так что я вряд ли смогу тебе помочь. Из трубки слышатся сдавленные ругательства. Затем Наойя делает глубокий вдох. — Мегуми, не противься, мы же кузены. А тебе это ничего не стоит, — продолжает он. — Или, может, ты хочешь какую-то услугу взамен? Скажи, что тебе нужно, и я буду рад помочь. Многие люди судят по себе, и это не удивительно. — Спасибо, Наойя, но мне ничего не нужно. А теперь прости, но меня ждёт работа, хорошего вечера, — быстро договаривает Мегуми и сбрасывает вызов. Глаза с алым отливом на радужке смотрят на него заинтересованно. Наойя всегда звонит не вовремя, но в этот раз он особенно подгадал — набрал, когда рядом Сукуна. — У тебя какие-то проблемы? — Никаких проблем, — отвечает Мегуми. Сукуна хмурится. — Серьёзно, если тебя кто-то достаёт, просто скажи мне. Мегуми прячет телефон в карман и поджимает губы, размышляя. А затем заговаривает немного тише обычного: — Я не уверен, что ты можешь помочь, но в общем да. Есть один парень. Собеседник сразу же напрягается, становится серьёзнее, с лица исчезает ухмылка. — Назови мне полное имя. Мегуми подаётся вперёд и Сукуна следует его примеру, придвигаясь ближе и с готовностью подставляя ухо. Мегуми, выдержав недолгую паузу, шепчет: — Его зовут Рёмен Сукуна. Тяжелее вздоха Мегуми от него ещё не слышал.***
Девушка на экране ползёт по узкому лазу древней, полной желанных сокровищ гробнице в кромешной тьме. Она подсвечивает себе путь зажигалкой, но та то и дело гаснет из-за гуляющих по тоннелю сквозняков. В какой-то момент она и вовсе перестаёт работать, лишь выдаёт одну за одной порции оранжевых искр. Но девушка не прекращает попыток добыть себе немного света, снова и снова чиркая зажигалкой, пока её настойчивость не вознаграждается — лаз освещается мягкими бликами огня. Однако, радость её длится не долго — в кадре мелькает какая-то тень, и когда девушка поднимает взгляд, перед её взором предстаёт огромный лохматый паук с десятком маленьких глазок. Героиня пронзительно кричит. Мегуми берёт пульт и немного убавляет звук, вставая с дивана. Он потягивается и плетётся на кухню. В холодильнике находится кусок купленного в конбини куриного пирога с имбирём; к слову, очень вкусного — Мегуми редко когда покидает магазин без этого пирога в пакете с покупками. Захлопнув дверцу микроволновки, он возвращается в гостиную и усаживается на диван, устраивая тарелку на плоском подлокотнике. Девушка убегает из гробницы с главным героем фильма, их преследует банда наёмников богача, возжелавшего заполучить ценнейший древний артефакт. Судя по всему, от паука ей всё же удалось спастись — или самостоятельно, или при помощи главного героя, с которым у них явно намечается романтическая связь. Мегуми откусывает от пирога, наслаждаясь приятным вечером и продолжая внимательно следить за сюжетом. Герой в последний момент уклоняется от выпущенной в него стрелы — сработала ловушка, защищающая место от незваных гостей — и бежит по длинной каменной лестнице в гору. Его младший товарищ уже сумел разгадать древний шифр и открыть запасную дверь гробницы, чтобы они смогли выбраться наружу после разрушения основного входа… Внезапно горло Мегуми сжимает спазмом, а с губ срывается смешок — крошки непроглоченного теста летят на ковёр. Мегуми кашляет, но смешки лишь становятся интенсивнее, продолжая вырываться наружу, пока он не даёт эмоциям волю и не начинает хохотать — громко и безудержно, хватаясь за живот и сгибаясь пополам. Он смеётся так естественно и искренне; Мегуми не помнит, когда в последний раз так сильно смеялся — и смеялся ли вовсе, — и сейчас ему абсолютно плевать, если он побеспокоит соседей в позднее время. — Яцуке Корацуке, — хрипит он самому себе, утирая выступившие слёзы. — Господи, я никогда не слышал ничего более нелепого! Мегуми смотрит на проснувшегося от его хохота Кона, который с недоумением глядит на хозяина в ответ, и продолжает хихикать, забавляясь выражению его морды. Он понятия не имеет, почему вспомнил это имя сейчас и почему вообще подумал о Сукуне, но это не важно. Он стряхивает крошки с дивана — подметёт завтра — и тянется к пульту, чтобы сделать громче — близится финальная схватка с главным антагонистом. Лёгкая улыбка не сходит с его лица пока он продолжает досматривать фильм.***
Мегуми тяжело дышит, горячая капля пота стекает со лба по виску к шее. Мужчина под ним натужно пыхтит, но его темп уже сбивается, движения становятся неровными — слишком резкими, грубыми. — Ещё немного, — голос Мегуми звучит непривычно хрипло. Мужчина напрягается, совершая последний рывок, а затем протяжно стонет и, наконец, расслабляется, обессиленно выдохнув. Мегуми одобрительно мычит, выпрямляясь. — Простите, что снова отвлекаю, — мужчина поднимается и принимает сидячее положение. Мегуми легко мотает головой. — Всё нормально, мне как раз нужно было перевести дыхание. Вы сегодня бьёте рекорды. Собеседник встречает похвалу гордой улыбкой. — Тренировки не проходят зря, — отвечает он, вставая с лавки, и принимается неспешно снимать блины с грифа штанги. — Вас тоже подстраховать? — Нет, спасибо. Думаю, сегодня я с силовыми закончил. Мужчина показывает большой палец, Мегуми кивает в ответ и направляется в зону фитнеса — самое время для растяжки. Он проводит некоторое время на коврике, наслаждаясь приятным дискомфортом от растягивания напряжённых мышц, а затем следует в раздевалку. Людей внутри немного; Мегуми умывается, присаживается на лавку около своего шкафчика и, провернув ключ, выуживает оттуда рюкзак. Зал располагается на первом этаже его многоквартирного дома, душ он примет у себя. Он заталкивает в рюкзак влажное полотенце, когда в кармане его спортивных штанов начинает вибрировать телефон. Мегуми смотрит на светящийся дисплей. Ох. — Норитоши? — Мегуми, — из динамика доносится голос, который он вряд ли сможет с чьим-то спутать. — Рад тебя слышать. Ему не хочется задавать этот вопрос, но ситуация вынуждает — слишком уж всё… совпало. Будет лучше и проще, если они обсудят всё сразу. — Скажи, Норитоши, — Мегуми сжимает номерок ключа в ладони. — Твой звонок как-то связан с Наойей? На том конце линии слышен вздох. — Мегуми, ты ведь знаешь, что я всегда с тобой честен и не стану тебе врать, — спокойно отвечает Норитоши. — Наойя действительно просил меня попробовать до тебя достучаться, и я… — И ты ему не отказал, — перебивает Мегуми. — У меня не было причин отказывать. Этот звонок никого ни к чему не обязывает. — Я не буду звонить Тоджи, — сразу же отрезает он. Это окончательное решение, Норитоши должен понять. Мегуми отлично знает, что тот не хочет ссориться с Зенинами, и что по сути своей эта просьба довольно невинна, но неприятное чувство всё равно давит на плечи. Это одна из тех вещей, которые Мегуми ненавидит, но с которыми ему приходится мириться — поддерживать отношения даже с теми, от кого тебя тошнит. Норитоши справляется с этим куда лучше него, и Мегуми понимает, что его нельзя за это винить. Но всё же в таких ситуациях как эта, ему хотелось бы, чтобы тот поступал принципиальнее. — Хорошо, как скажешь, — голос Норитоши приобретает мягкие нотки. Он говорит так каждый раз, когда старается успокоить. — Я так Наойе и передам. Позволишь мне продолжить? Сопротивляться не хочется; Мегуми опирается ладонью на лавку, выдыхает слабое «угу» и зачем-то кивает, скорее самому себе, нежели Норитоши. — Но я так же позвонил узнать, как ты. Мы давно не созванивались, правда? — Так и есть, — говорит Мегуми. Ему нравится, что Норитоши сразу же сменил тему и не стал ни на чём настаивать. За это он благодарен. — У меня всё хорошо. А как ты, как мама? — Она часто о тебе спрашивает. Жалуется, что начинает забывать, как ты выглядишь, — легко смеётся Норитоши. Его голос всегда звучит расслаблено, когда он говорит о матери, и сам он рядом с ней расслабленнее, проще — такой, каким Мегуми его знает. Очень хорошо знает. — Чёрт, теперь мне стыдно, — губы Мегуми сами растягиваются в тёплой улыбке, когда он думает об этой замечательной женщине. — Слушай, как насчёт ужина в субботу? Мама давно обещала приготовить твою любимую курицу в фирменном соусе, — обещает ему Норитоши; и стоит признать, что звучит это крайне заманчиво. — Она будет рада. И я буду рад. Мегуми прислоняется лбом к холодной дверце шкафчика. Что ж, как там говорил Норитоши несколько минут назад? У него нет причин отказывать. И желания отказываться, если честно, тоже нету. — Я приду.***
Мегуми подходит к парку, когда ему на щеку падает первая прохладная капля. Он удивлённо моргает и стирает её тыльной стороны ладони, а затем задирает голову, рассматривая тёмное небо — сероватые тучи сгущаются. Ещё и часа не прошло, как улицы его района наслаждались мягкими солнечными лучами, и едва ли что-то вообще предвещало дождь. Но у весенней погоды свои планы, а ещё крайне переменчивое настроение. Естественно, ни зонт, ни дождевик Мегуми с собой не захватил. Он надеется, что это всё ограничится лишь моросью, накидывая на голову капюшон толстовки и ускоряя шаг. Кон не отстаёт, резво перебирая лапами. Вот чёрт. Это оказывается далеко не моросью. Они стоят под густыми ветвями дерева — благо, что обошлось без грозы, — укрываясь от усиливающегося дождя. В противовес настроению Мегуми, Кон выглядит вполне довольным — этот парень тот ещё любитель поплескаться. Несмотря на то, что они прячутся под деревом, ткань толстовки начинает постепенно намокать. Мегуми взвешивает все за и против, пытаясь решить, какой из вариантов принесёт меньше ущерба — попробовать переждать ливень здесь, либо бежать домой под дождём. Ни один из них не кажется ему достаточно привлекательным. А потом он замечает его. Сукуну. С зонтом. И, чёрт возьми, возможно, это впервые, когда Мегуми действительно рад его видеть. Он бросает короткое приветствие и тут же ныряет под зонт, как только Сукуна оказывается достаточно близко к его укрытию — Мегуми ненавидит мокнуть. — Ого, сколько радушия, — привычно усмехается Сукуна. — Оказывается, нужно было просто дождаться дождя. — Весь день светило грёбаное солнце, — искренне сетует Мегуми. — Это какой-то глобальный обман. — Знаешь, заглядывать в прогноз погоды перед выходом бывает очень полезно, — в словах Сукуны проскальзывает поучительный тон. Мегуми презрительно морщится. — Ты иногда звучишь как дед. Сколько тебе лет, тысяча? Сукуна начинает хохотать — зонт в его руке трясётся из стороны в сторону, капли слетают им на плечи. Мегуми предусмотрительно хватается за металлический стержень, и Сукуна отпускает ручку, окончательно передавая ношу ему. — Забавно слышать подобное от такого раздражительного и хмурого человека как ты, — продолжает посмеиваться он. — Если тебе что-то не нравится, то и не ошивайся здесь. — Я не говорил, что мне это не нравится. Мегуми отводит взгляд. — Тогда шевелись, стоять холодно, — говорит он, делая первые шаги. — Согреть? — издевается Сукуна, приобнимая его за плечо. Мегуми небрежно сбрасывает его руку. Сейчас он относится к прикосновениям Сукуны гораздо спокойнее. И хотя в их уговоре присутствует пункт, запрещающий тому распускать руки, Сукуна то и дело вторгается в его личное пространство и норовит прикоснуться при любом удобном случае. Похоже, он считает, что на подобные мелочи запрет не распространяется. Однако, стоит Мегуми его оттолкнуть, Сукуна сразу же отступает — без каких-либо сопротивлений или упрямства. Пожалуй, Мегуми просто с этой его чертой смирился, так что теперь подобные выходки не вызывают у него былой агрессии, лишь лёгкое раздражение. Для прогулок время максимально не подходящее — дождь даже не думает утихать, лужи разливаются и становятся глубже. Они направляются к центральному входу в парк, Сукуна провожает его ближе к дому. Не проходит и пяти минут, как кроссовки Мегуми покрываются грязью, а низ чёрных джинсов становится мокрым. Шагать вместе под одним зонтом оказывается не очень-то удобно — тот явно не рассчитан на двоих; они то толкаются плечами, то сбиваются с единого ритма — кто-то из них то и дело или вырывается на четвертьшага вперёд, или отстаёт. Но и этого достаточно, чтобы вода с краёв тёмного зонта проливалась на плечи или нижнюю часть штанов. Что уже говорить об обуви. В очередной раз чертыхнувшись, Сукуна останавливается и кладёт свою ладонь поверх руки Мегуми, которой он держит ручку зонта. Мегуми недовольно хмурится. — Эй. — Так гораздо удобнее, — закатывает глаза Сукуна. — Ничего такого, сочти это за длительное рукопожатие. Мегуми смеряет его невпечатлённым взглядом. — Убери. — Да ладно, не думал, что тебя можно так легко смутить простым держанием за руки. Сколько тебе лет, — передразнивает он в ответ. — Пятнадцать? Мегуми в полной мере осознаёт, что его пытаются взять «на слабо», и едва ли он повёлся бы на что-то подобное, но прямо сейчас проще будет поддаться — ветер неприятно холодит кожу под влажной тканью джинсов. Он равнодушно дёргает головой и делает шаг вперёд. — Не стой. Удивлённый согласием, Сукуна запоздало реагирует, но уже спустя момент идёт вровень с Мегуми. Рука у Сукуны чуть больше его, а ещё намного теплее. Мегуми не ощущал, насколько сильно у него замёрзли пальцы, пока не почувствовал контрастное тепло чужой ладони, и прямо сейчас ему в какой-то мере даже комфортно. Стоит отдать Сукуне должное — ситуацию он вообще не комментирует. Они обсуждают популярное вирусное видео и делятся теориями его происхождения, и за всё время он не отпускает ни одной шутки. Поначалу это настораживает, но позже Мегуми приходит к выводу, что Сукуна не хочет его спугнуть. И ему даже становится смешно. Они останавливаются около информационной доски с правилами поведения в парке, которую вряд ли кто-то вообще читает, и замолкают. Это их контрольная точка — место, в котором они всегда расходятся; место, за которое Сукуне ходу нет. Тот прерывает возникшую тишину первым: — Забирай. Мегуми вопросительно смотрит на него. — Зонт, — поясняет Сукуна, крепче сжимая его руку, и подталкивает её к груди Мегуми. — Забирай его. Отдашь, когда снова увидимся. — А ты? — Всё нормально, — он просто отмахивается. — Доберусь и так. Мегуми фыркает. За кого его вообще держат? Он, конечно, может быть грубым, но чтобы отобрать у человека зонт в ливень? Чёрт, никогда. Даже если речь идёт о Сукуне. До дома Мегуми идти минут десять; пять — если бежать. Он не знает, где живёт Сукуна, но тот всегда приходит с противоположной стороны парка, так что добираться ему в любом случае придётся гораздо дольше. Мегуми задумывается, взвешивая все за и против. — Мне кое-куда нужно, — наконец говорит он. Сукуна поднимает бровь. — Кое-куда? — В магазин, — Мегуми кивает в сторону улицы, уходящей влево. — Ты можешь пойти со мной. Если хочешь. Сукуна несколько раз моргает. А затем мгновенно оживляется, возвращая на лицо привычную ухмылку. — Чёрт возьми, ты ещё спрашиваешь?***
Они входят в торговый зал, когда Мегуми заканчивает отряхивать сложенный зонт и передает его Сукуне. Кожу на лишившейся тепла руке неприятно покалывает — Мегуми прячет её в карман толстовки, направляясь к корзинкам для продуктов. Он смотрит на Сукуну, когда тот берёт одну себе. — Что? — спрашивает он. — Мне тоже нужна еда. Мегуми неловко кивает. Почему-то Сукуна, закупающийся продуктами, представлялся ему плохо. Точнее, Мегуми вообще ни разу не представлял его за какими-то обыденными занятиями или бытовыми делами — просто... не думал об этом. Но вот Сукуна здесь, с невозмутимым видом направляется в отдел с овощами. Мегуми идёт следом. Бабулька в клетчатом пиджаке опасливо поглядывает на Сукуну, когда они проходят мимо стеллажа с соусами. Случалось, что люди в парке бросали на его татуировки косые взгляды, но одно дело заметить краем глаза прохожего на улице, и совсем другое — столкнуться с кем-то вроде Сукуны лицом к лицу, скажем, потянувшись к одной и той же баночке йогурта. Мегуми не может сдержать улыбку. — Я был не прав, — говорит он. Сукуна оборачивается, ожидая продолжения. — Тебе не удалось бы грабить старушек, они тебе не доверяют. На губах Сукуны появляется хищный оскал. — А как же грубая сила? — У той женщины в корзинке пятикилограммовый мешок муки и две бутылки масла, — снисходительно хмыкает Мегуми. — Едва ли бы ты с ней справился. — Заметь, что это ты заглядываешь в корзинки к старушкам, — изгибает бровь Сукуна. — Не я. Мегуми без стеснения демонстрирует ему весьма красноречивый, но крайне неприличный жест. Хорошо, что бабулька не видит. Они ходят по маркету, захватывая нужные продукты. Мегуми подсказывает, какая торговая марка консервированного имбиря самая лучшая; Сукуна жалуется на отвратительный вкус тофу в красной упаковке. Мегуми такой не покупал, и теперь точно не станет. В какой-то момент он задумывается о том, что можно было позвать сюда Сукуну и раньше. Это место немного ближе к его дому, но тот не последует за Мегуми дальше — в этом он уверен, Сукуна ни разу не пытался нарушить это конкретное правило. А ходить за покупками в компании определённо не так скучно. Ни одно из опасений Мегуми не подтвердилось — Сукуна не поднимал шум, не отпускал шуток о купленных бананах, небо не разверзлось и на них не упал ливень огненных метеоров. Бродить с ним между рядов магазина оказалось… нормально. — Возьми это, — прерывает его мысли Сукуна, доставая с верхней полки чёрную упаковку снеков со вкусом перца пири-пири. — Вкусная штука. Мегуми качает головой. — Слишком вредно. — Как хочешь, — Сукуна пожимает плечами, закидывая пачку в свою корзину. — А я возьму. Рассчитавшись на соседних кассах, они выходят на улицу под навес магазина. Дождь, к общему сожалению, льёт всё так же, как и двадцать минут назад — ничего не изменилось. — Ты не возьмёшь зонт, да? — без особых надежд интересуется Сукуна, пока он отвязывает Кона. — И не думал, — Мегуми качает головой. — Не заболей. — Я очень постараюсь остаться здоровым. Не хочу слушать твои нелепые предложения меня полечить. Его одаривают довольной ухмылкой. — Что ж, — произносит Мегуми, снова натягивая капюшон толстовки и удобнее перехватывая сумку с продуктами и поводок. — Пока. А затем делает первый шаг под льющие с края карниза потоки воды и бежит вдоль улицы. — Я приду послезавтра, Фушигуро Мегуми! — кричит ему в спину Сукуна, его голос заглушают звуки дождя.***
Он выходит из ванной, выпуская в коридор клубы пара, уже одетый в домашние штаны и футболку и направляется на кухню разбирать продукты. Достав из сумки огурцы, он обнаруживает среди покупок незнакомую упаковку, которую он абсолютно точно не пробивал на кассе. Она оказывается теми снеками с перцем. Мегуми фыркает, переводя взгляд на ожидающего около своей миски Кона. Тот смотрит в ответ, виляя хвостом. — Ну и придурок, — жалуется ему Мегуми, улыбаясь.