***
Каким бы невозможным или странным этот факт не казался, но Сукуна нашёл общий язык с собачниками. Те знания о собаках, которые он приобрёл для того, чтобы им с Мегуми было о чём общаться, очень сыграли ему на руку. Не все, но большая часть этих ребят — из настоящих собачников, из тех самых адептов собак, у которых пёсики на заставках телефона, ноутбука, на календарях, пижамных футболках и, возможно, даже на трусах. Эти люди любят говорить о собаках, и Сукуна умело этим воспользовался. Мегуми не из таких. Он любит животных, и он любит Кона, и ему действительно нравятся собаки, но его круг интересов гораздо обширнее, и для того, чтобы завоевать его расположение этого явно недостаточно. Он не заводит здесь друзей, но поскольку Мегуми приходится так или иначе с ними контактировать, он соблюдает вежливость и время от времени поддерживает разговоры, чтобы не казаться грубым. Сукуну, который постоянно ошивается рядом, эта участь тоже не обошла стороной. Но и здесь он сумел приспособиться. Мегуми пришлось отойти к Кону на собачью площадку, где он играет с другими псами, потому что тот загнал мячик под деревянный выступ трамплина и пытался его достать. Когда он возвращается, с удивлением замечает, что Сукуна с серьёзным видом слушает парня, которому, кажется, принадлежит тот милый сибу-ину. Мегуми пытается припомнить его имя, но безуспешно; переспрашивать он, конечно же, не станет. Судя по тому, как парень жестикулирует, он находит тему разговора довольно волнительной. Мегуми научился различать эмоции на лице Сукуны и может без сомнений сказать, что несмотря на то, что он получил расположение собачников, в большинстве случаев разговоры с ними не вызывают у него интереса. Он видит это по его отвлечённому взгляду, по тому, как во время общения он погружается в свои мысли. Однако сейчас Сукуна едва не впервые выглядит действительно заинтересованным и увлечённым разговором. Это… непривычно. Мегуми хочет подойти ближе, чтобы лучше их слышать, но его окликают. Это Миро-сан — женщина в возрасте, владелица небольшого чёрного пуделя. Её окрашенные в тёмный волосы собраны в аккуратную причёску, но пряди около лица всё равно выбиваются лёгкими порывами ветра. Она всегда любезна и понимающе относится к тому, что иногда Мегуми не идёт на контакт. Пожалуй, Миро-сан — одна из тех знакомых из парка, к кому Мегуми испытывает больше всего симпатии. — Ах, Фушигуро-сан, не поможете мне отстегнуть поводок от ошейника Джиро? — сетует она, указывая на металлическую застёжку. — Кажется, карабин заело. Он присаживается и, немного повозившись, отстёгивая поводок чёрного пуделя. Карабин действительно заело, он его разработал, но советует всё равно прикупить новый — это наверняка повторится. Миро-сан запускает счастливого пса на площадку, а затем закрывает ворота ограды. — Спасибо, — благодарит женщина, одаривая его широкой улыбкой. Иногда она напоминает ему Юджи; Мегуми более чем уверен, что они бы стали лучшими друзьями. Некоторое время они молча наблюдают за собаками, наслаждаясь умиротворённой атмосферой в компании друг друга. Большинство из псов просто отпустили порезвиться, но повезло не всем — с некоторыми занимаются хозяева. Светловолосая девушка с хвостиком с переменным успехом пытается научить своего щенка командам — он через раз то выполняет её указания на высшем уровнем послушания, то наворачивает круги, пытаясь ухватить себя за хвост. Несколько раз Мегуми оглядывается, убеждаясь, что Сукуна не сдвинулся с места, продолжая обсуждать что-то с тем парнем. В его сторону он даже не смотрит, так что Мегуми отворачивается, сдерживая фырканье и решая более не удостаивать Сукуну вниманием. Если ему интереснее болтать о всякой ерунде с кем-то другим, то это его право. Если подумать, то это даже хорошо — у Мегуми появилась лишняя минутка спокойствия. — Вижу, ваш друг сегодня нарасхват, — Миро-сан вырывает его из потока мыслей, а затем говорит немного тише — в заговорщицкой манере. — Честно признаться, сначала я отнеслась к нему несколько предвзято. Ну, вы понимаете, — она чертит линии в воздухе, изображая татуировки. — Но позднее я поняла, что не стоит судить человека по одной лишь внешности. Кажется, времена действительно меняются, как бы мы не пытались этот процесс замедлить. Мегуми не стал бы с этим спорить. Мир действительно меняется, привнося в жизни людей что-то новое — иногда хорошее, иногда не очень, но даже малейшие изменения с каждым днём складываются во что-то большее, что-то значительное. Женщина задумчиво смотрит вдаль, кажется, не сосредотачивая взгляд ни на чём конкретном, а затем продолжает: — Возможно, кто-то скажет, что в мои годы уже поздно менять что-то в мировоззрении, но я всё равно стараюсь не переставать учиться новому. В этом случае я извлекла для себя урок, что всем нужно давать шанс себя проявить. Мегуми задумывается о её словах. Все ли достойны подобного шанса? Он не уверен. В его жизни встречались мерзкие люди вроде того же Махито, первое впечатление о которых оказывалось самым правдивым. — Думаю, всё же не всем. Миро-сан пожимает плечами. Никто из них не знает правильного ответа, если он и вовсе существует. Спустя несколько мгновений чья-то рука ложится ему на плечо и, обернувшись, Мегуми обнаруживает позади себя Сукуну. — Идём? — спрашивает он. Мегуми кивает, а затем шагает на площадку, подзывая Кона. Они прощаются с Миро-сан — Мегуми ещё раз напоминает ей о замене карабина — и направляются в другую сторону парка. Погода на улице на самом деле замечательная. То самое весеннее тепло, по которому за неделю прохлады и дождей успел соскучиться город, наконец-то вернулось. Они идут неспешно, наслаждаясь природой. — О чём вы говорили с этим… как его… Сукуна изгибает бровь. — Киномото? — Да, точно, — Мегуми кивает. Похоже, он хорошо запомнил имя парня. — С ним. Сукуна хмыкает, засовывая руки в карманы штанов. — Почему ты спрашиваешь? Мегуми сохраняет нейтральное выражение лица, несмотря на растущее раздражение. Почему он не может просто ответить, не задавая ненужных вопросов? — Мне показалось, что ты был увлечён. — Ревнуешь? — Сукуна ухмыляется, обнажая зубы. Чушь. Ему просто интересно. Сукуна редко выглядит заинтересованным чем-то или кем-то из посторонних, потому Мегуми и спросил. Ничего более. — Едва ли, — фыркает он в ответ. — Если ты решишь преследовать его вместо меня, то только облегчишь мне жизнь. Сукуна ничего не отвечает. Когда молчание затягивается и Мегуми озадачено поворачивается к нему, Сукуна вдруг заговаривает, возвращая диалог в привычное русло: — Мы говорили о машинах, — спокойно отвечает он. — Его в последнее время барахлит, а я уже упоминал, чем занимаюсь, так что парень решил спросить совета. Неуместное напряжение сходит на нет, следующий вдох ощущается легче; Мегуми смягчается. Теперь всё понятно, Сукуна всегда выглядит увлечённым, когда рассказывает о своей работе. — К чему-то пришли? — Я подсказал, на что обратить внимание, но если это не поможет, то, думаю, ему не обойтись без помощи специалиста. Мегуми кивает. И если честно, то ему уже не интересно, что там у этого Киномото. А вот кое-что другое… — Сукуна, — произносит Мегуми, после того, как они покупают холодный фруктовый чай и садятся на лавку. — Почему ремонт машин? Сукуна оборачивается к нему. Мегуми редко чем-то интересуется у него напрямую, а особенно его жизнью — не странно, что он удивлён его внезапным вопросом. Но также Мегуми знает, что ему это нравится. Сукуна задумывается, очевидно размышляя над тем, с чего начать. — Это начало интересовать меня ещё в раннем подростковом возрасте. Просто тянуло заглянуть под капот, узнать что за механизмы внутри машины отца, понять, как они работают, — рассказывает он, отпивая из стакана. — Хотелось разобрать машину на детали, а потом собрать заново. Мне можно было смотреть, но нельзя было трогать. Я научился позже, когда у меня появилась своя. Мегуми сложно представить его маленьким, но если отбросить тот факт, что речь идёт о Сукуне, то заинтересованного ребёнка с блеском в глазах он вообразить может. Тем временем Сукуна продолжает: — Я уже говорил, что всегда хотел своё дело, и когда передо мной встал выбор, чем конкретно заниматься и во что вложить деньги, — он пожимает плечами. — Я просто выбрал то, что мне нравилось и что приносило мне удовольствие. Вот так просто. Никаких сомнений, никаких метаний. Сукуна делает то, что нравится, и в этом весь он. Непоколебимый в своих желаниях, упорный в своих целях. — Это до сих пор так? — спрашивает Мегуми, прокашлявшись. А затем, когда Сукуна непонимающе смотрит на него, уточняет: — До сих пор приносит удовольствие? Сукуна хмыкает. — Когда мы начинали, я работал и как механик. Конечно, сейчас большая часть моих дел заключается не в работе руками, но я всё равно время от времени принимаю участие в процессе ремонта, — задумчиво говорит он. — Легко потерять хватку и забыть, чем именно ты занимаешься, сидя в кабинете офиса. Так что мой ответ да. Ничего не изменилось. На душе у Мегуми почему-то становится очень легко. — Расскажешь, почему ты спросил? — ему задают встречный вопрос. Мегуми мотает головой. — Это не важно.***
Юджи мычит, забрасывая в рот целую горсть картошки, и сразу же припадает губами к трубочке с пепси. — Так ты говоришь, что он выпадает на десятом ранге? — спрашивает он, наконец пережевав еду. — Но я сто раз разговаривал с тем парнем в лесу, он ни разу не предлагал мне поймать кабана. — Ты должен предложить ему выпить, а потом выбрать пункт с вопросом про его мать. Он расскажет тебе, что она живёт в деревне возле реки. Это там, где квест с мечом в камне, — Мегуми делает паузу, откусывая от своего бургера. — А потом вспомнит, что в детстве у него был пёс по имени Френки и захочет завести нового питомца. Юджи недоверчиво хмурит брови. В зале играет негромкая, но энергичная музыка, подсознательно вынуждая посетителей не засиживаться, но им как-то всё равно, они планируют не только поесть, а и вдоволь наговориться. — У тебя в сумке должна быть верёвка, кабана нельзя убивать, — добавляет Мегуми. — И раз в сутки я смогу кормить кабана и получать кристаллы? Мегуми кивает, макая картофелину — хрустящую, как он любит — в соус. Юджи отвлекается на пиликнувший телефон, спешно что-то печатает, а затем откладывает его в сторону. — Кто бы мог подумать, что можно получить столько полезного от какого-то кабана. — Прояви уважение к Френки Младшему, он не раз тебя выручит. Юджи начинает беззаботно хохотать, едва не задевая рукой стакан с напитком. Мегуми тянется через стол и отставляет его подальше — на всякий случай. Когда Юджи успокаивается, они ещё некоторое время продолжают обсуждать игру. Им давненько не удавалось встретиться только вдвоём, и это то, чего им не хватало — просто общения двух лучших друзей о всякой ерунде от игр и манги до последних новостей в роботехнике и громких научных открытий. В какой-то момент они замолкают, наблюдая за клипом на плазме. Облачённые в необычные яркие наряды девушки кружат в причудливом танце. Камера снимает их с необычных ракурсов, картинка выглядит достаточно сюрреалистично, но в то же время довольно современно — это определённо привлекает внимание. — Так ты не рассказывал Сукуне о встрече с Норитоши? — вдруг спрашивает Юджи, переводя на него взгляд. Мегуми моргает. — Помимо того, что он вообще не знает, кто это, — мрачно отвечает он. — С чего бы мне ему что-то рассказывать? И с чего бы Юджи о таком вообще спрашивать? Почему он вообще вспомнил о Сукуне? Это было неожиданно. — Ты с ним и правда довольно скрытный, — говорит он, задумавшись. — Но в этом случае правильно, не рассказывай, он у тебя ревнивый. Мегуми хмурит брови. — Он не мой. — Ой, — хихикает Юджи. — А Сукуна бы на твоём месте ответил иначе. Он возмущённо эйкает, когда ему в лицо прилетает грязная скомканная салфетка. — Заткнись, — ворчит Мегуми. Юджи действительно затыкается, но совсем ненадолго. — Ладно, если серьёзно, — произносит он, открывая коробочку с нагетсами — иногда Мегуми кажется, будто в Юджи живёт два человека, потому что другого объяснения, как тот умудряется есть за двоих, он найти не может. — Его татуировки выглядят довольно круто. Как думаешь, они у него и под рубашкой? Мегуми закашливается. Наверное, крошка в горло попала. — Откуда я знаю? Я об этом не думаю. — Конечно! — Юджи отмахивается от его слов с таким видом, будто ни на секунду ему не верит. Предатель. Почему они вообще дружат? Если Мегуми и задумывался, то только из праздного интереса. У Сукуны на затылке видны линии, уходящие под ворот футболки — любому было бы любопытно. Ничего такого. — Он выглядит мускулистым, — продолжает размышлять Юджи, приложив руку к подбородку. — Я почти уверен, что на теле тоже есть тату. — Юджи, — предупреждающе произносит Мегуми. Хотелось бы, чтоб его тон звучал убедительнее, потому что, кажется, это не действует — его друг смотрит на него с предвкушением, в карих глазах с золотистым отливом искрится неподдельный интерес. — Ты ведь расскажешь мне, если узнаешь? — Нет. На лице Юджи появляется едва не детское возмущение. — Я твой лучший друг, ты обязан мне рассказать! Мегуми вздыхает, опускаясь лицом на собственные сложенные на столе руки, и обречённо бормочет: — Ты перенял от Сатору самое худшее. Юджи смеётся.***
— Ты что, пил? — спрашивает Мегуми, прищурившись. Последние солнечные лучи сегодняшнего дня уже скрылись за горизонтом, но небо всё ещё подсвечивается пастельным розовым — возможно, к ветру. Сегодня они с Коном гуляют позже обычного — у него ожидаемо загруженный день на работе, нужно было закончить несколько важных дел перед выходными. Мегуми не забыл предупредить Сукуну заранее, но никак не ожидал его сегодня увидеть. Тем более в таком виде: рубашка, классический — явно дорогой — костюм, стильные туфли — всё это очень контрастирует с той привычной повседневной одеждой, которую Сукуна надевал для их прогулок. Мегуми подтянул поводок, чтобы обрадовавшийся своему лучшему другу Кон не запачкал его брюки. Кроме всего прочего Сукуна определённо не совсем трезв. Это видно по его походке, по излишней расслабленности и по тому, как он едва ощутимо протягивает гласные — в общем, сложно объяснить, но Мегуми понял сразу. Сукуна разводит руками. — Сегодня у нас что-то вроде праздника. Нам наконец-то удалось договориться об аренде помещения в центре, за которое велось сложное противостояние между конкурентами, — объясняет он, небрежно облокачиваясь о фонарный столб. Прямо сейчас он совсем не вписывается в окружение, но каким-то образом вместо того, чтоб выглядеть глупо, ему удаётся излучать какой-то особенный шарм. — Поскольку сегодня пятница, и все мы хорошо потрудились, Урауме настояла на коротком дне и заказала комнату в ресторане. Так вот в чём дело. — У вас был корпоратив? Сукуна почёсывает подбородок. — Думаю, он продолжается и сейчас. — Почему ты не остался? — Мегуми слегка хмурится. — Тебе не понравилось? Сумерки упорно сгущаются — после заката быстро темнеет. — Нет, было неплохо, — Сукуна качает головой, а затем делает паузу и задумчиво смотрит на него. — Но я решил закончить вечер в более приятной компании. Мегуми спешно отводит взгляд и отворачивается к Кону, который, услышав кваканье лягушки со стороны пруда, сразу же начал тянуть поводок, поднырнув под его ногу — приходится выпутываться. — Не стоило. Действительно не стоило. Мегуми не хочется, чтобы Сукуна упускал возможность пообщаться с людьми из своего окружения только для того, чтобы провести время с ним. Это они всегда успеют. Наверное. Когда он оборачивается, Сукуна смотрит куда-то в сторону; Мегуми прослеживает за его взглядом, чтобы понять, что привлекло его внимание, но обнаруживает, что Сукуна просто смотрит на деревья — лишившись света, листья выглядят сероватыми и блеклыми. Похоже, он просто о чём-то задумался. Внезапно над ними загорается фонарь. Сукуна моргает, вырываясь из захвативших его в плен мыслей. На секунду его выражение лица кажется потерянным, но он быстро возвращает свою лёгкую усмешку. Наверное, внезапная вспышка света сбила его с толку. — К пруду или в сторону киоска с мороженым? — наконец спрашивает Мегуми. — Кон хочет к пруду, — отвечает он, и, оттолкнувшись плечом от столба, делает первые шаги в нужную сторону. Мегуми идёт вровень. Несмотря на поздний час, прогулка оказывается приятной; в парке всё ещё довольно людно для этого времени суток — всё дело в хорошей погоде, — но мало детей, а значит можно насладиться приятной тишиной. Сукуна сегодня тоже кажется более молчаливым. Не то, чтобы он всё время молчал, но обычно он болтает гораздо активнее. Возможно, так на него действует алкоголь? Сделав два круга вокруг пруда, они выходят из парка и следуют вдоль улицы. Неоновые вывески магазинов и кафе быстрого питания дополнительно освещают тротуары, пытаясь привлечь к себе внимание. В те дни, когда Мегуми не планирует ничего покупать, они идут по соседней улице, но конечная точка их совместного маршрута всё равно тот самый супермаркет, только теперь с торца — так Мегуми ближе идти к дому. Поскольку технически это тот же магазин, только не со стороны входа, он не был против, чтобы Сукуна провожал его и на этом маршруте. Можно считать, что они просто расширили радиус прогулок. С момента их первого совместного похода за продуктами Сукуна несколько раз предлагал помочь донести покупки или просто пройтись дальше, но Мегуми всегда отказывал. Вот и сейчас они останавливаются около соседствующего с супермаркетом магазина сладостей. Его витрина подсвечивается приятным тёплым цветом, сквозь неё можно увидеть уже полупустые полки с яркими десертами — Сатору часто заглядывает сюда в те дни, когда заезжает к Мегуми. Внутри, кажется, всего два человека, что не удивительно — мало кто решит есть сладкое на ночь. Сукуна молчит, пронизывая его внимательным взглядом; в его радужках отражаются мерцающие блики городских огней. — Сегодня хороший вечер, — говорит он. В его тоне не слышится ни привычное веселье, ни насмешка, ни дерзость. Он звучит серьёзно. — Не хочешь куда-нибудь сходить? Поесть или просто пройтись где-то… не в парке. Мегуми даже не нужно время, чтобы задуматься над ответом. — Нет. Вечер действительно неплохой, и предложение тоже. Возможно, Мегуми бы даже согласился сходить куда-нибудь перекусить, просто пообщаться, по-дружески, без подтекста. Но не сегодня. Кроме того, что он устал на работе, и ему стоит обдумать это на свежую голову, он не совсем готов. Не хотелось бы заявляться куда-то в старых спортивках, когда рядом с тобой парень в дорогом костюме. Не то, чтобы Мегуми сильно заботило общественное мнение, но ему определённо хотелось бы ощущать себя в своей тарелке. Конечно, он мог бы переодеться дома, ведь ему в любом случае нужно было бы где-то оставить Кона, но уже поздно, и он не может припомнить, не лежит ли его приличная рубашка в стирке, и… просто не сегодня. Не подходящий день. Колокольчик над дверью магазина сладостей мелодично звенит, когда двое парней — по виду студентов — выходят наружу. Один из них на ходу принимается рыться в пакете, пока они направляются вниз по улице. Когда он, наконец, выуживает свой пончик, парочка бумажных салфеток вылетает наружу. Парень бросает на них безразличный взгляд и продолжает шагать дальше, рассказывая что-то другу. Мудак. Салфетки несёт ветром по тротуару в их с Сукуной сторону. Мегуми вздыхает, передаёт Сукуне поводок и идёт подбирать мусор. А затем возвращается и заходит в переулок за магазином. Он прищуривается, чтобы разглядеть значки на мусорных контейнерах, потому что света от фонаря, стоящего на тротуаре, определённо не хватает; ему нужен тот, что для бумаги. Он не сразу понимает, что происходит, когда его обхватывают крепкие руки, а его тело подаётся против воли назад, только роняет глупое: — Что… Неожиданно он ощущает, как знакомый голос бормочет прямо около его уха: — Может быть, мне стоит просто взять желаемое самому? Что за чёрт? Что за очередные глупые игры удумал Сукуна? — Отпусти, — относительно спокойно приказывает Мегуми. Его лишь сжимают сильнее. — Сукуна, — раздражённо шипит он. — Я сказал тебе отпустить. — Чего же ты хочешь?.. Что ещё мне сделать? — Сукуна говорит без интонаций, словно не с ним, а с самим собой. Мегуми потребовалось слишком много времени, чтобы осознать, что Сукуна не собирается его отпускать. Его мозг и тело начинают реагировать. Он напрягает мышцы, дёргается, проверяя чужую хватку на прочность, ищет прорехи… Не находит. Руки Сукуны — сталь. Хватка — тиски. Сукуна не перестаёт что-то монотонно бормотать, но с каждым словом его голос становится неразборчивее и тише, Мегуми улавливает лишь обрывки фраз, его мысли слишком заняты другим. Разум один за другим перебирает варианты. Оттолкнуться от стены или мусорного бака… Не достаёт, Сукуна оттащил его назад. Сместить центр тяжести, перебросить через себя… Мегуми упирается ногами в землю и тянет Сукуну вперёд и немного набок, но тот умело пользуется своим преимуществом в массе и направляет весь вес в надёжную точку опоры. Ударить по ноге, повредить ему колено… Он пытается, брыкается, но его тянут назад, лишая равновесия, Сукуна уводит колено в сторону, уворачиваясь. Сместить руку, попытаться выскользнуть… Сукуна держит так крепко, что Мегуми кажется, будто у того не две руки, а четыре. Он обездвижен. Мегуми слишком, слишком расслабился, он никогда бы не допустил, чтоб его схватили вот так — крепко, нерушимо — в реальном бою. У Сукуны же все возможности лежали на блюдце, только подойди да сделай. Сука! Он обездвижен. — Сукуна! Он обездвижен. Мегуми ощущает как к горлу постепенно подкатывает ком, удары сердца начинают глухо отдаваться в ушах, становясь быстрее и громче с каждым ударом — бум, бум, бум… Это снова происходит. Дыхание сбивается, вдохи становятся поверхностными, частыми. Взгляд затуманивается. Мышцы отказываются слушать, он перестаёт сопротивляться. — Сукуна, пожалуйста… Громкий лай оглушает, ударяя по перепонкам. Хватка разжимается, его окутывает пустота — он больше не скован, не обездвижен. Мегуми немного наклоняется, опираясь ладонями на бёдра, делает глубокие вдохи, пока его разум пытается вернуть себе ясность. Он смотрит на асфальт — в темноте светлым пятном виднеются так и не выброшенные салфетки. Когда он выпрямляется и оборачивается, Сукуна смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он растерян. — Чёрт, прости, — непривычно неуверенно — испуганно? — произносит он. — Я… я не понимаю, что на меня нашло. Мегуми молча смотрит на него в ответ. Паника отступает, оставляя за собой лишь ярость; он ощущает, как на него накатывает небывалый прилив сил. Он обходит Сукуну полукругом, не разрывая зрительного контакта. Теперь он готов. Пусть Сукуна только попытается, пусть только попробует к нему притронуться… Он, блять, готов! — Я ничего бы тебе на самом деле не сделал, — Сукуна демонстрирует отрытые ладони, делая шаг к нему. — Клянусь! Мегуми делает шаг назад, выходя на тротуар, и тянется к поводку Кона, привязанному к трубе. — Иди к чёрту! — выплёвывает он. Сукуна едва заметно отшатывается. — Я не хотел этого, правда. Я виноват, — он протягивает к нему руку. — Прости. — Ты нарушил условия! — снова кричит взбешённый Мегуми. Парень с девушкой, идущие по тротуару, опасливо поглядывают в их сторону и ускоряют шаг. Ему всё равно. — Я больше не хочу тебя видеть, не смей ко мне даже приближаться! В глазах Сукуны мелькает… страх? — Подожди, давай успокоимся, — просит он, явно намереваясь подойти ближе, но, сделав всего шаг, останавливается на месте — решает не провоцировать. — Это был пакт! — Мегуми едва не рычит, указывая на него пальцем. — Я смогу тебя прогнать, и ты уйдёшь. Будь мужчиной и сдержи своё слово! Хоть в чём-то! — Мегуми… — Пакт! Сукуна стоит на месте, но Мегуми видит — чувствует, — как он отступает. Сдаётся. Рука опускается вниз. Мегуми не теряет времени зря — разворачивается на пятках, проходит мимо магазина со сладостями и, утягивая Кона за собой, быстро шагает вдоль улицы. Сердце громко стучит, мышцы напряжены, тело готово к бою. Он оборачивается один раз. Сукуна не сдвинулся с места — руки опущены, смотрит ему в след. По дороге справа от него ровным ритмом проезжают машины. Продавец магазина выходит наружу и принимается запирать дверь. По другую сторону улицы идёт женщина с маленькой дочкой. Дальше за углом кто-то сигналит. Сукуна продолжает смотреть. Мегуми отворачивается, продолжая свой путь к дому. Он чувствует, что его не преследуют. Больше он не оборачивается.***
Сукуна не появляется в парке ни на следующий день, ни спустя два дня, ни спустя неделю.