Ложно обвиненый

На следующий день я проснулась гораздо позже обычного. Проснувшись, я посмотрела в зеркало и просто ужаснулась со своего вида (в буквальном смысле этого слова): опухшие от слез глаза, красное лицо, разбитая губа, раненое плечо, гематома на виске. «Красотка», больше и нечего сказать. Глубоко вздохнув, я ушла от зеркала и села обратно на кровать, поскольку мне до сих пор было паршиво. Слова мистера Толкена меня сильно тогда задели, и мне пришлось задуматься над этим. А ведь на самом деле, что было бы, если бы я ушла в мир иной? Наверняка, надзиратели сказали бы, что на одного идиота в этом мире будет меньше, да и груза на их шее тоже. Так обидно… Но мысли о Джиме тоже не давали мне покоя. Ведь я так боялась, что пуля раздора между мной и моим братом попадет в него и тем самым убьет дорогого мне человека. Нет, я такого не допущу! Лучше умереть мне, но не этому светлому и доброму человеку! Мои мысли прервал, чей- то крик и притом до боли знакомый, я сразу начала догадываться, кто кричит, но меня мои мысли, если честно, удивили. - Куда вы её посадили Толкен!!! Я вас спрашиваю! – кричал Джим. - Какая вам разница, Хомас, это Вас не касается, я все равно буду проводить допрос у этой грязной шлюхи! - Не вы её надзиратель! И если вы еще раз назовете ее в моем присутствии грязной шлюхой, то я за себя не ручаюсь! - Да? – с некой насмешкой проговорил второй по жестокости надзиратель. – Да, что ты знаешь, щенок?! Ты тут, можно сказать, новенький! Между прочим, все преступницы они шлюхи, твари, которым нельзя жить! И тут Джим не выдержал. Он ударил Толкена по лицу, отчего Толкен ушел в настоящий нокаут. - Слушай ты, ублюдок! Джессика не такая! Она чиста как белый лист! Если ты хочешь жить, то молчи! Иначе, тебя родная мамочка не узнает! Ты меня понял!? – закричал Джим. Ошарашенный надзиратель кивнул головой, после чего мой надзиратель пошел по направлению к моей камере. Как вдруг… - Ты что, влюбился в неё, Холмс!? – со смехом в голосе спросил надзиратель. - Да! Тебя что-то не устраивает? – он злобно посмотрел на Толкена. - Все устраивает. Любовь - это хорошее чувство для всех нас, – со страху промямлил Толкен и после удалился с такой скоростью, что была видна пыль от его ботинок. Я встала с кровати, подошла к двери и ждала когда мой любимый подойдет или будет проходить мимо моей двери, чтобы я смогла его окликнуть, но вспомнив про то, что я не могу говорить, я написала записку и просунула ее под дверью. Джим заметил её и прочел. «Джим, я здесь! Джессика». Он сразу же вошел ко мне, но остановился. Ну, удивляться нечему, ведь я такая «прекрасная» в данный момент. Он медленно подошел ко мне, дотронулся до моей щеки. Его прикосновение было таким мягким и мимолетным, мне даже показалось, что он боится притронуться ко мне из-за того, что я могу превратиться в пыль или просто раствориться. - Джессика, Боже, что они с тобой сделали? – спросил он меня и аккуратно прижал к своей груди. Я обняла его в ответ, прижимаясь к такому родному и любимому теплу Джима. - Не переживай, я знаю о том, что ты не сможешь некоторое время говорить, я дождусь. А так же я буду защищать тебя, я не буду спать ночами, но я не позволю им даже пальцем тронуть тебя! – сказал Джим. Меня это так зацепило, сердце кольнуло от счастья. В этот момент я поняла, что он украл мое сердце с концами, без надежды на то, что он мне вернет его. Чтобы отблагодарить его, я сняла со своей шеи амулет и одела на его шею, протянув записку с объяснением своего поступка. «Не снимай его. Этот амулет защитит тебя, он передавался из поколения в поколение в моей семье. Прошу тебя береги его». - Я обещаю, Джессика, я не сниму его. Он обнял меня и поцеловал в лоб, после чего шепнул, что ему пора на собрание надзирателей. Я лишь кивнула головой и села обратно на кровать. Минут где-то через пятнадцать ко мне снова вошли. - Привет, – после этого приветствия из меня просто дух вышибло. Я повернулась и увидела Алекса, своего второго старшего брата. Мне очень хотелось крикнуть его имя, но вместо этого я со слезами побежала к нему и обняла его. - Тише-тише, все хорошо Джессика. Я рядом, - обнимая, говорил он. Я была счастлива. Даже не то, чтобы просто счастлива, я была очень счастлива. Ведь со мной теперь самые дорогие для меня люди - Алекс и Джим.