Малиновые заросли

      — Джесс? — раздался голос позади сидящей на корточках рядом с окровавленным человеком девушки.       — Бен, я позже тебе занесу… — вставая и оборачиваясь произнесла девушка.       Перед глазами будто пролетело все прошлое. Это он. Чертов Кит Винтер, кто когда-то надругался над девушкой и воспоминания с коим она тщательно стирала последние несколько лет.       Он был одет в простой халат для пациентов. Придерживаясь за раненую ногу, он ступал медленно, словно смерть с косой приближалась к погибающему человеку. На его лице не было ничего, кроме раскаяния и сожаления. Но это была ложь. — «Черт. Да она еще красивее, чем я себе представлял.» — пронеслось в голове парня, и он, сделав очередной шаг, больно наступил на раненую ногу, из-за чего скорчился от боли, не отводя взгляда от девушки.       Джесс же не могла отвести взгляд. Он манил ее. Да, она давно пыталась откреститься от парня, но от судьбы не убежишь. Еще давно девочка прочитала сказки про принцев и принцес и считала, что уже выросла. Она стала более недоверчивой и колючей. Хотя, под маской безразличности и тихого участия, где-то далеко, на задворках сознания, ютилась та самая Джесс, что когда-то была белокурой девочкой с длинными косами.       Подойдя вплотную к ней, парень будто бы услышал ее пульс. Ее глаза были похожи на глаза олененка, смотрящего в упор на охотника, готового броситься на него. Так оно и было…       Еще один шаг и парень почувствовал легкое дыхание на открытом участке шеи. Еще шаг и он протянул руки вперед и обнял ее. Но не получил никакого ответа. Она словно безмолвная статуя совершенно ничего не сделала. Как только что стояла так и стоит, смотря в упор на самого опасного для нее человека.       — Я так скучал. — Кит улыбнулся, что не делал уже достаточно давно. По его скуле пробежала одинокая слеза, что капнула на халат девушки, заставляя участок ткани прилипнуть к коже, слегка охлаждая ее. Ведь именно сейчас Джесс чувствовала огромный спектр эмоций. От ненависти, до влечения. Весь огромный список эмоций будто обрушился ей на голову, словно книжка в библиотеки с полки. А удар не то, что не пошатнул ее, а чуть таки не уронил.       — Ты где все это время была? — парень чувствовал некоторую тревожность всей обстановки. Но никак не мог оторвать взгляд от манящих глаз-океанов, что сейчас нервно тряслись, готовые пролить водопады слез. Она не хотела плакать, она не станет этого делать перед ним. Она не станет унижаться перед человеком, разрушившим ее когда-то на мелкие кусочки.       Легкую боль в здоровом бедре парень почувствовал сразу. Его укололи транквилизатором. Но было кое-что больнее чем физическая боль от укола. Это была иная боль. Боль вызванная совершенным бездействием со стороны Джесс. Той, которую он любил. И сам же ее и убил…       Просыпаться всегда было не приятно. Теплая постелька, со свежим постельным бельем, манящая и будто призывающая поспать еще пару минуток, чтобы унести тебя в мир грез, как бы спасая от окружающей действительности и ограждая от насилия в настоящем мире.       В этот раз пробуждение было намного хуже. Только разомкнув глаза, Кит увидел больничную палату и ногу в гипсе. На прикроватной тумбочке стояла ваза с цветами и лежали пару фоток, подписанные на обороте сослуживцами.       В палате пахло хлором и спиртом. Судя по всему, именно с этой палаты Кит убегал прошлой ночью, каким-то образом миновав делающих обход санитаров. Но память начисто стерлась, как только парень увидел Джесс. Ту Джесс, что не изменилась внешне с их последней встречи, которая была уже так давно… Но изменилась внутри. Пропали эти ее лазурные глаза, что когда-то отдавали синевой, заставляя верить в завтрашний день и улыбаться лишь одному их появлению. Сейчас глаза стали серыми, холодными и будто потухшими. И ведь именно Кит убил в них этот блеск, эту легкую непринужденность и даже глупость, что так легко граничила с безрассудством.       — Сержант, Сэр. — из проема высунулась голова стажера. — Вы как себя чувствуете, Сержант?       Закатив глаза, парень шумно выдохнул. Сколько времени прошло за его бессмысленными размышлениями? Сколько он уже провалялся без дела, вспоминая все детство, проведенное бок о бок с этой беззаботной девочкой, в которую он по уши влюблен.       — Здоров, Хайнс. — пробурчал Кит, совладав с эмоциями. Почему-то именно его появление вызвало легкую меланхолию и желание заплакать.       Парень, помявшись на пороге еще с минуту, ввалился внутрь. Бесцеремонно кинув запечатанный конверт и сел напротив Винтера.       — Сержант…       — Я же просил тебя звать меня Кит? — перебил стажера Винтер, вперив на него гневный взгляд.       Опешив от такого «радушного» приема, Хайнс замолчал, но вскоре, прочистив горло, продолжил.       — Вам передали письмо. Ваш отец передал. Так же по вам соскучились сослуживцы.       — По мне? — Кит настолько был ошарашен, что чуть ли не подскочил с койки, скинув одеяло на пол.       Конечно, не так взбудоражило то, что сослуживцы соскучились, а то что отец передал письмо. В нем определенно что-то важное, и скорее всего не что-то радушное.       Выхватив письмо из рук, Кит распаковал бумажную обертку и вгляделся в каракули, написанные от руки. Почерк Дэвида всегда был с некоей изюминкой. После каждой буквы мужчина старался добавить каллиграфический завиток, что получалось у него достаточно скверно и полностью делало письмо еле читабельным. Однако, сейчас полицейский изменил своим предрассудкам.       Информация была не из приятных, поэтому Кит, как только прочел, вскочил с кушетки. Его было попытался усадить обратно стажер, но, злобно рыкнув, Кит проследовал к выходу.       За дверью то тут то там носились санитары и лечащие врачи. Палаты интенсивного лечения были достаточно часто забиты до отказа, и в этот момент было все точно так же. Идя белыми коридорами, отделанными колоннами с редкими каемочками, Кит крутил в голове лишь одну мысль:«Лишь бы успеть!». Но он опоздал…       Под ошарашенный взгляд сотрудницы кадров, он попросил посмотреть, нет ли в наличии сотрудника Джессики Уиллоу.       — Извините, Сер. Но Джессика уволилась днем ранее.       Взревев от переполняемой его злости, Кит бросился обратно в палату. По дороге его всячески пытались успокоить врачи, но он их раскидывал как кегли, даже иной раз не шелохнувшись, когда на него бросился достаточно крупный врач со шприцем наперевес.       В его сердце была пустота, а душа переполнялась яростью. Была бы его воля, он бы давно разнес тут все в пух и прах, да и переубивал бы всех, кто вставал на пути, но увы и ах, Конституция не давали ему это сделать.       В дальнем конце коридора появились две фигуры в черном. Это оказались полицейские, которые на бешенной скорости летели в его сторону, целясь тайзером и призывая Кита разложиться в горизонтальном положении, что тот незамедлительно сделал.       — Черт, Винтер. Твой батька явно будет недоволен. — заковывая «беглеца» больничного режима в наручники, пробормотал патрульный.       — Я сам знаю. — спокойно ответил Кит, показывая полное безразличия ко всему, что тут происходит.       Из его заднего кармана выпала та самая записка. Появившийся буд-то из неоткуда стажер Хайнс подхватил ее в свои ручонки и развернул: — «Дорогой мой Кит. У меня есть две новости, и начну я, пожалуй, с плохой. Твоя избранница находится под взором мафиозной группировки. Поэтому она постоянно от тебя убегает. Ее семья в свое время насолила боссу, за что тот с завидной регулярностью направляет наемников на ее устранение. Мы пытаемся поймать эту группировку достаточно давно, и, как ты понял, у нас ничего не выходит…»       Если бы ты мог вернуть время вспять? Если бы любой человек не был подвластен времени? Что бы было тогда? Был бы хаос? Или наоборот все было бы радужным и красивым? На этот вопрос издавно пытаются ответить все, кому не лень. Философия данного высказывания гласит: Не стараясь заглянуть в будущее, не увидишь прошлого. А если не увидишь прошлого — не будет понятно что происходит в настоящем. Парадокс такой, что если бы человек не пытался ничего изменить — не было бы ни домов, ни машин, ни научных открытий. Не было бы ничего. Совершенно ничего.