...and the price is right

      Нагнетая, дождь шёл с ночи не переставая, застелив небо тяжелыми облаками.       На Джемин отвернулся от окна и оглядел просторную приёмную. Все капореджиме были в сборе. Кроме одного.       – Прошу вас, господа, – консильери покойного Дона, по традиции выступавший в роли церемониймейстера на выборах нового главы, секунда в секунду назначенного времени распахнул двери в зал заседаний.       Перед голосованием старейшими представителями мафиозной верхушки было принято решение. Даже если сегодня не соберутся главы всех семей, выборы состоятся.       Джемин ещё раз проверил время и усмехнулся. Марк, как обычно, не спешил, демонстрируя своё превосходство...       У сына Дона было отвратительное настроение. Джено избегал его, не выходя на связь, но он всё равно знал о каждом его шаге.       «Ты будешь наказан»       Отныне каждый, кто не будет относиться к нему всерьёз, пожалеет.       Только когда все расселись, получив у консильери свои бюллетени в виде черных визиток, двери зала вновь распахнулись, впустив единственного опоздавшего.       – Господин Марк Ли! Мы уже начали переживать.       – Не стоило.       Марк был как всегда безупречен в своей холодной непроницаемости. Но Джемин уловил то, что хотел.       «Ты колеблешься. Неужели бесчувственный монстр больше не жаждет крови?»       Свет был приглушён. Слуги отосланы. В обволакивающем дыме сигар капо перекидывались короткими фразами, ожидая сигнала церемониймейстера.       – Ну что ж, господа. Пришло время решающих перемен. Написав имя, не забудьте скрепить выбор семейной печатью. Итак...       – Прошу прощения, – Джемин откашлялся и поднял руку, привлекая внимание недоумённо грозных лиц. – Эммм... Я понимаю, что врагов нужно знать в лицо, но... дорогой дядюшка, разве анонимность голосования не обеспечит его справедливость, отобразив истинное положение дел?       – Господин Джемин, в наших рядах трусы не водятся, поэтому не вижу необходимости пренебрегать правилами. И какой я тебе «дядя»? Соблюдай приличия! Не будем больше отвлекаться господа и...       – Если инстинкт самосохранения и желание оградить свою семью от бед – это трусость, то треть присутствующих здесь подходит под это описание, дядя.       – Прекрати! Итак, господа...       Но наживка была проглочена. И первым, как и ожидалось, не выдержал глава семьи Со:       – Что вы имеете в виду, На Джемин. Объяснитесь. Вам эта выходка не сойдёт с рук.       – Не поймите меня неправильно, господин Со. Но что здесь объяснять? Я знаю, за кого проголосует большая часть из вас, как и весь преступный мир вплоть до Китая. И не секрет, что именно подкрепляет и обосновывает этот выбор.       – Говори прямо! Намекаешь на то, что я не рационален в своём выборе? Да что ты знаешь о моих мотивах?       – Господин Со прав, Джемин, – судья Ким ухмылялась. – Может, ты просто нервничаешь из-за завещания, поэтому пытаешься нас в чем-то убедить? В то время как страх здесь управляет лишь тобой.       Вдоль стола пробежался одобрительный шепот, и обстановка немного разредилась.       Однако, он только начал...       Джемин зевнул и откинулся на спинку кресла, разглядывая пустые строки на своей бюллетени.       – Что ж, не анонимно, так не анонимно. Не надо так нервничать, я лишь пытался помочь. Ни для кого не секрет, какими методами Марк добился нынешнего положения, но ведь дело даже не в его жестокости или безраздельной власти над всеми ростовщиками в городе... Поставив этого человека во главе, вы оскорбите память не только моего отца, но и деда, опозорив самих себя.       – Что? О чём ты, черт возьми?! Ты хоть понимаешь, что несёшь?! – консильери явно терял терпение, срываясь на крик.       Напряженные лица глав самых влиятельных криминальных семей Сеула были прикованы к На Джемину. Все, кроме одного. Марк был будто совершенно равнодушен к происходящему, сидя нога на ногу и устало рассматривая стол перед собой, склонив голову набок.       – Не кричи, дядя. Конечно, понимаю, – Джемин выпрямился, положив бюллетень на стол, и в упор посмотрел на главного претендента на «трон». – Ведь наш дорогой Марк – это Ли Минхён, сын того самого предателя консильери. (♫)* ~ Dope Headz       В зале воцарилась холодная тишина.       Полные ужаса взгляды были прикованы к Марку.       Казалось, стало ещё темнее.       Воздух будто потяжелел, обездвижив всех присутствующих.       Кто-то нервно сглотнул. Кто-то нащупал спрятанный пистолет, вспотевшей ладонью обхватив рукоятку.       Джемин ухмыльнулся.       – Ч-что? – консильери испуганно забегал глазами, нервно откашливаясь. – Это невозможно, Джемин. Прежде чем бросаться такими обвинениями, подумал бы о последствиях.       – Ты, видно, совсем помешался от наркоты! И жена, и сын того ублюдка погибли в пожаре в тот день. Это всем известно.       – Да, эта история стара как мир, и глупо пытаться выдумывать такие бредни, безосновательно обвиняя. Ты пожалеешь!       – Вся их семья похоронена на кладбище Чеджу, или, по-твоему, в урнах песок? День расправы над жалким предателем стал праздником, символизирующим святость мести. Кто ты такой, чтобы бросаться такими заявлениями?       – Кое-кто уже не знает, что придумать, только бы получить наследство.       – Твой отец хотел дать тебе шанс, но лишь опозорился! Зря мы откладывали голосование из-за твоей болезни. Ты и сегодня попусту тратишь наше время!       – Чертов псих... Совсем страх потерял.       Реплики возмущения заполнили зал до краёв, обрушившись на сына Дона, который, хитро улыбаясь, не сводил глаз с Марка Ли.       Наконец, церемониймейстер не выдержал, ударив по столу.       – Довольно! Господин Марк, извините, но... вам есть, что сказать?       Все снова замерли, испуганно уставившись на главу рэкетиров.       Марк поднял глаза от стола и спокойно посмотрел на Джемина.       Пауза...       – Нет.       – Тогда... продолжим.       ...       Промокнувший насквозь Джено прел в спецодежде службы доставки, притаившись в дальней ротонде сада, находившегося на территории жилого комплекса богачей. Парень с огромным бокалом из кафе хёна дал ему адрес и номер телефона квартиры, в которой держали Донхёка после неудачного «побега». И вот Джено сидит здесь, проклиная глупую затею и прокручивая в голове предстоящий разговор и возможные варианты...       На Джемин не должен узнать об этой встрече. Джено избегал наследника главы мафии уже несколько дней, взяв больничный и переехав в хостел на окраине столицы. И с каждым днём заправщик чувствовал себя всё хуже, так ничего и не придумав, словно трусливо прячась от неизбежного.       Наконец, послышались шаги и, взбежав по каменным ступенькам, Ли Донхёк практически упал на друга.       – Если бы ты знал, как я рад тебя видеть, дружище!       – Паршиво выглядишь...       – Если бы ты знал, как паршиво у меня на сердце, не удивлялся бы моему виду.       – Я серьезно, Донхёк. Тебя там не пытают?       – Пытают?.. Я бы так не сказал, но как будто эффект тот же.       – В смысле?       – Как там Джехён-хён? Он скучает?       – Конечно. И ему нужно знать твои планы.       – Планы? Хах... Только одна цель занимает меня сейчас: НЕ СДОХНУТЬ! И я теряю тонну нервных клеток каждый, мать его, день, вопрошая к небу. Но... что это на тебе надето?       – По другому охрану было не пройти. Послушай, Хек... Почему ты тогда, после заезда, не придерживался плана? Зачем поехал в город?       – Мне нужно было заправиться.       – Херню не неси.       Донхёк уставился в пол, тихо продолжив после затянувшейся паузы:       – Я мечтал сбежать от этого придурка не потому, что мне было плохо там или я боялся оставаться рядом с ним. Если честно, то, после всего произошедшего со мной дерьма, находиться под опекой капо Ли – было бы самым разумным решением... – Хёк усмехнулся и поднял глаза. – Насолить ему – вот настоящая причина, по которой так хотелось испортить его планы, ускользнув. Дело именно в нём самом. В этом сраном Марке Ли. Только не смотри на меня так.       – Я ничего не понял, Хёк. Что с тобой происходит?       – Я устал и немного заебался. Ты там случайно пиццу не притащил в своей сумке переноске? Для прикрытия.       – Нет, и так денег еле хватило на аренду костюма. Скажи мне честно, какого черта я тогда рискую собой, впутываясь в проблемы, чтобы вытащить тебя?       – Ты просто сильно любишь меня, вот и пытаешься помочь изо всех сил.       – Можешь сказать нормально, в чем дело, Хёк?! Он тебе угрожал? Говорил, что навредит семье?       – Нет.       – Он плохо к тебе относится?       – Нет.       – Ты с ним по доброй воле, что ли?       – В силу обстоятельств.       – Ты же понимаешь, что это очень опасно? Что это ненормально? Что ты гробишь свою жизнь?       – Мы что-нибудь придумаем, Джено. Просто нужно время.       – У нас его нет.       – Почему?       – Я заключил сделку с На Джемином. И он будет пытаться тебя вытащить одному ему понятными способами.       – Что?! Что еще за сделку?! Что этому психу от тебя надо?       – Много чего, но послушай, что я скажу, Хёк. Будь предельно осторожен. Никого не слушай и не высовывайся. Не ходи ни на какие банкеты и мероприятия. Просто оставайся рядом с Марком что бы ни случилось, и не пытайся пока сбежать, понял?       – Эммм... Нуу... Я не то, чтобы не понял, просто... Я и так всё это делаю, но... Какие условия, Джено? Что ты пообещал ему в обмен на помощь?       – Это больше не имеет значения. Ведь я сделаю всё, чтобы сделка не состоялась.       ...       Помешивая кимчхиччигэ, Донхёк смотрел, как аджума готовит закуски на вечер, раскладывая еду по контейнерам. «Зачем мне одному так много?..» Ещё ночью, когда он застал Марка курящим в гостиной, тот предупредил, что ужинать Хёку придётся одному еще пару дней после выборов... «Он совсем не спал...» Поначалу Донхёк был очень доволен таким развитием событий, получив вдруг разрешение этой ночью спать в комнате капо. Но чем светлее становилось за окном, тем гуще пестрили мысли беспокойством, снова и снова возвращаясь к сидящему в гостиной Марку. «О чём он там думает? Опять о своих кораблях? Мне то срать, конечно, но одному спать холодно...» Первым, что сказал ему сегодня Джено при встрече, было замечание по поводу нездорового цвета лица и кругов под глазами, но Хёк сам не знал, как так получилось... Как так вышло, вообще, что спать одному вдруг стало холодно, а чужие мысли – интересны. «Он, наверное, нервничал перед таким важным событием...» Донхёк и сам нервничал, растеряв аппетит. День длился невыносимо долго. Пустота в душной квартире угнетала как никогда, но выходить он не решался... Кто знает, насколько сейчас мог быть опасен для него мир, учитывая планы На Джемина и неотвратимость становления членом семьи главы мафии. «Вот это меня угораздило, ебучий случай... Приехал к брату на лето...»       Хёк попытался съесть ещё пару ложек, чтобы не обижать любезную аджуму, но еда застряла в горле. Он вяло улыбнулся и жестом показал тётушке, что больше не будет.       Он всегда считал себя гением. Но сегодня вдруг впервые почувствовал, что бессилен... Нет, опека Марка его совсем не угнетала. Но ему было тяжело смириться с ограничениями, которые она выстроила вокруг, окружив неприступной стеной. В этой клетке можно было всё и ничего. В этой клетке был только Марк, но не его воля.       Тихо...       Хёк посмотрел на часы и вернулся к себе.       Содрав с постели простынь, он начал вырезать из неё узоры, неспешно сочиняя жизнь в той параллельной вселенной, где он не пошёл смотреть на стритрейсеров. Где он не знает беспокойства, одиночества и Марка Ли.       «Ведь ты меня даже не держишь, это я цепляюсь за тебя... верно?»       Он вошёл в эту дверь добровольно. В то время как Марк был здесь взаперти.       ... (♫)** ~ The Force of Gravity       Церемониймейстер достал последнюю визитку.       Пауза длилась всего несколько секунд.       Результат был объявлен тут же.       – Марк Ли!       Громкие аплодисменты оглушили зал.       Марк не успел подняться, как гангстеры бросились целовать его перстень, визжа о верности и поздравляя.       Он думал, что не сможет скрыть торжествующую улыбку. Но... Марк ничего не чувствовал, кроме облегчения. Казалось, судьба приняла решение за него, предрекая неизбежное.       Он сделал это.       Он довел дело до конца.       На Джемин не спускал с него глаз, странно улыбаясь.       Марк кивнул ему:       – Будешь моим консильери, – и, не дожидаясь реакции, направился к выходу.       Представители семей почтительно расступились. Двери зала торжественно распахнулись, выпуская, и Марк помедлил, переступая через порог...       Везде в коридорах со стен и карнизов срывали десятилетиями висевшие там гобелены с изображением белой змеи уроборос. Уже завтра на всём интерьере здесь будет совсем другой символ.       В сопровождении вмиг выросшей свиты телохранителей, задумавшись, Марк не заметил, как вышел к машине.       – Прошу вас, Дон, – водитель открыл для него дверцу новенького Линкольна.       «Что он сказал?.. А.. точно...»       Цвета золотистого песка кожа салона гостеприимно поскрипывала, и новый глава мафии вдруг подумал о том, что Ли Донхёку бы эта игрушка понравилась.       ...       «...11-е лунные сутки могут стать одними из самых ярких в текущих отношениях. В этот день сексуальная активность и энергичность бьют через край, так что приготовьтесь к взрыву эмоций. 17-е лунные сутки – время взвешенных и серьезных решений. Именно этот день наиболее благоприятен для свадеб, а если до свадьбы дело еще не дошло, то 17-е лунные сутки могут стать временем перехода к более глубоким отношениям...»       Не зная, куда себя деть от переживаний, уже четвертый день подряд Хёк собирал пазлы под бесконечную череду выпусков телепередачи «Магия для тебя. Обряды, заговоры, исцеления». Чувствуя себя новоиспеченным специалистом в обрядах на поддержание чувства на расстоянии, в заговорах от неприятностей в среду, а также на сахар, на соль, на ключи, на что угодно, Донхёк собирал абсолютно черный абсолютно квадратный «Черный квадрат» Малевича, подрезая лезвием не сходившиеся детали. Отчего вокруг был бардак и сплошные ритуальные свечи.       «...этот очень сильный заговор поможет, если вы хотите, чтобы мужчина полюбил вас еще сильнее. Для ритуала вам потребуется игла, яблоко и белая нить из натурального волокна...»       Не выдержав, Хёк начал срезать все выступы у каждого пазла, укладывая их ровными квадратиками в ряд.       «Когда уже будет хоть один заговор-отворот, или как его там...»       За окном стемнело. Соседние здания пестрили разноцветными огнями маленьких окошек. Хёк выключил телевизор и посмотрел на часы. Спать не хотелось... есть тоже... Ничего. Ничего не хотелось.       – Я схожу с ума...       Вдруг в кабинете зазвонил телефон, и Хёк бросился отвечать, в надежде наконец услышать новости от Марка.       – Завтра банкет. Ты же помнишь, что я тебе говорил? Ты обязан на него пойти. Я пришлю утром костюм и машину.       Ченлэ положил трубку прежде чем Хёк успел открыть рот:       – Никуда я не пойду!       Не прошло и десяти минут, как телефон вдруг зазвонил снова.       – Я же сказал, что не пойду!       – Что?.. В смысле? Донхёк, мы не можем дозвониться до Дона, не мог бы ты сказать охране, чтобы они пропустили нас, перестав угрожать своими игрушечными пистолетиками.       – «Нас»? Зачем вы вообще сюда приехали, На Джемин?       – Эммм... Разве Марк тебя не предупредил? Мне нужно забрать кое-что из сейфа в кабинете и твою печать.       – Что? Зачем?       – Я всё расскажу, только разберись с охраной. Они выводят меня из себя.       – Марк не велел никого впускать, так что...       – Я новый консильери, малыш. Он тебе не рассказал? Хах!       – Что?.. Кто?       – Даю тебе пять минут, или я просто их всех перестреляю!       «Джено меня предупреждал... но...»       Хёк смотрел, как Джемин внимательно осматривается в кабинете, с каждой секундой всё больше сожалея, что нарушил приказ хозяина квартиры. Пять борзых гангстеров из свиты Джемина он кое как уговорил подождать за дверью, вооружившись последними остатками мужества и пригрозив именем нового Дона.       «Он даже не позвонил мне ни разу, спросить не сдох ли я... Чему я удивляюсь вообще? Сраный Дон-гондон!.. Только попадись на глаза...»       – Здесь нет сейфа.       – Вижу... Странно... А в спальне у господина Дона?       – Туда никому нельзя, извините. К тому же, меня никто ни о чем не предупреждал, так что вам лучше уйти.       – Хах! Не говори ерунды, не поверю, что наш господин не общается со своей малышкой. Особенно в такое важное для него время.       – Нет...       – Только не говори, что он даже не позвонил тебе после голосования капореджиме сообщить новость?! Омо... Вы поссорились что ли? У него новая любовница?       – Мы и не мирились никогда. И мне срать на новых/старых шлюх этого придурка. Если вы закончили, то...       – А я то думаю, и почему на сегодняшнем праздничном заезде стритрейсеров наш Дон один...       – Что?       – Ты не знал? Сегодня ночью будет грандиозное шоу стритрейсеров в честь нового главы... Ты вообще уверен, что всё ещё часть семьи Ли? Может Марк Ли и не планирует возвращать тебе печать, м? Забавно...       – Не понимаю, о чем вы, – от каждого следующего слова слащавого блондина Хёк зверел всё больше, сжимая в руке медальон с томоэ.       – Я тоже не совсем понимаю, но Дон попросил меня привезти твою печать. Наверное, хочет сделать дубликат для кого-то ещё или что-то в этом роде. Спросишь у него сам потом.       – Я не отдам.       – Ты не можешь не подчиняться приказам своего босса, малыш.       – Тогда пусть сам заберет!       – Но...       – Он сейчас на заезде?       – Должен был поехать туда со своей свитой. Мы разъехались из поместья, я не провожал его.       – Он жил эти дни в поместье?       – Не совсем. Пару дней он ночевал на своей фирме, передавал дела. Потом уехал в Guillotine готовиться к банкету... Ладно, мне некогда. Давай печать.       – Нет.       Донхёк не знал наверняка, почему, после всего сказанного, чувствовал себя преданным и уничтоженным, готовый сорваться на крик. Но в одном он был уверен.       В своей богоугодной ярости.       – Отвезите меня к своему новому Дону, господин Джемин. Я сам отдам ему печать.       – Как скажешь... Однако... Я тут подумал, может ты хочешь поучаствовать в заезде? Это стало бы приятным сюрпризом для Марка, особенно если сможешь победить.       – Какая награда?       – Награда?.. А!.. Да.. Я слышал что-то про один миллион долларов.       – Отлично! Мне хватит на домик в Греции. Едем.       – Домик в Греции? У вас всё так плохо?       – А разве было когда-то хорошо? Спектакль окончен, и я хочу получить премию. Идём...       – Какой же ты жалкий идиот. Мне прям нравится...       Но Донхёк больше не слушал Джемина... Он думал о том, как уедет из этого проклятого города и обо всём забудет.       «Значит, господину новому Дону теперь совсем не до меня, хах... Я засуну эту печать тебе в глотку, заставлю проглотить, а потом... потом... ты больше меня никогда не увидишь»       ...       Ободранные голые стены не оставили на себе и следа намека на былую роскошь. Вся проводка была демонтирована, и под мрачными софитами фонариков покрытые пылью игровые автоматы выглядели так, как будто стояли заброшенными целое столетие.       – Господин, вы уверены, что не хотите вывезти оборудование?       – Нет. Всё ценное, уже забрали. Больше здесь ничего нет.       Он ждал пока замуруют каждую дверь двойной кладкой белого кирпича. Пока последние слова надписи не исчезнут навсегда. Наконец, когда все косметические работы были закончены, и стены бара выглядели точь-в-точь похожими одна на другую, Марк поднялся и подошёл к менеджеру.       – Предупредите персонал. Если кто-то из постояльцев будет спрашивать про казино или дверь с надписью, пусть им говорят, что здесь никогда никаких дверей и не было.       На улице пахло дождём, но Марка это мало заботило. Уже много лет подряд он был слишком занят, чтобы просто посмотреть на небо... И всё ради завтрашнего дня.       Докурив, он оглядел порт в последний раз и сел в машину.       – Поехали.       – Господин, я прошу меня извинить, но вы просили сказать вам, если с датчиком в печати что-то случится.       – Что там?       – Он... он перестал подавать сигнал.       – Что? А прослушка?       – Тоже не работает.       – Отвези меня на квартиру.       – Но... сигнал пропал не там.       – Что? Хочешь сказать, что этот ребёнок вышел из дома?       – Да. Как только он стал перемещаться по городу, я позвонил на охрану. Они сказали, что приезжал консильери, и Ли Донхёк лично спустился, чтобы впустить его. Потом они вместе куда-то уехали.       – Почему ты сразу мне не сказал?!       – Вы были заняты и... я был уверен, что это вы отправили советника за ним, ведь он так сказал, но сигнал вдруг пропал и...       – Ты откусишь себе язык, если с головы этого парня упадёт хоть один волосок.       – Да, босс!       – Скажи ребятам, пусть оцепят район где пропал сигнал.       – Слушаюсь.       Как бы быстро они ни ехали, Марку казалось, что можно было ещё быстрее, и что Донхёк справился бы с этим намного лучше.       Он не специально не возвращался на квартиру. Он был слишком занят, чтобы просто вспомнить об этом. И вместе с тем... он был рад, что больше не увидит Ли Донхёка. Потому что больше не доверял своей решимости.       Новый паспорт, билеты и дом на имя тёти в Зимбабве – всё было давно готово. Джехён должен был уехать с братом. Никто не поверил На Джемину, но Марк собирался убедить капореджиме во всём сам. Скоро всё закончится, и Донхёк должен был улететь в новую жизнь завтра. В день банкета. Вот только...       «Куда это он собрался с другим мужчиной, еще и сломав печать?..»       Странные мысли... Но Марк слишком устал, чтобы злиться. Он просто хотел поскорее забрать Хёка обратно к себе домой и убить На Джемина.       Вдруг водитель остановился на дороге среди заброшенного района с огороженными под снос домами.       – Это здесь...       – Сигнал пропал здесь?       – Да.       – Где парни?       – Они по периметру. Говорят, что в округе тихо... Но, кажется, здесь проходит трасса сегодняшнего нелегального заезда.       – Я запретил гонять в черте города.       – Никто и не собирался, заезд был организован спонтанно, судя по всему.       «На Джемин...»       Марк выругался, проверил обойму пистолета и вышел из машины. Плохое предчувствие подтвердилось, когда глаз выхватил что-то блестящее впереди на дороге.       Осмотревшись, Марк подошел и присел на корточки. Медальон был раздавлен шинами, но не сломан окончательно.       – Надо найти финиш трассы.       Он положил украшение в карман и повернулся, чтобы вернуться к машине, как вдруг резкий визг шин пронзил ночную тишину, ослепив фарами выскочившей из-за поворота скоростной машины.       «Слишком быстро»       Не увернуться.       ... (♫)*** ~ Can't Feel Anything       – Ты уверен, что хочешь участвовать? Выглядишь не очень... Да и Марка здесь нет, как оказалось.       – При чём здесь он? Мы всё равно уже здесь, да и деньги мне понадобятся.       – Странно слышать это от члена семьи главы мафии, знаешь ли, – Джемин усмехнулся.       Хёк не ответил. Он действительно плохо себя чувствовал из-за подозрительной нервозности и лёгкого отчаяния, что легли неровным слоем поверх «невысохшей» обиды.       Пару минут назад он обнаружил, что потерял печать. И посчитал это просто катастрофически дурным знаком.       – По машинам! – показавшийся знакомым голос объявил начало гонки.       Отступать было поздно. Да и бессовестно. По отношению к себе...       Донхёк сжал руль и закрыл глаза, настраиваясь.       «Я заберу деньги и исчезну навсегда. Всё наладится. Это неизбежно. Так и должно быть»       Рука непроизвольно потянулась к шее, так ничего и не нащупав. Хёк сглотнул.       «Зря я всё это устроил...»       Но сигнал был подан. А он не мог проиграть...       Трасса не была похожа на обычную для городских гонок. Петляя, она пролегала по заброшенному району, совершенно не подсвечиваясь и не имея контрольных точек. Что бы там На Джемин ни наплёл, а гонка была явно не праздничная и не зрелищная от слова совсем. Все участники слились после третьего крутого поворота, кроме одного, что нагло наступал на пятки, то и дело норовя задеть.       Впопыхах Хёк плохо изучил маршрут, и, петляя между полуразрушенными домами в мокрой темноте, был полностью дезориентирован спустя какое-то время. По ощущениям финиш должен был быть уже недалеко...       Донхёк сделал последнее усилие, чтобы наконец оторваться от опасного преследователя и конкурента, когда дрифтом проскочив очередной поворот он вдруг увидел перед собой фигуру человека.       – Марк!       Было слишком поздно, чтобы тормозить, и слишком узко, чтобы объехать.       Хёк убрал ноги с педалей и резко вывернул руль, отчего машину тут же унесло в сторону, опрокинуло на бок, развернув и впечатав в руины... Once darkness comes again Just feel us drowning in the storm...