История без названия.

Все бумаги относительно больницы и выписки мы закрыли очень быстро. Благодаря Арсению. Он знал, что и куда. Говорил, а я делал. Все-таки не зря ему двадцать восемь лет. Сейчас это по-особенному читалось. И мне было безумно уютно от того, что Арс вернул меня в беззаботный период, когда всю ответственность на себя берет взрослый. Ведь каждый раз, когда я терялся в графе, либо сомневался, то он добродушно все объяснял и помогал. Если бы я оказался один на один с этим всем, то застрял бы на час точно в угнетающих белых, почти что серых, стенах. Однако этот человек со светло-голубыми глазами буквально окутывал заботой и теплом. Да. Это его характеристика. Он теплый. Как камин в прохладном доме. И как чай с лимоном во время болезни. Не от корысти. Он теплый, потому что это в его природе. Он не может иначе. Как только за нами захлопнулась входная дверь больницы, я облегченно вдохнул холодный воздух. Ветер в сегодняшний вечер был какой-то слишком буйный, а на лицо падали мелкие, можно сказать мерзкие, капли от дождя. Все тело покрылось мурашками, и я посмотрел на Арсения. Не знаю, что я хотел увидеть или что ожидал, чтобы он сделал. Но само осознание, что он рядом дарило некий покой. - Замерз? – спросил Арс, поворачивая голову ко мне. - Нет, - я засунул руки сильнее в карманы штанов и попытался спрятать голову так, чтобы дождь не моросил прямо на и так болевшее от побоев лицо. - Идем, - он недоверчиво усмехался, будто бы вовсе не поверил моему отрицательному ответу, и направился к черной машине. Она выделялась среди всех остальных: не большая, но современная, почти что спортивная. Затемненные стекла, масштабный передний бампер, удлиненные фары, утонченные зеркала. Колеса правда были выпендрежские, да и к черту. Идеально лакирована Бугатти под образ Попова подходила полностью. Оторвав взгляд от машины, я глянул на темное небо. И неприятная погода не вызывала у меня ни малейшего желания ослушиваться. Так что быстрым шагом я направился за Арсом. У машины он снял сигнализацию и открыл мне двери, чтобы я сел на пассажирское место возле водителя. Это был жест, которого я точно не ожидал, поэтому у меня приподнялись брови. - Я могу закрыть дверь, чтобы ты сам ее открыл, если… - Нет-нет, - я посмотрел на него мельком. Арсений выглядел божественно: слегка влажные волосы от дождя красиво падали прядями на его лоб, правая рука держала дверь машины (аккуратный маникюр, чуток выступающие вены), его внимание было сосредоточено на мне. Не на дожде, не на людях, что смотрели на нас криво, ибо мы неподвижно стояли у машины под дождем, ни на ком и ни на чем другом. На мне. – Я… Ну… Ммм… Закрыв рот, дабы не издавать необъяснимо-непередаваемое мычание, я уселся за пассажирское и уставился на свои руки. Все пальцы были, где в ссадинах, где в синяках. Арсений наклонился над моим пассажирским сидением, от чего я поднял взгляд на него, и пристегнул меня ремнем безопасности. Между нами было не больше 20 сантиметров. Резко запахло мятой. Или это так пахло от него? Сладко, но с отдушкой ели. Или то был кедр? - Ты красивый, - как-то неосознанно и тихо произнес. - То есть, хороший. Арсений улыбнулся и приподнял брови. - Но это не значит, что не красивый. То есть, ты красивый и хороший, - я начал паниковать. - Я замолчу лучше. Хоть до этого было жутко холодно, и тело бросало в дрожь. А стук зубов я пытался скрыть, зарываясь в свою одежду, сейчас меня всего резко кинуло в жар. Казалось, что никакого дождя вовсе и нет. Наоборот, палит солнце. Щеки покрылись алым цветом. Я молился, чтобы в темноте этого не было видно. И чтобы наверняка скрыться от пронзительно-довольного взгляда Попова, я снова уставился на свои руки. - Что там такое интересное? – спросил он, губами прикасаясь к моей щеке. Поцелуй. - Салон…красивый… Мне похуй было на салон, верите? - И он тоже? – хихикнул Арс, целуя мою скулу. – Мне ревновать? Я сглотнул. Попов очень правильно оценил мой игнор его вопроса. - Я сейчас обойду машину, - поцелуй в шею. Он дышал умеренно, но горячо. Еще поцелуй в шею ниже. – Сяду за руль… - И? – ели выдавил из себя, осознавая, что Шастуну младшему неспокойно у меня там в штанах. - И хочу видеть эту невинность до конца нашей поездки. Ибо в ином случае, - он поднялся к ушку. – Я трахну тебя прямо у обочины. Мои красные щеки, наверное, приобрели бордовый окрас. Я глянул на него смущенно. Внутри все переворачивалось и никак не могло остановиться. Появилось легкое головокружение. Арсений коротко поцеловал меня в губы и отклонился, закрыв дверь машины. У меня было не более пяти секунд, чтобы прийти в норму, пока Попов обходил машину и садился за водительское кресло. И спойлер: я не пришел в норму. Ремень безопасности. Ключ зажигания. Газ. Я смотрел на него. А мой пенис стоял. Настолько уверенно, что любое ерзание доставляло одновременно и удовольствие, и стыд. Физически я хотел его. Безумно. Морально боялся до невозможности. Сглотнул. Как-то даже слишком громко. Мы ехали по Питеру очень плавно, вокруг мелькали фонари и под разными углами освещали лицо Арса в желтый (приглушенно теплый) цвет. Он улыбался, и не уводя взгляд от дороги, положил свою правую руку мне на пенис. Я посмотрел прямо и простонал невольно. - Даже так...? - его рука спустилась на ляжку. А мне захотелось, дабы она вернулась на прежнее место. Но сказать это вслух было бы подобно смерти. Поэтому медленно я попытался спуститься на сидении, чтобы его рука сама собою поднялась. Арсений большим пальцем руки начал поглаживать по моей ноге через джинс. Я подумал, что он заслуживает трахнуть меня. Его отношение. Его присутствие. Его забота. Да. Заслуживает получить удовольствие. Ладошки тем временем конкретно вспотели. А я неровно дышал. Вот только теперь не от того, что был заведен, а от страха. Страха боли. Смущения. Позора. Все чувства смешались в одно. Я перестал понимать благодарность это или чувство долга. И больно стало уже. Ведь почему-то мне стало казаться, что больше я никак и не могу быть полезен. Больше я никак и не смогу удержать его. А мне хочется, чтобы он был рядом. Мне хочется... - Трахни меня.