Даже настоящие монстры порою осматриваются по сторонам, прежде чем сделать следующий шаг.
Минхо считал себя тем монстром, с которым никто не захочет столкнуться один на один. С огненной способностью поспорить раньше никто не решался. А если кто-то и шёл на столь неоправданно глупый поступок, тут же оказывался на краю пропасти. Однако Минхо ошибся, решив, что никто больше не осмелится тронуть его, когда Айва поднялась настолько высоко. Кто-то совершил ужасную ошибку, подставив Феликса и Айву, и теперь жестоко за неё заплатит. — Кто это мог быть? — спрашивает Хёнджин, стоя возле стола начальника и закрывая трясущегося Феликса от изучающего взгляда Минхо. — У Феликса нет фотографий. Кто-то нарочно сфотографировал его и выгрузил в базу… — Кто-то, кто желает валяться у меня в ногах и умолять, пока не закончится голос, — спокойно произносит Минхо, внутри сгорая со злости. — Уничтожим всех по порядку и найдём виновника. Виновника, который оставил мне это, — из кармана вылетает бубновый туз, падая прямо на фотографию Феликса. — Иллюзионист… — Хёнджин делает шаг назад, словно из карты в любую секунду может вырваться кто угодно. Иллюзионисты — тараканы в мире особенных, комары, что пищат на ухо поздней ночью и не дают себя поймать, мусор, который забыли вынести. Потому что все, кроме иллюзионистов, вступают в банды, объединяются и сражаются, а они сами по себе, независимые, мозолят глаза, обманывают и подставляют, вонзают нож в спину и громко-громко смеются, пока их жертва истекает кровью. Иллюзионистов можно лишь подкупить. Дать денег, чтобы убрать с дороги кого-то, с кем справиться не по силам обычной группировке. Видимо, в этот раз иллюзионисту заплатили целое состояние. Минхо терпеть их не может. Мерзкие жалкие типы. — Феликс, ты, случайно, не встречался ни с кем подозрительным в последнее время? — голос Минхо звучит крайне умиротворённо, но Феликс чувствует, что у него в сердце лишь жажда мести. — Если не считать, что теперь Зиор желает мне смерти, что меня избили какие-то недоноски на улице и что я побывал в офисе полиции, которая за нами гоняется… — Феликс пытается шутить, но всё равно мотает головой напряжённо, не поднимая взгляд с пола. — Никого подозрительного. — Феликс, — Минхо смотрит, ожидая чужих глаз, но напрасно, Феликс редко поднимает взгляд с пола. — Не выходи никуда, хорошо? Тебе ничего не угрожает. Только вот Танпопо… Если они узнали тебя на фото, то не успокоятся, пока не найдут. Я постараюсь отвлечь их. — Как? — спрашивает Сынмин, подслушивая разговор во время очередной игры на телефоне. — Учитывая то, что они видели Феликса вживую, для них он сейчас самая сладкая добыча. — Дадим погрызть кость собаке, — Минхо ухмыляется. — А потом посадим на цепь. — Какой же я индюк! — ругается Джисон, головой ударяясь о стол. В Танпопо уже никого нет, лишь он один и его мысли, лезущие в голову одна за другой. С момента разговора с родителями по сегодняшний день вся жизнь превратилась в сумасшествие. У Джисона нет друзей. Однако сейчас, когда в голове полнейший кавардак и появляются пробелы в памяти, чертовски хочется высказаться кому-нибудь, чтобы этот «кто-нибудь» положил руку на плечо, уверенно кивнул и сказал: «Да, Джисон, ты полнейший идиот». — Идиот! Полный идиот… — шикает Джисон, хватая себя за волосы и подскакивая с места, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха. — Кто-то просто издевается… Фотографии в фотоальбоме с людьми, чьих лиц и имён Джисон не может вспомнить, внезапная встреча с Чанбином, до колик в животе лёгкое дело, которое никто не мог решить. Кто-то определённо хотел, чтобы Джисон попал в Танпопо. И теперь к нему домой заглядывает Особенный, в офис вносят другого Особенного, который слишком похож на кого-то, но Джисон не может вспомнить, на кого именно. А теперь на видеонаблюдении закреплена фотография этого Особенного. Джисон разрывается от злости, стоит в голове появиться мысли, что кто-то играет с ним. — Кто бы ты ни был, я знаю, что ты следишь за каждым моим шагом, — громко произносит Джисон, вытягивая палец к небу. — И знаешь, что я тебе скажу? Стоит тебе хоть на долю секунды оступиться, и водить буду я. Слова эхом проносятся по офису, но ответа Джисон не дожидается. Он высокомерно поднимает брови, снимая с ручки колпачок и ухмыляясь, шепча тихое «ладно…». Джисон умный мальчик, он знает, как добиться своего, и когда он найдёт Айву, найдёт ответы на все вопросы, он будет долго и сладко смеяться, смотря, как в муках умирают все, кто причастен к этому сумасшествию. Джисон понял правила игры. И в этот раз его соперник не мама, не папа, не преподаватель в университете. Он вышел на другое поле боя, где если нет риска — то нет истории. Парень вздыхает, откидывая голову назад и прикрывая на секунду глаза, а затем усмехается, плавно опуская руку по шее вниз. Они с Чанбином не рассказали Чану о том, что в их отделе был Особенный, который теперь является главным подозреваемым по делу Айвы, потому что понимают, что если об этом узнает Кристофер, то бедного парнишку уже не спасти. — А почему его вообще нужно спасать? — спокойно спрашивает Джисон, искоса глядя на доску с вывешенными фотографиями. — Он виновен. Если найду его, то найду и Айву. Найду Айву — найду того, кто стоит выше. Найду красавчика, который заходил ко мне. И уничтожу всех. Джисон медленно подходит к доске, срывая фотографию Феликса и рассматривая её пристальнее. Идиоту понятно, что кто-то подставляет бедолагу. Кто-то нарочно подставляет его, чтобы Джисон вернулся на след и не сбивался с пути. Кто, как и зачем, Джисон не представляет, но отчего-то изнутри рвёт желание стать голубем и идти от семечки к семечке, закрыв глаза на то, что кто-то специально их рассыпал. Джисону нужна Айва. — Почему ты кажешься таким знакомым? Как мне тебя теперь найти? Джисон щурится, закусывая губу, словно парень тоже смотрит на него с фотографии и ещё чуть-чуть и расскажет ему правду. Однако фотографии не разговаривают. Джисон напряжённо выдыхает горячий воздух из лёгких и расфокусирует взгляд, врезаясь в другую фотографию на доске. — Да я полный идиот… — ошеломлённо шепчет он, понимая, что у друга Хёнджина, того парня в капюшоне в кафе, волосы светлые, как снег. Джисон приставляет фотографию их подозреваемого к фотографии друга Хёнджина. Пальцы в суматохе открывают чат Танпопо, вбивая быстро буквы.[Джисон]
«Друг Хёнджина и человек с камер видеонаблюдения похожи *2 фотографии*»
«Думаю, прослежу за нашим танцором опять сегодня. Нужно найти его друга. Найдём и приблизимся к Айве»
[Начальник] «Ты прав. Но насчёт слежки… Ты уверен, что справишься в одиночку?»[Джисон]
«Полностью»
[Начальник] «Я имею в виду, уверен ли ты, что не влипнешь никуда? Они следят за нами, помни об этом»[Джисон]
«Всё будет чики-пуки, начальник, не волнуйся!»
— Если верить записям, то в Айве от трёх до шести человек… — вслух шепчет Джисон, чтобы расставить всё по полочкам, и рисует схему чёрной пастой поверх синих записей в тетради. — Сынмин — единственный, про кого точно говорится в записях, однако Чан сказал, что он разбился в аварии. Хёнджин и Файер — точно входят в Айву, если Файер и есть друг Хёнджина. Джисон замолкает, облизывая губы и оглядываясь по сторонам, словно проверяя, не следит ли за ним кто-нибудь. Ведь просто так мурашки по затылку бегать не должны. — Лидер — огненная способность, значит, его здесь никто ещё не встречал. Четыре человека. Джисон довольно улыбается, ударяя победно ручкой о парту. Очевидно, что ему не справиться в одиночку, если вдруг он попадётся. Но когда эта мысль останавливала бунтующую душу? Кажется, наоборот. Кровь в теле кипит лишь сильнее, наполняясь азартом. Джисону всегда нравились театры. У него нет таланта к чему-то творческому, однако атмосфера высокого искусства всегда манила его душу, завораживала и заставляла восхищаться. Он знает авторов классицизма и романтизма, различает классические произведения друг от друга, даже бывал на операх, пусть их суть и не особо улавливает. А теперь он проникает в здание театра, где у Хёнджина проходят репетиции перед скорым концертом, под видом сына уборщицы. Охранник верит на слово, но даже если бы не поверил, Джисон снял по дороге последние деньги с карточки. Все равно со дня на день Чан выдаст зарплату, а взятку давать для расследования, пусть и не совсем законно, иногда необходимо. Поднявшись на второй этаж, Джисон оказывается посреди длинного коридора, увешанного репродукциями картин великих художников. Кабинет Хёнджина — практически на другом его конце, однако Джисону лишь в радость пройтись по полу, звук шагов по которому, кажется, сам по себе является искусством. Усевшись на кожаное кресло посреди коридора, Джисон достаёт телефон и открывает твиттер. Почему бы не подразнить читателей, если рядом ни души? Расстёгивая кофту и приподнимая край футболки, Джисон оголяет рёбра, на которых чёрными буквами выведено «DADDY». Надпись осталась со вчерашнего дня, когда Джисон от нечего делать решил позаигрывать с одним из самых активных читателей. Джисон закусывает оттянутый край футболки и выгибает шею, открывая бусинки сосков и делая несколько снимков себя на фоне Падения Помпеи. Возможно, это последняя его фотография на тайном аккаунте, ведь в глубине души что-то подсказывает, что он идёт в правильном направлении, забывая оглядываться по сторонам. — Да, я уже на месте, — слышится в другом конце коридора. Джисон торопливо поправляет футболку и накидывает капюшон, пряча взгляд в экране телефона и подмечая, что фотки получились даже лучше, чем он планировал. — Завтра? В ту заброшенную больницу? — тихий голос принадлежит Хёнджину. — Там полиэтилена больше, чем где-либо. От меня не будет толка. «Полиэтилен? Чем же он не угодил?..» — думает Джисон и, кажется, понимает, тут же включая запись голосового сообщения в чат. Полиэтилен не проводит электрический ток. — Вдвоём? А если попадёмся? Эта больница совсем недалеко от центра, там ведь рядом жилые дома, — голос Хёнджина уже совсем близко, но Джисон не оборачивается. — Хорошо, встретимся там в десять, когда я закончу. Услышав звон ключей, Джисон чуть оборачивается на танцора, стоящего прямо, но вовсе не уверенно: на руках чёрные перчатки, на ключах пластмассовые чехлы, даже дверная ручка обтянута силиконом. Очевидно, Хёнджин скрывает свою силу, не позволяя ей проявить себя в неудобный момент. Дверь в зал открывается и уже через мгновение Хёнджин исчезает за ней. Джисон осторожно поднимается с дивана, оглядываясь, чтобы не выглядеть подозрительно ни перед кем, и делает фотографии дверной ручки. Адреналин в крови заставляет биться сердце чаще, а пальцы быстро печатают в чат Танпопо.[Джисон]
«Хёнджин Особенный. У него повсюду блокаторы электрического тока» «Завтра он будет в заброшенной больнице, он сказал, что кругом много полиэтилена. Идеальное место, чтобы поймать его»
Джисон опускается на колени, прислонившись в замочной скважине, достаточно широкой, чтобы рассмотреть зал внутри и найти в нём фигуру Хёнджина. Танцор снимает перчатки и откидывает их в сторону, хлопая в ладони. В ту же секунду зал покрывается светом. Если бы у Джисона не прервало дыхание в тот момент, он бы завизжал от радости и раскрыл бы себя полностью. Однако от предвкушения близкой победы даже дышать не хотелось. Лишь бы побыстрее поймать преступников.[Джисон]
«Он включил свет хлопком. Это точно он выключил электричество в театре Юных Искусств»
[Начальник] «Мы поняли, Джисон. Возвращайся в офис, пока тебя не заметили. Мы уже ищем все заброшенные больницы рядом с жилыми домами, завтра поймаем его» [Прекрасная Суджин] «Хорошая работа, Джисон!» Джисон довольно хихикает, отодвигаясь от двери и садясь на пол, вбивая в сообщение десятки довольных смайликов. Как вдруг он чувствует касание чьей-то руки на своём плече. Тёплой. Нет. Горячей. И сердце замирает, в ожидании приказа здравого смысла. — Что-то потерял? — шепчет до мурашек знакомый голос прямо на ухо. — Я рассчитывал встретить тебя чуть позже… Джисон зажимает не глядя пальцем чат Танопопо и удаляет его. Потому что понимает, кто стоит за его спиной. Понимает, однако это нисколько не помогает ему избавиться от мелкой дрожи в ногах. По телу носятся мурашки, а лёгкие сжались, не в силах дышать, от касания на плече жар разносится по каждой клеточке тела, сковывая и подчиняя. Однако если тело Джисона подчинено, сумасшествие — даже самому могущественному Особенному не победить никогда. — Потерял, — Джисон медленно поднимается с колен, оборачиваясь и встречая перед собой знакомые горящие глаза. — Поможешь найти? — и на лице расцветает расслабленная улыбка. Незнакомец прекрасен, как и в ту ночь, в которую они встретились в первый раз. И теперь Джисон не будет молчать и скрывать свою истинную натуру. Когда перед глазами Особенный, явно не желающий ничего хорошего, нет смысла надевать маску паиньки. А когда Особенный ещё на лицо и тело неплох, надевать маску — преступление. — Что именно? — Минхо ухмыляется, делает шаг навстречу, не оставляя между телами расстояния совсем и хватая Джисона на запястья, чтобы не сбежал. Однако тот и не собирался. Пока что. — Здравый смысл, — шепчет Джисон, в ту же секунду накрывая своими губами чужие. Горячо. Чужие губы грубы, неподатливы, но Джисон и не ждёт, пока ему начнут отвечать, целует, языком проводя по сухим губам, что от шока приоткрываются, пропуская язык внутрь. Джисон не целовался до этого никогда, но он не жалеет, что его первый поцелуй произошёл с этим человеком. Потому что он достоин. Джисон чувствует, как хватка на запястьях слабеет и как Минхо ему неуверенно отвечает на поцелуй, сам не понимая до конца, что происходит и куда делся тот самый здравый смысл. Джисон отрывается от чужих губ, чтобы сделать глубокий вдох, а затем зубами вцепляется в нижнюю губу Особенного, кусая, что есть сил, и слыша сдавленное мычание, чувствуя привкус крови. Он отрывается, в панике убегая от Минхо, потерявшего чувство реальности на несколько секунд, куда-то в сторону лестницы. Чёрт. Чёрт. Чёрт! Ноги несут вниз по лестнице, чудом не путаясь одна о другую, а от осознания сделанного кружит голову. Однако останавливаться никак нельзя. Минхо касается кончиком пальцев губы и видит кровь, но во рту нет привкуса железа, лишь привкус карамели. Он тихо смеётся, делая глубокий шокированный вздох и вскидывает вверх брови, сам не веря в произошедшее. Подобной выходки от Джисона он не ожидал точно. — Сынмин, лови его на выходе, — говорит Минхо в трубку, срываясь с места и уверенно направляясь в сторону лестницы, где исчез Джисон. — Поцеловал… Мог бы ударить хотя бы, зачем целовать? — шепчет он, забыв о незавершённом звонке. — Он тебя поцеловал?! — смеётся Сынмин в трубку. — Конец связи, — румянец накрывает бледные щёки, и Минхо завершает звонок, кидая телефон куда-то в карман. Джисон быстрый и хитрый, однако недостаточно сильный, чтобы противостоять. Минхо уверен как никогда, что Джисону от них сегодня не сбежать. Он мелькает перед глазами уже рядом с первым этажом, но Минхо явно быстрее и смышлёнее жалкого человечишки. Он перепрыгивает через перила, падая на лестницу ниже и тут же оказывается позади. Джисон бежит вперёд, однако там его уже ждёт Сынмин. Мощный поток воздуха бьёт куда-то в живот, в солнечное сплетение, и Джисона откидывает назад, лопатками на бетонную лестницу. Парень шипит от боли, пытается опомниться и подняться, однако от удара перед глазами темнота и проходит она лишь тогда, когда Сынмин стоит уже совсем близко. Ни вперёд пути нет, ни назад. — Быстрый, — смеётся Минхо сзади. — Но хиленький. — Убьёте меня? — дерзко спрашивает Джисон сквозь боль и скрип в голове, восстанавливая сбитое дыхание и оглядываясь, оценивая ситуацию и в очередной раз убеждаясь, что выбраться из неё уже не получится. — Я вообще-то просто поговорить хотел, — вздыхает Минхо, спускаясь по ступеням всё ниже и ниже, а затем садясь на корточки рядом с Джисоном и рассматривая его лицо. — Но теперь просто так не отпущу, — рука касается своих губ, которые чуть колет от укуса. — Сынмин, выруби его. Дома поговорим. Где нет лишних ушей. — Стой-стой-стой-стой! — тараторит Джисон, закрывая голову от приближающегося Особенного. — Что ещё? — раздражённо спрашивает Минхо. — Меня не били никогда… — Идиота кусок, — шикает Минхо, кивая Сынмину. А Сынмин лишь шире улыбается, смачивая марлю в руках хлороформом и лишая Джисона свежего воздуха. Против усыпляющей жидкости приёма не найти. Джисон пытается сделать хоть что-нибудь, хватаясь за брюки Минхо, однако разум его накрывается дымкой быстрее. — Сладких снов, пёсик. Продолжение следует…