***
Каждый день Антона был один скучнее другого. В больнице ему совершенно нечем было себя занять. Работы тут нет, с уроками, которые ему кидал Позов, он заканчивал быстрее, чем успевал хоть немного в них вникнуть. Он уже даже думал о том, чтобы написать или позвонить Арсению Сергеевичу или через друзей попросить, чтобы тот хоть темы для сочинений ему подкинул, которые парень мог бы ему потом сдать или на электронку отправить. Но эта идея сворачивалась в голове Антона так же быстро, как и возникла, стоило ему вспомнить образ классного руководителя. Только вот легче от этого не становилось. Шаст уже на стенку готов был лезть от скуки и однотипности дней. Кстати, о Позове. Дима на пару с Сережей названивали ему без перерывов, и когда Антон все-таки решился взять трубку и услышать объяснения ребят, те очень долго пытались убедить его, что просто очень переживают и не хотят, чтоб с ним что-то случилось. Антон, конечно, до конца ситуацию не отпустил, но отвечать на сообщения ребят хотя бы стал. Только это не сильно скрашивало его будни, потому что друзья тоже были заняты своими делами и не всегда могли общаться. Каждый раз его будили за полчаса до еды, он пил гору таблеток, после чего в тишине и попытках проснуться он мерил температуру и давление, сообщал результаты Полине, которая приходила через полчаса после еды, давать ему следующую порцию таблеток, а после ставила капельницу. В обед Антон развлекался только таблетками в огромном количестве, а вечером снова добавляли капельницу. Антон жил уже шестой день в ритме постоянного лечения, больничного окружения и чёткого распорядка. Всё это угнетало, медленно, но верно давило на психику. Когда ему только сказали о болезни и схеме лечения, он сорвался, трясся до конца вторника, шугался каждый раз, когда к нему заходил человек в белом халате. К среде он слегка успокоился и привёл в норму свои нервы, но настроение всё равно было ни к чёрту. Всё эти дни атмосфера болезни давила на него всё сильнее и сильнее, он видел столько врачей, сколько за всю жизнь не встречал, около него ходили другие больные этой жутью, которые загоняли парня в еще большее отчаяние. Больничная еда, больничный запах, больничные правила. Каждый вечер, накопив кучу негатива и страха за целый день, Антон забивался на свою кровать и, глядя, как прозрачная жидкость втекает в его вену по тоненькой трубочке, хватался за волосы, оттягивал их до боли и просто сидел. В эти моменты он был похож на душевнобольного, которого трясет от всего, в голове которого странные никому непонятные мысли, а душа еле держится за его тело. Антон сгрызал себя сам, Антон выворачивал все мысли и чувства, стараясь их усмирить, но чаще все переживания и боли застывали влагой на его глазах, которая не скатывалась вниз, давая хоть какое-то успокоение, а противно жгла, напоминая о его беспомощности и безысходности ситуации. Ему хотелось закончить все это, вырвать трубочку из вены и дать болезни сожрать его. Ужас от предстоящих испытаний уже не пугал его, Антону было противно. Противно от себя самого, от того, каким он стал, от того, каким его сделала одна дурацкая новость за несколько дней. Все эти вечерние душевные метания продолжались до тех пор, пока тяжелую тишину палаты не прерывал телефонный звонок. Он был всегда громким, словно отрезвляющим, заставляющий Антона отпустить волосы и встрепенуться. Звонила Ляся. Каждый вечер она звонила парню и сначала успокаивала того, выслушивала все, что было у него на душе, старалась поддержать и заставить поверить в то, что все не так плохо, хотя сама не понимала всей ситуации. Уже после начинала рассказывать о том, как прошел ее день, что нового в школе, рассказывала какие-то новые приколы, пару раз даже вытянула из мальчишки улыбку, что сейчас стала для него редкостью. Тему про Арсения Сергеевича практически пропускала, хотя и старалась аккуратно нащупать конкретную болевую точку. Но в любом случае разговоры с Лясей становились спасительными для парня. Они возвращали его в жизнь, и даже приходящая убирать капельницу Полина поражалась, как парень так расцветал, разговаривая с кем-то.***
Вечер воскресенья заметно отличался для Антона ото всех предыдущих вечеров, проведенных в больнице. Во-первых, сегодня он тут был последний день, а значит, дальше будет лишь приходить на процедуры; во-вторых, посидеть и погрустить на вечерней капельнице ему не дала медсестра, которая в сотый раз объясняла, когда и какие таблетки пить, параллельно собирая их по контейнерам и пакетикам. Они договорились, что выдавать Антону лекарства будут по вечерам на день вперед, так было легче и самому Антону, который все же не сильно хотел светить огромным количеством таблеток перед знакомыми, и Полине, которая в таком случае была больше уверена, что парень ничего не перепутает. А еще сегодня ему не позвонила Ляся. Не позвонила, потому что Антон сам ей написал и предложил посидеть в их кафе и поговорить лично, а не по телефону. Короче вечер был у парня достаточно суматошный и людный. — Так, ну вот и все, — Полина ловко отцепила трубочку от катетера на руке Антона. — Таблетки я тебе отдала, инструкцию написала, если ты собрал вещи, то сейчас сходим за выпиской, и можешь ехать домой. Парень быстро кивнул девушке, поднялся с кровати, поднимая с пола уже собранный рюкзак и беря в руки толстовку. — А это? — он кивнул на левое предплечье. — Что? — медсестра подняла непонимающие глаза на парня. — Вы, ой, ты не снимешь это? — Катетер? Нет. У тебя же капельницы продолжаются. — А… А нельзя его вытаскивать и вставлять? — Да ты чего? Мы же тебе все вены исколем. Не, Антон, тебе нужно будет с ним ходить. Я понимаю, что неудобно, но что поделаешь. «Неудобно? Да хрен с ним с удобством, я как на работе рубашку носить буду?» — Ладно, я понял, — он удрученно кивнул, натягивая толстовку, чтобы скрыть руку. — Пойдем? Сейчас документы быстро подпишешь и будешь свободен. Да, завтра и все последующие дни ты приходи через час после завтрака в эту же палату, будем тебе тут все делать. Антон кивнул еще раз и вышел из палаты, где все уже стало таким ненавистным, что возвращаться сюда завтра да еще и не один раз очень не хотелось.***
Ляйсан зашла в кофейню, где работал Антон чуть раньше назначенного парнем времени. Шаст сказал, что будет примерно в девять, поэтому у девушки было еще минут двадцать свободного времени. Зайдя внутрь, она сразу наткнулась на удивленные глаза сестры, которая работала сегодня вечернюю смену и никак не ожидала, что придет кто-то из знакомых. — Привет, — обслужив всех имеющихся клиентов, Оксана подошла к столику старшей. — Что-то случилось? — Нет, с чего ты взяла? — Ляся улыбнулась, приобнимая сестру. — Ты не часто заходишь сюда просто так. — А я не просто так, но ты все увидишь чуть позже, хорошо? — Ладно, — неуверенно потянула Фролова. — Ты что-то будешь? — Давай латте, средний. — Я большой сделаю, за счет заведения, — Оксана мило улыбнулась, упархивая за стойку. Ляся только хмыкнула, утыкаясь в телефон с намерением позвонить Паше и предупредить, что сегодня она задержится, как в кофейню с ветром и мылом внесся паренек, ради встречи с которым она и пришла. Антон быстро прошмыгнул в комнату, видимо, чтобы оставить свои вещи, после чего уже более спокойно вышел в зал, удивляясь, что девушка, оказывается, пришла раньше него. Глубоко вздохнув, Шаст взял курс к столику Ляйсан, совершенно не замечая, что в нескольких метрах от него спиной стоит его подруга. — Привет, — парень улыбнулся, плюхаясь рядом. Вот что-что, а настроение у него на удивление поднялось, хотя бы потому что теперь он более-менее свободный от больничных уставов человек. Разумеется, укрыться это от глаз Ляси не могло. — Привет, рада тебя видеть в здравии и хорошем настроении. Антон только в мыслях горько хмыкнул, стараясь оставлять если не счастливое, то хотя бы нейтральное лицо. — Лясь, прости там… Оксана запнулась на полуслове, замечая сидящего к ней спиной парня. Антон на автомате напрягся, слыша знакомый голос. Молчание длилось несколько секунд, все трое смотрели друг на друга, пребывая в легком шоке от ситуации. Оксана осторожно поставила чашку с напитком сестре, заглядывая в лицо друга. Девушка медленно развернулась уже полностью лицом к Антону, ожидая хоть каких-то объяснений. — Ты не говорил, что тебя выписывают, — не выдержала Фролова. — Я не знал, что ты будешь сегодня работать… — А так не сказал бы? — она вскинула брови вверх. — Нет, — но, видя, как лицо девушки меняется, сразу добавил то, что, по сути, и являлось правдой. — Я завтра в школе хотел сюрприз сделать всем сразу…. Услышав, что в планах Антона не было скрываться от них и врать, Оксана немного успокоилась, присаживаясь рядом с парнем и крепко обнимая его за плечи. — Слава богу, все нормально! Мы так переживали за тебя, ты даже представить не можешь! Антош, сейчас же все нормально? Антон, не ожидавший такого напора от подруги, аккуратно приобнял ее за спину, не зная даже что говорить. — Все хорошо… Подумаешь, в больнице полежал. Ну, Окс, ну все правда нормально. Девчушка отлипла от друга, еще раз внимательно оглядывая его лицо в поисках какого-то подвоха. Но, видимо, убедившись в искренности его слов, встала и приняла более официальный вид, будто резко вспомнив, что она на работе. — Ты будешь что-то? Вспомнив слова Полины, что после капельницы не стоит есть какое-то время, он вежливо отказался, уверяя всех, что хорошо поужинал в больнице. Оксана, так и не убедив парня что-нибудь взять, убежала к другим клиентам, оставляя сестру и друга одних. — Ну, что ж, рассказывай, как ты, — Ляся, сидевшая все это время и умиляющаяся с картины встречи друзей, вернула своем внимание к в миг погрустневшему парню. — Да нормально… Просто скучно там было, а так, все по плану. — Чего тебя так долго держали там? — А я сам не знаю, в последние дни даже не делали уже ничего. Ну вот, опять врет и не краснеет. Талант просто. — Да, Антош, любишь ты приключения, я вижу, — девушка по-доброму улыбнулась. — Завтра в школу пойдешь? Или еще отсидишься? — Пойду, — Антон уверенно кивнул. — А что? Не то чтобы он туда шибко хотел, просто уже и так пропустил достаточно, да и друзей все-таки хочется увидеть, как-никак они его всю эту неделю поддерживали. Да и Оксанка его уже видела, поэтому не отвертишься. — Арсений Сергеевич про тебя спрашивал. При упоминании классного руководителя, у Антона что-то пересохло в горле, и он уже успел пожалеть о том, что отказался от какого-нибудь напитка. Антон забегал глазами в надежде найти или придумать хоть что-то, на что можно сменить тему, но в голову ничего не лезло. Парень и сам не понимал, почему в последнее время он стал так реагировать на упоминание учителя. Случай в понедельник он уже десять раз забыл, он вообще не привык обижаться на людей, да и в этой ситуации Ляся хоть и аккуратно, но попыталась объяснить мотив учителя и представить ситуацию с его стороны. Так что в целом Антон не сильно обижался уже. Но все равно, как только он слышал это имя, внутри что-то переворачивалось, а самому Антону казалось, что он начинал краснеть от ушей до кончика носа. Да и вообще, в последнее время он как-то много стал вспоминать об учителе. Пока лежал в больнице, он действительно всерьез задумывался над тем, чтобы написать ему или хотя бы на звонки ответить, которые поступали регулярно по два раза в день. Слова извинения учитель тоже писал, но Антон не открывал сообщения, хотя под конец уже и сам не понимал, зачем он так делает. А когда Ляся назвала это имя, мысли в голове парня снова закрутились. Он тут же вспомнил, как Попов раньше переживал за него, как хотел помочь, потом снова всплыла эта дурацкая сцена в кабинете. Он сидел в кофейне перед Лясей просто хлопал глазами, находясь где-то в глубине своего сознания. Ему даже на секунду показалось, что он слышит голос мужчины, такими яркими вдруг стали воспоминания. Но стоило ему вынырнуть из них, как он наткнулся на внимательный и удивленный взгляд его собеседницы, направленный куда-то вдаль, а вслед за голосом Арсения, в голове Антона пронесся голос Павла Алексеевича. Хотя нет. Не в голове. Антон был уверен, что на этот раз голос был наяву. Да и взгляд Ляси это подтверждал. Поворачиваться было страшно. И с каждой секундой все менее и менее нужно, потому что Павел Алексеевич заметив свою девушку за столиком, направился сразу к ней, совершенно, кажется, не замечая никого вокруг. — Добрый вечер, — как-то не очень приветливо начал Паша, еще даже не подойдя к столику. — А мы тут прогуливались с моим хорошим другом, и увидели, как ты спешишь в кафе. Подумали сначала, что к Оксане, но долго ты у нее засиделась чего-то. А тут я смотрю у тебя милая компания. Павел Алексеевич ускорил шаг, и в секунду поравнявшись с Антоном, резко дернул его за плечо, разворачивая к себе. — Молодой человек, а Вы знали… Глаза математика расширились в пятирублевые монеты, когда он узнал парня, которого держал за шкирку. Попов, догнавший друга, замер так же, как и Оксана несколькими минутами ранее. — Антон? — Воля расцепил хватку, виновато отступая назад. — Что ты тут делаешь? Шастун косился то на Ляйсан, то на Пашу, потому что поворачиваться в сторону Арсения Сергеевича было страшнее, чем осознавать, что его учитель только что приревновал собственную девушку к нему. — Паш, это я вообще-то у вас хочу спросить, — Ляйсан, встала из-за столика, внешне она сохраняла спокойствие, но внутри, кажется, уже готова была взорваться, потому что сложила два и два она быстро. — Что вы устроили? — Мы эм… Просто ошиблись. — Ошиблись? Это была сцена ревности, да? Ты мне не доверяешь? Ты думал, что я… — Нет! — Воля прикрикнул. — Нет, я ничего не думал. Я просто. — Просто что? — Ты с кем-то говорила уже целую неделю по телефону, смеялась, я слышал, что рассказывала, как твой день прошел, не пуская меня, а сегодня… Ты даже со мной так не говорила, как с тем человеком. Прости, я просто дурак. — Я говорила, что это по работе. — Да но… — Она со мной говорила, — Антон подал голос, вступаясь за девушку. — Пока я лежал в больнице, было скучно и грустно. Она просто меня подбадривала. И действительно по работе, она же психолог. Павел Алексеевич стоял, максимально сжавшись, понимая, что натворил, Ляйсан, оскорбленная до глубины души, делала все возможное, что бы не сорваться при посторонних, Антон сидел и думал, как бы ему смыться поскорее отсюда, потому что помимо неловкой ситуации с Лясей, он чувствовал, как на него, не отрывая взгляда, смотрел Попов. — Дома поговорим, — коротко выдала вердикт своему парню Ляйсан, после чего виновато повернулась к Антону. — Если хочешь, я тебе вечером позвоню, но прости, я очень хочу помочь тебе, но сейчас еще немного и я сама взорвусь. Антош, прости, пожалуйста. Она присела рядом с парнем, заглядывая ему в лицо. Антон прекрасно все понимал, не маленький все-таки, да и познавать гнева этой милой девушки ему не хотелось, поэтому он просто кивнул и обнял ее на прощание. Ляся легко ответила на жест парня, но в какой-то момент в её спину уперлось что-то твердое, предположительно находившееся на руке Антона. Это был не браслет, предмет был больше и расположен выше. Девушка напряглась, отпрянула от Шастуна и как бы невзначай на прощание после объятий прошлась руками по его, но нащупать ничего ей не удалось. Антон буквально вырвал левую руку, словно поправляя свою челку и разворачивая так, чтобы под толстовкой ничего не было видно. Никак не отреагировав на это, Ляся быстрыми шагами удалилась из кофейни, отталкивая от себя рванувшего за ней Павла Алексеевича. Антон остался за столиком. Он медленно развернулся так, как и положено сидеть за столом, чтобы, не дай боже, не встретиться глазами со стоящим рядом учителем. Попов до сих пор молчал. Молчал и не двигался, а Антону только оставалось надеяться, что сейчас к ним подойдет спасительная Оксана, желая понять, что приключилось. Да уж, посидел со знакомой, поболтал, называется. Спустя минуту тишины Антон понял, что звезды сегодня все-таки имеют сострадание, потому как он услышал, что в сторону их столика двигалась его спасительница. — Добрый вечер, — Оксана растерянно подошла к Попову, и, видимо, тот что-то ей показал, потому как единственное, что она спросила был вопрос, о том, что принести мужчине. — Американо маленький. — Антон? — Девушка подошла и к нему тоже, — Может, все-таки выпьешь что-то? — Чай… — неуверенно протянул парень. — И все? — Да, черный чай с сахаром. Девушка кивнула и удалилась от них, а Арсений тем временем сел на место, где пять минут назад сидела Ляся. Учитель сидел все так же не отрывая взгляда, от парня, а вот Антон напротив, прятал глаза где только ко можно. Сначала он решил, что салфетки на столе — это безумно интересно, потом его взгляд привлек невероятно эстетичный камаз, потом он заметил, какое-то пятно на барной стойке, делая себе пометочку в голове стереть его в свою смену. Арсений все это прекрасно видел, но молчать было уже выше его сил. — Антон… — А? — парень вздрогнул от неожиданности, но взгляд все же, наконец, приковал к учителю. — Как ты? — Нормально. — Антон, послушай, я понимаю, что ты обижаешься, но… — Я не обижаюсь, — парень вдруг стал серьезным. — Я все понимаю. Мне Ляйсан постаралась все объяснить, у нее получилось. Я знаю, что Вы волнуетесь. Видел Ваши сообщения и звонки, простите, что не ответил. — Ты-то за что извиняешься? — Арсений от такого неожиданного поворота даже не знал, как реагировать. — Я тоже нагрубил тогда, да и сорвался я не из-за Вас только. Не берите в голову. Давайте проехали и все. — Но все-таки… — Я Вас очень прошу. Я не хочу больше поднимать эту тему. — Ладно. Я понял тебя. А спросить, как здоровье можно? — Все отлично. Живой, — пока что. В этот момент к их столику подошла уже довольно уставшая от постоянной ходьбы Оксана и поставила чашки на их стол. — Приятного аппетита. — Окс, садись с нами, людей нет, — Антону подвинулся ближе к стене, что бы девушка могла присесть рядом. — Нет, Антон, у меня и без людей работы много, — девушка улыбнулась, но все же ушла обратно за стойку. — Я могу уйти, — Попов вновь привлек внимание парня, который с сожалением смотрел подруги в след. — Если тебе некомфортно. — Нет, нет, все нормально, — Антон уже больше устало покачал головой. — Я просто… — Антон, я не обижусь, правда. — Не, все правда нормально. Единственное, я не очень настроен сейчас обсуждать вселенские темы, после больницы немного устал. — Я думал, что ты немного выспишься хоть там… — Я выспался, — парень снова заглянул в взволнованные глаза человека напротив. Слова больше не вылетали из него, Антон сидел и только смотрел в эти прекрасные голубые глаза. Такие глубокие, добрые. Теперь взгляд Попова не напрягал, наоборот, он словно окутывал его теплом и заботой так, что Антон почувствовал себя маленьким мальчиком, которого обняли после падения, погладили по головке и сказали, что разбитая коленка это не беда. Антон хотел утонуть в этих глазах, как он не замечал раньше, насколько они прекрасны. Арсений, увидев, что мальчик завис, осторожно коснулся его руки, лежащей на столе. — Тош… Антон резко ожил, дернув рукой от прикосновения и не совсем услышав обращение к нему. Тош? Нет, ему показалось, просто фантазия. — Да, извините, Вы что-то спрашивали? — он залился легким румянцем, глядя, как Арсений Сергеевич мягко улыбнулся. — Я говорю, что думал, что ты отдохнул в больнице. — А. Да. Отдохнул, просто там обстановка удручающая. — Понятно, — Арсений улыбнулся чуть сильнее. — Не хочешь пойти прогуляться? Развеешь удручение? Антон снова замер. Прогуляться? Он шутит что ли? — Я обещаю не надоедать вопросами. Не шутит. Замешательству Антона не было предела. Прогуляться с учителем, там более с Поповым в его планы на вечер не входило. Хотя в целом, ему терять нечего, смена ночная у него только через два с половиной часа, а делать все равно нечего. Все это конечно странно и неожиданно, но ладно. — Ну… Можно… — неуверенно протянул парень. — Ты допил чай? — увидев утвердительный кивок, Арсений встал. — Идем тогда. — Секунду, я надену куртку, там прохладно уже. Антон шмыгнул в дверь комнаты, по дороге, сообщая Оксане, что вернется еще, а Арсений, расплатившись за напитки вопреки отговорам Оксаны и оставив ей чаевые, вышел на улицу.***
До дома Ляйсан и Паша ехали молча. Девушка даже не села на переднее сиденье, вручив свою машину парню, потому что вести сейчас не было никакого желания. Поднявшись в квартиру, она быстро разделась, развернулась на сто восемьдесят градусов, и влепила громкую, сильную и больную пощечину мужчине, который медленно стягивал куртку. — Ревнуешь? Меня?! — девушка без предупреждения сорвалась на крик. — Да не просто ревнуешь! Не доверяешь! Ты, Павел, ты просто. Мне даже слов не подобрать, насколько я шокирована. — Лясь… — Заткнись! Ты думал, что я изменяю тебе? Ты допустил эту мысль? Ты решил, что такое возможно? Я что, неверная девушка? Я хоть раз давала повод? Ты усомнился во мне и моих чувствах?! — Лясь, я… — «Ты говорила по телефону», да мало ли что я делала, да хоть целый день я буду по телефону говорить! День я кому-то свой рассказывала! И что? И что, Паш?! Рассказывала, потому что меня спросили! Меня Антон спросил, понимаешь? — Солнце… — Ты не спрашиваешь меня! Ты ждешь, пока я сама начну говорить. А он спросил! Да хрен с тем кто, что сделал. Он там один был, ему больно и тоскливо, я пыталась хоть как-то помочь! — Я не знал, что ты с Антоном. — Не знал. И допустил мысль, что я у тебя под носом болтаю с каким-то левым мужиком? Да я тебя люблю, слышишь, никто мне не нужен! А ты просто берешь и разбиваешь все это. Следишь за мной, врываешься в кафе и до чертиков пугаешь и без того перепуганного мальчика. Тварь. Тварь ты, Паша. — Прости… — Прости?! Ты, ты, да ты просто… Ты издеваешься? Паш, а может я действительно не такая уж верная? А? Может, я действительно тебя не люблю? Держи, — она вручила включенный телефон Паше. — Проверяй! Где, когда, кому, во сколько, зачем я пишу и звоню. Проверяй, проверяй. Может, откопаешь что-то? А хочешь, вон сумка моя! Вон все вещи мои. Иди, покопайся в них, посмотри что-нибудь! — Прекрати. — Прекратить?! Ты же допустил тогда мысль, что я неверная, так допусти ее и сейчас. Может ты зря извиняешься. Ну чего ты стоишь, как истукан? Давай. — Лясь… — Прекрати! — она замерла, перестала кричать, голос ста тихим, уставшим. — Уйди. Просто уйди. Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя. Я никогда бы не подумала, что ты так сомневаешься во мне. — Лясенька, прости, я, я очень тебя люблю. — Уйди, Паш, просто уйди, я очень тебя прошу, — на глаза девушки выступили слезы. — Лясь, — он попытался обнять ее. — Нет! Не трогай, — вода полилась по ее лицу. — Уходи, я тебя очень прошу. Ее трясло, она буквально дрожала, Паша стоял с лицом полного боли, сожаления и безысходности. Положив ее телефон на тумбочку, он еще раз прошептав извинения, вышел из квартиры, закрывая дверь. Ляся упала. Она просто упала на пол, заливаясь слезами и трясясь как осиновый лист. Они никогда бы не подумала, что человек, которого она так любила, с которым у нее все было хорошо, допустит такую поганую мысль про нее. Не думала.***
Арсений с Антоном шли по какому-то небольшому скверу, недалеко от кофейни. На улице было уже действительно прохладно, поэтому идея надеть куртку была достаточно разумной со стороны Антона. Почти всю прогулку они молчали, просто шли и молчали, и эта тишина сейчас устраивала и одного, и второго. Какая-то особенная идиллия что ли, которая давала и голове отдохнуть, но и не позволяла зарыться в своих мыслях. В такое время на улице было уже не так много народу, а потому им было не на кого отвлекаться. И всех такое относительное одиночество вполне удовлетворяло. Увидев вдалеке уютную лавочку, Арсений чуть ускорил шаг, из-за чего Антону пришлось немного взбодриться и прекратить идти на каком-то автомате, чтобы не отстать. — Не против посидеть? — Арсений Сергеевич, не сильно ожидая ответа, присел на лавочку, двигаясь, чтоб Антону не пришлось обходить. — Есть выбор? — парень хмыкнул, но тоже приземлился. — Не совсем, — Попов ответил на улыбку Шаста. — Я могу задать вопрос? Обещаю, ничего запрещенного. — Можете. — Откуда такая любовь к литературе? Я еще ни разу не видел, чтоб ученик так горел предметом. Вопрос Антона, конечно, удивил, но оставлять его без ответа не хотелось, все-таки как-никак нормальная тема для разговора хоть. — Ну, не знаю даже, я вообще с детства читать любил. Сначала мама читала мне, пока нормальной была, но это недолго продлилось, а потом я сам начал. Это был такой способ отвлечься от мира, который мне не очень нравился. А в книгах можно найти то, чего нет в жизни. Ну, а потом я стал читать не только книги, но и истории их создания, биографии авторов и так далее. А в школе это просто стало хорошо получаться, предмет пошел, а когда что-то получается, то и учить интереснее. Вот так как-то. — Жаль, что не самый позитивный путь к книгам, — Арсений поднял взгляд на парня. — Но ты действительно горишь, ты даже представить себе не можешь, как это приятно со стороны учителя. — Наверное, — Антон хмыкнул. — А Вы? Почему именно русский и литература? — В семье принято читать было. У нас это даже как традиция была, садиться вместе и читать вслух или каждый про себя. — Здорово, наверное, любимым занятием с любимыми людьми заниматься, — в голосе столько грусти и боли, что Арсений невольно съежился. — Я уверен, ты найдешь любимых людей. Ты такой яркий, просто лучик солнышка среди серых туч, не переставай светить. Антон улыбнулся. Не хмыкнул, не ухмыльнулся, а именно улыбнулся, первый раз, пожалуй, пусть и не сильно, но улыбнулся искренне и от души. — Спасибо… Арсений хотел было что-то ответить, как в кармане завибрировал телефон. — Алло? — Привет, Арс. Ты дома? — Нет еще. Что-то случилось? — Я могу у тебя переночевать? — Паш? — голос Арсения вмиг стал серьезным, из-за чего Антон тоже повернулся к телефону, пытаясь понять, что произошло. — Я потом расскажу. Ну, так можно? Я подожду. — Можно. Скоро приеду. Попов положил телефон обратно в карман, проводя рукой по лицу. Разумеется, он догадывался, что там случилось. — Арсений Сергеевич, что такое? — Все нормально, но поздно уже, нужно выдвигаться обратно. — У Павла Алексеевича что-то случилось? С Лясей? — Много будешь знать, скоро состаришься, идем, — Арсений по-доброму ударил парнишку по плечу. Антон послушно встал и пошел следом за учителем, но все равно пытался понять хоть что-то. Дойдя до кофейни, Антон позволил себе чуть задержаться, хотя понимал, что уже действительно пора идти, скоро его смена, состроил обиженное выражение лица и чуть отвернулся от учителя. — Ну, Антон, ну что за детский сад. — Когда за меня все переживали, всем сразу же все докладывалось, а мне ничего не говорят. — Да я честно сам не знаю, что именно там, но если тебе от этого станет легче, могу вечером написать, хочешь? — Хочу, — Антон кивнул. — Спасибо Вам большое. — За что? — За то, что вытащили, мне и правда лучше. — Не за что. — Ладно, Вам пора, до свидания. — До завтра, — Попов улыбнулся парню. — До завтра же? — Да, — Антон скопировал улыбку учителя, а тот в свою очередь, легонько сжал ладонью плечо мальчика. — Береги себя. Разжав руку, он быстрыми шагами направился к своей машине, только махнув на прощание рукой. А Антон так и остался стоять на улице, с легкой улыбкой на лице, пока из кофейни не выглянула Оксана, которая буквально затащила парня вовнутрь. — Холодно же, Антон. — Все нормально. Я тепло одет, Окс, — парень взял руку девушки в свою, давая понять, что он не холодный. — Где вы были? — По парку прогулялись просто. — Просто? — девчушка сощурила глазки. — Просто. — Ну ладно, смотри мне. А что за переполох был? — Когда? — Антон непонимающе хлопал глазами, его, после прогулки с Поповым словно выключили вообще. — Антон, ты как с луны, точно все нормально? В кофейню завалились Воля с Поповым, а потом Ляся с Пашей ушли. И мне показалось, что Паша тебя схватил? — А, да там… — Что? Давай рассказывай, я не отстану. — Там Павел Алексеевич неправильно понял все. Он подумал…. — Что? Ну Антон ну давай. — Мне Ляся в больницу каждый вечер звонила, а Воля подумал, что она не со мной, а с кем-то еще. Ну и вот. — Он Лясю к тебе приревновал? — Да хрен его знает, я сам мало что понял. — Ну ладно, потом позвоню ей… — Оксана неуверенно протянула последнюю фразу. — У тебя ночная? — Да. Нужно же отрабатывать отсутствие. Только не ругайся. — Что ж с тобой делать? — девушка закатила глаза, но больше комментариев от нее не поступило, от чего Антон смог с облегчением вздохнуть.***
Когда Арсений приехал к подъезду, Паша уже сидел около его дома. Первое, на что обратил внимание мужчина, так это на отсутствие вещей у друга. Ни сумки, ни чемодана, на даже пакета в руках у друга не было. Заблокировав машину, Попов подошел к своему дому, привлекая внимание друга. — Паша? — О, Арс, привет, — он резко подскочил с лавочки. — А я тут это, короче… — Стоять, дома расскажешь, — Арсений уверенно прошел вперед, открывая перед другом подъездную дверь. На улице уже было достаточно холодно, поэтому Арсению ну совсем не хотелось слушать душещипательную историю друга под окнами соседей. Зайдя в квартиру, разувшись и сняв верхнюю одежду, они прошли на кухню, где Арсений жестом дал разрешение говорить только после того, как поставив чайник. Все это время движения у математика были дерганные, запуганные и только подтверждали теорию Попова. — Ляся сказала, что видеть не хочет. Попросила уйти. Арсений все еще продолжал молчать, глядя, как Паша сначала держался из последних сил, старался не подавать виду, что все совсем плохо, а потом просто упал на сложенные на столе руки и буквально завыл в голос. Арсений не спрашивал, что да как, он примерно представлял, какую именно сцену закатила Ляйсан. Вообще, насколько знал Попов, Ляйсан девушка спокойная, добрая и главное верная. За все их многолетние отношения с Пашей, она действительно не давала ни поводов ревновать, ни поводов усомниться в себе. Парня своего она любила, искренне, нежно, чутко любила, и никто больше ей не нужен был. Конечно, отношениях этих двоих не всегда были идеальными, но вот уже года два, они жили душа в душу, Паша даже как-то Арсению про свадьбу заикнулся, но это так, просто планы на будущее были. И имея такое представление о подруге, Арсений очень уж удивился, когда его друг начал рассказывать ему про вечерние разговоры девушки, отмазки и прочую хрень. Ну, вот вообще он не верил в то, что она решила заменить Пашу кем-то. Но друг у него, зараза, упертый, все настаивал на своем. Почти силой потащил Арсения в то злополучное кафе и мало того что парня перепугал, так еще и идиотами их выставил. Ну что ж, зато потом Арс с Антоном погулял… За своими размышлениями, хозяин квартиры налил им чай и, поставив чашку напротив разлегшегося на столе друга, все же решил вставить свои пять копеек. — Ты меня прости, но тут и я осуждаю тебя… Да, настоящий друг, поддержал. — Пф, тут даже я осуждаю себя… — донеслось откуда-то снизу для Арса, — че делать-то теперь? — Пить чай и идти спать. Лично я устал, а на такую голову мы хрен что придумаем. Давай отдохнем, а завтра без эмоций и шила в жопе придумаем что-нибудь? — Ого, ты смотри, какими словечками наш интеллигент заговорил. Но в ответ Воле прилетел лишь осуждающий взгляд. Но вообще Попов прав, завтра он по спокойному все ему расскажет, и они вместе что-то придумают. В любом случае сейчас Ляся ему не откроет и говорить с ним не будет, а это значит, что как минимум одну ночь Паша нагло занимает место в квартире друга.***
От ночной смены Антона прошло уже около двух часов, которые парень честно отрабатывал. Пусть поток посетителей и небольшой, спать все равно не приходится. Да и потом, он не имеет морального права спать сейчас, он итак на неделю выпал, поэтому теперь нужно взять побольше смен, чтобы дать ребятам, которые его подменяли, отдохнуть. Его продуктивную работу прерывает пришедшее в телеге сообщение. Арсений Сергеевич Они с Лясей поссорились. Я думаю, что ничего серьезного. Во всяком случае, надеюсь на это. Ничего себе, не забыл. Антон искренне удивился сообщению от учителя, но ему было все равно очень приятно, что про него помнят.Антон Шастун Оу, все-таки поссорились… Блин.
Арсений Сергеевич Ты чего не спишь? Давай быстро. Я верю в то, что они помирятся, уж слишком они дружные.Антон Шастун Надеюсь…
Арсений Сергеевич Так, быстро спать! Завтра на уроке расстрел вопросами устрою, готовься Нужно же твое отсутствие компенсировать)Антон Шастун А, Арсений Сергеевич, меня не будет на первом уроке. Разрешите мне не объяснять причину…
Арсений Сергеевич Ничего криминального?Антон Шастун Нет
Арсений Сергеевич Ох, и что с тобой делать? Ладно.Антон Шастун Спасибо большое! Спокойной ночи!
Арсений Сергеевич Спокойной, Тош! «Тош» — не показалось.