Сожжённые крылья

— Здравствуй, — тем же самым убийственно-спокойным тоном сказал Волков. Игорь медленно-медленно накрыл ладонью первый попавшийся колющий предмет — вилку, и осторожно утянул её под стол, сжав наготове. — Судя по вашей реакции, вы не слишком рады меня видеть, — на лице Разумовского появилась уже знакомая Грому полубезумная улыбка маньяка. Именно с этим выражением лица он стрелял своими огнеметами в живых людей несколько месяцев назад. — Почему же, — Олег так естественно улыбнулся, что Игорь поразился этой искусной лжи, — тебе тоже хочется побыть в обществе. Мы как раз завтракаем. Птица усмехнулся, глядя на него своими жёлтыми глазами. Это уже и впрямь была какая-то чертовщина, только что глаза были голубые! — Блины, — протянул он скучающим тоном, — неужели Тряпка не мог заказать завтрак в постель? — Завтра обязательно принесу тебе, — Олег подлил ему кофе и спокойно повернулся к Птице спиной, чтобы достать из холодильника банку сметаны. Игорь его энтузиазма не разделял. Внутреннее чутье заходилось в тревожном сигнале. Самое ужасное, что было в Птице — это его непредсказуемость. Разумовский мог тепло улыбаться, а через секунду вонзить в грудь сидящего рядом человека нож для хлеба. — Ты варенье будешь? — Волков повернулся к Игорю, кивнул ему на банку, — могу хлеб в тостере поджарить. — О да, — хохотнул Птица, — что ты умеешь, так это жарить… не только хлеб. У Олега дрогнули руки, но он тут же усмехнулся. Гром нахмурился, переводя взгляд с него на Птицу. — Так чего ты хочешь? — спросил он. Птица взглянул на него, наклонив голову набок. — Позавтракать хочу. Тряпка всё в одну харю ест. — У вас же тело общее, — напомнил Олег. — Это не значит, что нам нравится одно и то же! — отрезал Птица, — Сереженька своё удовольствие получил. Я не мешал, если ты заметил. Игорь чуть приподнял брови, а Олег даже не дернулся, только хмыкнул. — Я благодарен за это, — серьезно сказал он, — ешь, мы не будем мешать. — С вами хочу, — отозвался Разумовский, — что толку есть одному? — Ладно, — Гром поднялся на ноги. Его вся эта ситуация начинала неслабо подбешивать. — Сидеть, — холодно приказал Птица. — А ты ни с кем меня не перепутал? — резко ответил Игорь. Олег бросил на него предупреждающий взгляд, мол, не нарывайся. Но терпеть закидоны Птицы Игорь не хотел принципиально. Волков пусть возится, в конце концов, это Серегина зверюшка-тварюшка. Игорь повернулся к двери. — Если ты сейчас же не сядешь, я всажу этот нож ему прямо в грудь, — спокойным тоном предупредил Птица. Гром повернулся чисто на рефлексах и замер. Разумовский стоял за спиной Олега (и когда только успел?!) и прижимал кухонный нож к его футболке. На лице Волкова не отразилось ничего. — Олег-то тут причем? — сухо спросил Игорь. — Мне плевать на него, — бросил Птица, — пусть Сережа потом убивается. Ну так что, Игорь? Гром стрельнул в него глазами, потом бросил взгляд на Олега. Волков по-прежнему не выдавал эмоций, только побледнел. — Черт с тобой, — буркнул он и опустился обратно на стул. — Умница, — тошнотворным тоном похвалил Птица, и не отводя нож от груди Олега, нагло потрепал Волкова по волосам, после чего все-таки сел. Игорь заметил, как побелели костяшки пальцев Олега, вцепившиеся в чашку с кофе. Настроение было безнадежно испорчено. — Я — часть жизни Сергея. Хотите вы того или нет, я пока никуда от него деться не могу. Мальчик Сережа даже представить себе не мог, когда согласился на предложение неизвестного стать его другом в том вонючем туалете, — оскалился Птица. Олег опустил глаза в тарелку и принялся молча резать блин. Птица с притворным умилением наблюдал за ним, потом потянулся рукой и накрыл запястье Волкова. Тот инстинктивно дернулся. — Сережа просит передать, чтобы ты не волновался, — произнес он. Волков уставился на него с плохо скрываемой злостью. Игорь нахмурился. — Он слышит. Просто сказать ничего не может. Наш Сережа сейчас как щеночек, — усмехнулся Разумовский, — да расслабьтесь вы. Я сейчас не в форме кого-либо убивать. — А с чего ты решил, что мы тебе это позволим? — холодно поинтересовался Гром, — нас, на минуточку, двое против тебя одного. — Правда? — деланно испугался Птица, — ну хорошо… — и он вскрикнул с абсолютно Сережиной интонацией, — пожалуйста, не надо! Помогите! — Прекрати! — процедил Волков. — Ой, прости, Олежа, — откровенно паясничал Птица, — я вьетнамские… ой, то есть, сирийские флешбеки у тебя вызываю? — Скорее, воспоминания из психушки, — холодно сказал Олег. Птица заметно напрягся. — Сволочь ты, Олежа, — констатировал он наконец. — Учусь у тебя, — пожал плечами Волков, — ты сюда пожрать пришел, или лясы точить? — Понял, — усмехнулся Птица и вдруг рявкнул, ни к кому конкретно из них не обращаясь, — хватит нудеть! Игорь и Олег застыли, с напряжением наблюдая за Разумовским, в котором явно шла какая-то борьба. — Я есть хочу, — огрызнулся Птица, — да жив-здоров твой Олег! И Гром в порядке, припадочная ты принцесса. Захлопнись и не мешай. Он закрыл глаза, несколько секунд посидел в полной неподвижности, после чего встряхнулся. — Умолк наконец. Кайфолом. — Ты сейчас… с Сережей разговаривал? — уточнил Олег. — С ним. Трясется за вас, — ухмыльнулся Птица, — я же сказал, что цель моя сейчас — самая прозаическая. Есть еще сгущенка? После завтрака Игорь порывался помыть посуду, но Птица, щелкнув зубами, схватил его за локоть и потащил за собой, бросив напоследок Олегу: — Верну живым и невредимым. Не боись, Волче. Олег проследил за ними взглядом до самой двери. Что опять задумал этот ненормальный? Ровно тем же вопросом задавался и Игорь, которого Птица с упорством локомотива тащил за собой в комнату. — Если хочешь врезать, врежь, — сухо бросил Гром, когда они зашли наконец в спальню Игоря. Птица деланно захлопал глазами: — Врезать? Тебе, Игорек? Зачем же? Я сейчас на редкость дружелюбен. Хочу насладиться твоим обществом. — Не ломай комедию, — устало процедил Гром, — говори, чего хочешь. — А ты мне дашь? — выдохнул Птица ему прямо в лицо. Игорь дёрнулся и уставился на Разумовского широко распахнутыми глазами. — Чего? — обалдело спросил он. Разумовский хитро улыбнулся. — Каждый думает в меру своей испорченности, Гром. Ну а если оставить шутки… То кто тебе нравится больше — Тряпка или я? Игорь нахмурился, наблюдая за Птицей, который ходил мимо него взад-вперед, прихорашиваясь. — Павлин, — буркнул он. Разумовский хохотнул. — Да ладно тебе, Игорь. Я серьезно. — Раз уж пошел такой разговор… — начал Игорь и вдруг замер, пораженный. Черт возьми, Птица его клеит! Так вот чем вызвана его агрессия? От неожиданного открытия Гром не сразу понял, что Птица уселся перед ним на корточки и, обхватив руками его плечи, довольно ощутимо встряхнул. — Приём, Гром, как слышно? Игорь моргнул и медленно перевел на него взгляд. Вот он влип… Черт-черт-черт! Не то, чтобы к нему никто никогда не подкатывал в таком ключе. В студенческие годы по большой пьянке был у него довольно откровенный период общения с однокурсником. Но это было несерьезно, и, как уже было сказано, исключительно по пьяни. В основном, Игорь был по девушкам. Из-за работы и довольно непростого характера долгосрочные отношения у него не получались, но короткие интрижки были. Но Птица?! Разумовский пристально наблюдал за ним, кривя губы в усмешке. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — напомнил он ехидно, — никак выбрать не можешь? — Тебе развлечений не хватает? — сухо бросил Гром, отталкивая его и поднимаясь на ноги. Птица, не удержавшись, шлепнулся на задницу. Чересчур большая для него футболка съехала на одно плечо, обнажив острые ключицы. Молочно-белая кожа казалась еще светлее из-за неяркого дневного света, проникающего сквозь окно. Игорь молча схватил его за руки, поднял и аккуратно подтолкнул к выходу. — Иди, к Волкову приставай. У него опыта побольше. — С Олегом мы почти не пересекались, — неожиданно спокойно отозвался Птица, — я был не нужен Сереже, когда они познакомились. Так что это ты скорее знаешь меня лучше. Гром хмыкнул, наблюдая за ним. Всё напускное в Птице неожиданно слетело, когда он заговорил о детстве. Хищные желтые глаза, не мигая, смотрели на Игоря. — Наверно, это ужасно — когда от тебя отказываются, — тихо сказал Игорь, — отодвигают в угол, как что-то ненужное. Птица слегка оскалился, но ничего не сказал. — Он был сильно привязан к тебе… в детстве? Разумовский передернул плечами, словно хотел сбросить груз воспоминаний. — Он просил меня почитать ему перед сном, — бросил он, — больше было некому. Игорь сглотнул, но ком в горле никуда не делся. В памяти всплыла фотография, которую он видел в детском доме. Маленький рыжеволосый мальчик, нервно выдавливающий из себя улыбку, потому что об этом попросил фотограф. Так отчаянно нуждающийся в любви. Добившийся так многого своими силами. Оставшийся совершенно один в трудный период. Птица ведь чувствовал весь его страх, всю его боль. И пытался помочь. На свой манер, но если это делало Сережу хоть капельку счастливее… Быть может, Птица тоже заслуживает немного счастья? По лицу Птицы скользнула тень… горечи? Игорь так и не смог идентифицировать эмоцию, потому что Разумовский мгновенно насупился и вышел. На лестнице раздались его шаги. Они могли подружиться с Сережей. В этом Игорь не сомневался. У них были разные методы, но одна цель — сделать мир лучше. Игорь боролся с отбросами на улицах, а Сережа вкладывал деньги в благотворительность. Сережа не был мажором, все его деньги достались ему исключительно его собственным упорным трудом. Птица тоже хотел очистить город. В итоге оказался в психиатрической больнице. Гром не услышал тихий скрип двери и вздрогнул, когда на плечо опустилась теплая ладонь. — Порядок? — Олег уже скользил по нему взглядом, выискивая возможные следы драки. — Всё хорошо, — кивнул Гром. Но узел в груди не ослаб, — что с ним? — Ушел на улицу. — Не боишься, что может за территорию уйти? Олег хмыкнул: — Он не дурак. Понимает, что ему лучше не светиться. Да и не в настроении он. Нахохлился. — Это мы тут воспоминаниям предавались, — пояснил Гром. Олег чуть приподнял брови. — О детстве Сережи. Ты знаешь, что Птица очень на него обижен? — Да на кого он только не обижен, — вздохнул Волков, — прямо хоть сейчас иди к психотерапевту, детские травмы прорабатывай. Игорь фыркнул, с трудом сдерживая смешок. Олег понимающе улыбнулся краем губ. — Я не буду против его появлений… Только если он будет держать себя в…э-э… лапах? — Я тоже, — Олег подошел к окну и кивнул Грому, — вон он. Игорь осторожно выглянул из-за занавески. На траве, поджав под себя ноги, сидел Разумовский, откинувшись чуть назад и устремив лицо с закрытыми глазами в небо. — Мечтает о полетах? — съязвил Игорь. Олег молча смотрел на Сергея сквозь стекло. Гром вздохнул. — А дальше-то что? Сколько мы тут жить-то будем? Вернее, вы? У меня отпуск скоро заканчивается. Олег бросил на него быстрый взгляд, и Игорь был уверен — в его глазах скользнуло беспокойство. — Как-нибудь, — отозвался Волков, — а что мне еще остается? — Вариант с доктором вы не рассматриваете? — Ага, обязательно, — скривился Олег, — если найду врача-психиатра, который знает, что делать с пациентом, у которого глаза цвет меняют. — Ты думаешь, это всё-таки не совсем болезнь? — осторожно уточнил Игорь. — Я не знаю, что это, — в голосе Олега прозвучала неприкрытая усталость. — Ладно, — Гром несильно хлопнул его по плечу, — время покажет. Олег наконец оторвался от окна и пошел в сторону двери. — На земле сидит, — пояснил он. Игорь понимающе ухмыльнулся. Знакомая трель привлекла его внимание. Последнюю неделю Гром практически не прикасался к телефону, а тот, оказывается, еще не умер, несмотря на то, что его не заряжали. Игорь нашел телефон в кармане толстовки и увидел входящее сообщение от Прокопенко. Прочитав смс, Гром рвано выдохнул и помрачнел. Только этого еще не хватало.