***
Мадара широким шагом шел по холлу второго этажа школы, смотря прямо перед собой и сжимая губы в тонкую нитку. В коридоре, где располагались большей частью административные помещения, учеников обыкновенно можно было встретить только после десяти часов утра. По твердому распоряжению Хаширамы Данзо заботился о том, чтобы до этих пор в соседствовавших с учительской, приемной директора, кабинетом замдиректора и кабинетом завуча классах физики и химии, занимаемых учителями старшего звена, было пусто, и никакой шум не мог отвлечь администрацию школы и учителей от подготовки к новому рабочему дню. Единственное исключение - если первым уроком в расписании стоит профильная химия у Мадары. И сегодня именно такой день: об этом Мадаре сообщил лист с расписанием, прибитый канцелярскими кнопками к дощатой стенке стеклянного стенда в широком холле второго этажа. Только бросив мимолетный взгляд на первую строку расписания, Мадара уже знал, что день выдастся самый что нинаесть прескверный. Преодолевая отчаянное внутреннее недовольство, вызванное предстоящей встречей с одиннадцатым “В”, Мадара про себя костерил Данзо со всей присущей ему ораторской изобретательностью. Он сразу, еще при первой встрече в прошлом году, счел старика-диспетчера зловредным пресмыкающимся, которое не упустит шанса насолить любому просто потому что может, и в отношении исполнения своих маленьких пакостей у него не было ни принципов, ни особенных любимчиков. Так, будучи завучем, Мадара тоже получил своеобразную оплеуху в виде самого первого в году урока с самым ненавистным ему классом. Перед его мысленным взором уже стояло добродушное лицо увещевающего Хаширамы, который непременно скажет, что ему просто нужно взять себя в руки, злорадно ухмыляющийся Тобирама, который, может, ничего и не скажет, но уж точно подумает достаточно громко для того, чтобы быть услышанным, и, конечно, сам Данзо, который пробурчит деловито в ответ на любые претензии что-то вроде безапелляционного “расписание уже утверждено”. В общем, внутри у Мадары бушевало разрушительное пламя бессильной злости, которое вряд ли хоть что-либо могло легко и быстро успокоить. Однако Мадара все-таки надеялся потушить внутренний пожар как минимум одной кружкой кофе, искренне уповая на то, что сейчас зайдет в учительскую, и там его будут ждать его кружка, ложка, сахарница и тошнотворный “Якобс Арома”, который приходится пить буквально насилу за неимением лучшего. В коридор со стороны лестниц, ведущих на первый этаж, постепенно выворачивали редкие ученики, в которых Мадара с глухой нервной тоской узнавал учеников одиннадцатого “В”. Дети, разумеется, также замечая и признавая в решительно пересекавшем коридор мрачном и угрюмом мужчине своего учителя, замирали на полдороги, бледнея буквально на глазах. Зрелище, отмечал Мадара, все же было весьма и весьма приятное. Они и должны его опасаться, чтобы хорошенько контролировать себя. Слишком уж много эти подростки себе позволяли. Толкнув дверь учительской, Мадара зашел в помещение, бегло осматриваясь по сторонам и сразу примечая еще дымившийся чайник с остатками горячей воды, которых должно было хватить ему на полную кружку кофе. Бросив свою сумку с бумагами на стол и не слишком заботясь о том, что она проехала по столешнице, сдвинув в сторону конспекты Какаши, Мадара направился прямиком к кухонному столику. Стоило ему появиться в учительской, как разговоры мгновенно стихли или убавили в громкости и интенсивности - коллеги-учителя замерли, точно стайка вспугнутых птиц. Мадара, руководимый силой своего все разраставшегося недовольства, методично смешивал отвратительный кофе, пользуясь возможностью пустить свою энергию в относительно мирное русло и отвлечься хотя бы немного, хотя бы при помощи примитивных действий, пусть и понимал, что в долгосрочной перспективе его не ждет ничего, кроме эмоционального взрыва. Это лишь вопрос времени. Закончив с кофе, он развернулся к присутствовавшим, оглядывая их ястребиным взглядом. Дейдара еще ниже склонился над своей писаниной, Какаши вытащил с вымученной ледяной безмятежностью бумаги из-под сумки Мадары, как ни в чем не бывало продолжая заниматься делами; Цунаде Годаймовна также предпочла сделать вид, что ничего особенного не произошло и что заботят ее сегодня да и вообще всегда исключительно плоские черви и особенности строения их примитивных организмов. Асума и Куренай выглядели несколько встревоженными, точно подростки, которых застали в ходе несанкционированного романтического свидания за книжным шкафом школьной библиотеки, однако все-таки заставили себя вернуться к прерванному появлением Мадары разговору. Обито, один из двоюродных племянников Мадары, пополнивших штат преподавателей в этом году, поднял глаза от пособия по физике для учителей, едва заметно кивая старшему коллеге и в ответ получая только говорящий красноречивее любых слов взгляд, способный убедительно поведать о том, как Мадара относится к утренним приветствиям. Второй его родственник, Итачи, казалось, избрал тактику безусловного и открытого принятия любых угроз и проблем, поэтому прямо посмотрел Мадаре в лицо, впрочем, к счастью, ничего не сказав ему и продолжив свою беседу с Кисаме. Кисаме оказался единственным, кто не то не выдержал вновь установившегося в учительской почти электрического напряжения, не то обнаружил в своем мысленном списке незавершенных дел еще одно и, по всей видимости, очень важное, поскольку, торопливо простившись с коллегами, без промедлений покинул учительскую. - В конце недели я проведу собрание учителей по дисциплинарным вопросам, - проговорил Мадара в пустоту, и все присутствовавшие тут же обернулись к нему, - Это касается абсолютно всех. В среду вечером я должен увидеть на своем столе полные актуальные списки классов с краткими характеристиками наиболее проблемных учеников и подробные отчеты о дисциплине в пределах каждого класса. Также мне нужны методические планы работы классных руководителей. Мадара выразительно посмотрел на Какаши, затем перевел взгляд на Цунаде Годаймовну - именно эти двое в новом учебном году приняли на себя впервые роли классных руководителей, и именно с их классами неизменно возникали сложности. Но если доверенные Цунаде Годаймовне сорванцы-пятиклассники, Мадара был уверен, скоро станут шелковыми с такой строгой наставницей, то одиннадцатому "В", руководство которым теперь лежало на плечах Какаши, по его мнению, была лишь одна дорога - из школы прямиком в колонию для несовершеннолетних. По крайней мере, одному из учеников этого класса точно. Взгляд Мадары до предела заострился и остановился на Какаши, отчаянно старавшемся создать видимость напряженной и плодотворной работы над методическим планом курса ОБЖ. Под давлением излишнего внимания завуча к своей персоне он все-таки сдался и поднял взгляд, чтобы кивнуть Мадаре: - К вечеру среды все отчеты будут у вас. - Вечер среды - это последний срок, Какаши Сакумович. Предполагается, что классный руководитель должен иметь готовый план действий еще до начала учебного года, а не сочинять его на ходу после, - Мадара криво ухмыльнулся, пододвигая свою сумку ближе к себе по столу и свободной от кофе рукой принимаясь извлекать из нее необходимые для грядущего урока конспекты и пособия. Какаши ничего не ответил ему, снова склонившись над столом, заваленным бумагами с набросками учебного плана. Мадара прислонился спиной к ребру массивного крепкого стола, внимательно изучая собственные записи и внося в них мысленные коррективы. Твердо отчитав нерадивого коллегу, Мадара с удовлетворением отмечал, что сегодняшний день, пожалуй, можно еще спасти. Точнее, что хотя бы что-то он еще может здесь контролировать. - Без пяти уже, Асума, - послышался из-за его спины голос Куренай: она поднялась с места, забрасывая на плечо свою сумку и тепло улыбаясь стоявшему напротив нее мужчине, - мне пора в класс. - Да, - быстро отозвался он, невесомо приобнимая ее за спину и проводя к двери учительской, словно этим жестом старался защитить, буквально закрыть собой от непредсказуемого недовольства завуча, которое могло излиться и на нее в том числе в любую секунду, - в обед зайду за тобой? - Конечно, - женщина легко обняла его за плечи и, бросив последний взгляд на коллег, продолжила уже громче, - До встречи! В ответ ей послышался нестройный и неуверенный хор голосов. Мадара волком глянул на висевшие на стене часы с плавающей стрелкой, которые действительно показывали без пяти минут девять. Ему тоже пора уже было отправляться в класс.***
Одиннадцатый "В" ожидал его в кабинете - к несчастью, в полном составе. Мадара молча прошел к своему широкому письменному столу, возвышавшемуся над остальными партами класса благодаря старомодному крепкому деревянному подиуму. Он положил бумаги на стол и оставил свой стакан с еще теплым кофе рядом, оборачиваясь спиной к черной грифельной доске, чтобы оглядеть лица подростков перед тем, как начнет урок, точно надеялся оттянуть этот момент так надолго, как ему позволит рабочая инструкция. Когда его взгляд зацепился за знакомую белобрысую макушку, Мадара едва смог сдержать скрежет зубов. Как же он надеялся, что все-таки не встретится с Узумаки в этом учебном году! Конечно, он обещал Хашираме переменить свое поведение по отношению к Наруто Узумаки, но все-таки ему было бы значительно спокойнее, если бы его мирно и без лишних эксцессов просто устранили из профильной группы по химии. Неизвестно зачем он вообще посещает его уроки - точно вознамерился довести Мадару до белого каления окончательно. Мадаре, признаться, казалось, что прошлогодний инцидент должен был раз и навсегда отвадить Наруто от его занятий. Но - нет, этот нахальный подросток снова тут как тут. - Доброе утро, - выдавил Мадара холодно, - Журнал? Саске, еще один двоюродный племянник, тут же поднялся со своего места, и передал ему классный журнал в зеленой мягкой обложке. Мадара раскрыл журнал, наскоро пробежавшись взглядом по списку учеников и убеждаясь в том, что присутствие Наруто Узумаки в его классе сегодня, увы, вовсе не досадная ошибка и не роковая случайность. Выведенное аккуратным почерком классного руководителя одиннадцатого “В”, его имя обнаружилось практически в самом хвосте перечня уже знакомых Мадаре фамилий. - Хорошо, - заключил Мадара таким голосом, по которому всем присутствовавшим ученикам стало понятно, что решительно ничего хорошего в журнале обнаружить ему не удалось, - Вижу, ваш журнал все еще девственно пуст, и я считаю это непростительным упущением. Извлекая из стопки бумаг на столе свой персональный задачник по химии, Мадара раскрыл его на помеченной закладкой странице. По классу прокатилась волна тяжелых вздохов, исполненных гнетущего предчувствия беды. И не зря. - Вот так сразу? - ахнула Ино, очевидно, просто не сдержавшись - сообразив, что напрасно задала этот вопрос вслух, девушка поспешно прикрыла рот двумя руками. - Можем, конечно, попытаться повторить пройденное при помощи устного опроса, но что-то мне подсказывает, что это будет зрелище еще более жалкое, чем результаты вашей письменной работы, - Мадара улыбнулся краешком губ, сосредоточив взгляд на Ино, а затем переведя его на сидевшую рядом с ней Сакуру, - к твоей работе, Яманака, я отнесусь с особенным вниманием, учитывая то, с кем ты сидишь. В твоих интересах, чтобы Сакура справлялась с заданиями побыстрее. А в ее - чтобы не слишком торопилась. Ино обиженно поджала губы, уставившись на свой экземпляр задачника, лежавший перед ней. Сакура от ужаса побелела до самых кончиков ушей, в эту секунду приобретя поразительное сходство с призраком. - Мадара Таджимович, вряд ли после каникул мы что-нибудь вспомним, - подал голос Шикамару, внимательно и напряженно глядя на учителя. - Об этом можешь не беспокоиться, я уже давно ничего особенного от вас не жду, - хмыкнул Мадара, разворачиваясь к доске и принимаясь быстро переносить на нее условия первой задачи на установление молекулярной формулы предельного углеводорода, - Доставайте двойные листочки. У задачи есть три способа решения, и я рассчитываю увидеть их все. - Это просто нечестно! - возмутился из-за его спины громкий хриплый голос, вызвавший у Мадары приступ выворачивавшего наизнанку отвращения, которое он поборол с явным трудом. Наруто, сжав кулаки, плотно упер их в демонстративно пустую половину парты, которую делил со своим закадычным другом Кибой. Мадара медленно обернулся от доски, сосредоточив взгляд на лице Наруто и широко ему улыбаясь: - Ты все-таки поднатужься и попробуй поразить меня своим... взрывом знаний, неожиданно проклюнувшихся сквозь толстый слой беспросветного невежества. Лица детей вытягивались буквально на глазах, но Мадара уже не обращал на них никакого внимания, вернувшись к обозначению условий задачи. Внутри у него все клокотало от гнева и лихорадочного удовлетворения, которое ему принесло выражение тихого ужаса на физиономии Наруто. Он еще осмеливается говорить о том, что честно, а что - нет? Такие фокусы с Мадарой не проходили раньше, не пройдут и теперь. Сзади послышались шорохи перелистываемых тетрадных страниц, резкие звуки раскрывшихся молний пеналов, портфелей и сумок, мрачные отрывистые разговоры - по существу внезапно наметившейся контрольной. Мадара перенес на доску последнюю цифру из задачника, закрывая пособие и небрежно бросая его на стол, поднял из ведра с чистой холодной водой мокрую тряпку, вытер испачканные мелом пальцы. Дети выглядели подавленными, недовольными, но все-таки принялись подписывать листочки, затем заполняя их условиями задачи. Мадара сел за свой стол, занимаясь чуть теплым кофе и холодно оглядывая класс. Спустя сорок минут, полных гнетущей тишины и скрипа ручек по тонкой бумаге, к учительскому столу подошел Саске, оставляя свою завершенную контрольную на его краю. Мадара, не меняя позы, скосил взгляд на аккуратные закорючки цифр и условных обозначений, выведенные его твердой рукой, но не удостоил их в конечном итоге ничем, кроме неопределенного хмыкания. Саске, очевидно, неплохо помнивший о том, что от Мадары Таджимовича в случае успеха невозможно дождаться похвалы, в отличие от потока жесткой критики в случае провала, счел, что справился с заданием, и принялся собирать свой рюкзак. Мадара вскинул брови вверх, одарив парня весело-удивленным взглядом: - Дар предвидения за лето развил, Саске? - Почему? - не понял Саске. - Потому что видишь события будущего, которым не суждено случиться раньше, чем прозвенит звонок и все твои одноклассники допишут контрольную. Я никого никуда не отпускал. Даже особо одаренных. Саске, плотно сжав губы, видимо, чтобы не выругаться и не спровоцировать учителя еще на какую-нибудь неприятную реплику или даже выходку, гневно плюхнулся обратно на свой стул. Спустя пару минут поверх контрольной Саске легла и работа Сакуры. Мадара позволил себе незначительно придвинуться ближе к столу, чтобы пробежаться взглядом по сданному девушкой листку. Раз уж она намеревалась, по словам ее родителей, посвятить свою жизнь медицине, Мадара не мог упустить возможности сделать комментарии о ее трудах здесь и сейчас. Может, и получится уберечь ее будущих пациентов от трагической мучительной смерти… Впрочем, все было не так плохо, как он предполагал. Переведя пронзительный взгляд на Сакуру, он поднял брови: - Какие-то вопросы, Сакура? - Нет, - опасливо выдавила девушка. - А вот у меня найдется один, - Мадара покосился на потерянную Ино, все корпевшую над заданием за спиной Сакуры, - Все подружке решить помогла? Сакура только тихонько вздохнула, не решаясь ответить. - Хотя это я сам скоро проверю, - подозрительно спокойно проговорил Мадара, кивая девушке на ее парту. Сакура поспешно ретировалась, все еще бледная. Мадара вернулся к созерцанию трудившихся над контрольной учеников, стараясь не раззадоривать и не накручивать себя самого еще больше и не уделять особого внимания никому, кто мог бы способствовать дальнейшему ухудшению его настроения. Хотя, казалось Мадаре, хуже уже и быть не может. Не успел он подумать об этом, как по мертвенно-тихой классной комнате прокатилась пронзительная назойливая трель звонка. Мадара неспешно встал из-за своего стола, спустился с подиума и прошел вдоль рядов учеников, чтобы самостоятельно оценить масштабы проделанной ими работы. Заглядывая в их листочки и гадая, как вообще эти дети с такими способностями к наукам дотянули до одиннадцатого класса, Мадара бесцветно и коротко хмыкал. Обойдя весь класс, он громко проговорил: - Даю вам еще три минуты. Те, кто закончил, могут собрать свои вещи, сдать работы и покинуть класс. Из дальнего конца класса, где сидели Рок и ТенТен, послышался отчаянный приглушенный полустон. Мадара на всякий случай пристально посмотрел в лицо ТенТен, тут же округлившей в страхе глаза, однако решил не заострять внимание на чьем-то внезапном проявлении эмоций. Повод для печали у неизвестного огорченного ученика был действительно весомый - никто, кроме Саске и Сакуры, решить задачу еще не успел, а это значило, что либо все они остаются писать контрольную на всю перемену, либо сдают незаконченные решения и гарантированно получают “два”. Спустя несколько минут дети начали сдаваться во всех возможных смыслах слова: расстроенные, они гуськом плелись к его столу и складывали свои листочки с контрольной в все увеличивавшуюся стопку, а затем торопливо принимались собирать вещи, небольшими группками высыпая в коридор - спешили на следующий урок. Мадара отвернулся к доске, слушая их шаги, и позволил себе взглянуть на классную комнату только когда ее дверь с тихим стуком закрылась за последним учеником. В классе было пусто, стулья аккуратно стояли на своих местах. Ни единого забытого учебника, листка или иной учебной принадлежности и, разумеется, канцелярского мусора. Практически стерильная вымуштрованная чистота, глухая и всобъемлющая тишина. Мадара подошел к учительскому столу, пальцем касаясь корешков сданных двойных листков и про себя пересчитывая их количество. Последний в стопке листок был практически совсем пустым. И только в верхнем правом углу значилось имя его владельца - Наруто Узумаки. Мадара испустил тяжелый и поистине разъяренный выдох.