ДРАКОНЫ НЕ ЗНАЮТ РАЯ
"Чтобы остаться в живых, я ищу иллюзии, такие как запах трав или зеленоватая чешуя дракона, отражающаяся по всей квартире, и когда я нахожу их, просто в своем сознании, я становлюсь способным утверждать, как безвредную зависимость: У меня есть дракон, который живет со мной. И вот так начинается новая история, и на этот раз да, она будет полностью правдивой". C.F.A.
На улице идет сильный снегопад, когда они просыпаются, вялые и заторможенные от тепла под пуховым одеялом. Драко с наслаждением потягивается, растягивая свое длинное худое тело, а Гарри двигается, как нуждающийся щенок, прикасаясь к нему, баюкая его и сладко целуя в спину. — Я боялся открыть глаза, — говорит Гарри, и Драко поворачивается в кровати, чтобы посмотреть на него, на его ярко-зеленые глаза, все еще сонные и медленно моргающие против холодного света, проникающего в комнату. — Ммм? — он нежно целует губы Гарри и позволяет своим рукам блуждать по его торсу, притягивая его ближе. — Я подумал, что если все это было лишь сном? — шепчет Гарри, его голос скрытный и тоненький. — Иногда, — объясняет он, прижимая их груди друг к другу, кожа на коже, заставляя их дрожать, когда он трется губами о челюсть Драко. — Иногда я все еще думаю, что все это сон, и что ты исчезнешь, если я закрою глаза надолго, — шепчет Гарри, глядя на Драко, и Драко обнимает его бедра, твердые и реальные. Драко моргает, глядя на него, на его красивое лицо, оливковую кожу, беспорядочные волосы в постели и мягкий взгляд. — Это был не сон, Гарри, — шепчет он в ответ, касаясь щеки Гарри и лаская его теплую от сна кожу. — Теперь я знаю, — мягко улыбается Гарри. Драко чувствует внезапное осознание. Он был так напуган, так боялся, что Гарри не захочет его, или что между ними ничего не получится, что не понимал, что у Гарри такие же страхи. Он не видел обнаженной уязвимости за всей мягкостью, успокаивающими прикосновениями и шепотом, которые предлагал ему Гарри. Внезапно Драко чувствует себя уверенным, он чувствует уверенность, и это как вторая кожа, давно забытая, как идеальная пара, и его тело вибрирует от этого, от любви, заботы и необходимости показать Гарри, что он здесь, что он никуда не уйдет. — Я никуда не уйду, Гарри, — обещает Драко. Гарри целует его, пытаясь выразить свои потребности языком на губах Драко. Он начинает мягко и сладко, но в нем чувствуется настоятельная потребность, и внезапно поцелуй становится беспорядочным и неистовым, влажным и горячим — лихорадочным, как прошлой ночью, и даже больше. Потому что прошлой ночью они были внутри своего взаимного сна, но сейчас, при свете дня, это кажется реальным, осязаемым, это кажется таким чертовски человечным. Драко подается вперед и, держа руки на волосах Гарри, двигает бедрами, переворачивая их и прижимая Гарри к матрасу. В глазах Гарри появляется отчаяние, он задыхается и стонет, его пальцы резко прижимаются к обнаженной коже Драко в настоятельной безмолвной мольбе о реальности, о заверении. Его руки повсюду: на плечах Драко, его груди, сосках и пупке, на пояснице, на заднице, нежно касаясь расщелины. Гарри уверяет себя, что Драко рядом, что Драко состоит из плоти и крови, и что он держит его в своих руках. — Возьми меня, — горячо шепчет Гарри в губы Драко. И в его голосе звучит отчаяние, как у касталийца, вернувшегося из моря после месяцев жажды и голода. — Пожалуйста, — задыхается Гарри, когда Драко крепко держит полутвердый член Гарри в своей руке. — Драко... — Шшш, повернись, Гарри, — приказывает он. Ощущение всепоглощающее и напряженное, заставляющее его кожу покалывать от возбуждения, нужды и преданности, когда он садится обратно на колени и завороженно наблюдает за движениями Гарри: мышцы под красивой оливковой кожей напрягаются, он поворачивается под телом Драко, а затем расцепляется, маневрируя так, чтобы упереться лицом в пушистую подушку, поднимает колени и разводит их в стороны, открывая себя голодным глазам Драко. Это зрелище — солнечный свет целует карамельную кожу Гарри, как мед. Драко прикасается к нему, пальцы рисуют изгиб его позвоночника, по коже и позвонкам бегут мурашки. Драко нежно целует спину Гарри, его руки поднимаются вверх, чтобы крепко обхватить ягодицы, разминая плоть и мышцы. — Черт, — извивается Гарри. — Я позабочусь о тебе, сейчас, — шепчет Драко, опускаясь поцелуями ниже, к округлой заднице Гарри; мягко, нежно, вдыхая его запах. Его рука побуждает Гарри раздвинуть ноги еще шире, радуясь тому, что Гарри так открыт, уязвим и сдается. Драко делает глубокий вдох, его тело дрожит от возбуждения, которое заставляет его болеть глубоко внутри его костей, и тепла, которое струится по его пупку и заставляет его становиться тверже. Он лижет щель Гарри, нуждающийся и голодный, и развратная радость сжигает его изнутри. Сколько времени прошло? Сколько раз он думал, что никогда больше не сделает этого с тем, кого любит? Он лижет и целует дырочку Гарри, мягкие завитки темных волос на его языке кажутся мечтательными, сюрреалистичными. Он лижет и целует, проводит языком по его входу, не углубляясь внутрь, просто дразня. — Ммм... — Гарри стонет, извивается и сильнее прижимается попкой к языку Драко. И это восхитительно, и страшно, и чудесно, и возбуждающе. Драко с открытым ртом целует его дырочку, раздвигая руками ягодицы Гарри и посасывая грубую кожу его тяжелых яиц. — Блядь, — задыхается Гарри, руки крепко сжимают постельное белье, лицо наполовину скрыто в подушке. Драко засасывает в рот одно яичко, потом другое, потом оба. Он чувствует жадность, голод и жизнь. Такой чертовски живой, и жар внутри его тела — это одно всепоглощающее чувство сырого удовольствия и капитуляции. Он облизывает ствол члена Гарри, отчаянно и восхищенно, вне себя от желания, в то время как один из его пальцев нежно дразнит отверстие Гарри. — Смазка и презерватив? — спрашивает он, рот полон слюны и яиц. Это восхитительно, и Гарри растягивается на кровати, потянувшись за бутылочкой смазки на тумбочке и упаковкой презервативов. А Драко занят тем, что растягивает Гарри, используя большое количество смазки и жадные пальцы. Он завороженно наблюдает, как Гарри раскрывается, стонет, задыхается и глубоко дышит, прося больше и глубже. И после трех пальцев, Драко надевает презерватив на свой твердый, влажный член и приподнимается, подаваясь телом вперед, чтобы накрыть Гарри, его пухлые губы прижимаются к затылку Гарри, жарко, горячо, шепча сладкие глупости, смешанные с извращенными фантазиями. И медленно он проталкивается внутрь. — Драко, о боже! — Гарри застонал под ним, и рука Драко отпустила его, лаская его согнутые ноги, чувствуя, как густые темные волосы на бедрах Гарри упираются в его ладони. — Полегче, давай полегче, любимый, — бормочет он, полузабыв о неистовом жаре, когда Гарри прижимается к нему, не желая ослаблять жжение или ждать, пока его тело привыкнет, стонет и шепчет имя Драко снова и снова, пока Драко не опускается ниже и глубоко не дышит. Ему нужно мгновение, чтобы успокоить свое тело, чувствуя, как Гарри крепко обхватил его член, и он целует лопатки Гарри, его потную шею, ласкает его бока, прежде чем двигаться. И вот они уже ворчат, шипят и стонут, толчки и движения, пот и слюна. Драко чувствует себя живым, горячим и полным эмоций, к которым он не привык. Мужчина, которого он любит, отдается ему, принимает его, открывает свое тело для их удовольствия. Это кажется сюрреалистичным, слишком много и недостаточно. И они двигаются, гонясь за ощущениями и желанием, толкаясь, задерживаясь и задыхаясь. Рука Драко маневрирует Гарри вверх, приводя его в сидячее положение, руки лежат на изголовье, голова откинута назад к плечу Драко, потная спина прижата к груди Драко, он стонет, когда член Драко входит в него все глубже. Гарри задыхается, его рот настигает рот Драко, и они целуются, грязно и горячо. Драко держит одну руку над бьющимся сердцем Гарри, а другой крепко сжимает твердый, влажный член Гарри. — Я сейчас так глубоко внутри тебя, Гарри, — горячо шепчет он в ухо Гарри, сердце разрывается от смысла, эмоций и удовольствия. — Это реально, ты чувствуешь это? Ты чувствуешь меня? — Да... — Гарри пьянеет от ощущений. — Я... о боже, да... — Гарри вздрагивает раз, два... — О... — он двигает бедрами назад, принимая Драко все глубже, пока больше не остается ничего. — Это так приятно, Драко, — шипит он и дрожит под руками Драко и вокруг его члена. — Это так реально... — всхлипывает он, отталкиваясь от медленных толчков члена Драко вглубь себя, одна рука поднимается вверх и хватает Драко за волосы, приближая их губы. — Мы реальны. О... — задыхается он, целуя, дрожа. — Да, мы реальны, — повторяет Драко, как мантру, как молитву, как обещание в открытый рот Гарри. Он чувствует кайф от ощущений и чувств. Потому что они реальны. Такие настоящие. Он облизывает губы Гарри, их языки мокрые, горячие и танцуют вместе. Черт, Драко чувствует себя так высоко, он парит, и кажется, что по всему его телу проносятся нити удовольствия. Драко стонет и лижет шею Гарри, затем бока его открытого влажного рта, двигая бедрами вверх, встречая движения Гарри вниз, одновременно сжимая в своей руке член Гарри, надрачивая головку, заставляя Гарри пыхтеть и снова выкрикивать его имя. — Драко! О, черт, ты такой... Драко, ты ощущаешься таким реальным во мне... — повторяет Гарри. Он задыхается, его движения становятся беспорядочными, и Драко позволяет себе плыть по течению удовольствия, которое начинается в его спине, омывает пупок и проходит через него, как электрический разряд или ураган. — О! Драко делает толчок вверх и чувствует, как Гарри дрожит и напрягается вокруг него, держась одной рукой за изголовье кровати, а другой крепко вцепившись в волосы Драко, когда он бьется о руки Драко и кончает. И Драко кончает глубоко и сильно внутри Гарри в смеси боли, удовольствия и счастья. Драко прижимает к себе обмякшее тело Гарри, задыхаясь, в путанице пота, спермы и слюны. Его рука лежит на груди Гарри, он чувствует учащенное биение его сердца на своей ладони. Он вдыхает в потный висок Гарри, чувствуя себя безумно живым, безумно смелым, безумно молодым, безумно храбрым, и говорит: — Я чертовски люблю тебя. --- ЛГБТ-центр тщательно украшен к Рождеству радужными цветами. Гарри рассказал Драко, что Луна несколько недель работала с группой арт-терапии для ЛГБТ-подростков, чтобы это стало возможным. Повсюду разноцветные блестки. И Драко улыбается, видя, как много людей собралось вместе, чтобы отпраздновать Сочельник. Все принесли блюда и напитки (разумеется, безалкогольные), и он видит смесь семьи, как обретенной, так и кровнородственной, и друзей. Честно говоря, Драко был настолько погружен в свой собственный путь принятия, что не знал, что в ЛГБТ-центре есть разные групповые мероприятия для разных целевых групп. Есть группа для ЛГБТ-подростков, другая — для родителей. Есть также "Транс-круг", группа для работников секс-бизнеса, занятия для ВИЧ-положительных и больных СПИДом. И сегодня многие из них здесь, находят надежду и тепло друг в друге. Это прекрасно. Он спрашивает себя, как бы это было — вырасти с такой интересной сетью поддержки. Это вызывает у него эмоции, когда он думает, что у новых поколений будут условия лучше, чем у него, чем у Сириуса, чем у мистера Дамблдора. Это наполняет его надеждой. Драко оглядывается вокруг и видит, что Полумна оживленно беседует с мистером Дамблдором и Горацием у радужной елки, а Ремус тихо кивает Чо, когда она жестом показывает на свой большой живот. Она приближается к последнему триместру беременности. Гарри играет в настольную игру с несколькими подростками за угловым столиком и набивает лицо булочками с корицей. Он улыбается Драко. Это замечательно. Даже Пэнси здесь. Она пришла на встречу семьи и друзей на прошлой неделе вместе с его мамой, потому что хотела узнать больше о центре и даже вызвалась помочь в проведении бесплатных экспресс-тестов на ИППП, ВИЧ и гепатит С в следующем месяце. Он рад, что его подруга так поддерживает его. Она тихо разговаривает с Рольфом у стола с едой, и то, как Рольф улыбается ей, честно и открыто, заставляет его усомниться в некоторых вещах — ему нужно будет спросить Пэнси об этом, о том, как мужчина очень нежно провел одним твердым пальцем по ее бедру, по синякам, которые, как знает Драко, скрываются под шерстяными брюками. Безумно приятно видеть, как сильно все изменилось, не только вокруг него, но и внутри него. Драко хорошо знает, что принятие — это процесс, и, как и в любом другом путешествии, у него будут взлеты и падения. Но если вспомнить, как он встретил Гарри в Интернете, когда он был в глубине своей депрессии, когда он думал, что предпочитает быть мертвым, а не чувствовать себя таким пустым и полым, полным боли и горя, не знающим, как справиться со своим вирусом... и вспомнить, как сейчас он полон жизни и надежды. Все становится лучше. Он напоминает себе об этом каждый раз. Все становится лучше. Он улыбается, глядя на Сириуса, стоящего на другом конце комнаты, с широкой ухмылкой на лице, разговаривающего с кем-то, кого Драко не знает. Он наблюдает за своим кузеном с его беспорядочным пучком, его челюсть оттеняет модная щетина, на нем дурацкий рождественский свитер с надписью "Jingle my bells". Он наблюдает за тем, как ему комфортно в своей коже, в своей жизни. И Драко чувствует себя счастливым, что узнал всех этих людей, эту обретенную семью, которая помогает ему пройти этот новый путь поиска себя и принятия даже самых темных частей своей истории. — А вот и ты. Голос мистера Дамблдора возвращает его в настоящий момент, и Драко улыбается ему, его ярко-фиолетовому плащу, его длинным белым волосам и длинной белой бороде. — Счастливого Рождества, мистер Дамблдор! — говорит он ярко. — Счастливого Рождества, Драко. Но, пожалуйста, зови меня Альбус. Драко смеется и кивает. — Я хотел рассказать тебе кое-что о вечере чтения, но ты ушел сразу после того, как закончил, — говорит Альбус и понимающе улыбается. — Да, — Драко чувствует, что краснеет. — Извини за это, Альбус. — Не извиняйся, дорогой, — мистер Дамблдор смотрит на Драко своими ясными голубыми глазами под очками-половинками. — Я думаю, что ты прекрасно владеешь словом, Драко. Видите ли, я старый друг главного редактора, Минервы МакГонагалл, — объясняет мистер Дамблдор. — Ей очень понравились несколько твоих рассказов. — Спасибо, — Драко покраснел, тепло и гордость бурлили в его груди, как шампанское. — Это очень приятно слышать. — Я хотел спросить, — говорит Альбус, — как ты относишься к написанию историй из реальной жизни? Драко моргает на это. — Я никогда не думал об этом, — признается он. — Большая часть того, что я пишу, исходит из моего собственного опыта и эмоций, но я уже делал несколько журналистских репортажей. Это был бы интересный проект. Альбус ярко улыбается ему. — Может быть, нам стоит поговорить после Нового года. Я разговаривал с Горацием, и несколько из нас, старых педиков, с удовольствием поделились бы своими историями с молодым поколением. Я уверен, что даже Ремус захочет присоединиться к нам. То есть, если ты, конечно, захочешь принять участие в этой исповеди старых педиков. Драко улыбается. — Мистер Дамблдор — Альбус, это было бы большим удовольствием, даже честью! — лепечет он, чувствуя себя неловким и мягким, его сердце готово разорваться от такой возможности. — Ты — хороший парень, — смеется он. — Я позвоню, и мы придумаем подходящую дату и время для беседы. Я уже давно об этом думаю. — С удовольствием, Альбус. — Хорошо! Ну, я пойду, расскажу об этом Горацию, этот старый дракон будет в восторге! Они смеются, и он смотрит, как Альбус возвращается к своему другу. Внезапное головокружение охватывает Драко. Это такая замечательная идея — проследить истории и опыт гомосексуалов во времени. Дать им право голоса, дать им возможность поделиться с большей аудиторией. Почтить память тех, кто давно потерян, и тех, кто выжил. Считать дни как благословения. Драко вздрагивает. — Драко? — бормочет Гарри, подходя к нему. — Ты в порядке? — Да, — его голос дрожит от эмоций, от надежды, мечты и смысла. Как будто у него появилась новая цель. Что-то огромное, прекрасное, настоящее. — Хочешь выпить с нами позже? Перед ужином с Бродягой и Лунатиком? — О да, — соглашается он, голос становится мягким от присутствия Гарри. Зеленые глаза Гарри мечтательно смотрят на него. — Ты прекрасно выглядишь, — мягко говорит Гарри, оставляя нежный поцелуй на его щеке. — Нет, Гарри, ты выглядишь прекрасно, — отвечает Драко, беря теплую руку Гарри в свою. Это пошловато и легко. Он переплетает их пальцы, теплые и мягкие. И они улыбаются друг другу. Это кажется настоящим и прекрасным. Потому что в этой яркой, красочной комнате есть надежда. И грудь Драко наполнена прекрасным счастьем.