Flightless Bird

Гарри/Прошлое. Дорогой Гарри, Прошло несколько недель с тех пор, как я видел тебя или слышал о тебе. Ты не ответил ни на одно из моих электронных писем. Я беспокоюсь о тебе. Почему ты не хочешь поговорить со мной? Разве тебе не понравилось наше путешествие? Я хотел еще раз поблагодарить тебя за то, что ты сопровождал меня в Киев. Я говорил всем вашим инструкторам, каким хорошим мальчиком ты был и как сильно произвел на меня впечатление. У тебя такой большой потенциал, Гарри, но мы с тобой оба знаем, что этого потенциала недостаточно. Твой талант сырой и нерафинированный. Ты далек от того, где тебе нужно быть, когда дело доходит до техники. Обычно я этого не делаю, но хотел бы пригласить тебя пожить со мной в Париже летом, чтобы я мог лично наставлять тебя. Это неортодоксально, но думаю, что тебе пойдет на пользу индивидуальное внимание и мои связи здесь, в Париже. Не думаю, что большой шумный класс - подходящая учебная среда для такого чувствительного мальчика, как ты. Я знаю, что тебе нужно, Гарри. Я тебя понимаю. Если ты будешь послушным и будешь усердно работать под моим руководством, смогу сделать тебе карьеру твоей мечты. Смогу найти тебе место в любой компании мира. Очень надеюсь, что ты рассмотришь мое предложение. Мне бы не хотелось, чтобы весь этот замечательный потенциал пропал даром! С нетерпением жду твоего ответа. Твой, Алекc. P.S. Прости меня, мой любимый. Я никогда не хотел причинить тебе боль. На этот раз все будет по-другому. Я обещаю x. На карточке было восковое крыло с красной ягодой во рту спереди. Мадам Лесоваж пересекла студию и убрала прядь седых волос в пучок. - Ну и что? Мы были одни в студии. Бошамп попросил ее передать открытку лично, чтобы убедиться, что я ее прочитал. Я удалил все остальные его электронные письма и выбросил предыдущие письма нераспечатанными. - Он хочет наставлять меня в Париже этим летом. - О, Гарри, это замечательно! - Она прикрыла рот рукой и гордо положила руку мне на плечо. - Ты собираешься позвонить ему или написать ответ? - Мадам, могу я задать вам вопрос? - Она кивнула. - Какая лучшая танцевальная компания в мире? - Ну, балет Парижской оперы - самая старая, но Большой театр, безусловно, самая большая - слово "Большой" по-русски означает "большой" - и у неё самая богатая история. Именно там состоялась премьера "Лебединого озера" Чайковского. Я на мгновение задумался над этим. Она скрестила свои длинные тонкие руки, ее острые локти торчали из боди, как две стрелы. - Ты должен отнестись к этому предложению очень серьезно, Гарри. За последние несколько месяцев ты значительно улучшился, но тренировка с кем-то вроде Алекса может быть разницей между танцами для такой труппы, как Большой театр, и танцами для какой-нибудь крошечной региональной в Лидсе. - Он хочет меня на все лето,- женщина убрала локоны с моих глаз и приподняла мой подбородок. - Я знаю, дорогой. Ты хочешь вернуться домой и повидаться со своей семьей и друзьями, не так ли? Но это те жертвы, на которые мы должны пойти ради этой профессии. Меня забрали у родителей, когда мне было всего семь лет, чтобы я училась в Школе танца оперы в Париже. Мадам была прима-балериной и танцевала для трупп по всей Европе, включая Большой театр. - Я подумаю об этом,- она недоверчиво покачала головой. - Это возможность, которая выпадает раз в жизни, Гарри. Каждый мальчик в школе убил бы, чтобы занять твое место. - Вот что они сказали о моей поездке в Париж и Киев... - И они были правы. Посмотри на себя сейчас! У тебя есть возможность быть частным наставником Александра Бошампа в течение всего лета. И не могу придумать большей чести. - Я отвечу ему, - произнес я, изо всех сил стараясь улыбнуться. Вместо того, чтобы выбросить письмо, как делал со всеми остальными, сунул его в задний карман. *** Я потащил ноги в кафетерий, не был голоден, но пропустил завтрак и ужин накануне вечером. Мне нужно было что-то положить в желудок, чтобы пережить этот день. Пробирался сквозь толпу студентов в коридоре. Толпы казались больше и оживленнее с тех пор, как я вернулся из Киева. Больше не мог позволить себе роскошь игнорировать других людей и их тела по отношению к моему собственному. Их голоса усиливались в моей голове. Я погрузился в их разговоры и мелкие драмы в отношениях. Раньше это был мой голос. Раньше это были мои драмы. Теперь казалось, что все они живут в цвете, а я - в черно-белом. И был призраком на другом плане существования. Настроенный на другую частоту. В очереди в кафетерии взял свой поднос и заранее приготовленную тарелку с тушеной курицей и овощами из-под нагревающихся ламп. Когда бродил вокруг в поисках места, лицо Луи сразу же бросилось мне в глаза. Должно быть, он только что вышел из душа. Его щеки были розовыми, а волосы мягкими и пушистыми. Он был в середине рассказа, глаза его горели озорством, рот кривился в кривой усмешке. Его окружали друзья - Зейн, Лиам, Джиджи и Элеонор - и он был счастлив. "Я сделал это", - подумал я. Он будет счастлив и будет жить нормальной жизнью, потому что защитил его. Это было единственное, что мне в себе нравилось. Неловко огляделся в поисках места, где бы присесть. Все места в кафетерии были заняты, кроме одного. Они бы не оставили это место для меня, не так ли? Никто из них не разговаривал со мной с тех пор, как я вернулся из Киева. Границы были подведены, и все они решили встать на сторону Луи. Но пустой стул рядом с ним заставил меня задуматься. Может быть, они изменили свое мнение обо мне. Может быть, они давали мне второй шанс. Я подошел к столу, и их смех сменился тишиной. - Ничего, если посижу здесь? Я не буду вас беспокоить. - Луи повернулся к Элеонор. - Ты что-нибудь слышала? - девушка смотрела сквозь меня, как будто я был невидимкой. - Нет, ничего, - ответила она, желая подыграть в его жестокой игре. Они с Луи постоянно ссорились, но она бы подралась за него на ножах, если бы он попросил ее об этом. Парень внушал людям такую преданность. - Зейн, ты что-то слышал? - он положил ноги на пустое сиденье и сказал: - Нет. Лиаму было неловко, но он никогда бы не бросил вызов Луи. Джиджи признала меня, но послушно промолчала. Мои щеки горели, когда вся столовая смотрела, как я ухожу, отвергнутый моими бывшими друзьями. Я взял свой обед во двор. Было слишком холодно, чтобы есть на улице, но это было либо так, либо есть стоя, когда все смотрят. Сидел под деревом, ветер покусывал мои пальцы. У меня так похолодели руки, что я не смог доесть и скормил овощи зимним птицам, которые столпились вокруг меня. Затем достал карточку Бошампа. Перечитал его дюжину раз. "Я знаю, что тебе нужно, Гарри." "Я тебя понимаю." "Прости меня, мой милый." "Я никогда не хотел причинить тебе боль." "На этот раз все будет по-другому." *** Я пошел в студию, чтобы немного попрактиковаться перед началом занятий. Именно эти занятия частной практикой были для меня самыми полезными. Теперь, когда я проработал в RBS почти год, у меня появилось хорошее представление о своих сильных и слабых сторонах. Хотел искоренить эти слабости. Исправления моих инструкторов, которые заставили меня плакать, когда я впервые пришел в RBS, сейчас на меня не повлияли. Мне нужна была гораздо более твердая рука. Я превратил себя в своего лучшего и худшего учителя. Разделся до колготок и осмотрел себя в зеркале. - Уродливый. Я практиковался в поворотах, нарушая инерцию своего пируэта, замечая слишком медленно. - Глупо. Перешел в арабеску и потерял равновесие. - Жалко. Затем попытался совершить прыжок, но мое колено дрожало, и я споткнулся. Кричал на себя в зеркало и бил себя по бедру снова и снова, пока на нем не остался пульсирующий рубец. - Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! *** В тот день днем встретил Зейна в кампусе. Под мышкой он нес стопку книг. На нем был вязаный свитер кремового цвета, из-за которого его блестящие черные волосы и темные глаза выделялись на фоне всего двора. Он направлялся к Джебсену, а я шел в Волчий дом. Парень подбежал ко мне и схватил меня за запястье. - Гарри, я сожалею о сегодняшнем обеде, - я пожал плечами. - Все в порядке. - Нет, это не так. Луи... Ему было так больно. Он так зол. - Понимаю, - какое-то мгновение мы стояли в неловком положении. - Мы можем как-нибудь потусоваться, если хочешь, - проговорил он. - Нет, Луи бы это не понравилось, - Зейн начал уходить, когда я остановил его. - Подожди! - брюнет обернулся. - Могу я одолжить несколько твоих книг? *** Моя соседка по комнате в Волчьем доме съехала вскоре после того, как я вернулся. У меня были ночные кошмары, и она не могла заснуть из-за моих криков, поэтому переехала к подруге. Теперь комната была в моем полном распоряжении. Там было не так хорошо, как в комнате Луи. Она была крошечной, а окно выходило на кирпичную стену. Но, как и в моей комнате с ним, стена была усеяна памятными вещами Бошампа. Рядом с кроватью я приколол программы из "Лебединого озера" и современного балета, которые мы вместе смотрели в Киеве. Рядом с этим приколол открытку, которую он прислал мне, с восковым крылом на лицевой стороне, пожирающим красную ягоду. Не знаю, почему мне нравилось смотреть на эти вещи. Может быть, это было потому, что они причинили мне боль, и, как и мое колено в студии, боль составляла мне компанию. Зейн постучал в мою дверь в начале девятого той ночью. Я был удивлен, что он действительно появился. Парень принес книги, которые я просил. "Анна Каренина", "Война и мир", "Преступление и наказание", "Доктор Живаго", "Братья Карамазовы" и биография Чайковского. - С чего это вдруг у тебя такой интерес к России? - Я еду в Москву танцевать для Большого театра,- Зейн приподнял тяжелую бровь и провел рукой по волосам. - Гарри, это здорово, что ты мыслишь масштабно, но, может быть, тебе стоит начать с более реалистичной цели, например, с региональной балетной труппы. - Нет, Большой театр - самый лучший. Это должна быть та компания, - он продолжал смотреть на меня, как на сумасшедшего. - Как он себя чувствует? - спросил я, плюхаясь на нижнюю койку. - В основном грустит. Он делает храброе лицо, когда ты рядом, но все еще не оправился от того, что ты с ним сделал, - я провел пальцем по тусклому краю одного из романов. - Он переживет это. Это была просто глупая поездка,- Зейн сел рядом со мной на кровать. - Ты думаешь, его волнует поездка? Если бы кто-то другой сделал это с ним, он бы уже давно это пережил. Он заботится о тебе. Ты был его лучшим другом и ударил его ножом в спину. - Я знаю. - Почему ты отнял это у него? - Вспомнил все те отвратительные вещи, которые позволял Бошампу и его друзьям делать со мной. - Я это заслужил,- Зейн похолодел от моего ответа. - Ты все еще можешь это исправить, Гарри. Он хочет, чтобы ты это сделал. - Да, он действительно протянул руку сегодня за обедом, - Зейн взял книгу из моих рук. - Он вел себя как сопляк, потому что, ну, он и есть сопляк. Но он хочет, чтобы ты вернулся, просто не знает, как снова тебе доверять. Разве ты не можешь извиниться? Я сжал руки в кулаки. Нет, я бы, блять, не стал извиняться. Не сожалел и поступил правильно, знал об этом Луи или нет. Я знал это. Это было все, что имело значение. Не собирался отказываться от последней капли достоинства. Моя жертва ради Луи - это все, что у меня осталось от прежнего "я". - Думаю, мы оба знаем, что ему лучше без меня. Зейн ничего не сказал, потому что знал, что это правда. *** На следующий день в классе заметил пустое место рядом с Луи за стойкой. Он поставил вторую бутылку с водой на землю рядом со своей и осторожно повесил дополнительное полотенце на стойку над ней. Он хотел, чтобы я занял это место? Неужели сохранил его для меня? Это могло быть предложением мира, молчаливым намеком на прощение. Я подошел к нему, и он затаил дыхание. Не собирался попадаться на это дважды и продолжал идти, занял место сзади. Занятие было однообразным, многолюдным и отвлекающим. У меня от этого разболелась голова. Как только прозвенел звонок, я бросился к двери. Бошамп был прав. Мне не место в оживленном классе. Мне нужно было уединение, если я собирался заняться какой-либо реальной работой. Луи стоял у меня на пути, и вместо того, чтобы ждать, пока он выйдет через дверь, я сбил его с ног. - Эй, смотри, куда идешь! - Ты что-то сказал? - я усмехнулся, проходя мимо него. Не успел я пройти дальше по коридору, как почувствовал, как острые ледяные пальцы впились мне в затылок. Мадам. - Ты уже ответил Алексу? - Еще нет. Она потащила меня в свой кабинет, который когда-то тоже был кабинетом Бошампа. Мой желудок скрутило при мысли о том, что делал с ним в этом месте. Мадам подошла к своему столу и достала кусок хрустящей белой бумаги и ручку. Она подтащила стул и велела мне сесть. - Ты собираешься ответить на письмо Александра прямо сейчас, - приказала она со своим сильным французским акцентом, который становился все более заметным, чем больше женщина злилась. - Ты ведешь себя грубо, Гарри. Он был очень добр, что взял тебя в две поездки в прошлом семестре. Ты обязан быть с ним хотя бы вежливым, - она откинулась на спинку стула. - Ты знаешь, последний студент, которого он наставлял на лето - Ханс Фауст, так и не вернулся в RBS. Он продолжал тренироваться с Бошампом и получил место в балете Парижской оперы еще до того, как его одноклассники закончили школу. Я знал, что Ганса, как и меня, взяли в одну из особых поездок Бошампа, но не знал, что затем он решил жить с ним. Если бы кто-нибудь знал, что с ним случилось, они, возможно, осудили бы его за это решение, но я это понимал. После того, что Бошамп сделал со мной, я чувствовал себя так, словно меня вырвали из этого мира. Мне нигде не было места. Единственным человеком, который знал, через что я прошел, кто понимал меня, был сам Бошамп. Он был ядом и противоядием. Я впервые представил себе Ганса в квартире Бошампа в Париже, испуганного и одинокого, таким же, каким был я. Никогда не встречал Ганса, но также никогда не чувствовал себя ближе ни к кому в своей жизни. Мне хотелось вернуться через пространство и время, взять его за руку и сказать ему: "Я тоже здесь. Я существую и тебя понимаю. Ты не одинок." Я взял позолоченную ручку мадам. Дорогой мистер Бошамп, Спасибо вам за ваше письмо и за то, что в прошлом семестре возили меня в Париж и Киев. Это было ужасно любезно с вашей стороны. Я никогда не забуду этот опыт. Однако, боюсь, мне придется отклонить ваше приглашение в Париж этим летом. Вы правы. Я талантлив. У меня действительно есть потенциал. Собираюсь танцевать для лучшей балетной труппы в мире. Собираюсь стать лучшим танцором в мире. Собираюсь стать лучшим танцором, чем вы когда-либо были, и я собираюсь сделать это без вашей помощи. Искренне, Ваш Особенный Мальчик. Я сложил листок бумаги и сунул его в конверт, протянивая его мадам. Она улыбнулась, ожидая услышать, что я решил. - Отправьте это по почте. Сожгите его. Мне плевать, - вышел из ее кабинета и вернулся в студию один.