Эндрю и я

Мама, подпоясанная клетчатым передником, стояла посреди кухни и улыбалась. Поднос в её руках ломился от печенья самых разных форм и размеров. Чего здесь только не было – ёлочки, снежинки, звёзды, снеговики и олени с разветвленными рогами. Я хотел подойти и взять одно, сделал шаг, потом ещё и ещё, но нисколько к ней не приблизился. Раздалось надрывное мяуканье, хотя я точно помнил – кошки у нас нет. Я начал озираться в поисках источника звука, а когда повернулся обратно, мама пропала. Кот замяукал снова, я потянулся и разлепил веки. Усатая морда нависала надо мной с видом осуждающим и мрачным. Я погладил Сэра по загривку, но настроение его отнюдь не улучшилось. Требовались более кардинальные меры. Временами этот полосатый хитрюга ужасно напоминал мне Эндрю. Стараясь двигаться бесшумно, я откинул одеяло и неохотно выполз из кровати. Эндрю, заворочался, забормотал, но так и не проснулся. На кухне я вскрыл коробку и насыпал котам сухой корм. Король тотчас громко захрупал подушечками со вкусом индейки. Сэра, однако, такой поворот событий не удовлетворил, и он заорал ещё более истошно. - Тише, - попытался я его утихомирить, но кот не внимал моим словам. - Вот шкура! – выругался я и полез за банкой кошачьих консервов. Сэр жадно накинулся на паштет с утиной печенью (чёртов манипулятор). Угостив заодно и Короля, я извлёк из холодильника замотанное в пищевую пленку тесто. Возможно, мама приснилась мне именно потому, что вчера вечером я запланировал приготовить печенье. Ёлки у нас с Эндрю не было, праздники мы отмечали по-своему. Но сейчас, во второе Рождество в нашей квартире, мне захотелось чего-то особенного, какого-то сказочного духа. В последнем матче наша команда одержала победу с разгромным счетом. Мы справили выигрыш с ребятами и тренером, а после - разлетелись в разные концы страны. Товарищи по клубу звали нас к себе на Рождество и Новый год, но мы отказались. Я слишком любил наш собственный дом и постоянно скучал по нему, находясь в разъездах. Эндрю также не горел желанием принимать приглашения в гости. Я предложил собрать у нас бывших Лисов, но Эндрю идею не поддержал. Когда я впроброс упомянул об этом за ужином, он лишь поднял брови и что-то неразборчиво пробубнил. Я не настаивал, не желая давить. Провести выходные вдвоём с Эндрю и нашими котами – меня тоже вполне устраивало. Я развернул пленку и втянул носом запах корицы, имбиря и какао. В стенном шкафчике я нащупал скалку, параллельно отыскивая в закладках смартфона рецепт шоколадной глазури (другую Эндрю ни за что не оценит). Спустя полчаса, когда я увлеченно вдавливал железные формочки в раскатанную тягучую массу, передо мной, уже полностью одетый, появился Эндрю. Он на секунду задержался, придирчиво оглядел неровные фигурки, а затем молча проследовал к выходу. - Ты куда? – удивился я. - Я ненадолго, - вместо ответа бросил он. - А как же завтрак? – растерянно уточнил я ему в спину. - После! Перехвачу по дороге кофе. Дверь оглушительно захлопнулась. Я заварил чай, гадая, куда Эндрю понесло в такую рань, да ещё и без меня. *** Я заталкивал в духовку третий по счёту противень, когда ключ в замке со скрежетом провернулся. Сначала я увидел только пушистые сосновые ветви, торчащие во все стороны, за ними в комнату ввалился Эндрю. Резкий запах хвои и смолы тут же заполнил помещение, перебив даже пряный аромат выпечки. Эндрю скинул облепленные снегом ботинки прямо посреди ковра и аккуратно уложил под окно сосну внушительных размеров. - Иди сюда и держи, - скомандовал он, притащив следом специальную подставку. Я ухватился за колючий ствол, а Эндрю ловко закрутил пластиковые болты и плотно установил дерево, проверив предварительно, чтобы оно не шаталось. Я оторопело таращился то на Эндрю, то на сосну. С большим трудом мне удалось сдержать первое побуждение и не засыпать Эндрю расспросами: почему он всё же решил изменить своим правилам, как дотащил такую махину и каким образом она вообще уместилась в наш компактный лифт. - Чем мы будем украшать? У нас ведь нет игрушек… – обретя дар речи, поинтересовался я. Эндрю неторопливо прошествовал в коридор, приволок три блестящие коробки с разноцветными шарами, гирляндами и мишурой и беспощадно швырнул на диван. - Теперь есть, - невозмутимо констатировал он и направился к кофеварке. Я подал его кружку и продолжил помешивать шоколадную массу, пряча наползающую на лицо улыбку. - Дай попробовать, - приказал Эндрю, вырвав меня из приятных раздумий. Я послушно зачерпнул глазурь деревянной ложкой и хорошенько подул. Эндрю подозрительно сощурился, потом распробовал и выхватил у меня ложку. Любовь Эндрю к сладкому и в особенности к шоколаду всегда забавляла меня и одновременно тревожила. Я пристально следил, чтобы он не заменял обеды мороженным, а ужины пончиками. Из-за этого у нас порой случались ожесточенные перепалки. - Для печенья ничего не останется! - возмутился я, попытавшись отодвинуть его от плиты. Эндрю поднял голову и недовольно на меня воззрился - его рот и подбородок оказались сплошь покрыты тёмными подтеками. Недолго думая, я склонился к нему и тщательно собрал языком весь шоколад. Эндрю странно на меня посмотрел, обмакнул в глазурь указательный палец, провел над моей верхней губой и прикусил её в жадном поцелуе. Я вспыхнул, прижал его к себе, аккуратно направил ладони ему под свитер, провел кистями от лопаток до поясницы. По позвоночнику Эндрю побежали мурашки, он впился мне в шею, задрал футболку, спустился к груди, зубами прикусил соски. Я откинул голову, дыхание сбилось, между ног горело. Эндрю снова потянулся к глазури, я перехватил его руку, прочертил языком по пальцам, пристально глядя ему в глаза. Зрачки Эндрю потемнели, он дернул меня за ворот, ткань треснула. Я стянул с него свитер, расстегнул ремень. Я хотел опуститься на колени, но Эндрю подхватил меня под бедра и отнес в гостиную. Мы упали на диван, спихнули на пол ёлочные украшения, и продолжили целоваться и торопливо стаскивать друг с друга одежду. - Да или нет? – хрипло спросил Эндрю, когда на нас обоих ничего не осталось. Желание сдавливало грудную клетку, до боли билось между бедер. - Да, Эндрю, да, - простонал я, почувствовав, как он с силой сжимает меня внизу живота. Эндрю оценивающе меня изучил, затем приподнялся и развернулся. Он встал надо мной, я жадно вобрал губами его член, он обхватил ртом - мой. Ноги мои дрожали, я придерживал Эндрю и аккуратно двигал головой. Я давился стонами и ласкал его, возбуждаясь еще сильнее при звуках его прерывистых выдохов. Я ощущал его ожесточенные поцелуи и почти терял сознание. Эндрю прерывался, позволял ненадолго прийти в себя, и принимался за меня вновь. - Ты готов? – наконец прорычал он. - Да, - отозвался я. Эндрю подался вниз, привлёк меня к себе, стиснул мои ягодицы. Тело прошило колкой судорогой, я кончил, ощущая, как во рту разливается знакомый вкус. Эндрю улегся рядом, я прильнул к нему, стремясь не отпускать от себя, как можно дольше. Духовка пронзительно запищала - ещё чуть-чуть и от печенья остались бы одни угольки. - Тебе нужно побыстрее разобраться со стряпней, - заметил Эндрю, окидывая взглядом сосну, занявшую почти всю гостиную. - Это может подождать, - возразил я. В тот момент брошенный на полу мобильник Эндрю глухо завибрировал. В сообщении от Ники говорилось, что их с Эриком самолет приземляется в 7:15. - Ники с Эриком прилетают к нам в гости? – ни на шутку изумился я. Эндрю хмыкнул и стал одеваться. Вернувшись на кухню, я обнаружил в своём телефоне смски от Мэтта с Дэн и Робин: все они обещали прибыть ровно в 9. - Что всё это значит? – недоумевал я. Эндрю опять без зазрения совести поглощал глазурь и ответом меня не удостоил. Через пять минут упало послание и от Кевина. Дэй оповещал, что опоздает, но не больше, чем на полчаса. - Ты всех пригласил? – допытывался я, дергая Эндрю за рукав. - Рене с мужем в Бенине на благотворительной миссии, Элисон едет к родителям. Остальные будут, - равнодушно отчитался Эндрю и включил чайник. Сэр интенсивно тёрся о его ноги, оставляя на джинсах клоки длинной светлой шерсти (линька была в самом разгаре). - Но ты же не хотел… - ошеломлённо начал я. - Хотел - ты, - пояснил Эндрю, - Кстати, Аарон тоже приедет, так что сильно не радуйся. Я ухмыльнулся и шагнул к нему, стараясь не задеть кота. - До 7 ещё уйма времени, - прошептал я, прижимаясь к его тёплым губам со вкусом шоколадной глазури.