Plague of fire

Утро у Милли выдалось тяжким. Голова изнывала от похмелья, а столь короткий сон и испытанный стресс, укрепившийся в организме за последние несколько часов, не дали отдохнуть физически; о моральном состоянии и вовсе можно молчать. Элоиза пыталась несколько раз выведать о случившемся, даже за завтраком не упустила шанса задать пару вопросов, в ответ лишь получая краткость и желание обсудить всё потом. Сообщение Томаса также было проигнорировано; для того, чтобы переварить всё увиденное, Милли требовалось время. Он не был виноват в том, что выбрал именно Линдси, однако именно её появление после долгой пропажи стало отправной точкой всего непонятного, что произошло позднее. Взаимоотношения Милли и Гарри не подлежали какому-то объяснению. Она искренне злилась на него за упоминание подруги, за неуместную язвительность и желание опошлить каждое действие. При этом была благодарна за возможность увидеть родной дом, наверное, в последний раз; за волнообразное молчание, окутывающее своей нежностью, изредка прерываемой ледяным напором; за тёплые прикосновения и мягкие волосы, вобравшие в себя всю тревожность и беспокойство, когда это было так необходимо. Да даже потерянные пять тысяч этим утром казались такой мелочью, несмотря на то, что внутренняя обида от бездумных действий всё же преследовала по пятам. Проверить счёт в приложении Милли почему-то не догадалась; не хотела лишний раз огорчаться. Гарри же питался столь невинной реакцией женского тела, разыгрывал сценки, провоцировал её, выводил на эмоции. Был уверен, что в какой-то момент ему просто надоест, а когда получится вытащить из Миллисент всю информацию, то о девушке и вовсе можно будет позабыть. Каким же глупцом он был. Сотрудники компании WoodGulp прибывают в конференц-зал немного ранее оговорённого времени. Милли занимает самое ближайшее место к руководителям, следом садятся Элоиза, Джон и Адриан. Минут через десять подходят Ребекка, Итан и Томас, а ещё минут через пять Зейн и Гарри, занявшие места напротив Элоизы и Милли. Как удачно. Близкое присутствие Стайлса меня напрягает, хоть и облегчает ситуацию, поскольку я бы не выдержала столь сильного напора Томаса, пропитанного отчаянием и оставленного без ответа и хоть какого-либо внимания за это утро. Основная масса предпочитает обсудить прошедший вечер, я же молча наблюдаю за осенним городским пейзажем через до блеска начищенные панорамные окна. Серость, словно вся насыщенность была выкручена до минусовой отметки, идеально гармонирует с чёрно-белой мозаикой коврового покрытия, светлыми стенами и тёмными стульями. Блёклость интерьера разбавляется лишь выбивающимися из общей картины высокими и тонкими бокалами на длинной ножке, содержимое которых по цвету было схоже с солнечными лучами. От одного только вида алкоголя начинает немного тошнить. Надеюсь, что головная боль связана скорее с пасмурной погодой, чем с тем количеством спиртного, что было залито в организм, потому что сто шестьдесят миллилитров шампанского кажутся сейчас крайне лишними. Удивительно то, что сон был спокоен и сладок, без единого намёка на кошмары и пробуждение в холодном поту. — Коллеги, — высокий мужчина средних лет первым нарушает тишину, воцарившуюся с приходом руководителей двух компаний. Я совсем в себя ушла и не заметила, как резко началось обсуждение. — Меня зовут Робин, и я являюсь действующим директором компании Liquared. Рад приветствовать вас в стенах сети отелей Adelin, так называемого детища моей любимой жены, — Гарри еле заметно закатывает глаза, слушая отцовскую речь. — Немногие из вас знают, но ещё в далёком детстве мы с мистером Гудманом разделяли вместе детские площадки, затем школьные парты, пересекались на университетских лекциях... На секунду мужчина останавливается; складывается впечатление, что ему удалось уловить еле слышное проглатывание слюны, которое Милли далось с трудом. Она совсем не готова была услышать такое откровение. Рой с опасением наблюдает за дочерью друга. Жалеет о том, что не сообщил раньше. Робин Стайлс был неотъемлемой частью популярной некогда в своих кругах троицы Эдинбургского университета вместе с Гудманом и Айвеном Блэком, отцом Милли. Их семьи даже проводили время вместе, когда дети были совсем малыми, правда, воспоминаний таких у них не осталось. Вчерашним вечером Рой умолял Робина ничего не рассказывать, не хотел ворошить прошлое; боялся, что Милли начнет расспрашивать того о своей матери, снова затеет эту дурацкую игру в детектива, отрицая произошедшее. Очевидно, Стайлс-старший воспринял просьбу по-своему. Не смог устоять, разглядывая дочь Грейс. Слишком уж сильно она была похожа на мать, которую Робин тайком любил в университетские годы. Я хмурюсь, борюсь с желанием встать с кресла и начать выяснять отношения прямо здесь. Почему Рой никогда не рассказывал он нем? И почему не рассказал сейчас? Не мог же он так старательно отказываться от содружества с компанией, которой управляет его старый знакомый. Разве что между ними не происходило чего-то странного. Но что?! — Несмотря на то, что пути наши со временем и вовсе разошлись, я был несказанно рад, когда узнал, что мой бывший товарищ решил развивать своё дело. Вчерашний вечер был полон сюрпризов... Я еле сдерживаю нервную улыбку, когда взгляд машинально падает на Томаса, чьё внимание с тех пор, как он вошёл в конференц-зал, было приковано только ко мне. Лёгкое соприкосновение глазами, и я тут же теряюсь в самодовольных изумрудах Гарри, окруженных небольшими языками змей, победно ликующих тому, что остаток вечера принадлежал именно ему. — И когда Рой предложил мне заключить союз, я и подумать не мог об отказе. Рой... — Робин кивает головой, позволяя коллеге продолжить начатую речь. — Кхм, — чуть откашлявшись, встаёт со стула и поднимает вверх бокал шампанского, — не ожидал, что ты начнёшь своё выступление именно так, — коряво улыбается, бросив секундный взгляд в сторону меня. Отвечаю ему ожидаемыми чуть приподнятыми бровями и лёгкой ухмылкой, намекая на то, что удивлена не меньше его. Рою придётся многое объяснить, ведь он даже не удосужился предупредить Айвена, что собирается возобновить общение с Робином. Отчасти, он не считал это необходимым, поскольку рассматривал их взаимодействие лишь с рабочей стороны, однако всё же внутренне сомневался и жалел, что утаил столь внезапную новость. И сперва ему нужно было объяснить всё Миллисент, чтобы та не решилась расспросить отца. — Я обычно не столь красноречив как Роб, поэтому просто примите мои поздравления! — вытягивает руку с бокалом вперёд, от чего все присутствующие тут же встают со своих мест и повторяют за ним. — Хочу пожелать, чтобы в общем деле нам сулила Фортуна, а Фемида всегда была на нашей стороне! Речь завершается громкими аплодисментами и звоном стекла, неприятно резонирующем где-то в барабанных перепонках Милли, от чего виски начинают пульсировать сильнее. Жидкость обжигает горло, оставляя после себя аромат белых цветов, мёда и минеральных оттенков, на смену которым приходят тона свежих тропических фруктов. Не хватает только устриц, белого мяса и сыра Камамбер — вуаля, идеально свидание готово. Когда бокалы опустошаются до дна, присутствующие занимают привычные места. Я не упускаю возможности рассмотреть Робина детальнее, пытаясь вспомнить его лицо на давних фотографиях в альбоме Роя, который с интересом изучала в подростковом возрасте, желая отыскать на снимках своих родителей; история их знакомства началась ещё со школьных времён. Не получается. Мужчины продолжают обсуждение заключённой сделки, а я машинально отвлекаюсь на лёгкую вибрацию в кармане брюк. Аккуратно достаю телефон, одно сообщение от неизвестного номера. 9:25 Долго будешь пялиться на моего отца? Отправитель не вызывает вопросов; сам себя выдаёт прожигающим взглядом, изначально не позволяющим различить своё настроение. Лёгкая ухмылка, появившаяся на его лице, на что я тут же обращаю внимание, вспоминая их сладость, даёт понять, что вопрос его вовсе несерьёзен и задан с целью «доебаться».

9:26

Ты идиот?

Закатываю глаза и отправляю наспех напечатанное сообщение. Показательно убираю телефон в карман, не желая больше участвовать в этом цирке в отличии от Гарри, сообщения которого продолжают отдавать неприятной вибрацией по ляжке. Еле заметно отрицательно качаю головой, показывая ему, что не намерена отвечать, на что получаю лёгкий толчок ботинками о туфли под столом. Очевидно, что Гарри весело, и мысленно он радуются, что не перепутал, попав именно в цель. Элоиза тем временем аккуратно касается ладони, привлекая моё внимание; заметила всё же. Тихо спрашивает: «Всё в порядке?». Я утвердительно киваю, прижимая в этот момент ноги ближе к стулу. Мышцы начинают тихонько изнывать, желая оставаться в вытянутом положении. Нет, я просто перетерплю. Чтобы Гарри, наконец, отстал, поддаюсь искушению вычитать очередную ересь на экране и достаю телефон. 9:27 Не знал, что тебе нравятся мужчины постарше 9:28 А я, между прочим, старше тебя Последнее предложение служит неким спусковым механизмом; воспоминания о его тёплых ладонях на щеках, разгоряченном дыхании, ласкающем шею, мягких волосах, обвивающих пальцы, вспышками всплывают в мыслях, отчего щёки обретают багровый цвет, совсем выбивающийся из цветовой гаммы мероприятия. На экране появляется следующее сообщение: 9:28 Не смущайся, смелая, мы можем повторить Градус терпения начинает потихоньку зашкаливать, а все его действия в машине и отеле теперь кажутся мерзкими, совершенными из-за банального желания высмеять. Делаю вид, что всё вышесказанное более неинтересно, отправляя ему короткое:

9:29

Отъебись, Стайлс

Ответ приходит почти моментально: 9:30 Надо было оставить тебя там Впервые за долгое время перевожу взгляд с телефона на него. Поджимаю губы, изображая подобие улыбки; глаза обретают лисий прищур. Только недалёкий не поймёт, что гримаса искусственная. Не глядя в экран, пальцы, благодаря мышечной памяти, сами набирают текст:

9:31

Надо было

Но ты же не можешь от меня отлипнуть

Гарри с отвращением закатывает глаза и убирает телефон в сторону, словно недоволен тем, что ему не удалось вывести меня на эмоции. Удалось, просто желание скрыть их, будучи в окружении целой толпы, превышает желание развивать ещё один бесполезный конфликт. Правда, его больше волновало последнее сообщение, отбрасывая в воспоминания о том дне, когда он посчитал её неприметной мышью. Мириться с мыслью, что мышь эта, возможно, оказалась белой, среди всех остальных серых, Стайлс отказывался. — Милли, — хриплый мужской голос вырывает обратно в реальность, — ты будешь работать в паре с Гарри, — добавляет Робин, хлопая сына по плечу. — На вас лежит ответственность по созданию внешнего вида изделия и основные дегустационные моменты. «Просто замечательно». Всё, как пророчила ей подруга, сидящая рядом. Гудман начинает заметно нервничать. Они обговаривали такие детали лишь мельком, и Робин был уж сильно настойчив, когда предлагал кандидатуру своего сына, уверяя в его блистательнейших способностях. — А я не могу поработать в одиночестве? Или взять себе в пару Элоизу? — в нотках голоса Гарри слышится недовольство. Хоть Милли и покорила его богатыми знаниями в первую их встречу, разделять с ней рабочее пространство он не хотел. Просто не выдержал бы постоянного нытья и мелькающего лица рядом. Единичные встречи под околдовывающим спиртным ему нравились куда больше, или, быть может, он начинал понимать, что Милли появляется в его мыслях после такого чаще. От того-то и хотел выкинуть её из головы, отрицая любую заинтересованность, кроме той, что направлена была на усмирение эгоизма и на поиск важного, связанного с Томасом. Непонимание происходящего от сидящей рядом с Милли девушки чувствуется крайне сильно; Зейн в этот момент толкает локтем своего соседа, что заметно только им двоим. Ревнует что ли? — Нет, Гарри, Элоиза и Ребекка займутся продвижением. Мы оба знаем, что они лучшие в этом деле. И никаких возражений, — Робин произносит речь более сдержанно и сердито. Милли ощущает очередную вибрацию, точно зная, что её новый напарник явно огорчён поставленными условиями. Теперь уже язвить хочется ей. Присутствие Стайлса-младшего на основных рабочих процессах не внушает особого доверия и спокойствия, а потому она тянется в карман за телефоном с непреодолимым желанием послать его куда подальше. Понимание, что выводы были поспешны, приходит практически моментально. 9:40 Как быстро ты переключилась, Миллисент Не дав мне даже объясниться 9:41 Очень жаль — Томас, — его имя звучит уже наяву, а не только в мыслях Милли, — ты, Джон и Зейн контролируете основное производство, закуп необходимого и ведение отчётности перед контрагентами, — мистер Гудман продолжает за Робином распределять обязанности. Милли впервые задерживает свой взгляд на Томасе дольше обычного, замечая, как он в течение нескольких секунд смотрит на Роя, кивает головой и продолжает изучать её. Складывается ощущение, что роговица его блестит вовсе не от ярких белёсых ламп, а от подступающих от отчаяния слёз. Неприятное, злобное чувство чужой обиды и несправедливости еле преследует Милли по пятам. — Итан, Адриан, на вас вся финансовая деятельность. Устраивает? Гарри в замешательстве разводит руками, услышав подобный вопрос, чем вызывает улыбку у сидящих; его ведь о таком никто не спрашивал. — Всё супер, мистер Гудман, — Итан расплывается в широченной улыбке, — и мистер Стайлс, — добавляет Адриан. — Рады слышать, — мужчины произносят почти в унисон. — Мистер Гудман, — Хант чуть приподнимает свободную от гипса руку, привлекая внимание к себе. Подобное отвлечение становится для Милли отличным поводом напечатать Томасу хоть что-нибудь, только бы не держать его в неведении из-за подступающего чувства вины, которое присуще должно быть здесь только ему. И несмотря на то, что, «возлагая вину на кого-то», как однажды говорил Лиам, «ты подрываешь собственную решимость что-либо изменить», ей до сих пор неприятно от внезапных вспышек прошедшего вечера, где губы его касались той, что плевалась позднее ядом во всё живое. Она бы назвала это ревностью, будь на её месте любая другая, и, возможно, отпустила бы всю ситуацию ещё в момент, когда застала их в баре. Жаль только, что ею оказалась Линдси, желающая поглубже вонзить уже находившийся в спине нож, изначально принадлежавший именно ей.

9:50

Мне нужно время, Томас

Обратного ответа не следует, словно он воспринял слова буквально, не желая тревожить совсем. Внутри закралась надежда на понимание с его стороны, иначе мысли о собственной гордости и непринятии ситуации, от чего ему делается только больнее, сожрали бы Милли живьём, что прибавило бы Лиаму ещё больше забот, а ей — количество посещений в месяц. — Как будет организована работа? — продолжает Адриан после утвердительного кивка Роя. — Мы переедем на время в Манчестер или организуем штаб в Шеффилде? Или всё будет происходить в формате видео-конференций и редких встреч? — Отличный вопрос, Адриан, — подмечает Гудман. — Мы с Робином очень долго над этим думали и пока не пришли к единому мнению. Мне бы хотелось, чтобы вы не отвлекались от основных задач компании и проводили бы больше времени в Шеффилде, Роб же считает, что наилучший эффект будет достигнут в случае, если наш союз осядет где-то в одном месте. — Так или иначе, нам ещё многое предстоит обсудить, — добавляет Стайлс старший. — По окончанию дня рождения клуба каждая из команд вернётся в свои города для завершения начатых дел. Весь основной процесс начнётся через неделю-две, и к этому времени мы обязательно сообщим вам итоговое решение. Такой расклад Милли пока радует, потому что она совсем не готова переезжать на новое место. Ей хватило того, что происходило год назад. Элоиза тихим шёпотом сообщает такую же позицию, совсем не хочет покидать родной Шеффилд с невозможностью проводить дружеские вечера в любимом карибском ресторане. Уголки губ девушек расплываются в улыбке на автомате от воспоминаний крайней встречи. — Думаю, на сегодня достаточно, — подытоживает Робин. Рой соглашается с ним, кивнув головой. — Буду рад видеть всех сегодня вечером. Ну а пока наслаждайтесь городом, — делает широкий взмах рукой в сторону панорамных окон, — хорошим обслуживанием и вторым днём в программе дня рождения клуба. Один только вид на это пепельное нечто за стеклянным барьером вынуждает Милли нервно закусить внутреннюю сторону щеки, когда в мыслях всплывают все самые яркие ассоциации, оставленные Лондоном после себя. Все встают со своих мест, и с разных сторон слышится тихое «спасибо». Милли собирает со стола папки и блокнот, совсем не пригодившийся в этот раз. Уже готовится к выходу, где собралась основная масса людей, но останавливается, услышав своё имя. — Да, мистер Стайлс, — подходит к мужчине ближе, замечая исходящее от Роя волнение и нечто непонятное со стороны Гарри, стоящего рядом с ними. — Милли... — улыбается Робин; в уголках его глаз виднеется проступающая отцовская доброта. Он невесомо притрагивается ладонью к локтю, проводя ею вниз к запястьям. У них в семье, видимо, у всех принято вести себя так, словно они в музее, а любое прикосновение ведёт к нарушению всех правил. Милли неловко переминается с ноги на ногу, не понимая происходящего и испытывая даже какое-то лёгкое отвращение. Покоя от них ей точно не ждать. — Рой многое о тебе рассказывал. — Правда? — небольшое пространство заполняется наигранным притворством. Гарри в удивлении качает головой, словно гордится тем, что сотворил с девичьей смелостью. — Милли, — звучит более раздражённо. Гудману совсем не нравится тон, но ему ли не знать о том, что всё было бы куда проще, если бы он вовремя решил рассказать о своем «родстве» со Стайлсами? — Ничего, Рой, — Робин всё так же улыбается, на его лице проступают морщинки. — Я рад, что в твоей команде есть такой ценный сотрудник. Тот набор знаний и определённое чутье, дарованное Милли и Гарри, я уверен, приведут нас к небывалому успеху. Робин с интересом разглядывает девушку. Подмечает русые волосы, вспоминая локоны Грейс. Нескрываемый сарказм воспринимает спокойно, знает, что Рой ничего ей не говорил. Самовольничает так же, как и его сынок, чем вызывает у Милли ступор. Столь явное внимание к её персоне вовсе не радует, скорее сильнее отталкивает. Наблюдения отражаются и на лице Гарри, с недоверием рассматривающего двух мужчин. Лесть кажется излишне приторной, как если бы кто-то окунул зефирные дольки в мёд, а после полил шоколадным сиропом, приправив сие творение сахарной пудрой. Долгое неловкое молчание и имитация радости на лице побуждают мужчину завершить диалог: — Ступай, — Робин показывает ладонью к выходу, где за дверью ждёт остальная часть ребят, которая, надеялась Милли, вовсе не слышала этого разговора. Она мимолётно смотрит на Гарри, словно ждёт, что он пойдёт с ней; парень ловит взгляд и тут же отводит глаза, не двигаясь с места. Когда Милли скрывается за дверью, не выдерживает и спрашивает отца: — Что это было? — Ты мне скажи, Гарри, — причитает, вспоминая, как тот раздражённо высказывался о смене своей пары. Пытливо выжидает ответа, пока его сын совсем не торопится рассказывать обо всём произошедшем. Гарри бросает косой взгляд на Роя, на секунду посчитав, что тот может быть отцом Миллисент, раз уж радушно рассказывал о своей подопечной другу детства. Для него это стало таким же сюрпризом. — Раз уж тебе нечего сказать, я бы хотел поговорить с мистером Гудманом наедине. Рой с таким же интересом изучает Стайлса-младшего, пока тот, развернувшись на пятках, в плохом настроении удаляется из зала. Скребет указательным пальцем заусенец на большом, размышляя, не совершил ли самую большую ошибку в своей жизни. — Как она? — Робин переводит свой взгляд с удаляющейся фигуры на мужчину рядом. — Так похожа на Грейс... — Зачем ты устроил весь этот цирк? — Гудман заметно нервничает. — Предпочитаете с Айвеном всё до конца своих дней скрывать? Время идет, девчонка умнеет. Возненавидит сильнее. — Лучше бы ты не совал свой нос, Стайлс. — Не забывай, кто вам помог.