Дела прошлого

Это был шанс, сразу сообразила Франсуаза. Судя по всему, слуга состоял при ком-то из друзей Атоса, а значит, он наверняка знал дорогу к мушкетерам, мог туда проводить, и, кроме того, мог иметь возможность покинуть город после закрытия ворот, раз дама ждет его после тушения огней. Впрочем, даже если уезжать утром, то все равно лучше с кем-то, кто может сопровождать. Правда, надо было поговорить с этим человеком так, чтобы не вызвать никаких лишних подозрений. И тут Франс помогло… пребывание в Париже. Пока она сама мучилась мыслями о графе, отец ругал короля и сошелся с теми, кому нравилось порицать его величество. А после порой что-то да упоминал об этих людях при Франсетт. Так было и с госпожой де Шеврез: Франсуаза хорошо помнила, как батюшка сокрушался, что король настолько жесток, что даже герцогиня для него – никто, он сослал ее в Тур. А еще Франс была достаточно умна, чтобы понимать, что Людовик не просто так сослал эту даму, тем более, что она узнала его лично – такой человек, как он, хоть и скор на решения, но справедлив. Все это вместе приводило к простому выводу: именно герцогиню де Шеврез Франсуаза только что видела, и эта женщина интересовалась – в первую очередь не неким мушкетером, от которого прибыл слуга, а возможностью подобраться к королю. И вряд ли с благородной целью. Тем временем слуга покрутился на рынке и двинулся куда-то в сторону. Упускать было нельзя, потому Франс кивнула сестре – идем. Догнали они мужчину на небольшой тихой улочке, что было наиболее удачно для разговора, и Франсуаза не преминула этим воспользоваться, окликнула слугу вроде бы по пустячному поводу: - Мэтр! Простите, вы не поможете нам? Кажется, мы заблудились в городе, я никак не могу понять, как выйти к южным воротам. - Конечно, ваша милость, - поклонился тот. – Вот если пойдете так… - А может быть, вы нас лично проводите? – Франс уже приблизилась к слуге и заговорила, чуть понизив голос. – И проводите до лагеря его величества? Мужчина чуть дернулся, но тут же сделал вид, что не понимает, о чем речь. - Ну что вы, сударыня, - поклонился он, - я человек простой, по торговым делам тут, куда мне и ехать! - А раз все равно, куда ехать, так почему бы и не к королевскому войску? – в тон ему ответила Франсуаза. – И прибыль там получите неплохую, наверняка его величество не поскупится. Чем вы торгуете, любезный мэтр? - Я, напротив, слыхал, что его величество скуп… - Какие неосторожные слова, - покачала головой девушка. - Однако я… - Особенно для человека, который состоит на службе, - уверенно продолжала Франс. – Пусть и не у самого короля, но у человека, который довольно близок ему. Это, согласитесь, грозит эшафотом. Слуга глянул на нее очень внимательно, вероятно, намек он угадал, но подтверждать или опровергать его не собирался. - Если вашей милости угодно, вы можете рассказать об этом кому угодно, - отозвался он и на всякий случай вновь поклонился. – В том числе и его величеству, конечно, кто вправе вас остановить?! - Никто, - гордо кивнула девушка. – Вы, мэтр, должно быть, полагаете, что одна я не решусь ехать? - Но вы ведь желаете, чтобы я вас сопровождал, сударыня. Слуга несколько насмешливо и надменно глянул на нее. - Как любая дама, я не хочу бессмысленно рисковать, - усмехнулась Франс, не поддаваясь на его укор. – Дороги сейчас небезопасны. Однако я буду откровенна с вами: мне необходимо подать просьбу его величеству, и ради этого я поеду куда угодно даже одна. Вы можете помочь мне или нет… - И если я откажусь помогать вашей милости, то вы обратитесь к его величеству не только с просьбой? - Мне бы этого не хотелось, - Франсетт постаралась улыбнуться коварно, как следует той, что взялась шантажировать кого-то. – Все-таки я знаю друзей вашего господина, а потому не хочу добавлять им проблем. Слуга помолчал, обдумывая. - Как вам будет угодно, сударыня, - наконец решил он. – Где вы остановились? Я уезжаю на рассвете, заеду за вами. - В небольшом трактире на окраине города, у западных ворот, называется «Морской путь», - описала Франс. – Вас ждать сразу после открытия ворот, не так ли? Мы будем готовы, обещаю. Мужчина поклонился и… Франсуаза и Жульетт почти одновременно схватили его за рукава, не давая уйти. - Не спешите, мэтр, - сурово покачала головой Франс. – Простите, но мы же с вами до сих пор незнакомы, вы же не думаете, что я так беспечно доверюсь вам? Как же я могу быть уверена, что вы и вправду заедете за нами? - Как я могу? – удивился слуга, почти искренне. – Ваша милость сказали, что в этом случае моему господину грозит ужасное… - Платок! – потребовала Франсуаза. Вот в этот момент мужчина и вправду испугался, даже чуть отшатнулся, видимо, он допускал, что незнакомка может что-то знать про его цель тут, заметил, с кем он говорил, но никак не ждал такого. - Ее светлость определенно знает вас в лицо, - пояснила Франс. – И знала раньше, но вы все же показали его. - Вы ошибаетесь, сударыня, это обычный платок… - Платок, который служит подтверждением, что вы все еще служите у него, - настаивала девушка. – Но вечером у вас его не потребуют, так что пока он может побыть в залоге у меня, до завтрашнего утра. - Ваша милость, это мой платок… - Тонкий батистовый платок с кружевом и вышивкой – у слуги? Мэтр, раз вы столь богаты, то вам не составит труда подарить этот обычный платок мне, - и Франсетт протянула руку в требовательном жесте. - Подарить? - Хорошо, одолжить, - усмехнулась Франс. – Я верну вам, когда достигну цели. Если же вы «забудете» заехать за мной, то вам придется оправдываться перед господином. И что-то мне подсказывает, что он не поверит в вашу забывчивость или неосторожную потерю. Ну же, мэтр, платок! - Сударыня… - Или я позову охрану и скажу, что вы отобрали у меня деньги и тому доказательство – платок, который вы тоже случайно схватили вместе с кошельком. Как полагаете, стража поверит, что он ваш? Слуга еще мгновение помялся, но затем достал платок с инициалами «К.Б.» и передал его настойчивой даме. - Благодарю, мэтр… - Базен, - наконец представился тот. - Отлично, мэтр Базен, я жду вас с рассветом, чтобы мне не пришлось лично везти этот платок… и не совсем вашему хозяину. *** Девушки вернулись на постоялый двор в приподнятом настроении, хотя Жульетт и испытывала некоторые сомнения, но о них она молчала вплоть до того момента, когда они заперлись в своей комнате. - А вы уверены, что ради этого платка он явится? – заговорила компаньонка и сестра с порога. - Не до конца, - вздохнула Франс. – Но иного способа у нас не было, не доверять же ему просто на слово. А его собственные вещи для него не так ценны, как этот платок, который необходимо вернуть хозяину. - Он скажет, что потерял. - Да, может, - согласилась Франсуаза. – Однако я надеюсь, что он побоится гнева хозяина, которому так ценен этот платок. Кроме того… Она прервалась, задумавшись о том, насколько стоит посвящать Жульетт в дела, которые, вероятно, творит герцогиня, но не потому что не доверяла, а просто потому что этот рассказ мог бы затянуться, пока перескажешь все свои догадки и предположения! - Я полагаю, - наконец объявила Франс, - что хозяин этого Базена может решить, что тот не просто потерял, но отдал кому-то этот платок, притом с не самыми благородными намерениями, а это уже предательство. Уверена, слуга понимает, что может лишиться доверия господина. Возможно, он все равно на это решится, но, думаю, мы вправе надеяться, что нам повезет. - Мы могли бы попытаться проследить за ним, - предложила Жульетт, - или за той дамой, чтобы знать, куда он придет… - А что нам это даст? – мягко прервала ее Франсуаза. – Мы увидели бы, как он получает письмо и после отправляется спать – ведь до рассвета еще будет много времени. И что нам делать? Караулить его возле трактира? - Можно было бы подловить на дороге в сторону Виллеруа, - предложила Жулия, - и просто попроситься ехать вместе. - Я не уверена, что он не проехал бы раньше или какой-то иной дорогой, кто знает, сколько путей ведет из города в ту сторону, а кроме того, у этого Базена может быть еще какое-то дело, ради которого он вообще поедет сначала на север, например. - Может быть и так, - согласилась сестра. - Наконец, я не уверена, что мы сможем проследить за слугой, - завершила Франс, - а о возможном содержании письма я и так могу догадаться. - Тогда нам стоит ложиться спать, - предложила Жульетт. – Конечно, час еще ранний, но так мы точно хорошо отдохнем и не проспим, когда на рассвете надо будет уезжать. Велеть принести ужин? - Нет… то есть да, но не ужин, а завтрак, - решила Франсуаза. – Мне не хочется есть, но утром наверняка проснется аппетит. За сестру она решать не стала, зная, что та сама понимает, как лучше ей, если голодна, то возьмет себе и ужин, она умело распоряжалась деньгами, которые Франс ей отдала, разделив выручку от продажи кольца поровну. Девушка же взялась за сборы вещей. Большая часть и не была распакована, конечно, но Франсетт опасалась, что может что-то забыть, а потому ей было спокойнее перебрать то немногое, что у нее было, а уже после этого укладываться спать. И тут Жульетт была права: лучше лечь как можно раньше и хорошенько выспаться. Уснула она очень быстро, хотя сквозь сон и слышала, как сестра вновь легла рядом и затушила свечу. Но и проснулись они до рассвета, наскоро умылись и спустились на конюшню. Пришлось растолкать помощника конюха, но тот за небольшое вознаграждение согласился оседлать лошадей путниц. Так что когда возле постоялого двора появился Базен, девушки уже были полностью готовы. - Доброе утро, ваша милость! – поклонился он. - Доброе! – кивнула ему Франсетт. – Мы можем отправляться? Как долго нам ехать, мэтр? У нас не очень большие запасы. - Зависит от того, как ехать, - буркнул слуга. - Как вы неразговорчивы, - не удержалась от смешка девушка. – С вами разве что господин Гримо может посоревноваться в этом. Базен, кажется, немного успокоился, во всяком случае когда они двинулись в дорогу, он выглядел уже не таким настороженным, видимо, имя знакомого подтверждало, что спутница действительно в хороших отношениях с господами. - Вы вернете мне платок? – все же спросил он. - Когда доберемся до места, - не уступила Франсуаза. – Потому в ваших же интересах, мэтр, доехать туда как можно скорее. - Если сударыни изволят трястись в седле без остановки. - Изволят, - уверила его Франс. Конечно, ехать совсем без остановок было тяжело, но девушки, уставшие от сидения на месте и некоторой безысходности своего существования, сейчас готовы были ехать днем и ночью, лишь бы поскорее добраться до места. *** Чтобы хоть как-то отвлечься и не думать об усталости, Франсуаза погрузилась в свои мысли – все равно общаться было тяжело, поскольку они старались пускать лошадей хотя бы рысью, Базен по-прежнему был не очень расположен к разговорам, Жульетт казалось задумчивой. И сейчас, торопясь к королю для беседы о своей будущей судьбе, Франс подумалось, что она не вправе просить только для себя. Жули не бросила ее, помогала в дороге во всем, то есть связала свою жизнь с ее. А если Франсуаза просто уйдет в монастырь, то бросит сестру, которая столько сил потратила, пошла против отца и хозяина – неужели все это ради того, чтобы после оказаться на улице без работы и жилья? Разумеется, Франсетт собиралась поделить то имущество, которое у нее было, пополам. Или даже отдать большую часть. Вот только много ли дохода это даст? Может быть, на полгода, может, чуть больше, скажем, до года, если тщательно экономить. И конечно, сестра не станет сидеть без дела, она пойдет к кому-то в услужение… Однако именно этого Франс не хотела для Жульетт: ее горничная могла отправиться искать другую работу, но ее сестра была достойна иной жизни, отец не имел права делать из дочери служанку. А что она, Франсуаза, может предложить? Жули была уверена, что они сбегают к возлюбленному Франсетты, что та выйдет замуж и будет счастлива. И это был бы и вправду неплохой план, при котором девушка устроила бы и свою сестру… Но брак с графом был невозможен. Его и вовсе лучше позабыть навсегда, оставить в прошлом, как это уже было. А может ли Франс надеяться встретить кого-то еще? Если не полюбить, то хотя бы проникнуться уважением к человеку, которому понравится она? И может ли она кому-то понравиться? Ведь в новых условиях ей и вовсе нечего надеяться на свое происхождение – за ним не стоит никакое приданое. Впрочем, не стояло и раньше, напомнила себе девушка. Разница между ее прошлым и настоящим только в том, кто определит ей мужа: отец или она сама. И ныне, если она решит выйти замуж за толстый кошелек, то решит это именно сама. Это и вправду несколько успокаивало – быть хозяйкой своей жизни приятнее, чем подчиняться приказам. Хотя итог может быть и тем же, однако Франс понимала, что может хотя бы отыскать человека, который будет ей приятнее, чем старик, сделавший свое состояние и титул торговлей. Если она и вправду решит искать брака. А что она может, если не выходить замуж? Не поступать же ей самой к кому-то в услужение. Таланты, которым обучали дворянок, были далеки от тех, которые помогают заработать на жизнь. От девушки благородного происхождения ждали, что она будет хорошей хозяйкой дома, послушной женой и заботливой матерью. Так что обучение было прямо или косвенно связано именно с таким будущим, знания в иных областях были или очень скудны, или их не было вовсе. Так что сейчас Франс с досадой думала о том, какой прок от того, что она умеет неплохо держаться верхом, знает, что стоит купить для ведения хозяйства, а что и сколько должны поставить арендаторы. Мадмуазель де Бертран умела также шить и вышивать. Но что это даст ей? Этими талантами в той или иной степени обладали женщины всех сословий, потому в малых городках достаточно было одной-двух умелиц, чтобы шить наряды для всей округи, а в крупных хватало тех, кто ждал, когда освободится место швеи при портной лавке. Аккуратная и тонкая вышивка ценилась выше, конечно. Вот только чаще всего этим дамы занимались сами, коротая за этим занятием зимние вечера. Либо отыскивали все тех же удивительных мастериц… Да и все это было связано с тем, что ей необходимо было как-то продавать то, что она сделала, а Франс этого не умела. И не была уверена, что умеет Жульетт, хотя той доводилось торговаться на рынке, но она всегда была покупательницей, а не продавщицей. И продажа вышивки это вовсе не рынок. Девушки дворянского происхождения, оказавшись в тяжелой ситуации, шли в гувернантки, но это вновь означало поступление на службу и ответственность лишь за себя, но никак не за сестру. В лучшем случае следовало искать работу им обеим, но Франсуаза понимала, что это ничем не отличается от пути, при котором она бы отправилась в монастырь, а Жули бы искала себе работу сама. Может быть, ей так даже легче будет. Как ни крути, а все идеи сводились к тому, чтобы Франс отправиться в монастырь, предоставив сестру ее судьбе. Воспитанная дворянкой, Франсетт понимала, что такой выбор для нее наиболее верен… Но мысль о том, что она поступит не лучше своего отца, очень отрезвляла и заставляла девушку перебирать варианты. Она сделала все, чтобы отправиться к королю, Базен уже везет их туда. И к моменту, когда ей удастся добиться аудиенции, нужно знать, что озвучить его величеству, о чем именно просить. Вот только о чем можно просить, если не о покровительстве для пострига? Самым великолепным было бы получить должность при дворе. Вот только незамужняя девушка не могла претендовать ни на какое иное положение, кроме фрейлины. Неплохое место, особенно если у нее будет хотя бы небольшое жалование. Вот только штат королевы был давно сформирован, суммы все установлены, никто не станет ради какой-то девицы все это пересматривать. Хотя, конечно, думалось Франс, спросить о должности стоит, вдруг ей в чем-то повезет, как повезло с появлением того же Базена. *** Пару остановок, совсем коротких, путники все же сделали, чтобы напоить и накормить лошадей, попутно поддержав и собственные силы. И после вновь отправлялись в путь, надеясь этим же днем достичь цели. Была ли оправдана такая гонка? Лишь отчасти. Летнее время позволяло путникам не думать о скором наступлении темноты и продолжать двигаться долго даже в сумерках. Потому своей цели – добраться до Виллеруа – они достигли, въехав туда как раз с наступлением ночи. Вот только слишком пустой и тихий городок сразу насторожил. - А что же, господа, разве его величество и сопровождающие его не здесь? Когда я уезжал, в городе было куда веселее! Пока девушки пытались сообразить, что же не так в тишине Виллеруа и чем им это не нравится, Базен обо всем догадался и по этой причине поспешил обратиться с вопросом к стражникам у ворот. - Третьего дня отбыли, - охотно отозвался один из охранников. – Говорят, что королю на месте не сиделось… - Да тихо ты! – попытался осечь его напарник. - А что я? – уперся тот. – Я же ничего дурного не говорю! Просто пересказываю, что поговаривали: его величество был так увлечен праведным желанием бить гугенотов, что едва в себя пришел, так и поехал! - Ну не немедленно, - не согласился второй страж. – Очнулся он раньше, мы тогда еще это в трактире обсуждали… - Ну пусть не немедленно, - не стал спорить первый. – А все же сразу, как смог подняться с постели, так что, значит, все же поддерживает Бог католиков! Раньше-то болтали, что помрет помазанник… Трое путников, не сговариваясь, двинули лошадей дальше, не желая слушать дальше пустые беседы скучающих стражников. Может быть, те, радуясь возможности пересказать кому-то события их городишка, и поделятся всеми сплетнями: от того, у кого на этой недели кто родился, до всех подробностей болезни короля. Вот только ни девушек, ни Базена это ничуть не интересовало. Уставшие, все трое думали лишь о том, где бы им устроиться на ночлег. Слуга привел их к постоялому двору, где, вероятно, раньше размещались мушкетеры, поскольку ничего больше в Виллеруа не знал. Впрочем, девушек устраивало сейчас любое место, где было относительно чисто. А хозяин трактира, последние дни пытавшийся подсчитать, в прибыли ли он от того, сколько выпили и съели тут постояльцы, или в убытке от того, сколько они побили и поломали в пирушках, особенно обрадовался новым гостям, с порога оценив, что прибыли к нему не солдаты и не маркитантки, так что опасаться нечего. Им выделили две смежных комнаты, что устраивало всех: девушки рассчитывали, что так услышат, если их спутник решит их бросить, Базен надеялся следить за спутницами, правда, подумывая еще и о том, как бы забрать у них платок… Слуга несколько подобрел, когда Франсуаза заказала ужин и пригласила его разделить еду с ними – Арамис отправил Базена к герцогине, не дав ничего в дорогу, поскольку сам не имел никаких средств, а герцогиня на этот раз не передала ему кошелек, из которого можно было бы вытащить для себя хоть одну монету. Так что ужин, пусть и не обильный, был все же приятной компенсацией за все несчастья, которые, как казалось слуге, он нес. - Сударыня, раз уж мы прибыли в Виллеруа, - начал было Базен, когда вечерняя трапеза подходила к концу. - Получите платок, когда я посчитаю, что достигла цели, - не уступила Франсуаза. – Потому не забудьте разбудить нас завтра на рассвете, мэтр, ведь мы вновь будем заинтересованы отправиться пораньше, не так ли? Девушки ушли в свою комнату, замок на двери щелкнул, отрезая все возможности пробраться за своим имуществом. Базен посидел еще за столом, прикидывая так и эдак. Пожалуй, Мушкетон или Планше нашли бы возможность, как вскрыть замок, или проникнуть в комнату иначе, например, через окно. Однако почтенный мэтр, мечтающий о карьере священника, не желал суетиться, а усталость после целого дня, проведенного в седле, тоже давала о себе знать. В конце концов, думал Базен, это и к лучшему. С завтрашнего дня они будут ехать точно по следам королевской армии, а значит, в трактирах по дороге еды и вина почти не будет, разве что если за них предлагать очень звонкую монету. Вот пускай девицы и платят. Можно даже тогда и не спешить за мушкетерами…