Дела прошлого

Проснулась Франсуаза разбитой, все мысли, которые ночью лезли со снами и после, вновь возвращались в голову. Сейчас девушка была уверена, что последний вывод был верен: она боится шагнуть в свое свободное будущее, она боится жить сама. И, может быть, если она сможет победить этот страх, ее ждет что-то лучшее. Вот только никаких мыслей о том, куда же ей шагать, у Франс не было. Ничего не придумав ночью, она легла и провалилась в сон, на этот раз, к большому счастью, без сновидений. Но с рассветом Франсуаза проснулась и продолжала лежать, разглядывая потолок, пытаясь в мелких трещинках увидеть какие-то подсказки. Отчего бы и нет? Если уж во сне ей являлось столько непонятных теней, то почему бы им не прийти и наяву, дав ей хоть какую-то подсказку. - Франс, что с вами? – окликнула ее Жульетт. – Я велела принести завтрак, вы будете вставать? - Да… надо, - отозвалась та, но продолжила лежать. - Вы не заболели? – сестра присела на кровать, вглядываясь в лицо Франсуазы. – Вы очень бледная. - Нет, просто устала… Девушка собрала всю волю в кулак и села на кровати. Нельзя столько времени проводить в постели, а уж тем более нельзя позволять себе слабости, иначе она поддастся им полностью, там и до болезни недалеко. Говорят, что меланхолии, настигающие порой кого-то из дворянства, оттого и случаются… - Давайте завтракать, Жульетт, - согласилась Франс, делая следующий шаг – вставая на пол. – И попутно обсудим наши планы. - Наши? – удивилась сестра. В дверь постучали, на время их прервала трактирная служанка, принесла еду, которую взялась расставлять на столе. За это время Жули успела помочь Франсуазе одеться и умыться, так что, проводив служанку, девушки сели за стол. - Нам надо решить, как поступить дальше, чтобы было лучше нам обеим, - объяснила Франсетт. - Вы думаете, следует ли вам идти к его величеству или встретиться с… тем господином? – предположила сестра. – Простите меня, мадмуа… Франс, но ведь он же очень нравится вам? Вы вот и сейчас краснеете, когда слышите о нем. Франсуаза постаралась успокоиться, надеясь, что тогда и румянец сойдет со щек – а она не сомневалась, что Жульетт права. - Нет, - тем не менее решительно объявила девушка, даже потрясла головой, будто откидывая все безумные домыслы, особенно в отношении ее чувств. – Я не вправе беспокоить этого господина… Что же до его величества, то я… как и прежде, я не знаю, что ему сказать, о чем его просить. Еда постепенно придавала сил, Франс несколько оживала, начинала мыслить более-менее ясно. - Вы правы, Жули, - продолжала девушка, - я, конечно же, не должна лгать королю. Я не желала этого и так поступать не буду. Однако и быть беспомощной просительницей, которая сама не знает, чего хочет, не стану. - И что же вы желаете? Вы определились? – сестра выглядела растерянной, все больше теряясь от слов, что звучали так странно. - К сожалению, нет, - покачала головой Франсуаза. – Но я хочу, чтобы ни мне, ни вам не приходилось страдать. Как не хочу я ломать свою жизнь в угоду кому-то, не заставлю делать это и вас. - Я вас совсем не понимаю, - вздохнула Жульетт. – Так чего же вы хотите? В монастырь пострижетесь? - У меня были такие мысли, - призналась Франс со вздохом. – Но были они до того, как я узнала правду о вас, я именно с такими намерениями сбегала от батюшки и направлялась к его величеству… Сообразив, что ее слова Жули может расценить как упрек, девушка поторопилась разъяснить: - После вашего рассказа, я очень много думала. Всю свою жизнь я была послушна воле батюшки, я всегда полагала, что он старше и мудрее, лучше знает, какое будущее будет для меня благом. Но убедилась в том, что думает он исключительно о собственном удобстве и благе, не трудясь даже отложить что-то для моего приданого, что и говорить о вас, для которой он посчитал достаточным место горничной. - Я не ропщу, - начала было Жульетт, но Франсуаза отмахнулась. - А следовало бы, хотя вы правы в том, что нет смысла оглядываться назад, нам следует думать о том, что будет впереди. И мне бы хотелось… чтобы мы держались вместе, если это возможно для нас. - Я вовсе и не хотела покидать вас! Но если вы желаете проситься в монастырь, то я не могу, у меня попросту нет таких средств. - У меня и самой их нет, боюсь, не хватит, даже если я продам все, что смогла унести от матушки. Однако это неважно, потому что уходить в монастырь, как я говорила, я не хочу, и заставлять себя не стану. Я об этом думала, потому что не видела другого выхода. Сейчас… не стану врать, до конца я тоже его не вижу. - Но вы знаете, чего хотите? Франсетт помолчала, подумала вновь. Ощущение, что она подходит все ближе к краю черноты, было таким отчетливым… - Да, мне кажется, что да. Жульетт выжидательно взглянула на сестру. *** Еще до обеда девушки узнали, что все не совсем так, как они себе представляли. В частности, военный лагерь был вовсе не единственный, главнокомандующие расположились в разных населенных пунктах, соответственно, и армии, в первую очередь блокируя Ла Рошель, вовсе не находились постоянно на одном месте. Правда, выяснить толком ставку короля было сложно, то говорили, что он находится в Этре, а то – в Ла Жарри. - Было бы великолепно перебраться в Этре, - ухватилась за эту мысль Франсуаза. – Здесь это совсем рядом, я полагаю, что мы можем доехать туда за пару часов, вряд ли мы будем сильно рисковать. - Но там может не быть мест, - предположила Жульетт. – Я мало знаю про жизнь двора, но, как я заметила, многие стараются быть как можно ближе к королю. - Это так… Франс призадумалась. Все же добиться аудиенции у короля в его ставке было гораздо проще, чем в военном лагере. Однако для этого надо было точно знать, где поселился Людовик. А он… возможно, ночует то там, то там, руководствуясь какими-то своими соображениями, например, собственной безопасностью или возможностью советоваться с кем-то из своих генералов и командиров. - Однако его величество порой направляется в военный лагерь и обратно, - нашлась она. – И, что более важно, переезжает то в Этре, то в Ла Жарри. Что если нам перебраться в те края? Мы хотя бы узнаем, где именно бывает Людовик. А там уже решим, где лучше его дожидаться, потому что он там бывает чаще… - Это так, - согласилась Жули. – Но там у нас не будет никого из знакомых, здесь мы можем попытаться отыскать… - Нет, - поспешила прервать ее Франс. - Я хотела сказать, мэтра Базена, - тихо хмыкнула сестра. Франсетт, конечно, вновь покраснела, мысленно ругая себя за несдержанность, которая еще больше выдает ее чувства. Но вместе с этим ей в голову пришло, что как раз это и может быть главным возражением. - Зато там мы можем встретить… того господина, - Франсуаза постаралась произнести это равнодушно. - Этот господин состоит при короле? – заулыбалась Жульетт. - Он служит его величеству, - увильнула от прямого ответа Франс. – Но у меня есть основания полагать, что он может сопровождать короля почти каждый раз – а это куда полезнее знакомства с мэтром Базеном. - Несомненно, сударыня, - не стала скрывать иронию бывшая горничная. Однако затем перешла на серьезный тон. – Но, Франсетт, вы ведь не хотели использовать знакомство с ним, как я поняла? А если он будет сопровождать его величество, то вам в любом случае придется встретиться. - Да, возможно, - вздохнула девушка, которой и вправду не очень хотелось видеться с Атосом… Вернее, хотелось, конечно, но она просто хотела увидеть его, чтобы при этом он не подумал о ней ничего дурного, особенно не решил, что она преследует графа и пытается от него добиться чего-то. - Может быть, он меня и не узнает в мужском костюме, - предложила Франс, успокаивая более всего себя. - Тогда собираемся? Жули хотела уже взяться за сумку, но не дойдя до вещей, остановилась, покачав головой, сама же отвергая свой план. - Нет, не сейчас. - Почему? – удивилась Франсуаза, которая тоже взялась за свою сумку. – Еще достаточно ранний час, мы доберемся до вечера. - До вечера – возможно, - согласилась Жульетт, - но нам ведь надо отыскать подходящий ночлег, попутно разузнав, где чаще бывает его величество. Мы же хотим так выбрать постоялый двор? Это может занять время. - И верно, - вздохнула Франс, которой все это виделось гораздо проще. – Тогда завтра с рассветом? - Да, - кивнула сестра. – А пока мы можем… Она ненадолго замялась: кажется, предложение, которое она хотела озвучить, было очень смелым. - Вы готовы рискнуть? – спросила Жули. - Спуститься? – предположила Франсуаза. До сих пор она не покидала комнату: вчера вечером она, в сопровождении сестры и Базена, заселилась в эти покои, потому лишь мельком видела пирующих внизу солдат, которые балагурили, а может, после и дрались. Сестра выходила, ненадолго, чтобы что-то сказать трактирной служанке, тогда и услышала что-то о короле и о солдатах, но всего этого было ничтожно мало. - Сейчас мы, наверное, не так и рискуем, - пояснила Жульетт. – До вечера есть время, в основном соберутся позже. Поэтому мы можем проверить свои силы: сядем где-то за столом в стороне, посмотрим, как себя ведут военные… - Ну и послушаем, - согласилась Франс. – Может быть, наконец узнаем больше подробностей о его величестве. - Но если начнется беспорядок, сразу поднимемся наверх. - Стараясь не привлекать внимания. Девушки дружно кивнули, осознавая, что мыслят они схожим образом, а это тоже придавало сил – так они и взглядом общаться смогут. Потому, собравшись с духом, путницы направились в общий зал. *** В трактире и вправду было немноголюдно: час был еще ранний, солдаты, сменившиеся с дежурства, предпочитали отсыпаться, а если кто-то и был свободен от военных маневров и при том достаточно отдохнул, то не стремился в таверны, зная, что там пока скучно, ведь поговорить с другими военными можно и в лагере, а вот девицы и игроки в кости появляются ближе к позднему часу. Зато все это и вправду было на руку путницам. Они заняли стол в углу, неподалеку от лестницы, чтобы было легко в любой момент отступить в свою комнату или, если не получится, то позади лестницы была дверь на кухню – тоже неплохой способ укрыться от наиболее назойливых посетителей. Чтобы сэкономить и не привлекать к себе внимание, сестры взяли по кружке самого дешевого вина – пить они его не собирались, но не сидеть же за столом просто так, а кто знает, сколько времени они тут проведут. Поначалу разговоры были неинтересными, немногие посетители просто ругали гугенотов и прикидывали, какую добычу получат на этой войне. Однако когда неподалеку от девушек уселись еще пара гвардейцев, кажется, состоящих на службе его преосвященства – мадмуазель де Бертран не была в этом уверена, плохо разбираясь в костюмах и мундирах – Франс невольно прислушалась: ей почудилось, что один из них упомянул мушкетеров. - Да сочиняют все! – говорил второй гвардеец. – Ну кому надо подсылать яд? И не королю, не кардиналу, а обычным военным? Ни один из них даже до лейтенанта не дослужился! - Ну уж я точно знаю! От того, кто там присутствовал - месье д’Артаньян его приглашал распить это самое анжуйское. Франсуаза даже убрала кружку от губ, боясь дышать, чтобы не прослушать важное. Ей немедленно вспомнилось, что это имя произносилось рядом с именем Атоса, особенно Базен допытывался про этого человека. Но теперь самым страшным было то, что говорили гвардейцы, если девушка верно поняла, об отравленном вине. - Глупости! – продолжал не верить все тот же дворянин. – Яд подсыпают жены мужьям, но чтобы кто-то присылал отраву военному? Вот вы, благородный человек, представьте, что кто-то смертельно обидел вас – что вы будете делать? - Как что! Вызову его на дуэль! - Надеюсь, вы не забыли, что они запрещены? – не удержался от иронии его собеседник. – И его преосвященство очень не любит, когда нарушается этот указ его величества. Впрочем, как и любые иные указы. - Не говорите глупостей! – проворчал гвардеец, который рассказывал про яд. – Будто вы не знаете, как это делается! Конечно же, я не стану приглашать наглеца на дуэль, а позову его… скажем, прогуляться после обеда в парке неподалеку. А тут-то и вовсе не представляет сложности: мало ли, обнаружится на одного убитого больше! - Вот именно! – подхватил противник истории об отравлении. – Так зачем же нужны эти трудности с ядом? - Да откуда вы знаете, кто это делал и зачем? – не уступал спорщик. – Может, какая-то ревнивица и подослала! Этот д’Артаньян пару лет в Париже, а уже стольким перешел дорожку! И дружит он с интересными людьми… - Интересными? – не понял его собеседник. - Один из них связан с опасными заговорщиками, - понизил голос спорщик, но говорил все-таки раздраженно, потому Франс его расслышала. – Мог и втянуть кого-то из друзей в эти дела. Или вы полагаете, его преосвященство зря интересуется этими людьми? Биографии некоторых из них очень запутанные… Девушка от неожиданности глотнула вина, не замечая его качества. Кардинал интересуется мушкетерами?! Особенно теми, у кого запутанная биография?! Да что ему нужно от… графа?! - Полагаете, кто-то из заговорщиков и решил разобраться с кем-то, кто стал им не нужен? – наконец уловил идею второй гвардеец. - Уверен в этом! Тем более, что ныне Неразлучные действительно почти не разлучаются, всюду держатся если не вчетвером, то по двое. Что это, если не опасение нового покушения? А уж эти люди ничего не боятся! - Я слышал, что они просто сильно дружны, - вновь уперся спорщик. – А мушкетеры при этом постоянно сопровождают короля. - И что же? - Чего им опасаться в такой компании? Если уж на кого теперь и будет направлен новый удар, то непосредственно на него, - рассказчик ткнул пальцем в потолок, намекая на самый верх. - Может и так, - буркнул его противник по дискуссии, - но я бы не взялся предсказывать намерения заговорщиков. - А если это ревнивая возлюбленная, то тем более? - Не стоит иронизировать, - окрысился гвардеец, - меня возлюбленная отравленным вином не встречает. А господ мушкетеров подстеречь можно легко, стоит лишь пожелать. Они не только при короле держатся, но любят и в трактире посидеть. И заметьте, именно в трактире, а не в лагерном буфете, его, надо думать, избегают после всего случившегося. С хозяином-то таверны договориться сложнее, кто пожелает себе такую репутацию? - А разве в буфете кто-то согласился бы на такое? - Там и знать не знают, что за вино прислали. Ну а трактирщик не станет подавать вино не из собственных погребов, продать – иное дело. - Да и попробуй еще вычисли, где они бывают чаще! - Это как раз не представляет сложности, - пожал плечами собеседник. – Они выбирают трактиры между Ла Рошелью и Ла Жарри. - Ну это лишь ваши догадки. - Отнюдь! Вот вчера я видел этих господ на одном постоялом дворе как раз на этой дороге? Знаете, как называется? - Вы что же, хотите их там подстеречь?! - К чему?! – фыркнул тот. – А вот покутить там я был бы не прочь. И, кто знает, может и подраться выйдет! *** Франсуаза вновь не могла найти себе места. Они поужинали с Жульетт – на этот раз в комнате, потому что в общем зале стало слишком многолюдно – и готовились ложиться спать. Но Франс буквально не сиделось на месте, где тут ляжешь! Кто-то пытается отравить Атоса или одного из его друзей! А может и всех разом, неизвестно, кому именно предназначалось вино. А еще кто-то – за все время разговора ни один из гвардейцев не назвал другого по имени – хочет нарваться на драку с мушкетерами. Может, это просто бравада, конечно, но все-таки говорил он решительно. Первый порыв – немедленно придумать, как предупредить обо всем графа – Франс подавила. О яде, насколько она поняла, Атос уже знает и, пожалуй, в отличие от нее, он знает или хотя бы догадывается о том, кто это сделал: или сам знаком, или друзья рассказали. А трактирные драки – часть военной жизни, к которой мушкетеры привычны, если верить рассказам, что доводилось ей слышать еще до того, как прибыла в Париж. Впрочем, все то же говорили о любых гвардейцах. Вот и получается, что предупреждать ей не о чем. И все равно волнение брало верх. А что если вот прямо сегодня вечером гвардейцы устроят драку с мушкетерами? Что если Атос будет ранен? Или, если он будет заранее знать, то поостережется… Хотя нет. Франсуазе припомнились их короткие встречи с графом, припомнилось то, как тот говорил о себе и своей жизни. Нет, он настолько не ценит эту жизнь, что желает проститься с ней. И не будет он осторожничать, скорее сам будет искать этой драки или какой-то еще, сам спровоцирует этих гвардейцев. А вот яд Атос принимать не желал, значит, самоубийство ему претит. Или претит тот, кто прислал отраву? Возможно, это была странная мысль, ведь все и вправду объяснимо просто: граф – добрый христианин, он не может желать покончить с собой, но влезать в драки или идти воевать ему никто не запрещает. И все-таки, засев в голове, эта мысль не покидала девушку, обещая вторую бессонную ночь. Наверное, это из-за тех теней, что бродили во сне… Графиня де Ла Фер странным образом исчезла, ничего о ней никто не знал. А граф после этого все бросил и уехал. Тогда никто не знал, в какую сторону, теперь вот Франсетт узнала – но это не приближало ее к разгадке. Хотя так ли неверны ее чувства, что Атос сторонится женщин? Он был очень резок в высказываниях, легко предположить, что графиня очень больно задела его, нанесла странную, болезненную рану, которая до сих пор напоминала о себе. Франсуаза еще раньше думала об этом, но тогда ничего не складывалось. Ныне облик пропавшей графини де Ла Фер обретал какие-то зловещие черты. В Бэрри, конечно, ходили слухи о ее смерти, и тогда Франс верила в это: на охоте случилось некое несчастье с супругой, возможно, женщину разодрал кабан или иной зверь, так что и останков не было. И после граф, не в силах это вынести, не имея даже толком возможности похоронить жену, уехал из провинции. Но если она не погибла? Тогда между супругами случилось нечто, чего девушка понять не могла. Зато понимала, что именно это могло быть связано с ядом. И тень той женщины вдруг получала в руку изящный, но опасный флакон. Вот тут разумные доводы отступали, объяснить это Франсуаза не могла. Молодую графиню де Ла Фер она видела мельком, один раз до свадьбы, один раз на свадебном пиру. Конечно, Франс не могла не отметить удивительную красоту этой дамы. Но вот сейчас вспоминались пара странных взглядов – странных тем, что весь облик графини демонстрировал удивительную мягкость и нежность, но эти взгляды были пронзительными, колючими, неприязненными. Что если графиня кого-то отравила или пыталась отравить? Это объяснило бы отвращение Атоса к женщинам, его желание держаться от них подальше: ведь он так любил ее, а она оказалась убийцей! Глупо это все, пожалуй. И все взгляды той дамы, наверное, Франс сама придумала, ныне поверив в них. - Франсетт, дорогая, ложитесь спать! Жули не выдержала смотреть на то, как сестра ходит по комнате, улучила момент и ухватила ее за рукав рубашки. - У нас завтра много дел, - продолжила она. – И вставать надо рано. Франсуаза кивнула, залезла в кровать, уверенная в том, что уснуть она все равно не сможет, но не мешать же спать Жульетт. - А почему бы нам не поселиться там? – прервала та все размышления и даже заставила Франс замереть на постели. - Где это, там? – не поняла девушка. - Ну, на этом постоялом дворе, о котором говорили те гвардейцы, - Жулия чуть нахмурилась, видимо, вспоминая название. – Может быть, и его величество там остановится, хоть и ненадолго, со своими мушкетерами, хотя бы дух перевести и вина выпить… Ах да, «Красная голубятня». Что скажете?