Последние дни Плутония. Проксима Центавра. Планета Росс.

49 Агон лежал в постели, поглаживая волосы Илира. Когда парень признался, что охладел к нему, это начало сводить пришельца с ума. Он думал, что Илир будет всегда любить его и от него зависеть как и раньше, но так не вышло. Агон понял, что действительно любит парня и делал все, чтобы вернуть его чувства. — Илир, я люблю тебя... — проговорил Агон, перебирая огненные волосы парня. — Любишь?! — со злостью ответил Илир. — Ничего, что мной обладали все твои друзья, а иногда по несколько сразу и ты за этим всем наблюдал, получая удовольствие? Это твоя любовь, да? — Я осознаю, что был неправ, я больше никому тебя не отдам и ты будешь всегда спать в моей постели, каждый день. — Я больше этого не хочу, поздно, — ответил Илир, поднимаясь с кровати. Агон смотрел на его будто выточенную из мрамора обнаженную спину, на которую падали огненные длинные волосы. Он схватил парня за запястье, не давая уйти и снова опустил его на кровать. Агон лег сверху и начал страстно целовать губы Илира. Парень безразлично отвечал на его поцелуи, все его мысли были заняты роботом. Он переживал, как бы хозяин не утилизировал Генти за побег. — Отпусти меня, Агон, я больше не хочу быть с тобой, — проговорил Илир. Это была невидимая, но очень болючая пощёчина. В глазах Агона затаилась злость и обида. — И не мечтай, — отрезал он. — Я уже сказал: выйдешь отсюда, окажешься за решеткой. Чтобы хоть как-то отомстить любовнику, Агон решил взять его, пусть даже и насильно. Мэрион побелел как полотно, он уже хотел было кинуться с крыши следом за Барни, но решил сначала посмотреть на него своими глазами. Плутонец помчался к лифту, обуянный ужасом. Он уже не слышал хохот Шейна, доносившийся вслед. — Приятного вечера, Монти! Очень жаль, что ты не сбросился с крыши вслед за щенком, я бы от души посмеялся. Мэрион летел быстрее ветра. Он хотел сам увидеть труп Барни или то, что от него осталось и умереть вслед за ним. От ужаса его трусило, он представлял громадную лужу крови и все остальное. Но крови не было совсем. Тело Барни лежало неповрежденное. Мэрион подбежал и склонился над ним, Барни открыл глаза. У пришельца застрял ком в горле, он не мог выговорить ни слова. Парень поднялся и сел на асфальте, удивленно посмотрев на Мэриона. — Мэрион, эй, что случилось? — спросил Барни. — Почему у тебя такое лицо? Плутонец продолжал сидеть, не шевелясь. — Мэрион, ты меня слышишь? Не пугай меня, что случилось?? — Барни, — прошептал плутонец. — Барни, с тобой все в порядке, у тебя ничего не болит?? — А почему у меня должно что-то болеть? Мэрион... что с тобой? — Барни... Барни... — Мэрион обнял парня и так сильно сжал, что тот едва не задохнулся в его объятиях. По лицу Мэриона катились слёзы. — Мэрион, ты плачешь? Что случилось?? Почему мы сидим на асфальте, что мы тут делаем? — Барни... — прошептал плутонец, ты только что упал с сорок седьмого этажа... — он показал на крышу громадного дома. Парень посмотрел на огромный дом и вздрогнул. Он вспомнил последние события... Как Шейн держал его, а потом бросил вниз с крыши. Вспомнил этот ужасный полёт, его глаза широко раскрылись. — Мэрион, получается, что твой элексир сработал?! — Получается... — прошептал плутонец. Барни крепко обнял его. — Прости меня, глупого, что не верил в тебя... Твой элексир спас мне жизнь. По лицу пришельца продолжали катиться слёзы и Барни начал их вытирать. — Успокойся, Мэрион, пожалуйста, я жив, все хорошо... — Надо срочно ехать домой, — прошептал плутонец, — вызови такси, пожалуйста, я не в состоянии вести вездеход, — он протянул Барни свой телефон. Они ехали домой, Мэрион крепко обнимал Барни на заднем сидении. — Мэрион... — тихо сказал Барни, — у тебя в волосах прядь седая появилась, ты так за меня переживал? — Ничего, я восстановлюсь, — отсутствующим голосом сказал пришелец. Мэрион закрыл все двери и установил по всему дому сигнализации, чтобы никто не смог проникнуть в дом незамеченным. — Мэрион, тебе плохо? На тебе лица нет... — Да, Барни, мне плохо, я очень сильно устал... Парень уложил пришельца в постель. Пережив сильнейший стресс, Мэрион не мог прийти в себя. — Мэрион, чего бы ты хотел? Я буду ухаживать за тобой. — Все, чего я сейчас хочу — чтобы ты лежал рядом со мной. — Да я с радостью, — Барни разделся и залез под одеяло. Он долго гладил и целовал пришельца и тот постепенно начал приходить в себя. Вскоре он уснул. Мирланд смотрел на идеальное лицо робота, на его фиолетовые глаза. Генти был его любимой игрушкой, поэтому пришелец не хотел его утилизировать. Кроме того, какой смысл был выбрасывать на ветер кучу квантов, потраченных на робота? — Я вижу в твоих глазах грусть, Генти, — сказал Мирланд, — что печалит тебя? Больше всего пришельцу нравилось наблюдать, когда робот начинал испытывать какие-то искренние эмоции, это было настоящим чудом прогресса. — Меня печалит то, что я провинился перед тобой, — соврал робот. — Не переживай, своё наказание ты уже получил и получишь ещё, если ослушаешься. Мирланд потрепал робота за волосы, как куклу. — Каких очаровательных созданий научились все же создавать на этой планете, — проговорил он самому себе.