Последние дни Плутония. Проксима Центавра. Планета Росс.

107 Ноа очень тосковал после гибели Шейна. Это было единственное существо, которое он по-настоящему любил в своей жизни, остальными лишь пользовался, в принципе, как и они им. Все закономерно. Чтобы как-то выживать, Ноа пришлось искать себе нового любовника. Разумеется, богатого, имеющего определённое положение в обществе. — Какой сладкий мальчик, я тебя люблю, — прошептал Ияр, посасывая ухо парня. Ноа было все равно. Ияр был богат и влиятелен — это все, что было ему нужно. Остальное — неважно. Парень напряженно думал о Шейне. Никто никогда не трогал его сердце, пока на пути не появился этот необычайно красивый плутонец и он попался в расставленные сети. Ноа знал, что Шейн не любил его и догадывался, кого плутонец любил по-настоящему, хоть всегда боялся признаться в этом самому себе. Мэрион Монти, вот, кто это был! Ноа вздохнул и закрыл глаза. Он попытался представить, что Шейн с ним. Шейн был непревзойденным, великолепным любовником и кто мог бы сравниться с ним? Уж конечно не Ияр, который продолжал настойчиво слюнявить его ухо и вызывал раздражение, но приходилось терпеть, потому что он был богат и влиятелен. Неожиданно послышался стук в двери, даже скорее грохот. — Эй, буржуи, открывайте двери! — послышался голос и в дверь застучали палками. — Сейчас дверь вынесем, если не откроете! Пришло время платить по счетам! — Что за чёрт... — прошептал Ияр. Он вскочил с постели и побежал к черному ходу, замотавшись во что попало. — Ияр, не бросай меня здесь! — вскричал Ноа, но пришельца уже и след простыл и куда подевалась вся любовь. Не успел парень вскочить с постели, как меченые вышибли дверь и ворвались в дом. — Эй, ты, буржуйский прихвостень, где твой хозяин? Срамоту пикрой! — У меня нет хозяев, — ответил Ноа, — я свободен. — Ага, ну конечно, потому ты и спишь с толстосумами как уличная девка! Меченые уже принялись хозяйничать в особняке Ияра и потащили к выходу ценные вазы. — Из какого такого кармана ему весь этот капитал достался, позвольте спросить? И это в то время, когда мы как проклятые работали! — Да это же Ноа! — воскликнул кто-то. — Раньше он был одним из нас, пока кто-то из богатых любовников не свел ему татуировку чёрного круга на лбу. — Надо же, в роскоши нежится, предатель! Пока мы в канализационном коллекторе концы с концами сводим. Собирайся, с нами пойдешь! Арди мучал сон. Он не знал, с какого перепуга, но ему снился Фатос. И сон был приятен настолько, что невозможно было оторваться. По телу Арди волнами пробегало приятное тепло, он чувствовал, как Фатос сжимает его в объятиях и от этого становилось настолько хорошо, что просыпаться не хотелось. Когда парень открыл глаза, на него действительно смотрел киборг, это был уже не сон. — Что ты тут делаешь? Наблюдаешь, как я сплю?! — разозлился Арди. — Ты звал меня по имени, что тебе снилось, Арди, признавайся? Вижу, что ты так возбужден, — улыбнулся Фатос. Арди покраснел. — Никто тебя не звал, хватит уже накручивать себя и домогаться меня! Киборг продолжал смотреть на него и улыбаться. Потом резко убрал одеяло. — Думаешь, я не вижу, как ты возбуждён? Фатос задрал футболку на Арди, обнажив плоский живот парня. — Не прикасайся! — Пока не признаешься, что тебе снилось, не отстану! — Фатос провёл языком по животу молодого киборга и тот вскрикнул. — Фатос, пожалуйста! — Если я тебе так неприятен, почему ты не отталкивал, когда я тебя целовал? — Я не говорил, что ты мне неприятен... Киборг продолжал ласкать грудь и живот Арди и парень легонько вздрагивал. — Фатос, — почти шепотом проговорил он, — не надо, пожалуйста... Но киборг продолжал заниматься своим делом, он раздел парня полностью. Арди пришёл в ужас, пытаясь прикрыться одеялом, но киборг выбросил и его. — Ты можешь говорить сейчас что угодно и даже ругаться, но тебе не скрыть того, что ты сейчас возбужден и то, что ты кричал мое имя во сне, это дает представление о том, что тебе снилось. Арди покраснел чуть ли не до корней волос. — Ну... ты нравишься мне, просто нравишься. Фатос посмотрел на него. — Арди, если бы ты знал, сколько я ждал этих слов, хотя бы этих... мучительно долго, — он прикоснулся губами к возбужденному органу парня. Арди вскрикнул. — Не бойся, я помогу тебе, просто расслабься. Будет так, как в твоем сне или лучше. Я ничего другого делать не буду, обещаю, пока не будешь готов. Слова Фатоса немного успокоили Арди и он понимал, что киборг не отстанет. Он просто прикрыл глаза и плыл по течению, пока Фатос ублажал его ласками. Киборг довел Арди до такого исступления, что парень забыл сам себя, будто находился в другой реальности, он просто кричал. Фатос посмотрел на него. — Все в порядке, Арди? Видишь, ничего страшного не произошло. — Фатос... — Что? — Полежи со мной, просто полежи. Киборг забрался на постель и обеими руками обнял парня. Арди лизнул его в шею. В глазах киборга заблестели слёзы. Он так долго добивался внимания Арди, так долго любил его, что происходящее сейчас казалось фантастикой. — Ты все ещё злишься на меня? — спросил Мэрион. Барни задумался: — Нет, скорее всего нет. По крайней мере, не так сильно. — Прости меня, — посмотрел на него плутонец. — И ты меня прости, — посмотрел в ответ Барни, — я не хочу видеть, как ты плачешь. Хотя это так красиво выглядит и твои слёзы похожи на микроскопические хрусталлики. — С кем нас только не сводит жизнь. О некоторых больше не вспоминаешь, но есть и такие, которые оставляют свой след, касаются души настолько глубоко, что будто бы сами прорастают внутри неё. — Я пророс внутри твоей души? — спросил Барни. — Не просто пророс, укоренился. Барни не мог оторвать взгляда от плутонца. — Как, ну как тебе удаётся быть настолько красивым, Мэрион? Это невероятно! Пришелец улыбнулся. — Лучше скажи, как тебе настолько удалось меня зацепить? — Я знать не знаю, но... — Барни подошёл к плутонцу и взобрался к нему на колени. — Я знаю, чего мне хочется в эту минуту, чего мне хочется всегда, когда я оказываюсь рядом с тобой. Мэрион сжал руку Барни в своей. Он смотрел, как пальцы их переплетались и знал, что в эту минуту Барни чувствует то же самое, что и он. Мэрион прикоснулся к губам парня и почувствовал, как сильно он дрожит от его прикосновений.