Я в моменте

      Уснуть никому так и не удаётся.       Денис смотрит пустым взглядом в стену. Глаза сушит и жжёт от недосыпа, но провалиться в прекрасное бессознательное мешают не стихающие в голове мысли.       Он слушает, как тихо сопит Разумовский на соседней кровати и как он иногда вздрагивает, отчего старая кровать издаёт неприятный скрежет и скрип, — впрочем, Разумовскому это не мешает.        Денис слышит, как возвращается Игорь, как усаживается опять рядом с кроватью, ранее принадлежащей ему, и как тяжело вздыхает. Титов закусывает до боли губу, но молчит, виду не подаёт. И без того слишком много наговорил уже за этот день, большего не вывезет. Лучше уж так, с этой метафорической стеной между ними, — так лучше. Наверное. Денис хочет в это верить.       Игорь слушает, как на кухне всё ещё тихонько хозяйничает Юля, — да и Дима, судя по всему, не спит: Гром видел, что в соседней комнате горит ночник. Этот день выбил из колеи всех. Нужно завтра у хозяйки дома матрас попросить: спать сидя на холодном полу он точно не сможет. Денис его в свою постель не пустит, да и даже пустил бы — Игорь бы не пошёл, не при Серёже точно. Одно душу греет: Разумовский спит как дитя малое.       Как же он, наверное, устал, если вот так вот, получив более-менее безопасное место, вмиг вырубился. «Доверяет», — мысленно делает пометку Игорь, и на сердце от этого становится теплее.       Он так и мается до рассвета, периодически поглаживая пальцами бледную ладонь Серёжи, когда тот начинает беспокойно ворочаться во сне.       Лишь когда небо окрашивается предрассветной дымкой, Игорь позволяет себе подняться с насиженного места.       Кости ломит, шея болит… Ещё одной такой ночи он точно не выдержит.       Серёжа всё так же сладко спит. Рыжие волосы разметались по подушке, ресницы немного дрожат, а тонкие руки крепко прижимают одеяло к телу: даже во сне Серёжа ищет опору, боясь остаться одному. Такой трогательно беззащитный — и именно таким Игорь запомнил его, когда встретил впервые. От этих воспоминаний Грома словно уносит куда-то в мир неслучившегося, в мир несбывшихся надежд. В себя Игорь приходит, лишь когда слышит скрип кровати, и, оборачиваясь, видит Дениса, сидящего в постели. — Ты чего не спишь? — вопрос глупый, но больше Грому в голову ничего не приходит.       Денис смотрит в ответ уставшим, потухшим взглядом. Глаза у него покрасневшие, с полопавшимися капиллярами. Он словно ещё острее стал: дотронься до этих скул — и пальцы изрежешь в кровь. — Могу спросить то же самое, — фыркает Титов. — Любуешься?       В этот раз — даже без затаённой обиды внутри. Денису кажется, что он что-то для себя переосмыслил за эту чёртову ночь. Ведь делить им с Сергеем, по сути, и нечего. Его-то самого к Новому году уже и не будет, наверное, — он ведь просто хотел напоследок хорошенько почилить. Может быть, слишком в Игоре утонул и в сердце его впустил, когда не стоило. Но это ведь хорошо, наверное, — умирать вот так вот, зная, что встретил того самого человека, пусть уже и в конце пути? А то, что тот самый человек на другого смотрит с нежностью и трепетом такими, что рыдать хочется, — это ничего: им бы и так не светило быть вместе. У Дениса впереди — два метра земли над головой, а у Игоря — вот он, свет его, психопат рыжеволосый. — Иди сюда, — просит Титов, похлопывая по кровати в приглашающем жесте.       Игорь не спорит — идёт, как пёс по команде хозяина. Усаживается рядом и позволяет взять себя за руку, переплетая пальцы. — Игорь, ты только жалостью своей меня не пичкай, умоляю. Этого у меня уже в избытке, а я по роже твоей печальной вижу, что ты думаешь как раз об этом.       Гром хмурится и тяжело вздыхает. Смотрит в карие, бездонные и тёплые сейчас, на удивление, глаза и крепче сжимает руку. — Я просто понять не могу: у тебя ведь есть деньги и связи. Неужели ничего нельзя сделать? Ведь есть же способы… Лечение за границей там, например?       Денис невесело усмехается и утыкается лбом в плечо Грому. — Игорёк, за границей тоже врачи работают, а не волшебники. Мне ведь в Германии уже сказали: тут только чудо поможет, а чудес, как ты знаешь, не существует. Поэтому прошу тебя: дурью голову не забивай. Я просто хочу хорошо провести то время, которое мне осталось. И с мудаком разобраться, чтобы вернуть своё честное имя.       Титов поднимает голову и тычется губами в чужие, немного обветренные и сухие. Губы у Дениса горячие, мягкие такие… Он сам — словно печка, об него бы греться зимними вечерами, только вот вечеров этих зимних у них не будет никогда — и от того на душе ещё горше. — Выхода нет только из гроба, — тихо произносит Игорь прямо в чужие, немного влажные от слюны губы. Денис улыбается самым краешком рта. — Ну, это мне ещё предстоит выяснить.       Гром к таким шуткам совершенно не готов. Потому смотрит на Дениса хмуро из-под своих густых бровей. — Всё, Игорь, заканчивай драму. Пойдём лучше чаю выпьем. Да и курить жуть как хочется, — лениво потягиваясь на кровати, говорит Титов. — А то ещё разбудим твою принцессу, и всё, на меня времени не останется.       Серёжа спит, кажется, крепко и просыпаться в ближайшее время не планирует. Тем не менее, Денис с Игорем всё равно перебираются на кухню, где уже чаёвничают Юля с Димой. — Доброе утро, — улыбается Пчёлкина, хотя глаза у неё уставшие и вид довольно помятый. — Нас ждут великие дела? — Идём к участковому? — догадывается Денис, рыская по своему портфелю в поисках сигарет. — Садись, мы с Юлькой обсудили план, — отвечает Игорь, усаживаясь за столом.       Они решают влезть к участковому втроём: Денис нужен в любом случае, чтобы покопаться в компьютере, а Дубина тем временем решено отправить к Громовскому коллеге, дабы отвлечь внимание. Дима — мастер заговаривать зубы, а потому эта идея кажется вполне неплохой. — Что с Серёжей делать? — спрашивает Игорь. — А что с Серёжей? — непонимающе хмурится Юля. — Ну, я ведь его тут одного не оставлю.       Денис закатывает глаза. Может, Игорю котёнка подарить, чтобы было на что свою гиперопеку тратить? — Ничего с ним не случится — дрыхнет, как сурок. А если проснётся, Тамара Степановна за ним приглядит, — фыркает Пчёлкина.       Оставлять Серёжу без присмотра Игорь не хочет, но других вариантов у него нет. Жизнь не остановилась, и преступник всё ещё на свободе. Весь мир на Серёже не заканчивается.       Все четверо допивают свою травяную бурду и наспех собираются. Перед выходом Гром на всякий случай проверяет Серёжу. Тот всё ещё спит — даже позы не поменял. Хотелось бы верить, что к возвращению Игоря Разумовский будет всё так же лежать в постели. — Ну, что там? — нетерпеливо спрашивает Денис, околачиваясь рядом с Пчёлкиной у чужого забора.       На участок идёт только Игорь — в окна заглядывает, как самый настоящий маньяк. Но проверить нужно, чтобы убедиться, что дома пусто. Участковый ведь сам говорил, что у него сын имеется, а лишние люди им сейчас совершенно ни к чему. — Вроде как никого, — отвечает Игорь, жестом подзывая ребят к себе.       Впервые за всё время пребывания тут Игорь рад, что эта деревня практически безлюдная и никто не видит их незаконного проникновения в чужой дом. — В окно полезем? — спрашивает Денис, поравнявшись с Игорем. — Дверь ломать точно не стоит. А окна тут, вот, — Игорь дёргает на себя хлипкую створку, — на ладан дышат. Зайдём осмотрим всё и уходим.       Гром подсаживает Титова, а за ним и Юлю, а сам в маленькое окно пролезает последний и с трудом. С его комплекцией лазать по окнам всегда было проблемой.       Дом внутри, как и снаружи, оказывается небогатым, с давно несвежим ремонтом и трещинами по углам — тем не менее, чистым и вполне обжитым.       На входе — большой комод с несколькими фотографиями, на которых можно узнать самого участкового в обнимку с миловидной женщиной и ребёнком. А также здесь висят несколько фото той самой женщины и одно школьное — судя по всему, того самого сына. — С виду так-то ничего интересного, — замечает Юля, осматриваясь вокруг. — А оно с виду никогда не интересно, — фыркает в ответ Денис и указывает на стационарный компьютер. — Вот то, что нам нужно.       Пока Денис возится с техникой, Игорь осматривает дом. Он, конечно, не надеется найти тут оружие или труп, но узнать о местном служителе закона хоть немного больше хочется сильно. Не доверяет ему Игорь: мутный тип, по-другому не скажешь. — Блять, — шикает Титов, привлекая к себе внимание. — Ещё и запаролено. — Это проблема? — спрашивает Игорь.       Он в этом не то чтобы разбирается — компьютером пользуется только для работы, и в дебри этого дела никогда не лезет. Потому познания его заканчиваются старенькой «Нокией», но больше ему обычно и не нужно. — Нет, не особо, но нужно повозиться. Я хочу скачать отсюда всю информацию, а дома уже полазить и внимательно посмотреть, что к чему, — отвечает Денис.       Игорь жмёт плечами. — Делай, как считаешь нужным, главное — поскорее.       Он едва успевает сделать несколько шагов в сторону кухни, когда из дальней спальни, которую они сначала даже не заметили, вдруг выходит какой-то парень.       На вид ему не больше семнадцати — высокий, жилистый, мало чем напоминает ребёнка на фото, но Игорь сразу понимает, что это тот самый сын.       Как они могли так проколоться?       Парень смотрит на них с недобрым прищуром глаз и отступает на несколько шагов. — Вы кто вообще? — недоверчиво бросает он. — И что тут забыли?       Игорь с Денисом переглядываются. Титов понимает всё без слов и продолжает дальше копаться в компьютере. Юля подходит ближе, останавливаясь по правое плечо от Грома. — Слушай, парень, ты не паникуй. Мы — знакомые твоего отца, — начинает Игорь, но пацан все эти сказки венского леса слушать явно не настроен. — Ага, конечно. А я идиот, по-твоему. Нет у моего отца никаких знакомых. Так что, пожалуй, сообщу ему о вашем визите, тут и познакомитесь.       Парень тянется к телефону, но Игорь оказывается быстрее — перехватывает чужую руку, стараясь слишком не напирать и не сделать больно. Лишние проблемы ему ни к чему, их и так хватает с головой. — Отпусти, — шикает пацан. — Отпущу, как только ты успокоишься, — отвечает Игорь.       Он пока не знает, как будет дальше решать всю эту ситуацию: пусть не сейчас, но позднее пацан всё равно отцу всё расскажет, и уж объяснить участковому, зачем они ворвались в дом, будет куда тяжелей. Тем не менее, сейчас им просто необходима информация с этого компьютера, а значит, нужно просто потянуть время, пока Денис всё не закончит.       Парень смотрит на Титова диким зверем, а потом словно в один момент кто-то переключает картинку, и пацан меняется мгновенно: на лице его появляется ядовитая усмешка, и когда он поднимает взгляд, Игоря словно парализует. На него смотрят те самые жёлтые глаза.       Он бы никогда не забыл этого взгляда, слишком неправильно он смотрелся на лице Серёжи, слишком не шёл ему. Игорь выпускает чужую руку из крепкого захвата и отшатывается немного в сторону — скорее, на инстинктах, потому что совершенно не знает, чего ожидать от этого существа. — Ну, привет-привет, товарищ майор, давно не виделись, — усмехается чудовище, вальяжно раскинув руки в стороны. Юля непонимающе хлопает глазами. Да, она видела тогда в башне Разумовского, но сопоставить этих два случая пока что не может. И понять, откуда этот парнишка знает Игоря, тоже. — Как там тряпка поживает? Ты ведь нашёл его? По глазам вижу, что нашёл, — смеётся существо. — А он ведь так ждал тебя, каждый день в этой чёртовой больнице, думал, ты придёшь за ним! Жалкий, трусливый нытик. Так и не понял, что никому в этом мире он нафиг не сдался. Только я один его терпел, но и у меня есть предел. Теперь я наконец-то смог избавиться от ненужного балласта, и больше никто мне не помешает, а тем более ты!       Птица шипит и тычет пальцем в Грома, прожигая насквозь своими жёлтыми глазами. — Игорь, что происходит? — спрашивает Юля, отступая ближе к Денису.       Титов пытается не отвлекаться, продолжая закачивать данные на флэшку, но ситуация кажется ему как минимум странной. Что этот придурок вообще городит? — Как? — коротко бросает Игорь, чувствуя, как ярость, подправленная чувством вины, вскипает в нём с каждой секундой всё сильнее.       Всё, что произошло с Серёжей, случилось по вине этого существа. — Просто нужно верить в чудеса, — смеётся Птица. — Мне был нужен тот, кто готов к решительным действием, тот, кто не будет жевать сопли и ныть из-за жизней этих жалких существ. Я хотел взять отца, но, увы, вышло что вышло. Впрочем, пацан тоже неплох: после тряпки любой, наверное, в радость.       Игорь понимает, что сам парень сейчас, скорее всего, даже ничего не осознаёт: ведь примерно так было и с Серёжей, но сдержать себя не может. Он почти готов накинуться на ублюдка, но в этот момент в дом вихрем залетает участковый в сопровождении Димы.       Дубин виновато опускает глаза — сам же участковый взглядом всех испепелить готов. Птицы в это время и след простыл — пацан снова смотрит светлыми серыми глазами и прячется за отцом. — Какого чёрта вы ворвались в мой дом?! — кричит мужчина. — Вам не кажется, товарищ майор, что Вы превысили свои полномочия?       Денис тем временем ловко поднимается из-за стола и выключает компьютер, нагло посматривая на участкового. — Вы уж простите, но мне был нужен выход в Интернет, а он имеется только у вас. Поэтому не обессудьте.       У полицейского глаза, кажется, на лоб сейчас вылезут. Он сжимает руки в кулаки и шипит вслед Денису: — Тут тебе не компьютерный клуб, — а после поворачивается уже к Игорю: — Вы должны знать, что проникновение на частную собственность карается законом. А закон тут — я. Так что не играйте с огнём, Вы и так ввязались туда, куда не следует, и больше не попадайтесь мне на глаза!       Будь Гром менее обескуражен недавней встречей, обязательно бы что-то да ответил, но сейчас он не может думать ни о чём, кроме как о Птице, запертой в новом теле. Игорь лишь кивает в ответ и выходит из дома вслед за Денисом, утягивая за собой и Юлю с Дубиным.       Они отходят от дома на довольно приличное расстояние, прежде чем Денис решается наконец спросить: — О чём говорил этот псих? Я не понял ровным счётом ничего, но вы явно в курсе. Игорь переглядывается с Юлей и Димой, а после тяжело вздыхает и выкладывает Титову всю историю о Птице. — Психические заболевание не заразны, ребят, — усмехается Денис, вдыхая очередную порцию никотина. — И, тем не менее, мы все были там и видели то, что видели, — отвечает Игорь.       Юля согласно кивает. Её вся эта ситуация тоже выбивает из колеи, и, как всё объяснить с точки зрения здравого смысла, она, как и Игорь, не понимает. — Нужно поговорить с Разумовским, — говорит она.       Серёжа, действительно, единственный, кто может пролить хоть какой-нибудь свет на эту историю.       Они входят в своё временное жилище, и первое, что замечает Игорь, — это как раз Разумовский. Он сидит на кухне, по-птичьи забравшись на стул и поджав под себя ноги. Тамара Степановна, хлопочет на кухне, пока Серёжа греет вечно холодные руки о чашку с чаем. Когда он видит Игоря, на губах его вспыхивает робкая, едва заметная улыбка. — Привет, — тихо проговаривает он и опускает глаза, как только встречается взглядом с хмурым Денисом. — Выспался? Как себя чувствуешь? Ничего не болит? — начинает сыпать вопросами Игорь, стоит ему только переступить порог.       Гром скидывает с себя обувь и вешает на крючок любимую кожанку, первым делом подходя к Серёже. — Всё хорошо, спасибо, — сразу на все вопросы отвечает тот и неловко ёрзает на стуле, прижимая чашку ближе к себе.       В доме всегда прохладно, особенно для мерзлявого Серёжи. Игорь в несколько широких шагов преодолевает расстояние до спальни и притаскивает с кровати плед, накидывая его на плечи Разумовскому. — Спасибо, — снова повторяет тот.       Игорь в ответ ободряюще улыбается и присаживается рядом, тоже плеская себе в чашку чая прямо из заварника. — Нужно поговорить, — вскидывая брови вверх, напоминает Юля.       Титов согласно кивает, но бросает красноречивый взгляд в сторону хозяйки дома. — Сначала поедим.       Тамара Степановна накрывает на стол. Игорь с удовольствием вдыхает запах свежей выпечки — когда гостеприимная хозяйка успела напечь пирожков, он не знает, но за это ей безумно благодарен.       Он хватает один, жадно кусая за румяный бок. Пирожки вкусные, с малиной. Он кладёт один перед Серёжей, который сидит словно тень, стараясь не издавать лишнего звука. — Покушай, — просит Игорь — осторожно, стараясь не напирать. — Нужно набираться сил.       Серёжа послушно берёт в руки пирожок. Есть он не хочет, но и Игоря обижать — тоже. К тому же после больничной еды пирожки, и правда, равны едва ли не угощениям лучших французских ресторанов.       Денис старается не смотреть на эти телячьи нежности. Обещание своё он держит — не истерит и не язвит даже. Хотя раздражает его и Игорь с заботой своей чрезмерной, и Разумовский, выполняющий любую просьбу с преданностью в глазах. Идиллия, блять. Вот только в кровать Гром всё равно к нему ложится, и подбивает сказать об этом Разумовскому, да понимает, что глупо, да и хвастаться этим — уже полный идиотизм.       Хозяйка дома уходит, как только допивает свою кружку чая. Она, как обычно, сбегает в церковь, где помогает немногочисленным прихожанам. Наконец-то есть возможность всё по-человечески объяснить. — Ну, что же, начнём с главного, — усмехается Денис, стоит только входной двери закрыться. — Как ты сбежал и как оказался в той пещере?       Игорь смотрит на Титова с осуждением: мол, слишком резко и напористо звучит этот вопрос, но Денис с Разумовским нянькаться не собирается. Он, блять, взрослый мужик, свою социальную сеть основал, и то, что Игорь из него делает нежную фиалку, вовсе не значит, что он является таким на самом деле. — Серёж, — говорит Игорь — явно в надежде хоть немного всё это смягчить. Но Серёжа в ответ улыбается спокойно так, виновато даже, и осторожно, самыми кончиками пальцев, накрывает напряжённую ладонь Игоря. — Всё нормально. Я всё расскажу. По крайней мере, всё, что помню, — обещает он.       А Денис взгляда оторвать не может от их рук. И так они смотрятся до странного несовместимо, но правильно — тонкие, бледные пальцы Разумовского на грубой и сильной ладони Игоря со сбитыми костяшками. Сердце болезненно сжимается, тянет. Игорь утром ведь его за руку держал, и так хорошо это было, но с таким трепетом на него Игорь никогда не смотрит. Разумовский в его глазах как самый дорогой фарфор, который от грязных, жёстких рук оберегать нужно.       Разумовский прячет лицо за длинными спутанными волосами, тяжело вздыхает и наконец начинает свой рассказ.