Пока не разгорится пламя
17 сентября 2021 г. в 19:24
История у Серёжи получается путаной. Он теряется во времени и порой подвисает, как будто пытается что-то вспомнить, извиняется и снова продолжает, но уже с другого места.
Серёжа волнуется, Игорь хорошо это видит. У Разумовского и раньше были проблемы с эмоциями — его дрожащие руки и нервное заламывание пальцев об этом говорили как ничто другое — но после больницы он стал ещё тревожней. Теперь Серёжа постоянно прячется за волосами и, явно не осознавая своих действий, короткими ногтями скребёт Игоря по тыльной стороне ладони.
— То есть это Птица вытащил тебя из больницы и привёз сюда? — для точности переспрашивает Юля.
Она снимает Серёжу на камеру. Игорь поначалу хочет возмутиться, но потом решает для себя, что очень часто именно Юлины ролики по итогу помогали выбраться из передряги. Пусть так, Пчёлкина не сделает ничего плохого.
— Он сказал, что, если я не буду ему мешать, он сможет нас разделить. Мне нужно было только дать ему свободу.
— И ты согласился? — снова уточняет Юля.
Серёжа коротко кивает в ответ.
— А ты не боялся, что это внутри тебя, вырвавшись наружу, снова начнёт убивать? — на этот раз интересуется уже Дима.
Игорь не видит Серёжиного лица, но чувствует, как от этих слов по его телу проходит дрожь.
— Я боялся, но жить так у меня больше не было сил. Он… он обещал у… у… уйти, и я просто х… х… хотел избавиться от этого.
Теперь уже Игорь не может держать себя в руках — крепко хватает Серёжу за плечи, разворачивая к себе лицом. Боже, его не допрашивать нужно было, а в порядок сначала привести! Все волосы спутаны, как воронье гнездо, одежда Игоря на него велика, да и стресс никто не отменял. На нём попросту лица нет.
— Серёж, тут никто не желает тебе зла. И никто не винит тебя в случившемся. Нам просто нужно узнать: что ты помнишь? Как произошёл побег? И как ты оказался в той пещере?
Серёжа снова кивает и наконец-то поднимает на Игоря голубые глаза.
— Только обрывками. Я впервые очнулся уже на обочине в районе этой деревни. Сколько прошло времени, не знаю. А потом — снова темнота. В пещере я ненадолго получил контроль, но, мне кажется, он просто хотел поиздеваться. Там было очень темно и холодно — это всё, что я помню. Это был последний раз, когда он со мной заговорил… Он сказал, что мы наконец-то попрощаемся. А дальше я очнулся и услышал твой голос. Остальное ты знаешь.
— И больше после того как я тебя нашёл, ты его не слышал? — спрашивает Игорь, всеми силами стараясь призвать всё своё хладнокровие.
— Нет, — отвечает Серёжа, — больше ни разу.
У Игоря внутри такое чувство, будто он Атлант, скинувший со своих плеч целое небо. Хотя на самом деле проблем вовсе не стало меньше. Скорее, даже прибавилось в разы.
— Это полный бред! — резко бросает Денис, буквально врываясь в пространство новообразовавшейся сладкой парочки и нависая над Серёжей. — Нельзя передать свою шизу по наследству, это так не работает, бро! Хуйню эту вешать своему психиатру будешь!
Игорь становится стеной между ними и, как котёнка, хватает Титова за шиворот, подталкивая к выходу. Тот дышит тяжело, брыкается, но скорее для виду.
— Мы выйдем, — коротко бросает Гром, прежде чем выпихнуть Дениса за двери и самому шагнуть за порог.
На улице ветрено — Титов нервно чиркает зажигалкой, стараясь добыть огонь для припасённой сигареты, но всё никак не получается. Он ходит из стороны в сторону, скрипя досками хлипкой веранды, и нервно пинает банку из-под солений, из которой лично организовал себе пепельницу.
Игорь ждёт, пока хоть немного стихнет буря. Он уже успел привыкнуть к вспыльчивому характеру Дениса: тот, как спичка, быстро загорается и так же быстро тухнет.
— И ты ему реально веришь? — наконец-то подаёт голос Титов. — Если отбросить в сторону все твои поползновения на его счёт, ты действительно считаешь, что он овечка невинная и не помнит, как с дурки сбежал?
Игорь тяжело вздыхает, трёт пальцами лицо и смотрит на Дениса, снова сгорая дотла под пристальным взглядом его тёмных глаз.
— Дениска, тебе бы успокоиться для начала, — говорит Гром, получая в ответ ещё больше ярости в этих глазах. — Я не идиот и никогда не позволяю чувствам затмевать здравый смысл. У кого хочешь спроси. Да и забыл ты, кажется, что это я, лично я его в эту дурку и отправил. И был уверен, что правильно поступил. Пока своими глазами всё не увидел.
Игорь тогда несколько раз пересмотрел записи с камер: и как Серёжа его по голове шарахнул, и как в руках своих бережно голову его держал. Как метался по кабинету тогда он и как спокойно тот, другой, его в костюм Чумного переодевал.
— Не он это был. Хочешь — верь, хочешь — нет, но Разумовский и Чумной Доктор — два разных человека. Я знаю, что он не святой, и в ранг небожителей его не возвожу, но, поверь мне, убивать невинных он бы никогда не стал. Не в его это характере.И то, что мы видели сегодня в доме участкового, — ровно то же самое, что едва не спалило меня и весь город.
Денис ещё несколько раз нервно чиркает зажигалкой, а после этой речи, психанув окончательно, кидает её на пол, сжимая сигарету в кулаке.
Игорь осторожно притягивает Титова к себе. Аккуратно разжимает его пальцы, вытряхивая смятую сигарету на пол, и обнимает осторожно, но крепко, позволяя Денису уткнуться себе в плечо. Титов вдыхает полной грудью, Игорь, кажется, весь его сигаретами пропах, а ещё чаем тем мерзким травяным, но весь этот запах всё равно смешивается с чем-то абсолютно Громовским: от него веет летним питерским дождём, вдруг думается Денису, и Титов глубже зарывается носом в чужой свитер.
— У тебя нет поводов доверять Серёже, но я надеюсь, что ты сможешь довериться мне, — тихо проговаривает Игорь, запуская пальцы в чужие мягкие волосы на затылке.
— Ты ведь влюблён в него. Почему ничего не сделаешь? — пересиливая собственный эгоизм, спрашивает Денис.
Его ведь не станет совсем скоро — наверное, будет здорово знать, что у Игоря останется кто-то, кто ему действительно дорог.
Гром понимает, что правильней было бы сказать, что нет никакой влюблённости и Серёже он помогает только из чувства вины. Он хочет как-то успокоить Титова, убедить его в чём-то таком, что даст ему осознание собственной нужности, ведь Игорь не врал ни одного раза. Он Дениса выбрал и от слов своих не отказывается. Вот только лгать в этой ситуации — это последнее, что он имеет право делать. Игорь и так загнал себя в центр не самой приятной истории, в которой, к слову, Сергей даже не изъявлял желания участвовать.
— Я не знаю, влюблён ли я в него. Хотел бы сказать, что нет ничего, что всё прошло и перегорело, — сам так думал, пока снова не увидел, но… Не могу. Не хочу врать тебе и юлить. Всё, что происходит между мной и тобой, для меня не просто так, что бы ты там себе ни надумал. И если вдруг ты тоже решишь, что тебе это нужно, что я тебе нужен, я сделаю всё, чтобы отпустить Серёжу, дать ему идти своей дорогой. Помогу ему, под суд больше не отдам, присмотрю, если понадобится, но то, что вот здесь, — Игорь прикладывает ладонь к груди, — погасить смогу. Ещё смогу. Ведь пока не разгорелось.
Денис не ожидает услышать подобного. Не думал даже, что Игорь будет с ним так искренен, что откроет всё, что в душе, так просто и на ладони перед ним выложит. Титову даже стыдно становится за все упрёки и истерики. Он ведь сам Игоря от себя оттолкнул, когда как Разумовский к нему тянется всем своим существом. Смотрит на Игоря, будто тот — весь его мир.
Денис злится на судьбу, на себя самого и на жизнь, которую прожил так глупо. Ему бы только чуть больше времени. Неужели он его совсем не заслужил?..
Титов горько усмехается, ведёт пальцами по лицу Игоря, очерчивая шрам над бровью и спускаясь ниже к щекам.
— Ты, видно, забыл, что я коньки отброшу скоро? Если повезёт сильно, может быть, с Новым годом тебя поздравлю, но вот по весеннему Питеру уже не прогуляемся. Это моё последнее лето, Игорь.
Гром знает, что должен быть сильным. Что именно ему играть роль того, кто будет поддержкой, если уж он готов погрузиться с головой в такие отношения. Но слышать это больно: каждый раз словно в первый, и сердце не верит в то, что Дениса может вот так просто в один момент не стать.
— Я верю в то, что нельзя сдаваться до последнего. Я готов бороться за тебя, если ты больше не можешь.
Титову грустно и смешно это слышать. Игорь как ребёнок, верящий в чудеса, готовый на край света пойти, чтобы найти ему живую воду, — только вот они не в сказке живут, и именно эта самая вера Игоря в лучшее убеждает Дениса в правильности своего первоначального решения.
Гром не смирится с его болезнью и, когда его не станет, будет во всём винить себя, — даже в том, на что он никак не мог повлиять. Если бы не этот чёртов рак, ежедневно сжирающий его мозг, Денис боролся бы за Игоря до конца и никакому Разумовскому его бы ни за что не отдал, но теперь… Всё это больше не имеет никакого смысла.
— Я думаю, нам лучше оставить всё как есть, — с горечью на душе отвечает Денис.
Он хотел бы утонуть в этих отношениях с головой. Хотел бы, чтобы кто-то пробрался глубже его холодной маски равнодушия и понял, как отчаянно и страстно он может любить, отдавать всего себя без остатка. Он хотел бы назвать Игоря своим человеком, но, увы, не в этой жизни.
— Дэнчик… — печально вздыхает Игорь и коротко целует Титова в губы.
Поцелуй выходит с привкусом несбывшихся надежд. Но оттого не менее волшебным. По крайней мере, Денис может его целовать и быть рядом хотя бы так, оставаясь на расстоянии вытянутой руки.
— Я верю тебе: если ты говоришь, что Разумовский действовал под влиянием этой сущности, то я готов помогать. Но только тебе — не ему, — переводя тему в прежнее русло, произносит Денис.
Игорь кивает в знак согласия, и они наконец-то возвращаются домой. Горечь неслучившегося оседает пеплом на сердце.
Титов садится за ноутбук, чтобы покопаться в добытой информации, Юля с Димой присоединяются к нему, а Игорь тем временем отводит Сергея в баню. Это не кажется хорошей идеей, но оставлять его там совсем одного Игорь тоже боится. Состояние у Серёжи всё ещё нестабильное.
Когда распаренный, румяный Серёжа выходит к Игорю в предбанник, тот на несколько секунд даже подвисает, с трудом заставляя себя отвернуться. Он должен думать о маньяке, выбравшем себе новое тело, или как минимум о том неприятном разговоре, который совсем недавно состоялся у них с Денисом, но мысли застревают в районе чужого худощавого тела.
Серёжа даже после бани бледный, как будто прозрачный. У него дорожка родинок спускается от груди к животу, и пятна синяков всё ещё виднеются на рёбрах и запястьях.
Игорю хочется зубами разорвать тех, кто позволил себе оставить эти следы на его теле.
— Волосы прочесать нужно, — неловко бормочет Игорь.
— Ты поможешь? — просит Серёжа в ответ.
Гром сглатывает ком в горле, но соглашается, беря обеими руками расчёску.
Волосы у Серёжи, и правда, спутались сильно — самому не справиться, а мысль, чтобы эти рыжие пряди обрезать, даже в голову не приходит. Слишком нравятся они Игорю, он бы просто не смог.
Серёжа садится спиной, и Гром с щемящей нежностью в сердце замечает россыпь веснушек на его хрупких плечах.
Игорь чувствует себя полнейшим идиотом, когда хватает пальцами первую прядь и замечает, как трясутся руки. Это совершенно на него не похоже. Но отчего-то каждый раз волнительно прикасаться к Серёже.
— Игорь… — тихо зовёт Разумовский, когда Гром начинает осторожно прочёсывать его волосы.
— Что такое? Больно? — сразу же останавливаясь, спрашивает тот.
— Нет, — отзывается Разумовский. — Нет, совсем не больно. Извини. Я просто хотел…
Он снова недоговаривает. Игорь не видит, но знает: Серёжа кусает губы и заламывает пальцы.
— Что такое, Серёж?
Разумовский тяжело вздыхает, как будто к прыжку готовится.
— Игорь, если так нужно, если все так считают, тебе будет лучше вернуть меня обратно в больницу.
У Грома складывается такое чувство, что все решили его за сегодня окончательно добить.
Всем не поможешь, Игорь знает это как никто другой, но только сердце сильнее на части рвётся, оттого что боль даже у самых близких людей ты забрать не сможешь, как бы того ни хотел.
Вот он, Серёжа — настоящий, жертвенный, понимающий, таких, как он, этот мир никогда не щадит, и потому хочется защитить его, уберечь. Хотя, казалось бы, уже и не от чего, самое страшное с ним уже произошло, и Игорь в этом отчасти поучаствовал.
— Глупостей не говори, — строго отвечает Гром, не отрывая взгляда от золотых волос.т— Никто никуда тебя возвращать не станет. Мы обязательно всё решим. Я не знал, стоит ли тебе говорить, но, думаю, ты должен знать. Мы нашли Птицу. Он занял другое тело.
Серёжа разворачивается лицом — взгляд у него удивлённо-испуганный. Он цепляется мёртвой хваткой Игорю в запястья и немного дрожит.
— Я не понимаю, как это возможно. Я думал, он просто выжидает. Он ведь не мог на самом деле уйти.
— Он ушёл, Серёжа, я его своими глазами видел, — отвечает Гром.
— Но как это возможно?
Игорь и сам рад бы понять как, хотя предположение у него всё же имеется — странное, конечно, непонятное, но в их ситуации странно всё вокруг.
— Что-то не так с той пещерой, где я тебя нашёл. И Птица, судя по всему, об этом знает, поэтому мне будет нужна твоя помощь.
Втягивать в это Серёжу ещё больше не хочется, но с Птицей он, как-никак, всю свою жизнь справлялся, а значит, лучше него это существо никто не знает. Игорю понять бы только, как всё случилось и что с этой чёртовой деревней не так.
— Конечно. Только вот пользы от меня сейчас, сам понимаешь, немного, — отвечает Разумовский.
Ему самому горько осознавать, что годы работы, пройденные ради того, чтобы наконец-то стать кем-то, доказать миру, что он значимая единица, готовая что-то менять, пошли насмарку, и теперь его жизнь не представляет ровным счётом никакой ценности. Чем он может помочь Игорю, если даже самому себе не в состоянии?
— Мы пойдём к Птице, и ты поможешь мне узнать, как он всё это провернул.
Сергей снова кусает нижнюю губу — ранки на ней уже даже не заживают.
— Ты хочешь, чтобы я с ним поговорил?
Игорь кивает в ответ.
— Я бы не просил тебя об этом, но вариантов немного. Чтобы бороться с ним, нужно понять, как он вообще смог перебраться в другого человека.
Серёжа до последнего не верил, что Птица ушёл. Ждал, что снова его услышит, — в тот самый момент, когда меньше всего будет этого ожидать, когда расслабится и разрешит себе жить без страха. Птица любил его мучить, то пропадая, то появляясь вновь. Только рядом с Олегом он молчал. Птица не высовывался, и Серёжа позволил себе отпустить эту ситуацию, поверить в то, что всё прошло, — и вот к чему это в итоге привело. Последнее, чего ему бы сейчас хотелось, — это говорить с Птицей снова, он не уверен, что выдержит, но Игорь помог ему — в тот момент, когда и не должен был.
Серёжа никогда не держал зла на Грома за всё, что между ними произошло, — более того, считал его правым во всём, он бы и сам так поступил, и оттого было ещё более неожиданно получить от Игоря помощь и такую заботу. Гром должен его ненавидеть, а в итоге защищает так отчаянно, что Серёжа готов за ним хоть в ад спуститься. С Игорем нестрашно, рядом с ним хочется быть сильным, чтобы хотя бы в этот раз не разочаровать.
— Я сделаю всё, что от меня зависит. Но ты должен понимать, что верить ему нельзя.
Игорь улыбается — самым краешком губ, и, Боже, как же ему идёт улыбка.
— А с этим мы обязательно разберёмся.
Серёжа возвращается в дом, а Гром остаётся на улице, чтобы выбить себе хотя бы несколько минут тишины и одиночества, — ему нужно подумать и рассортировать мысли по порядку. В последнее время в голове такая каша, что в петлю лезть хочется, а меньше проблем не становится ни на грамм.
Разумовский после бани выглядит посвежевшим, Денис это сразу замечает, как только тот по-хозяйски устраивается на Громовской кровати. Титов старается не пускать дурные мысли в голову и не надумывать себе всякой херни — не стал бы Игорь с ним спать, когда не так прикоснуться лишний раз боится, но это умиротворение на чужом лице всё равно отвлекает и даже немного бесит.
— Так, на всякий случай, если ты не в курсе: это — кровать Игоря, — фыркает Денис, не отрывая взгляда от ноутбука.
Серёжа его до этого как будто и не замечал вовсе. Только сейчас поднимает на него осмысленный взгляд и хмурит светлые брови.
— Отвали от меня уже. Достал.
Денис даже отрывается от своего бессмысленного глядения в экран — это ведь Разумовский его сейчас послал? Тот самый, что лишний раз поднять взгляд боялся? Или это на него так действует отсутствие Игоря?
— Ты смотри, у тебя, оказывается, зубы есть? — усмехается Титов. — Или это ты только при Игоре из себя строишь нежный цветочек?
Серёжа привык, что с людьми у него никогда не складывается: так было в детдоме, так было и после. В том, что его постоянно цепляют, ничего удивительного нет, и причину неприязни конкретно этого персонажа Разумовский даже искать не хочет, но чувствует с самого начала, что Денис на него как на сущее зло смотрит.
— Я из себя ничего не строю. Просто надоело вечно натыкаться на твой недовольный взгляд. Если у тебя есть ко мне какие-то конкретные претензии, скажи, а если я просто тебе не нравлюсь, то потерпи немного. Решим всё здесь, разъедемся, и ты нас больше не увидишь, если пожелаешь.
Денис вскидывает брови и смотрит на Разумовского как на полного придурка.
— Нас? Ты сейчас о ком?
Серёжа тяжело вздыхает, будто Титов — ребёнок непутёвый и очевидных вещей не понимает.
— Меня и Игоря. Ну, и Юлю с Димой, конечно, если у тебя и с ними проблемы имеются.
— Игоря, значит? — усмехается Денис, сжимая пальцами панель несчастного ноутбука.
Ты посмотри, как этот рыжий всё замечательно решил. И всё в его голове вышло логично, не прикопаешься.
Денису хочется спросить: знает ли Игорь о его планах и готов ли податься с ним в бега, бросить любимую работу, друзей, город, который так яростно защищает, самого Дениса, в конце концов? А ещё больше хочется высказать Разумовскому всё, что накопилось за это недолгое время, дать понять, что Игорь ему вовсе не принадлежит, но в этот момент в комнату входит Гром, и весь запал Дениса сходит на нет. Не станет он, как жена ревнивая, на Разумовского кидаться, да и прав на это он не имеет. Потому Титов только в ноутбук утыкается, посматривая на Игоря из-под опущенных ресниц.
Гром не замечает напряжённую обстановку в комнате. Ему, на самом деле, и своих проблем сейчас хватает с головой. Он улыбается мягко, видя, как Серёжа встречает его застенчивой улыбкой и как его бледные щёки едва-едва покрываются румянцем. Гром ерошит руками мокрые после бани волосы и присаживается рядом с Разумовским на кровать. Денис за это время должен был разобраться со скачанными файлами, и Игорю очень не терпится узнать, что он смог найти.