К ранам души ты кота приложи

      Антон проснулся в холодном поту и с ужасным настроением, потому что пол ночи думал о том, почему он сюда попал. Меньше всего на свете ему хотелось находиться здесь, но судьба распорядилась так.       Он смотрел на ещё спящего Арсения и думал: что сделать, чтобы быть с ним, но не причинить боли ни ему, ни себе? Ответа он не находил. Но находил прекрасными его волосы, нелепо лежащие из-за сна, его руки, скрещённые у щеки и его невероятные глаза. Да, сейчас он их не видел, но он запомнил их. Он видел чистоту и свежесть в его глазах, читал в них порядок в его голове, и, надеялся, что сможет занять там почётное место. И не только там.       Я хочу его. Но не в том плане, в котором обычно используют эту фразу. Я хочу его рядом с собой. В тяжелые моменты, в радостные, всегда. И чтобы он не ушёл, не оставил, чтобы не случилось так, как случилось в прошлом. Я не знаю, что я чувствую, но мне это противно и приятно одновременно. Я хочу забыться.              -Доброе утро, Тош,-произнёс Арс сонным голосом, едва открыв глаза. -Доброе,-Антон даже немного вздрогнул, он так засмотрелся на Попова, что сначала даже и не понял, что он проснулся. Арсению было не в радость просыпаться здесь. Даже видя его. Ему ввели новые препараты, хотя ему это уже не нужно, как он думал. А ему и правда не нужно было. Вот он и не пил. Прятал, или выбрасывал в туалет, пока никто не видел. Он знал, что это ему не надо. Я скучаю по вам. Почему вы перестали заходить? Что вам сказали? Неужели вы забыли про меня? Я не верю. Арсения каждый день мучали мысли о своей семье. Он ненавидел думать о них, потому что ненавидел их всех. Они оставили его тут одного, бросили на произвол судьбы, но при этом продолжают оплачивать лечение. У меня может и есть расстройства, но я точно не псих, нет. -Почему ты все ещё здесь?-негромко спросил Антон. -Порой я слышу от людей поистине странные фразы вроде «психопатам хорошо живется», «психопатом быть здорово, они ничего не чувствуют» или даже: «хотел бы я быть психопатом». Моя жизнь–это не то, чему стоит завидовать. Да, я практически не испытываю эмоций, но, правда в том, что эмоции–это не балласт, эмоции–это то, что наполняет окружающий мир красками и цветами. Я живу в сером и унылом мире, в то время, как они способны радоваться мелочам. Если бы была возможность жить нормальной жизнью, я бы, не задумываясь, ухватился за нее. Жизнь без эмоций-пытка, - Почти на одном дыхании сказал Попов. Его разрывало изнутри, потому что он очень долго хотел уже это высказать, но все никак, да и некому. -Вроде столько всего сказал, но на вопрос мне так и не ответил, извини, если задел,-Антону резко стало неловко после такого эмоционального монолога Арсения. -Забудь..И прости, что накричал. Антона терзали мысли, что же он сделал не так? Хотя и осознавал, что состояние его сопалатника не самое лучшее, что накричать он мог просто так, не из-за чего-то. Кому-кому, а ему-то точно здесь не место. Гомосексуализм не лечат, и врачи должны это понимать. Но им лишь бы денег, да побольше, куда уж тут.

***

После завтрака все разошлись по процедурным. Антона отправили на долгий и тяжёлый разговор с психотерапевтом, а Арсения сразу на электротерапию. Да, многие считали, что такие процедуры как эта, или иглоукалывание, гвозди, стекло и тд., уже давно устарели, пора бы придумать чего поновее, или хотя бы использовать более современные методы, но этой больничке всё ни по чем. Арс вернулся задолго до Антона и закрыл палату изнутри на щеколду. Странно, что они там вообще были. Любопытство Попова взяло верх над его воспитанием и он залез в сумку Шастуна. Он не хотел ничего взять, он хотел найти что-то, что может помочь узнать этого мальчика. Едва Арсений нашёл ежедневник, как дверь попытались открыть. Он в попыхах собрал все, что разложил, будто и не трогал, но маленький блокнотик-ежедневник он оставил у себя в тумбе. Открыв дверь, Попов не сомневаясь в этом увидел Антона, слегка улыбнулся ему и впустил в палату. Арсений не понимал, что Антон и сам к нему тянется, пытается узнать, просто подобраться поближе, а тот в свою очередь его отталкивает, сам того не замечая. Когда Шастун уснул, Арс достал его блокнотик из своей тумбы. Он никогда не спал в полной темноте, поэтому включил ночник, его сожитель уже привык к этому. «19.06.19. я уже не могу. я не знаю, что мне делать. меня ненавидят и презирают абсолютно везде, куда бы я не пришёл. даже дома. я больше не могу. я пытался наглотаться таблеток, но это были витамины, я пытался повесится, так люстра не выдержала. я пытался вены вскрыть, да вот только сил у меня не хватает. у меня даже умереть не получается. что я за несчастье ходячее. ещё и этот постоянно снится, кто это вообще? никогда его не видел и не увижу видимо. 24.08.19. я не вижу смысла жить дальше. все навалилось резко, я больше не хочу. не могу. сегодня отец снова избил меня за то, что я поздно вернулся со школы. да, за такое я тоже пизды получаю. у меня сломан нос видимо, и огромные ссадины и синяки на рёбрах, это его любимое место, всегда бьет туда. я уже привык, почти не чувствую боли, так проще. так лучше. 1.02.20. с днём рождения меня. я хотел отметить его один, на крыше собственного дома, с тортом и одной свечей, но даже сегодня мне не дали сделать так, как хочу я. все снова решили за меня. я остался дома на семейном застолье, где даже дальние родственники говорили о том, что помнят, как я ещё пешком под стол ходил. мне нет дела до этого всего. я хочу один побыть, но меня даже в свою комнату не пустили. отец сказал, что если ослушаюсь-убьёт. и я ему верю. все, что меня спасает-это сон. ведь там я вижу его. каждую ночь. всегда. я не хотел просыпаться. 21 год. ЭТО ЧТО ВООБЩЕ ТАКОЕ??? Отец упёк меня в психушку, а тут со мной в одной палате тот чел из сна!!!! что вообще за совпадения?! я не верю, жизнь не могла меня так полюбить.» У Арсения пробежала тысяча мурашку по телу. Он не хотел верить, что с Тошей так обращались. Он хотел уберечь его, обнять и никогда не отпустить. Там было ещё пару абзацей, вероятно, написаниях уже в больнице, но Попов решил их не читать…пока что.