Накажи меня, Сереж

Олег отказывается идти к психологу, поэтому Сережа идет к нему сам. Как можно точнее расписывает ситуацию, и старенький доктор печально покачивает головой. — У него сильная травма, Сергей. Многим я помочь не смогу, если не поговорю с ним лично. Я могу лишь посоветовать вам прислушиваться к его словам и не делать того, чего он не хочет. Олег не хочет прикасаться к Сереже. И не позволяет прикоснуться к себе. Но что делать, если у Сережи тактильный голод? Если ему нужен Олег? И он пытается ему помочь, правда, пытается. Вот только не понимает, что для этого нужно сделать. — К сожалению, вы только подкрепляете его избегание прикосновений, когда используете их как наказание, — замечает доктор. — Если вы хотите, чтобы он касался вас сам, по своему желанию, вам нужно поработать над доверием. Для этого нужно время. Но Сережа всегда был нетерпеливым. Он стремится вперед, вперед, без оглядки. Ведь времени так мало, и с каждым днем его становится все меньше. Каждый человек смертен — кто знает, когда умрешь ты? «Над отношениями надо работать, — напоминает он себе. — С Олегом что-то случилось, и я не могу использовать это против него». Но все напоминания и предупреждения врача забываются, когда Олег в очередной раз срывается на ком-нибудь, допускает ошибку. Сережа, кажется, только этого и ждет. Облизывает разом пересохшие губы и приказывает: — Поцелуй меня. Это ведь лучше, чем если бы Олег морил себя голодом, стоял на горохе, бил себя ремнем? Сережа считает, что лучше. И эгоистично пользуется Олежьей слабостью. А потом это начинает работать против него. Олег не может смотреть на постель, на которой есть хоть одна складка. Обычно он тут же перестилает так, как считает правильным, хотя даже не спит в ней, но теперь он только смотрит на Сережу, поджимая губы, и приказывает: — Перестилай. — Да нормально, вроде… — встряхивает волосами Сережа. Зачем перестилать-то? Покрывало поверх кровати лежит? Лежит. А насколько ровно — суть ли важно? — Не заставляй повторять дважды. Сережа сонно бурчит, но подчиняется. И что на Олега только нашло? Опять эти армейские штучки, черт бы их побрал. — Мы не в армии, Олег, — напоминает Сережа. Олег ничего не говорит. Только смотрит. А потом показывает на очередную складку и безапелляционным тоном заявляет: — Переделывай. — Все, хватит! — Сережа вскидывает руками. — У меня сегодня важная встреча, если ты не забыл, я пошел! Но Олег преграждает путь. Сканирует ледяным взглядом и повторяет: — Переделывай, Сережа. — Слушай, чего ты добиваешься? — Сережа начинает злиться. — Хочешь, чтобы мы расстались? Что это вообще за выходки? Почему ты во всем меня контролируешь? Я понимаю, тебе было тяжело, но сейчас ты делаешь так, чтобы тяжело было мне! Уйми свои заскоки, наконец! Сережа тут же жалеет, что срывается, но все-таки надеется, что его бравада хоть как-то вразумит Олега. Тот остается невозмутимым. Говорит почти ласково: — Я хочу, Сережа, чтобы ты постелил, как правильно. И больше ничего. Тебе сложно сделать это для меня? А потом Олег впервые за это время берет его за руку по собственной воле и целует его пальцы. Закрывает глаза, говорит еле слышно: — Я готов ради тебя на все. Неужели ты откажешь мне в такой малости? Базовый курс психологии в университете кричит о том, что это явная манипуляция. Но Сереже все равно. Он радуется, что Олег сделал первый шаг. Может, еще немного, и Олег не будет избегать поцелуев и объятий. Может, через месяц-два они, наконец, займутся нормальным сексом. Сережа воодушевленно говорит все это психологу, но тот почему-то печально и сочувственно качает головой. Сережа не обращает на это внимание. Олегу обязательно станет лучше!