Накажи меня, Сереж

Сережа просыпается среди ночи от чьих-то громких криков. Нервно включает свет и переводит взгляд на кресло, думая, что это всего лишь ночной кошмар, и любимый сейчас его успокоит. Но Олега рядом нет. И Сережа резко вспоминает, почему. Он тут же вскакивает с постели и бежит к двери, желая найти источник звука и удостовериться, что это не то, о чем он подумал. Раньше Олег всегда оставлял дверь приоткрытой, зная, как Сережа любит путаться в своих ногах и оббивать все углы, прежде чем дотянуться до нее, но теперь она не поддавалась. Неужели его... заперли? Но почему? Сережа стучит по двери руками и ногами, крича, чтобы ему открыли. Но Олег то ли его не слышит, то ли не хочет открывать, поэтому Сережа, нервно зачесав пятерней волосы назад, присаживается на край кровати, пытаясь успокоиться и придумать, как ему открыть дверь изнутри, не имея при себе ключа. Может, подойдет что-нибудь острое? Как в фильмах показывают. В комнате как раз есть старая заколка, которой Сережа в последний раз пользовался еще во времена студенчества, когда волосы были длиннее. Если испортится, ее будет не жалко. После сна Сережа немного дезориентирован, поэтому на нахождение заколки у него уходит минут десять, не меньше. Но сколько Сережа не крутит ею в замке, проклятая дверь отказывается поддаваться. И снова эти ужасные крики, пробирающие до костей. Сережа уже кричит сам, со злостью отбрасывая от себя сломанную заколку и набрасываясь на ни в чем неповинную дверь. Пытается игнорировать тупую боль в костяшках, но следы крови на поверхности двери приводят в чувство лучше пощечины. Так ничего и не добившись, Сережа устало сползает вниз, ощущая себя бесполезным. Слезы текут сами по себе — от боли и страха, от чувства беспомощности. Сережа обхватывает колени руками, начинает раскачиваться, пытаясь себя успокоить. В таком состоянии его и находит Олег. Лицо у него скрыто в тени, зато руки прекрасно видно — большие и покрытые кровью, которую он поспешно вытирает некогда белоснежным полотенцем. — Чего шумишь? — голос звучит спокойным и удивленным, но что чувствует Олег на самом деле — никак не понять. — Еще и поранился. — Я-я… я слышал крики… — Тебе показалось. — Нет, не может такого… — Сережа с трудом поднимается, цепляется за Олега, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Ты что-то делал с Игорем! Это он кричал! И у тебя руки в крови! Олега все происходящее забавляет, пусть он и пытается это скрыть. Он демонстративно смотрит на руки, будто в первый раз их видит, а потом говорит, пожав плечами: — Ах, это… Решил мясо приготовить. — Ночью?! — Не спится. Его слова вполне могли оказаться правдой, ведь Олег очень часто не мог заснуть. Снотворное уже давно не помогало, и иногда он не спал несколько дней подряд, а потом вырубался на полдня. Можно ли ему доверять, если сейчас в его комнате, по идее, все еще должен быть Игорь? А может, расчлененные части тела полицейского сейчас лежат на столе, и Олег складывает их в непроницаемые черные мешки?! — Ты не из Грома еду решил приготовить?! Олег тяжело вздыхает. Как будто очень, очень устал. Отступает, позволив Сереже — как есть, растрепанным, босым, в одной майке и трусах, — выйти из комнаты. Молчаливой тенью сопровождает его на кухню и демонстрирует разделанное мясо, похожее на обычное говяжье. Трупа человека в кухне-студии даже близко не наблюдается, зато есть телевизор, на который Олег и сваливает всю вину: — Может, там было что-то, что тебя напугало. Я не вслушивался и в итоге выключил. Прости, что разбудил. — Но если все так, как ты говоришь… — Сережа нервно зачесывает волосы назад, и Олег перехватывает его руку, разглядывая раны. От этой непроизвольной заботы становится чуть теплее на душе, хотя Сереже и хочется отдернуться. — Почему ты сразу ко мне не пришел, когда я просил меня выпустить? Мгновение Сережа думает, что Олег ничего не скажет. Но когда тот все-таки отвечает, Сереже кажется, что лучше бы тот молчал. — Я не слышал. Не слышал, серьезно?! Еще секунду назад Сережа чувствовал себя беспомощным, а теперь не испытывает ничего, кроме возмущения и злости. Олег что, отмазку получше придумать не смог? Как вообще можно было его не услышать, если он так кричал? Наверняка Марго должна была забеспокоиться и автоматически вызвать полицию или отправить Олегу сообщение о произошедшем, у нее ведь везде глаза и уши. Но нет, Олег ее отключил, причем намеренно! Больше некому. Значит, он не просто не слышал, он специально игнорировал все просьбы Сережи. Сережа пытается скрыть, что все еще напуган ночными криками, которые совершенно точно исходили НЕ из телевизора. На размышления нет времени, и он бросается в сторону комнаты Олега. Если Игорь еще там, Сережа должен хотя бы убедиться, что с ним все в порядке… Но Олег его перехватывает. Делает подсечку — и Сережа падает, ударяясь об пол головой и теряя сознание. Ну вот, опять... Просыпается Сережа в своей кровати уже утром. Руки у него перебинтованы, но он не помнит, почему. Хватается за голову — затылок слегка побаливает, но крови нет, зато под пальцами прощупывается шишка. Так, он упал, ударился… Может, с кровати упал? Но как объяснить руки? Или, может, он подрался с Олегом, когда тот пытался заставить его переспать с Игорем? Или они это все-таки сделали… Сережа встает, подходит к двери, дергает за ручку. Заперто. Возникает чувство дежавю, но разве его когда-нибудь закрывали?.. В детском доме закрывали в качестве наказания, поэтому Сережа ненавидит запертые двери. Сразу становится неуютно, потому что не знаешь, выберешься ли когда-нибудь из тесного помещения. Олег всегда об этом знал, он не мог его запереть. Это было бы слишком жестоко с его стороны. Сережа осторожно стучит по дереву, боясь повредить руки еще сильнее. Все части ладоней, включая костяшки, ужасно болят, и даже не надо снимать бинты, чтобы понять, что на них живого места нет. Значит, Сережа точно ими стучал... Может, ходил во сне и пытался выбраться? Поэтому Олег его закрыл? Не проходит и двух секунд, как Олег открывает. Как будто все это время стоял за дверью. Сережа смотрит на его лицо — и чувствует что-то неправильное… А потом осознает — Олег улыбается! — Олег! — Сережа и сам улыбается, бросаясь его обнимать. Прижимается крепко-крепко, пряча лицо на груди и чувствуя, как Олег поглаживает рукой по его волосам. — Доброе утро, Сереж, — голос тихий, но нежный-нежный. От него даже немного ведет. Или это не от него? Шея еще почему-то побаливает. Сережа ее чешет, но Олег отводит руку в сторону. — Не чешись, расковыряешь. Завтракать будешь? Перед Сережей ставят тарелку с тушеным мясом. Почему-то Сережу снедает сильнейшее чувство голода… Будто не ел и не пил несколько дней. Набрасывается на еду с жадностью, но быстро осекается под строгим взглядом Олега и начинает есть медленнее. Олег берет салфетку и проводит по его щеке: — Перепачкался у меня весь… Ну что ж ты. И снова эта улыбка. Мимолетная, но такая светлая. И все вокруг кажется таким ярким, хорошим. Отчего-то хочется смеяться. Плохого словно бы не существует, и Сережа задорно мажет Олега едой по носу. Тот наигранно хмурит брови, будто сердится, но Сережа быстро целует его все в тот же нос, а затем слизывает остатки еды. Сереже приходит в голову интересная мысль, и он тут же ее реализует — залезает на стол, а потом спрыгивает с него на колени к Олегу, приобнимая его за шею. Олег придерживает его за талию, чтобы не свалился, и Сережа вдруг замечает, что пахнет от него как-то неприятно. Смесью гари, крови и чего-то еще… Лекарствами?.. — Все хорошо? Сережа поднимает на Олега настороженный взгляд. И неуверенно спрашивает: — А Игорь… что с ним? Олег вздыхает еще печальнее, чем в прошлый раз. Качает головой и замечает в пустоту: — Когда же ты перестанешь о нем спрашивать… Сережа не видит шприца, но чувствует легкое покалывание в шее. Все начинает кружиться перед глазами, и он устало кладет голову Олегу на плечо. И мир вокруг исчезает. Когда Сережа снова просыпается, он прикован к постели. Не в прямом смысле — никаких цепей и веревок нет, но встать не получается. Его знобит, тело покрыто потом, руки и ноги кажутся такими тяжелыми — как, впрочем, и голова, — что даже немного приподнять их над постелью кажется непосильной задачей. Сережа замечает Олега в кресле, и с трудом спрашивает: — Что… что со мной такое? Олег прикладывает тыльную сторону ладони к его лбу, отодвигает слипшиеся от пота волосы в сторону, чтобы не мешали Сереже его видеть: — Ты заболел. Простудился. Я отменил все встречи и твоей команде сказал тебя не трогать. Пока все справляются без тебя. Отдыхай. Мысли путаются. Когда он мог простудиться? Он же не сидел под открытым окном, не пил холодного, не мылся ледяной водой. Что он делал в последнее время? Не получается вспомнить. — Ты побудешь со мной? — Конечно... Конечно, Сереж. Я тебя не брошу, — Олег склоняется над его лицом, практически не оставляя пространства. — Никогда. Глаза у него больные. Красные. Тоже простудился? Или просто не спал, ухаживая за ним? Сережа польщенно улыбается, расслабляясь и больше не пытаясь встать. Откидывается на подушки, которых явно прибавилось, вздыхает. — Я тебя люблю. Если бы не ты… Откуда взялась эта сонливость? Почему он все время хочет спать, откуда эта слабость? Он даже до туалета не может дойти сам, как и принять ванну. Олег ухаживает за ним, крутится вокруг круглыми сутками, отвечает на его звонки, прося не беспокоить. Сережа ему благодарен. В его жизни никогда не было и не будет такого заботливого, терпеливого и любящего человека, как Олег. Как же ему с ним повезло! Если бы еще не тревожили эти кошмары… И странные мысли, как будто они оба сделали что-то плохое… Но нет, наверняка ему это только привиделось из-за болезни! Чумной доктор, Игорь… ИГОРЬ. Сережа вскакивает среди ночи. Олег спит в кресле — и не просыпается. Его рука с не крепко зажатой в ней тряпкой безвольно свешивается над тазиком с холодной водой. Волков выносливый, но взял на себя слишком много. Ухаживать за больным Сережей по ночам и что-то готовить днем… Любой человек не смог бы выдерживать так много и не спать. Это его шанс! Сережа старается как можно тише встать. Кровать и полы не скрипят, на его счастье. Он крадется к двери и с облегчением замечает, что она не заперта. Ну конечно, Олег же здесь! Сережа выбегает из комнаты и не знает, за что первым хвататься. Бежать к Игорю? Искать телефон? Вызывать Марго? Но ведь она говорит так громко, что ее отовсюду можно будет услышать, Олег проснется! Сережа выбирает искать телефон. Не тащил же Олег его с собой… Да вот он, на столе лежит… Сережа хватает телефон и не задумываясь начинает набирать номер полиции. А затем слышит шаги за спиной и оборачивается. Олег смотрит на него. Взгляд — пугающе мертвый и совершенно не сонный. Он притворялся. Очередная проверка… И Сережа ее не прошел. Приятный женский голос оператора спрашивает, что произошло. Олег молча вытягивает руку вперед. Сережа так же молча сбрасывает вызов и отдает телефон Олегу. Опускает взгляд, смотрит на свои бледные голые ступни, дрожащие коленки. Думает, если он сейчас упадет в обморок — это спасет положение? Это хоть кого-нибудь спасет? — Его… его будут искать. — Ты не о том думаешь, Сережа. Олег уходит куда-то. Вот так просто? Может, теперь получится?! Сережа подбегает к кухонной зоне, хватает нож. Крепко сжимает. Да, он слаб и вряд ли сможет сделать что-то против натренированного наемника, но лучше хотя бы сделать вид, что пытался. Сережа напрягается, вспоминая, как сбежал от Олега в последний раз. Это было днем, когда Олег ошибся с дозировкой. Тогда в состоянии полубреда Сереже все же удалось поговорить с Марго, если это, конечно, ему не приснилось... И сейчас она, по идее, должна его услышать. — Марго, — говорит Сережа, даже не пытаясь понизить голос. Если Олег его услышит, все равно не поймет. — Код 2-2-1-B. Марго не отзывается. Но она и не должна — так уж он ее запрограммировал, впопыхах, в перерывах между потерей контроля над собственным сознанием. А может, Олег ее отключил, у него ведь уровень доступа почти такой же высокий, как и у Сережи. Но Сережа еще на что-то надеется. Олег возвращается быстро и показательно втягивает шприцом какую-то жидкость из ампулы. Сережа проводит рукой по шее, на которой, кажется, не осталось чистого, без уколов, участка. — Сколько ты собрался меня так держать? — только не дрожи, только не дрожи… Он не должен увидеть, насколько ты слаб. — Ты думаешь, это что-то изменит? Олег выкручивает его руку — легко, играючи — и нож падает на пол. Сережа пытается вырваться, но Олег натренированным движением вкалывает ему что-то, а затем подхватывает обессиленное тело. — Ты прав. Это — не изменит. Пора тебе снова увидеться с Игорем.