***
С добычей моющих средств пришлось немного повозиться — подходящих в гостинице попросту не было, что наводило на определённые мысли о «благонадежности» данного заведения, но в конечном итоге хозяин подсказал мне, где можно купить всё необходимое, и я, не видя иного пути, решила сгонять туда по-быстрому. Всего-то пару кварталов пройти нужно было… «Пиздец, товарищи, — думала я, сжимая горловину рубашки и медленно пятясь к стене от двух не самого чистоплотного вида мужиков. — Вот и сходила, что называется, в магазин». И надо же мне было так лохануться: забыла по привычке застегнуть верхние пуговицы и, пробегая по улице мимо толпы вечерних пьяниц, столкнулась с одним из местных. Он, действуя не слишком скоординированно, грубо схватил меня за воротник, и верхняя застёгнутая пуговица просто оторвалась, отлетая в сторону и открывая занимательный вид на мои бинты. И на то, что под ними. — О, так ты баба! — нехорошо усмехнулся мужик, так некстати попавшийся мне на дороге, и крикнул кому-то сбоку. — Эй, Малой! Шуруй сюда! Смотри, какую цыпу я поймал. От компании выпивающих отделился один из мужиков. — А чой-то она под мужика косит? Небось, рабыня какая беглая. — Или шлюха. Гля, какая чистенькая, — подхватил второй, толкая меня в переулок. — Ты это, девка, если обслужишь нас как надо, то мы, может, тоже добрыми будем, не сильно обидим там… Ты нам, мы тебе. Сечёшь? Я отступала к стене от этих двоих, судорожно думая, как вывернуться из этой ситуации. Вот чёрт, опять лажанулась. Как всегда всё проебала. Не сдохла под лавиной, так сдохну от рук двух средневековых пьяниц! Было ясно как день — эти двое не отстанут, пока не наиграются со мной. А наигравшись, либо выкинут в канаву уже моё тело, либо отведут на чёрный рынок. А ещё у меня во внутреннем кармане, совсем рядом с рукой, лежал именной пропуск на поверхность. Если его найдут — мне точно конец. Не будет никакой пощады. Что же делать? Сзади стена, переулок тупиковый, а эти двое перекрывали мне единственный выход. А с собой вообще ничего нет. Ничего и никого, чтобы спастись. Вот один из них достал нож, ярко блеснувший сталью. Я замерла. Нож… Двое нападающих… Спасение… Леви. Одинокий маленький мальчик со слишком взрослыми глазами. Ждущий, когда я вернусь. Я ещё раз посмотрела на своих противников, но уже другими глазами. Примеряясь. Собираясь, готовясь дать такой отпор, на какой буду только способна. Мне. Нельзя. Не. Вернуться. Такой опции просто не предусматривается, Алиса. Ты не пропадёшь здесь, не сдашься на волю обстоятельствам. Больше нет. Мне есть куда вернуться. Есть о ком заботиться. Я больше не одна! — Ах, действительно, почему бы нам немного не поиграть? — обворожительно улыбнулась я, поманив их жестом «иди сюда». — Вот это уже другое дело, — радостно улыбнулся один из мужиков, пряча нож подальше и расстёгивая штаны. Отлично. Стоило ему сделать шаг ко мне и протянуть руку, как я цепко схватилась за услужливо протянутую конечность и продолжила его движение своим весом, отбрасывая к стене. Собственно, это было то немногое, что я ещё помнила из самообороны. — Что за?.. — Он даже не успел ничего понять, лишь начал вставать, елозя спиной по стене, а я уже использовала его плечо как опору, чтобы схватиться за подоконник второго этажа. Поспешно подтянулась на руках, подбирая ноги, чтобы меня не стащили обратно вниз, и полезла ещё выше, цепляясь за выбоины в стене. Я вам тут альпинист вообще или кто, блин?! Расцарапывая пальцы об острые края, скользя и матерясь на чём свет стоит, я упорно лезла дальше. Снизу не менее цветасто выражали своё недовольство мужики. Мимо уха пролетел острый камень, оцарапав щёку осколками. Всхлипнула от ужаса, прижимаясь к стене, но заставила себя не разжимать пальцы, чтобы заслониться от угрозы. Нужно продолжать спокойно подниматься наверх, не думая о том, что один из мужиков уже полез вслед за мной. В любом подъёме главное — холодная голова. Нельзя действовать импульсивно. Одно неверное движение — и я полечу вниз. С высоты хорошего четвёртого этажа… Точно уж не без последствий. Перенесла вес на левую ногу, хорошенько вцепляясь руками в проверенные уже выбоины в скате крыши, и наконец смогла влезть на крышу, оставляя преследователей позади. Дальше я передвигалась исключительно по верхам, опасаясь спускаться. Преодолев пару кварталов и найдя наконец нужную мне лавку, отважилась слезть вниз, убедившись, что за мной никто не следит внизу. — Чой-то ты по крышам-то лазаешь? — полюбопытствовала хозяйка лавки, видимо, заметившая мой спуск по стене напротив. Я вошла в лавку, продолжая запахивать рубашку, и вопросы у женщины отпали сами собой. — А. Бедная девочка… — Всё хорошо. Мне бы… Для уборки бы всякого. — Я обвела немного безумным взглядом помещение. Кажется, это была мастерская, которая совмещала продажу всяких бытовых мелочей с пошивом одежды. А хорошо устроилась! — Сейчас-сейчас, всё соберём в лучшем виде, — добро улыбнулась старушка. Слава богу, она одолжила мне иголку, пока собирала мой заказ, и я смогла пришить пуговицу обратно, приводя одежду в более-менее достойный вид. Обратно меня проводил сын этой милой старушки, заодно помогая с корзиной. Так что возвращалась я в уже не столь гадком состоянии. Правда, меня совсем немного беспокоило, что верхняя пуговица не соответствует всем остальным, и мне не хотелось бы пугать одного крайне внимательного к деталям малыша… Но стоило войти в номер, и всё мои мысли резко испарились. Корзина со средствами, швабры и вёдра посыпались из моих ослабевших рук на пол. Леви, сжавшись в комочек, сидел на корточках около кровати, привалившись голой спиной к стене, всё ещё послушно прижимая к носу мою сорочку, и потерянно смотрел в никуда. Не моргая, не реагируя ни на что вокруг. И, кажется, даже не дыша. Стирая колени о слишком грубую ткань штанов, приземлилась рядом с ним, резко хватая малыша за плечи. Тёплый. А под ладонью бьётся пульс. Живой. Слава богу. — Что такое, Леви? Что с тобой?! Чуть встряхнула его, внимательно вглядываясь в лицо. Мне совершенно не нравилось то, что происходило с моим мальчиком. Мертвенно пустой взгляд малыша наконец начал проясняться после встряски. Он моргнул пару раз и наконец сфокусировался на мне. — Тебя долго не было, — тихо озвучил он свои наблюдения. — Я видел в окно, как ты вышла на улицу. И ты не оставила свои документы. И пропуска не было… И эта комната похожа на то место, где… Я подумал, что ты ушла от меня. — Что?! Господи! Не смей даже больше думать о такой нелепости! — В который раз за день прижала его к себе и попросту разревелась. Слишком уж многое сегодня случилось. Слишком много дерьма. Малыш медленно дотронулся до свежей царапины на щеке, потом до отличающейся по цвету пуговицы на рубашке и смял ткань в кулачке, внимательно изучая моё лицо. Некрасиво шмыгнула носом, собираясь с мыслями: — Я никуда от тебя не уйду. Ты — моя ответственность, помнишь? А я твоя. Так что так просто, из-за какого-то там небольшого налёта и… сопутствующих ему мелких проблемок, ты от меня не отделаешься, фасолина! — Да, я уже понял. Прости, что заставил тебя волноваться. — Леви облегчённо выдохнул, наконец расслабляясь, и обнял меня за шею в ответ, доверчиво прижимаясь. — Маленький свинтус, — ласково пожурила я пацана, отряхивая его спину, и, последний раз хлюпнув носом, отстранилась, чтобы аккуратно вытереть лицо чистым платком. — Я тут, значит, думаю, как бы побыстрее отмыть всё вокруг, чтобы ты не заболел, а ты голой спиной грязную стену протираешь? Что за привычка у тебя вообще такая? Букет из кожных инфекций в личное пользование захотелось?! — Нет, извини. — Ухо у меня прямо перед носом, неприкрытое сейчас волосами, отчетливо покраснело. Я немного успокоилась и хмыкнула в ответ. — Завязывай с извинениями, мистер Аутофоб! А ну-ка, быстро швабру в руки и шуруй убирать! — Как ты меня сейчас назвала?! — тут же вскинулся мальчик, окончательно приходя в себя. Он не понял самого слова, но мой издевательский тон дал ему понять, что сказанное не было чем-то приятным. Усмехнувшись такой реакции и убедившись в том, что с моим мальчиком теперь всё в порядке, я достала бумагу, из-за которой меня сегодня могли убить, и отдала мальчику: — Не важно, проехали. Вот мой пропуск, держи. У тебя он будет целее, как выяснилось. Леви перевёл взгляд на мою потрепанную рубашку, но вопросов задавать не стал. — А пока что просто смирись с тем фактом, что, даже если небо упадёт на землю, тебе от меня не отвязаться, — в лучших традициях самого Аккермана из будущего припечатала я, скрестив руки на груди и старательно держа морду хмурым кирпичом. — Крякнем, плюнем, и вместе справимся с любой хернёй, как бы больно нас при этом ни пинала жизнь. И пока она не пнула в нас какой-нибудь восхитительной болячкой, давай-ка расфеячим этот свинарник в нормальное жилое помещение. Ну что, на тебе комната, а я пошла в ванную? — Да, я тут справлюсь. Лис, — остановил меня его тихий голос. — Всё хорошо? — Лучше не бывает, — решительно улыбнулась я в ответ. — Ты тоже маску на лицо повяжи. И на волосы — потом опять будешь ругаться, что всю пыль ими собрала вместо швабры. — Да, Капитан! — Козырнула и послушно повязала две тряпки на голову. Что бы там сегодня ни произошло, сейчас важнее всего — уборка. Засучила рукава и ногой открыла дверь в***
Еду нам принесли где-то ближе к полуночи. Хмыкнула, уже не удивляясь уровню местного «сервиса», и покорно съела свою порцию. Леви, некоторое время гипнотизировавший тарелку, не меняясь в лице, отметил: — Ты готовишь куда лучше. Вы только посмотрите, кто-то начал привередничать, как настоящий, нормальный ребёнок! Ухмыльнулась очередной маленькой победе и поспешила ответить: — Ну, ты, конечно, сравнил божий дар с яичницей. — Поймала его любопытствующий взгляд и уже привычно пояснила: — Выражение есть такое. Кажется, пошло от иностранного «обже дар», то есть «предмет искусства», которым часто называли драгоценные безделушки в виде яиц. То есть ты сравнил вещи не слишком-то сопоставимые друг с другом. В общем, все просто: тут люди деньги зарабатывают, и им важен сам факт того, что они дали нам еду. А я дома тебе готовлю, думая о том, чтобы было вкусно и полезно. Поэтому бесполезно сравнивать такие вещи. Итог, может, и одинаковый, но изначальные цели-то разные. Малыш задумчиво кивнул в ответ, доедая свою порцию. Жаль, что у местных нет молока. Ему было бы неплохо выпить немного на ночь. Пока он ел, я уже успела почистить зубы и залезла под одеяло. Леви, чуть потоптавшись, тоже залез на кровать, и я с головой укрыла его — после семи вечера тут уже было прохладно, и я была даже рада, что первая по-осеннему стылая ночь застала нас в гостинице, где было какое-никакое, но отопление, а не в нашей каморке. Повозившись и пару раз ткнувшись мне ледяными пятками в колени, малыш наконец замер. Протянула руку и аккуратно погладила его по чистым, только что высохшим волосам. — Сильно испугался сегодня? — шёпотом спросила я, немного жалея, что подняла эту тему. — Нет. Всё было вполне ожидаемо, — так же тихо отозвался малыш. Мой храбрый ёжик… Не смогла не поделиться с ним: — А вот я испугалась. За тебя. — С чего бы? Я ведь сильный, — искренне изумился малыш. — От этого я не стану волноваться за тебя меньше, — печально улыбнулась я, осторожно пропуская чёрные пряди между пальцами. — Да, ты очень сильный, слава богу. Но, Леви, даже самый сильный человек в мире не всесилен. Всем рано или поздно нужна помощь. — Да… Твой бросок сегодня и в самом деле неплохо мне помог, — усмехнулся ребёнок. — Хорошо вышло для первого раза. — Ох, не напоминай. — Передёрнула плечами, вспомнив, как мужик осел на пол. — Надеюсь, я не убила того засранца. — Какая разница? — Хмурый мальчик развернулся ко мне лицом, встречаясь взглядами. — Он убил бы и тебя, и меня без малейших сомнений. Мы просто успели раньше. Я не нашлась сразу, что ему на это ответить. Судя по сегодняшнему дню, Леви убивал не впервые. От этого мне было сильно не по себе. Одно дело — видеть через экран всякие ужасы и совсем другое — лежать в одной постели с человеком, убившим сегодня двоих взрослых мужчин. Вооружённых взрослых мужчин. — Наверное, ты прав. — Я отвела взгляд и накрыла глаза рукой, словно могла так спрятаться от всех ужасов, с которыми сегодня столкнулась. — Но я бы не хотела, чтобы ты жил в таком мире. Где нужно успевать первым. Или где нужно опасаться каждого встречного. Мы помолчали, думая каждый о своём. Лично мне бы хотелось сравнять весь Подземный Город с землёй. Может, хоть так вся эта гниль исчезнет? — То, что ты сегодня сказала… — Леви закопался поглубже в одеяло, тем не менее не сводя с меня напряжённого взгляда. — Это и в самом деле может случиться? — Ты про что конкретно, мой хороший? — Про небо. Оно и правда может упасть? Как потолок над Подземным Городом? — Что? Я даже не поняла поначалу, шутит он или спрашивает всерьёз. Чёрт, Алиса, конечно он серьёзно. Откуда мальчику знать о том, что происходит снаружи? — Нет. Конечно, оно не упадёт. Это такая часто употребляемая в моём мире фраза, обозначающая что-то невозможное. Небо просто не может упасть, потому что оно не является чем-то твёрдым. Это не потолок и не купол, это… Просто обозначение того, что мы видим над собой. Сейчас попробую объяснить. Я не знаю, насколько далеко продвинулись ваши учёные, солнышко, поэтому, наверное, не стоит говорить это другим… В общем, мы все живём на планете. Это такой огромный каменный шар. Давай я тебе нарисую. Достала карандаш и газету, которые Леви постоянно таскал с собой, и, облокотившись о подушку, нарисовала круг. — Вот так выглядит «планета». По какой-то нелепой причине кто-то в древности назвал её комком грязи, Землёй. И спустя больше трёх тысяч лет мы всё ещё продолжаем использовать это название… М-да. Так вот, планета очень-очень большая и на семьдесят процентов покрыта водой. Вот настолько. — Заштриховала внушительную часть круга, оставляя немного места для суши. — Бóльшая часть этой воды солёная — это моря и океаны. А большие части земли, находящиеся над водой, называются континентами. Их всего шесть. Помимо них есть ещё острова — это маленькие клочки суши. А теперь начинается самое интересное. — Если наш мир — шар, то на чём он стоит? — правильно понял Леви. — Молодец! Ответ — ни на чём. Как бы странно это ни звучало, весь наш мир — это гигантский булыжник, висящий в пустоте, в космосе. Там нет ни верха, ни низа, ни права, ни лева. Конечно, там есть и другие планеты, и звёзды тоже есть. Но вот вокруг всего этого — пустота. — Почему… Почему же тогда мы не падаем в небо? — О, а это я собиралась тебе рассказать, когда мы начнём проходить физику. Если вкратце, то наша планета настолько большая, что притягивает к себе всё маленькое, что находится близко к её поверхности. Тебя, меня, птиц — всё вокруг. В том числе и воздух, который на самом деле состоит из множества мелких частиц. Поэтому везде вокруг планеты есть высокий слой воздуха. Со стороны это похоже на мыльный пузырь, внутри которого находится шарик ровно по центру. — Странно это всё, — нахмурился мальчик. — Мы просто висим в пустоте? Больше похоже на выдумку. А какого цвета тогда небо? Разве оно не должно быть всё время чёрным, раз вокруг нас пустота? — Нет, в солнечный день небо голубое. Это так происходит потому, что солнечные лучи, входя в атмосферу, начинают от всего отражаться, в том числе и от воздуха. Поэтому нам кажется, что небо, то есть пространство над нами, — голубое. А на закате и на рассвете, когда угол падения солнечных лучей меняется, оно окрашивается в красно-фиолетовые тона. Когда же солнце уходит за горизонт, то становится темно — так же, как если бы ты задул свечу. И тогда становится видно ту самую пустоту, о которой ты спрашивал. И в ней будут видны другие источники света, которые днём заслоняет солнечный свет. Луна и звёзды. — А из чего они сделаны? — Луна? Это просто планета меньших размеров, которая летает вокруг Земли по кругу. А видим мы её потому, что она отражает свет солнца как большое мутное зеркало. А вот звёзды… Это большие комки крепко спрессованного горящего газа. Кстати, солнце — тоже звезда. Просто оно ближе всего к нам. — Вот как? — сонно пробормотал Леви. — Поскорее бы всё это увидеть. — Да… А хочешь я расскажу тебе легенду, в которую верили люди из моего мира пока ещё не знали, что живут на огромном шаре? — И что же это за легенда? — Она о могучем титане, — с улыбкой сказала я, и Леви тут же подскочил, напрочь забыв про сон. — Но ведь в твоём мире нет титанов! — возмутился малыш. — Ты же мне это говорила! — Чшш, тихо, маленький. Конечно, у нас нет титанов и никогда не было. Просто названия похожие. По мифологии, наши титаны — это дети неба и земли. Большие существа, которым, поверь мне, совершенно не интересны были люди, в отличие от ваших. И они были и остаются всего лишь легендами, выдумками, не более того. Я рассказала про могучего Атланта, держащего на плечах небесный свод в наказание за войну с громовержцем, про Геракла, ненадолго сменившего титана на посту, и даже спела песенку Городницкого, глядя, как напротив мирно посапывает будущий капитан Разведкорпуса:Стоят они навеки, упёрши лбы в беду, Не боги, человеки привыкшие к труду. И жить ещё в надежде до той поры, пока Атланты небо держат на каменных руках.
Мне всё ещё сложно было себе представить, что вот этот порой смешной в своей браваде, порой слишком грустный и потерянный, а порой чересчур взрослый для своих лет малыш станет одной из ключевых фигур в победе жителей стен над титанами. Пожалуй, мне бы хотелось, чтобы он сам выбирал свою судьбу.15.10.831
— Эй, ты долго ещё будешь так валяться? — Что-то легонько ткнуло меня в подбородок, и я, усиленно пытаясь продрать глаза в темпе вальса, встретилась с недовольными серыми океанами напротив. Леви, которого я, оказывается, ночью подгребла себе под бок, был весьма раздражён невозможностью выбраться из постели, но самостоятельно выпутываться из одеяльного кокона не спешил, видимо, опасаясь сбросить меня с постели. — Извини. — Поспешно отпустила его, вставая. Хорошенько потянулась и с немного старческим хеком сделала колесо вперёд, начиная разминку. — Ну что, идём проводить мафиозный налёт? — Ма-фи-озный? — по слогам повторил Леви, и я объяснила ему про организованную преступность со своим кодексом чести, одновременно продолжая разминаться. Малыш присоединился ко мне в зарядке, но в ответ на эти объяснения скривился. — И тебе нравится такое? Правда считаешь, что быть преступником может быть «весело и романтично»? — Нет, не совсем. В моём мире образ мафии, конечно же, сильно приукрашен и кардинально отличается от реальности. И, разумеется, я резко отрицательно отношусь к настоящим преступникам. Именно поэтому мы работаем на Йозефа, а не выживаем на улицах. Но в небольшой игре в мафию, Леви, есть определённый шарм. — Подмигнула малышу и повторила позу Джеймса Бонда, изображая, как держала бы пистолет, дурачась. — Как говорится, «sometimes it's good to be bad»! — И всё-таки ты странная, — припечатал Леви, укоризненно глядя на мои ужимки. Ему не нравились мои слова, но он понял, что я всего лишь шучу, и немного оттаял. — Делай, как считаешь нужным, но не переусердствуй. — Ладно, постараюсь не слишком позёрствовать, — усмехнулась я, потрепав всё ещё недовольного ребёнка по волосам и пытаясь хоть немного их уложить. Свои волосы я даже трогать боялась — на голове явно был полный шухер, который не каждая расчёска вообще возьмёт. А вот у мальчика они были на удивление послушные, только отросли слишком уж сильно. Задумчиво отметила: — Надо будет тебя скоро постричь — волосы наверняка уже в глаза лезут. Леви в ответ философски пожал плечами и первым вышел из номера, чтобы спуститься на первый этаж. Ну да, вряд ли его сильно волнует такое. Поймав за рукав официантку, заказала нам яичницу и спросила, нет ли у них какой подработки. Оказалось — подработка таки была. Грузчиком. Нужно было подготовить один из залов к небольшому вечернему выступлению. Думать, что за выступление тут, в Подземном Городе, может быть, мне откровенно не хотелось, но работа есть работа, так? Вряд ли Майс заплатит нам за эти дни простоя, а копить-то надо! Кстати о боссе… Я растянула губы в своей самой обворожительной улыбке, и, вальяжно протерев лавку и стол носовым платком (помня о том, что творилось в номере, насчёт общего зала я уже не обольщалась), наконец уселась напротив начальства. — Доброе утро, Йозеф, — сладко пропела я, и шефа передёрнуло. Ну ещё бы, наверняка вспомнил наш разговор накануне. — Как здоровье, как спалось? — Спалось отвратительно, всю ночь ждал новостей от информаторов, — устало потирая ладонями лицо, ответил Майс. — Наша крыша со всем скоро разберётся, но на это потребуется некоторое время. Ты по поводу нашего разговора? Давай, выкладывай, решим все дела побыстрее. Что ты мне там приготовила по контракту? — К чему спешить? — Я неторопливо отпила немного чая, только что принесённого и оттого бодряще горячего. — Йозеф, мы согласились друг с другом работать, потому что уважаем чужой труд, уважаем друг друга. И позволь мне выразить надежду в нашем дальнейшем, несомненно, плодотворном сотрудничестве. В случае выполнения тобой в будущем своих обязательств, прописанных в договоре, конечно же. А не как вчера. — Лис, — предупреждающе осадил меня Йозеф. — Не заигрывайся. Пока что ты была мне полезна, но как знать… Может, в будущем ты окажешься не столь сообразительной и расторопной, и я найду кого-нибудь пошустрее. — «Незаменимых нет»… — с удовольствием процитировала я слоган одного из американских президентов. — Но я вынуждена настаивать на продолжении уважительных отношений с соблюдением всех условий. Всех, Йозеф Майс. И объясню почему. Это правда: ты сильно помог нам с Леви и пока что я от тебя завишу. По крайней мере, материально. Но вот беда: если меня можно заменить, то и тебя, собственно, тоже можно. — На что это ты намекаешь? — вскинулся Майс. Правильно вскинулся, милый. Я не забыла, как ты вчера меня прессовал и чуть не оставил нас с Леви в атакованном здании, спасая свою шкуру за наш счёт. — Кто знает? — Пожала плечами и отпила ещё немного чая. — М-м, что ни говори, а чай тут неплохой. Не шедевр, конечно, но очень даже. Надо будет узнать, где они закупаются. И сколько платят. Может, такой чай и где подешевле можно достать? — А то ты не знаешь! — рыкнул шеф и подался ближе. — Сама же подписываешь все чеки на закупки и поставки дефицитных товаров. Я улыбнулась и подмигнула ему из-за чашки. Вот-вот, дорогуша. И я знаю, какие у нас наценки. Майс скривился, отстраняясь, и хмуро сложил руки на груди: — Ладно, намёк я понял. К чему он был? Тебе нужны связи? Деньги? — И то, и другое мне, без сомнения, необходимо, но… Конкретно сейчас у меня есть желания попримитивнее. — Опустила руку с чашкой на стол, делая небольшую паузу. — Начинает холодать, не за горами уже и зима. Так что с тебя полноценная квартира. За предоставленные… неудобства. — А не жирно ли будет? — прищурился мой визави. — По-твоему, наши с Леви жизни стоят меньше? — удивилась я, приподнимая брови, отвечая этому мерзавцу вопросом на вопрос. — К тому же… Ты сам подписал контракт и знаешь, что я в праве потребовать за его нарушение. — Во имя стен, я ведь не думал, что такая ситуация и вправду произойдёт! Нашёл же себе работничков! — Йозеф закатил глаза и откинулся на стену. — Я могу предоставить вам одну из комнат у себя. У нас там тепло и есть всё необходимое. — Нет. Нам нужно полноценное, хорошее отапливаемое жилище с кухней, нормальным санузлом, двумя спальнями и просторной мастерской. И нужно оно к тому моменту, как мы вернёмся к работе, — мило улыбнулась ему я. — Это моё окончательное условие, на котором я согласна и дальше… сотрудничать с соблюдением всех пунктов договора. Свои же будущие патенты я готова обсудить после того, как ты выполнишь свою часть договора. Как и твою долю от моих патентов после того, как ты представишь меня толковым людям из патентного бюро. Йозеф прищурился, обдумывая предложение, и наконец кивнул. — Ладно, по рукам. Цыкнув, Майс всё же протянул мне руку, и я с удовольствием пожала её. Леви наблюдал за всем со стороны, одновременно односложно отвечая дочкам шефа, пытающимся втянуть его в разговор, и доедая свой завтрак. Но, стоило мне только подняться из-за стола, тут же увязался за мной. — Теперь я понял, почему «мафиозный», — сказал он мне в дверях в зал, который мне предстояло подготовить. — Действительно, было похоже. Кенни иногда тоже вёл свои дела так. — Пф-ф, скажешь тоже, — хмыкнула я в ответ. — Сильно сомневаюсь, что даже в самых невозможных обстоятельствах смогу дотянуть до его уровня. Если ты не заметил, даже в этом скорее торге, нежели переговорах, я предложила взаимную выгоду, а не тупо угрожала. На такие сделки люди всегда идут куда охотнее, чем по принуждению. Моё внимание привлёк хозяин заведения, который приветственно махнул нам рукой, подзывая к себе. — Подожди тут, я спрошу, что нам нужно будет делать. Следующие шесть часов я без устали носила тяжёлые декорации, перетаскивала свет, отдраивала сцену и делала ещё кучу всего. Леви тоже припрягали неподалёку для какой-то работы полегче. А потом нам поручили принести и подготовить оркестровые инструменты. Тут уже я оттянулась на славу, рассказывая Леви немного о каждом, будь то контрабас, флейта или литавры. Всё-таки не зря в своё время отходила положенные семь лет! А увидев, как Леви аккуратно несёт скрипку, и вовсе пропала. Мальчик с явной опаской нёс инструмент, непривычно маленький и лёгкий для него среди прочих струнных «гигантов». Последним мы ввозили пианино, почётно установив его неподалёку от ударных. Я с тоской провела по резному боку, поддерживающему клавиатуру. Больше заданий не было, и нам надо было бы, по-хорошему, уже идти на ужин. Но не так-то уж просто уйти от такого соблазна. — Играете? — возник за нашей спиной хозяин, как чёрт из табакерки. — Да, немного, — тихо ответила я, доставая тряпку и хорошенько протирая крышку инструмента, чтобы скрыть свой интерес и отпечатки. — Вы хорошо потрудились, даже знали, в каком порядке всё расположить. Так странно… — продолжал хозяин. Обернулась, внимательно посмотрев на него. Потом перевела взгляд на свои руки, покрытые мозолями. Рабочими и оставшимися ещё из моего мира. Ах да, я ведь совсем непохожа на музыканта, особенно теперь-то. — По моим рукам вряд ли можно сейчас что-то сказать, но я училась семь лет игре на фортепиано и ещё шестнадцать поддерживала полученные навыки, — удовлетворила я его интерес. — В том числе мне доводилось играть и в группах. Поэтому я лишь использовала свой прошлый опыт, мистер. — Не хотите ли что-нибудь сыграть? — Он приглашающе повёл рукой, присаживаясь на один из стульев неподалёку. — Если мне и вправду можно… — Начисто вытерла руки и аккуратно села за инструмент. Затаив дыхание, подняла крышку. Леви присел рядом со стариком, внимательно следя за моими действиями. Взяла на пробу пару нот, убеждаясь, что пианино не расстроено, и начала играть сначала простые классические произведения вроде той же Лунной сонаты, потом замахнулась на не так давно разученные мною в период хандры мелодии из фильмов и в конце концов снова перешла на классику, сыграв «Лето» Вивальди. — Потрясающе, — захлопал хозяин. — Просто восхитительно! Не желаете ли выступить сегодня? — А? Да куда уж мне. Я ведь так, любитель. Рассеянно улыбнулась в ответ. Музыка, столь любимая мною и недоступная сейчас — телефон разрядился уже довольно давно, и пока мы не выберемся на поверхность, зарядить я его не смогу при всём желании — всё ещё не отпускала меня. — Простите, могу ли я сыграть ещё одну мелодию? — Да, пожалуйста. Вижу, вы и в самом деле большой ценитель. — Спасибо вам большое. Леви, иди сюда. — Протянула руку, приглашая эту любопытную фасолину подойти поближе, и он не заставил себя долго ждать. Малышу было очень интересно и не терпелось самому попробовать. Поэтому я усадила его к себе на колени и, прежде чем начать играть новую мелодию, объяснила, как работает этот инструмент. Леви, с позволения хозяина, заглянул под крышку, аккуратно попробовал взять пару нот, с восторгом глядя на то, как молоточки ударяют по струнам, и даже сыграл «чижика» с моими подсказками. А потом, старательно вспоминая недавно выученные ноты Дзарковского, я начала медленно наигрывать «Маленького принца». Леви сначала не узнал мелодию, чутко вслушиваясь в сплетение восьмых и четвертей, но потом расслабился и прильнул ко мне поближе, с удовольствием слушая уже знакомую ему колыбельную. — Ты совсем другая, когда играешь, — заметил он позже в комнате. — Как будто уходишь куда-то очень далеко, где гораздо лучше, чем тут. — Вот как? — неловко улыбнулась я в ответ. — А тогда, с колыбельной, ты как будто взяла меня с собой, — пояснил наконец Леви свои откровения. — Ненадолго я будто вышел за стены! Увидел и море, и звёзды, и тот парусный корабль, о котором ты рассказывала. С музыкой всегда так? — Да, всегда, — улыбнулась я такому его искреннему, свойственному детям этого возраста интересу. Мы прошли ещё один шажок! Надо будет попробовать хоть гитару тут раздобыть, что ли. — Обещаю, когда мы выберемся на поверхность, я обязательно научу тебя играть на пианино. А песни могу петь и так, если хочешь.