хамелеон

Уроки квиддича мне не нравятся. Начиная с того самого, памятного, первого, когда Невилл свалился с метлы и сломал запястье, а Поттер с Малфоем поцапались. И в этот раз я была на стороне Поттера, потому что говорить гадости про человека, сломавшего запястье с минуту назад… Нужно быть тем еще уродом. Тем более — за спиной. Тем более — пытаться разбить его подарок. Драко Малфой действительно разочаровывал. — Это подло, Малфой, подло и мерзко. Он как-то уязвленно вскинулся. Кажется, не ожидал. Не от меня, не такими словами. У меня хватило самообладания выглядеть спокойной, хотя, знаете? Я была чертовски зла. …а Невилл явно не ожидал увидеть меня, подпирающую стену возле Больничного Крыла. — Как рука? — мой взгляд задержался на слегка опухшем запястье. — Паркинсон? — в его глазах плескалось такое удивление, что мне стало слегка неловко. — Рука? — его взгляд метнулся вниз, словно он уже позабыл о своей травме. — Ах, да… рука неплохо. Мадам Помфри дала мне Костерост, и кости уже срослись. Ушиб сойдет через час. Я кивнула, отдирая себя от древних камней: — Хорошо, — закинула сумку-шоппер на плечо, поправила волосы и шагнула вперед, утягивая его за рукав другой руки. — Пойдем, если не хочешь опоздать на Трансфигурацию. Осталось семь минут. И сделала вид, что не замечаю чужого взгляда. Правда, помогло не очень хорошо. — Почему ты пришла? — голос тихий, но ровный и спокойный. Задумчивый. Не знаю, о чем он думает, но меня всегда немного пугают такие серьезные разговоры. Поэтому: — Может, хочу подружиться, — весело хмыкаю. Его глаза забавно округляются. Но через пару мгновений Невилл хмурится, и я с какой-то тоской осознаю, что сбежать от серьезного диалога не выйдет. Черт. — Ты дружишь со слизеринцами, как ты можешь хотеть дружить со мной? — Люди меняются, Лонгботтом, — я вздыхаю. И чуть подумав, добавляю: — Не думаю, что теперь нас можно назвать друзьями. Не после того, как я выступила против Малфоя. Это было негласным законом компании — один за всех и все за одного. Прямое осуждение не то чтобы не приветствовалось — его просто не было… если не считать Нотта. Этот придурок прямо в лицо говорил все, что думает. Воспитание Лорда Нотта слегка отличалось от принятого большинством влиятельных древних чистокровных родов. — Паркинсон, ты больше не похожа на злобную пикси, что случилось? Не заболела? Я зло щурюсь и пытаюсь отбросить мысли о Нотте. Что касательно остальных… О да, эти дети были чуть более гибкими, чем полено, и умели говорить намеками и двусмысленностями. Но я слишком стара для таких игр. И если со мной перестанут общаться… что ж, жаль. Но я знала, на что шла. — Это из-за меня? — уточняет он, окидывая меня взглядом. — Это из-за того, что Малфой уровнем развития похож на устрицу, — отбриваю и сворачиваю тему. — В любом случае, неважно. У нас осталось три минуты. И мы бежим, и я тащу его за собой, подгоняя комментариями, потому что, ну… я не люблю опаздывать. И мы успеваем, падая на парты за минуту до звонка, и МакГонагалл неодобрительно смотрит на то, как я расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке, но не говорит ни слова. Еще бы.

***

— Эй, Паркионсон, решила перебежать на сторону грифов? Я знал, что ты недолго протянешь. Стало сложно жить, когда на тебя косо смотрят, решила сменить тактику? — насмешливый, громкий голос, холодные глаза медового оттенка, вихрь коротких волос на пустой голове — знакомьтесь, Теодор Нотт. Я морщусь. Мое личное наказание. Не знаю, за что он так невзлюбил Панси, но надеюсь, что она крупно ему насолила. В коридоре пусто, но эхо звонко разлетается далеко по замку. Неважно. Я, в отличии от некоторых, умею ставить фильтр между мозгом и языком. — Лонгботтом неплох, просто Малфою не хватает мозгов это заметить, — я разворачиваюсь к нему, захлопывая книгу. — Я думала, ваша компания объявила мне бойкот? Что-то такое передал Забини, мягко и фальшиво улыбнувшись в конце. Мол, мы не виноваты. Мы не хотели. Ты просто не оставила нам выбора. Чушь. Яркий огненный Нотт, холодный и проницательный Забини были опасной парочкой, и их мнение было весомым. Дело в том, что они не захотели. Нотт фыркает: — Мордред, что за глупость? Малфой разобиделся, но эта неженка скоро отойдет, а остальные и подавно. — Но Блейз, — я хмурюсь. — Насрать на Блейза, — он осекается. Кажется, вспоминает, что я девчонка. Поправляется. — Неважно, Паркинсон, ты объясни, чем тебя последним летом кормили? Брови мигрируют куда-то на лоб. — Тебя не узнать! — он напирает, подступая ближе. — Еще немного, и я поверю, что Панси Паркинсон может быть нормальной. Я каменею, превращаясь в глыбу льда. Кое-кто перешел границы. — Нотт, — я доверительно опускаю ладошку на его плечо. Он дергается. — Еще одно оскорбление, и можешь хоронить свою репутацию. Малышка Панси умела распускать слухи. И мальчишка Нотт, с которым они провели лишь одно лето вместе, в поместье общей родственницы, прекрасно об этом знал. И хоть я понятия не имела, как это делается, да и не особенно хотела… Старый-добрый блеф сработал как часы. — Значит, показалось, — он не-своим жестом свел брови на переносице. — Все такая же- И осекся. Я рассмеялась. Прямой, как палка, в меру искренний… не было понятно только, что Теодор Нотт забыл на Слизерине? — Я передам Малфою, что ты думаешь о его мозгах, Паркинсон, — кинули мне напоследок, разворачиваясь. …вредность, злопамятность и умение жонглировать обстоятельствами с выгодой для себя.