Последнее Чудо Империи

      Две пони добрались до перелеска, заросшего осиной. Спрятавшись в нём они устроили совет — в котором очень пригодились навыки Сансет по выживанию в другом мире. Они решили, что во-первых, надо понять, работает ли тут магия. Ответ на это оказался положительный. Во-вторых — кем населён этот мир. В третьих — из-за чего они очутились здесь, а не в Эквестрии. И в четвёртых — как теперь им вернуться домой? Ведь придётся, по сути, повторить весь путь изысканий Старсвирла, находясь в чужом, возможно — враждебном, мире. Условившись о том, что встретятся в этом самом перелеске, после обеда, перекусив остатками того, что захватила в седельных сумках Твайлайт, две пони, накинув покров невидимости отправились на разведку, внезапно облегчённую радостным перезвоном колоколов, раздававшимся, казалось, со всех сторон.       Аликорн полетела туда, где вдалеке виднелись золотые купола, так похожие на купола Кантерлотского королевского дворца. Вскоре она заметила людей, выглядящих как-то однообразно, едущих по разбитой дороге на телегах, в которые были запряжены лошади!!! Твайлайт подумала, что не зря накинула покров невидимости на себя и на ученицу — тяжёлое и энергозатратное заклинание, кажется, начало себя оправдывать. Оставалось понять причину колокольного звона — и надеяться, что это они или не они стали его причиной — ведь как отреагируют местные люди на аликорна — пока оставалось только гадать.       Подлетев ближе, она обратила внимание на человека который выкрикивал какую-то тарабарщину с деревянного помоста перед зданием, украшенным теми самыми куполами — с высоченной колокольни всё ещё раздавался радостный перезвон. Заметив улыбающиеся лица людей, которые, сняв шапки, поклонившись, и вдобавок к этому, сделав странный жест правой рукой — заходили в здание, она поняла, что местный язык ей не знаком. Что ж — на первый раз хватит и малого варианта заклинания понимания Старсвирла, а вот потом — если оно вообще будет… И аликорн приготовилась послушать, о чём кричит уже не первый час, судя по хрипоте в голосе, человек в странной форме.       — Подданные Российской Империи!!! В сегодняшний день, числа тридцатого седьмого месяца года тысяча девятьсот четвёртого от Рождества Христова Её Величество Государыня Императрица Александра Федоровна благополучно разрешилась от бремени Сыном, наследником-Цесаревичем и Великим Князем, наречённым при святой молитве Алексеем, в один час пятнадцать минут пополудни в Петергофе!!! Сегодняшний день объявляется праздничным выходным днём в честь Дня Рождения Цесаревича Алексея!!!       Тут аликорн порадовалась за свою неизвестную царственную коллегу — к её глубочайшему сожалению — на неё саму пони уже смотрели почти так же, как на Селестию — обрекая этим на вечно неудовлетворённый материнский инстинкт. Поняв, что перезвон колоколов явно оповещает о праздничном событии, пони задумалась. С её ростом она вполне могла смахивать на местных лошадей. Оглядевшись, она поняла, что люди неспроста заходили в торжественно украшенное здание. Заметила она и множество невзрачных деревянных бревенчатых домов, какие не строили даже в беднейших районах Эквестрии. Принцесса решила рискнуть, заметив что и человеческие кобылки время от времени заходят в здание, повязав платок на голову. Аккуратно процокав по деревянному паркету, пони зашла в здание, где едва не закашлялась от запаха ладана и горящего воска. В уши ударил многоголосый хор, подпевающий представительному бородатому человеческому жеребцу в чёрной одежде с покрытым золотой вязью шарфом, свисающим с плеч, читающему с возвышения посередине здания глубоким раскатистым красивым баритоном: «Господи Иисусе Христе, пусть будет милость Твоя на цесаревиче Алексее, сохрани его под кровом Твоим, покрой от всякого зла, отведи от него всякого врага, открой ему уши и глаза, даруй умиление и смирение сердцам их. Господи, все мы создания Твои, пожалей цесаревича нашего Алексея и обрати его на покаяние. Спаси, Господи, и помилуй цесаревича нашего Алексея, и просвети его ум светом разума Евангелия Твоего, и наставь его на путь заповедей Твоих, и научи его, Отче, творить волю Твою, яко Ты есть Бог наш». Твайлайт стала осматривать внутреннее убранство помещения, поражавшее своей роскошью и контрастом в сравнении с явной бедностью, увиденной ею снаружи. Роскошные золотые подсвечники, цветные фрески на стенах, изображавшие строгие и печальные лица людей, держащих в руках странную книгу с крестом на обложке. Но больше её поразила картина, изображающая человеческую грустную кобылку с младенцем в руках, у которого было не по-детски взрослое лицо. Пиком же впечатлений стала серия фресок, где обнажённый мужчина, весь в побоях, нёс огромный деревянный крест сквозь толпу. На следующей фреске этот же мужчина, истекая кровью висел, прибитый, истекая кровью, на таком же деревянном кресте. От внимательного взора Твайлайт не укрылось, что большая часть людей на фресках имела вокруг головы золотые круги, вероятно, изображающие сияние, а над человеком, распятым на кресте летали крылатые люди, дующие в трубы. Просмотрев все фрески до конца, она увидела, что тот самый человек в солнечных лучах, бьющих с неба, парил в воздухе, осеняя рукой собравшуюся толпу. Аликорн пожалела, что не наложила заклятие понимания текста, ведь каждая из фресок была снабжена кратким текстом из вычурных красных букв. Тут она заметила, что люди начали покидать здание, а многоголосый хор затих. Она поняла, что ей тоже стоит покинуть помещение. Оглянувшись, она заметила оставленную на возвышении, богато украшенную книгу с золотым крестом на обложке и накладками на переплёте. Подумав, Твайлайт решила всё-таки оставить явно пользующуюся уважением книгу на возвышении, с сожалением проводив её глазами. Вылетев из здания, Принцесса взлетела повыше, решив, что теперь надо собрать информацию об этой «Российской Империи», куда она, несомненно, угодила по воле рока. Аликорн так и не поняла, что побывала в Спасо-Преображенском храме Нижнего Новгорода на торжественной службе, посвящённой рождению Наследника престола. Она лишь отметила, что купола украшены изысканными золотыми крестами с полумесяцем в основании и полетела к месту рандеву со своей взбалмошной ученицей.

***

      Маленькая единорожка пробиралась по деревне, постоянно облаиваемая местными кабыздохами. Сансет привлекло не явно культовое деревянное сооружение, от которого и раздавался колокольный звон, а белый особняк, резко выделявшийся среди явной бедности деревни резною оградой и вычурной архитектурой, куда более гармонично смотревшейся бы где-нибудь в Кантерлоте. Телепортировавшись за ограду, единорожка вихрем промчалась мимо пары злющих цепных псов, поднявших несусветный лай, на который выглянул немолодой мужчина в халате и мягких тапочках на босу ногу, державший в руке газету. Он что-то проговорил псам и те успокоились, хоть и смотрели на крыльцо, прямо туда, где всего в десятке копыт от мужчины застыла Сансет, прекрасно понимающая, что сейчас может себя выдать. Единорожка уже расстроилась — ведь язык она не понимала, а многие заклинания — так и не изучила, предпочтя проводить время в полюбившемся мире людей, где на неё уже давно никто косо не смотрел. Но тут её осенило — газеты!!! Ведь это периодика, которая может рассказать очень и очень многое, а чтобы её Принцесса, да не смогла прочитать информацию, пусть пока и на недоступном языке??? И пони скользнула вслед за мужчиной, внимательно наблюдая, оставит ли он газету без присмотра. И Сансет была вознаграждена за наглость — мужчина прошёл в комнату, уставленную книгами и явно бывшую домашней библиотекой. На низеньком журнальном столике лежала целая груда газет, на которую мужчина и бросил ту, что держал в руке. Подхватив со стола фарфоровую кружку, от которой исходил дурманящий аромат кофе, он вышел из комнаты, оставив единорожку наедине с книгами. Сансет, всегда довольно-таки своеобразно относившаяся к моральным ценностям, решила, что стоит позаимствовать эту стопку газет. Заодно её привлекла полка с ярко иллюстрированными книжками, откуда она решила тоже позаимствовать парочку самых иллюстрированных. Решив, что плывущие в облаке телекинеза книги и газеты явно привлекут внимание, Сансет сосредоточилась и телепортировалась вместе с книгами за околицу деревни, откуда и отправилась лёгким галопом в перелесок, в котором они с Твайлайт договорились встретиться. Она не знала, что яркая золотая вспышка её магии, как и пропажа периодики и нескольких детских книжек, словно бы плывущих по воздуху — не остались незамеченным человеком, который только сейчас осознал, что именно прочитал в «Правительственном Вестнике». Впрочем, старый генерал, герой русско-турецкой войны, решил, что совета он спросит у Господа — не поставить свечку за здравие Цесаревича — было бы просто кощунственно со стороны наследника древнего боярского рода. Зычно крикнув с крыльца конюху: — Петро, закладывай бричку, в город поедем! — отставной генерал пошёл одевать парадную форму.

***

      Единорожка оказалась права — Твайлайт пришла в крайнее возбуждение при виде газет и книг, правда, сначала пожурив Сансет за взятые без спроса книги и сказав, что при первой же возможности придётся вернуть их на место. Вскоре, наколдовав заклинание перевода и транскрипции, две пони, укрывшись в кустах дикой малины, сели читать человеческие газеты и книги.       Книжки оказались «Изданием, к столетию великого поэта Александра Сергеевича Пушкина приуроченным в двух томах» и содержали красивейшие стихотворные сказки для детей с цветными иллюстрациями. Обе пони аж зачитались, благо, текста было не так уж и много. Но вскоре солнце начало заходить и две кобылки решили полистать периодику. В копыта им попал «Правительственный Вестник», содержавший текст следующего содержания:

Рождение Цесаревича Ее Величество Государыня Императрица Александра Федоровна разрешилась от бремени Сыном Наследником Цесаревичем и Великим Князем, нареченным при святой молитве Алексеем, 30-го июля сего года в 1 час 15 мин. пополудни в Петергофе. Подписал министр Императорского Двора генерал-адъютант барон Фредерикс. ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ Божиею Милостью Мы, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем всем верным Нашим подданным: В 30-й день сего июля Любезнейшая Супруга Наша, Государыня Императрица Александра Федоровна благополучно разрешилась от бремени рождением Нам Сына, нареченного АЛЕКСЕЕМ. Приемля сие радостное событие, как знаменование благодати Божией на Нас и Империю Нашу изливаемой, возносим вместе с верными Нашими подданными горячие молитвы ко Всевышнему о благополучном возрастании и преуспеянии Нашего Первородного Сына, призываемого быть Наследником Богом врученной Нам Державы и великого Нашего служения. Манифестом от 28-го июня 1899 года призвали Мы Любезного Брата Нашего Великого Князя Михаила Александровича к наследованию Нам до рождения у Нас Сына. Отныне в силу основных Государственных Законов Империи Сыну Нашему Алексею принадлежит высокое звание и титул Брата Наследника Цесаревича со всеми сопряженными с ним правами. Дан в Петергофе, в 30-й день июля в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четвертое, Царствование же Нашего в десятое. На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано: «Николай»

Следующей же газетой, которая довольно сильно встревожила Твайлайт, оказался «Гражданинъ», «вестник политический и литературный», где обнаружилась статья следующего содержания:«Сегодня, в третьем часу дня, Петербург пережил торжественную минуту. Вдруг началась пальба с Петропавловской крепости. Все, на улицах и в домах, стали с напряженным вниманием прислушиваться. Когда раздался первый выстрел, везде остановилась работа, все превратилось в миг ожидания: будет ли сто второй выстрел, раздался сто второй. Сын!.. Сын!.. пронесся во многих местах радостный крик, многие перекрестились искренно, и столь же искренно много, много лиц просияло радостью… Священная торжественность этой минуты усиливается в представлении каждого русского еще тем, что, кроме мирного салюта с Петропавловской крепости, Порфирородного Младенца встречает боевой грохот орудий там на Дальнем Востоке. И при зареве боевых огней, под гром пушек, под стоны страдальцев и умирающих русских героев-воинов, этот рождающийся первый Царский Сын дает созданной Им вокруг Своей колыбели радости святой смысл ободрения в скорби и надежды на конец ужасам!»       Конец статьи означал, что где-то далеко на востоке эта непонятная Империя вела какую-то войну. А значит — пони надо быть очень внимательными, тем более, что Твайлайт очень внимательно прочитала предисловие к изданию книжек действительно гениального поэта — аликорн умела признавать заслуги авторов, и поняла, что они, существа, владеющие магией, мягко говоря — не вписываются в картину этого мира.       — Что нам делать, Сансет? — Твайлайт в раздумьях положила голову на скрещённые передние копытца.       — Сансет задумалась — что же будет самым правильным в этой ситуации — скрываться, или выйти к местным властям? Второй раз за день им приходилось держать совет о том, как же действовать в странном и непонятном мире.