Последнее Чудо Империи

      По анфиладе Большого Кремлёвского дворца шли двое. Император и генерал спустились на первый этаж, и пройдя два дежурных поста, прошли в кабинет императора. Николай ещё не подозревал, что следом за ними, под покровом невидимости и бесшумности шли двое существ, не принадлежавших миру сему. И лишь во второй дежурной им не удалось проскользнуть мимо черкесов-кавалергардов, и пони вернулись в небольшое по сравнению с грандиозными залами второго этажа помещение, ещё не зная, что прячутся они в сенях Собственного Подъезда. Твайлайт до сих пор пребывала в некотором обалдении от вычурнейшей роскоши дворца, размещённого в красивой и явно старинной крепости, находящейся в самом центре огромного города, по прикидкам самой Твайлайт, спокойно способного потягаться размерами с Мэйнхэттеном. «Да, по сравнению с этим дворцом — Кантерлотский дворец — просто сарай в Эпплузе», — думала принцесса, идя за императором и генералом. Но вскоре им с Сансет пришлось буквально уткнуться носом в двух гвардейцев, захлопнувших двери кабинета прямо под носом у двух пони, после чего они и решили ретироваться с глаз кавалергардов.       Тем временем, Николай II сел за стол в кабинете, и сказал: — Присаживайтесь, уважаемый Николай Григорьевич, в ногах правды нет. Да и возраст у вас уже почтенный.       — Спасибо, государь, но речь моя столь же невероятна, как и серьёзна, поэтому — постою, благо, недавно здоровьишко поправил. Да и время отнимать не хочу много, вижу же — гнетёт моего государя что-то.       — Я заметил, что вы намного лучше стали выглядеть. Не поделитесь секретом? — Николай, как и обычно — ни единым мускулом лица не выдал своих надежд на исцеление Алексея.       — Отчего же? Собственно, по этому поводу аудиенцию и испросил.       — Угощайтесь, и излагайте, что у вас стряслось такого конфиденциального? — император раскурил трубку (1), подвинув кисет к генералу.       — Началось это в день рождения Цесаревича, — Столетов взял гостевую трубку и стал неспешно набивать её табаком. — Проснувшись от радостного перезвона ближе к обеду, я сел читать газеты с кофием у себя в имении под Нижним. Вдруг псы забрехали, вышел и охолонул. Возвращаюсь в библиотеку, и вижу — как газеты и двухтомник Пушкина исчезают в золотой вспышке. Подумал — причудилось и отправился на торжественную службу в Нижний. Вернулся ближе к ночи с внуками. Расселил их и пошёл почивать. Вдруг ближе к полуночи — слышу, внучка кричит — думал, опять озоруют. Спускаюсь на первый этаж — вижу, в прихожей внуки столпились. Ну я и гаркнул на них. А они возьми, да расступись. Тут я и обомлел, чуть сердце не разорвалось. Стоит лошадь — не лошадь, пегас — не пегас, единорог — не единорог, грива на ветру невидимом колышется, создание чудное и человеческим голосом, как в сказке какой говорит: «— Приветствую хозяина этого дома». Я по стеночке и сполз, в глазах темно, сердце выпрыгивает. Думал, тут Богу душу и отдам. Ан нет, чувствую, как что-то ласковое ко мне прикоснулось, словно матери прикосновение. Очухался и вижу, что не примерещилось. В общем, посетили меня гостьи чудесные, да ещё и подлечили. Разумные лошади-пони, кто б сказал — не поверил, как, думаю, пока что и Вы мне не верите. А созданья действительно волшебные — и невидимыми становятся, и левитируют, и телекинезом обладают, да и разумны, что марсиане из «Войны Миров». В общем, приютил их у себя, выяснил, что не по своей воле у нас очутились. Попали из другого мира к нам, с волшебством своим не справилась их принцесса. Да, та, которая меня чуть в объятия костлявой не отправила — их правительница, целая принцесса. Говорит, такие, как она — наперечёт, аликорнами называются. А спутница её — единорог, пони, ростом — полсажени, да длиной — полтора аршина. Принцесса говорит, что она её первая ученица. А вот их принцесса — на меня сверху вниз смотрит. Пока суд да дело, пришло время мне ехать на Совет. Думу я долго думал, но всё-таки решил рискнуть, как русский офицер. Взял я гостий с собой и измену государственную совершил, — генерал замолчал, раскуривая трубку.       — И в чём же, мой генерал посмел пойти против меня?! — взгляд глаз Николая вдруг стал резким, а в голосе промелькнула нотка, доставшаяся от отца.       — Решил я слова свои бездоказательные действием подтвердить. Гостьи мои на Военном Совете присутствовали инкогнито, и за нами шли до кабинета. И, вот уж не знаю, может и сейчас где-то рядом. Ведь знаю, что Совет этот — говорильня бесполезнейшая, потому и рискнул — лучшего способа предоставить доказательства Вам могло и не случиться. Стоит Вам приказать — и увидите подтверждение слов моих.       — Веры вам, пока что, никакой, Николай Григорьевич. Подтвердите если слова свои — тогда и решу, правду вы говорите, или на старости лет сбрендили! — император стукнул трубку о пепельницу, показывая, что терпение его иссякает.       Столетов развернулся, молясь про себя, чтобы пони его услышали. Открыв дверь, он крикнул: " — Проходите, вас ждут!» И лишь почувствовав, как по его руке мазнуло крылом, закрыл дверь на глазах удивлённых кавалергардов.       Перед Николаем II прямо из воздуха вдруг проявились те, о ком говорил генерал, только что захлопнувший двери кабинета, и повернувшийся к царю. Две лошади, если только их уместно было так называть. Меньшая имела рог во лбу и была ярко золотой масти с двуцветной красно-золотой гривой. А вот большая — действительно невероятной лавандовой масти, раскрыла крылья, размерами подошедшие скорее какому-нибудь альбатросу, а её длинный рог возвышался, словно пика. Император успел отметить огромные глаза, и действительно — эфирную гриву большей лошади. Тем временем не растерявшийся Столетов вспомнил недавно заученное и произнёс, словно заправский герольдмейстер: — Позвольте представить вам, Ваше Императорское Величество: — Правящую Принцессу Эквестрийскую, леди-протектора Кристальной Империи, Элемент Магии, Владычицу Солнца и Луны Её Королевское Высочество Твайлайт Спаркл и её Первую Ученицу Сансет Шиммер. Пони поклонились, при этом от глаз Николая не укрылось то, что меньшая буквально припала к земле, а вот большая — лишь немного склонила голову. Тем временем генерал продолжил: — Ваше Королевское Высочество, позвольте представить вам: — Его Императорское Величество, Божиею милостию, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский, и прочая, и прочая, и прочая, — после чего Николаю II оставалось лишь встать, отложив трубку, и лёгким кивком обозначить поклон. В голове царя складывались абсолютно невероятные ожидания, оказавшиеся правдой, и медленно снова начинала прорастать надежда. Встав, он обошёл пони, приоткрыл дверь в кабинет и приказал охране не пускать никого под страхом смерти. Единственное, что заметили черкесы — что в этот раз император едва приоткрыл дверь, высунув лишь голову, словно что-то скрывая. А вот уже закрыв дверь, он произнёс: — Что же, Николай Григорьевич, Ваше Сиятельство(2), за правду заслужили. А вот Высокопревосходительства — за самоуправство лишаю, но пенсион и мундир за службу верную и честную — оставляю. Думаю, что аудиенция ваша у Нас несколько затянется, не так ли? — он снова сел в кресло, и наконец-то обратился к до сих пор молчавшим гостьям, обратив внимание, что большая сложила крылья: — Ну, если Вы не галлюцинации, а Николай Григорьевич не барон Мюнхгаузен, то нас ждёт очень продолжительный разговор, верно?       — Совершенно согласна с вами, Ваше Императорское Величество, — произнесла Твайлайт, продолжая развеивать недоверие Николая и подозрения в мистификации.