3 сентября 1703
Таверна Эллен закрыта. Единственные люди, которые приходят и уходят, — это те, кто остановился здесь, пираты Винчестера. Бобби проводит много времени в постели, но постоянно жалуется и ворчит, поэтому Сэм говорит Кастиэлю, что с ним, вероятно, всё в порядке. Им стоило бы начать беспокоиться, если бы он молчал. Атмосфера в таверне мрачная и тяжёлая. Конечно, они не ожидали, что погоня за Лилит будет лёгким делом, но и потерять дюжину человек они тоже не ожидали. Но спасение жизни Бобби — это небольшое утешение, которое Кастиэль готов принять. Эллен проводит рядом с Бобби дни и ночи, неустанно заботясь о нём. Кастиэль пытался извиниться перед ней за то, что не смог спасти его ногу, но она просто одарила его тяжёлым взглядом. — Меня не волнует его нога, — сказала она. — Я просто счастлива, что мне не пришлось хоронить ещё одного мужа. А ещё есть Джо и Чарли. Мужчинам было нетрудно догадаться, что Чарли тоже женщина, после того, как они узнали о Джо, но Кастиэль думает, что они восприняли это относительно хорошо. Если под «хорошо» иметь в виду то, что все разговоры стихают при появлении девушек, а их присутствие в комнате зачастую игнорируется. Гарт воспринял эту новость спокойно, и Бенни принял это тоже довольно легко — в конце концов, его Андреа — стихийное бедствие, и девушки доказали, что более чем способны выживать на корабле, — но для некоторых принятие оказалось сложнее. Например, для Артура Кетча, который чуть не затеял драку с Эшем, когда узнал, что тот с самого начала был в курсе. Джо была слишком занята Бобби, чтобы заметить что-то, но все непристойные взгляды и ехидные комментарии очень сказались на Чарли. В эти дни она просто держится особняком, почти не покидая трёхкомнатную квартиру Эллен. А ещё есть Дин. Сердитый, задумчивый и топящий себя в роме. И избегающий Кастиэля. Очень очевидно делающий это, потому что все эти дни Кастиэль провёл в настойчивых попытках остаться наедине с Дином, чтобы поговорить. Это было сложнее во время возвращения в Хомстед из-за того, что Дину пришлось взять на себя все обязанности Бобби и реорганизовать работу людей так, чтобы корабль мог продолжать функционировать с тем, что осталось от их команды, а всё остальное время он проводил в каюте Бобби. Но даже после того, как они прибыли в порт, Дин продолжил придумывать всевозможные оправдания, чтобы держаться подальше от Кастиэля. Это расстраивало Кастиэля до бесконечности, что ещё мягко сказано. И больнее всего было даже не из-за отказа. Нет, Кастиэль давным-давно убедил себя, что у него нет никаких реальных шансов на то, чтобы быть с Дином Винчестером, так что быть отвергнутым — просто пощёчина по сравнению с тем, что его буквально выкинули из жизни. Сэм тоже это заметил, но Кастиэль не рассказал ему о поцелуе с его братом. Поскольку сам Сэм ничего не сказал, Кастиэль догадывается, что Дин тоже не делился этим с ним. Но сейчас уже поздняя ночь, и почти все отправились спать. Кроме Дина, который всё ещё пьёт в обеденном зале, и Кастиэля, который бодрствует именно из-за него. Теперь Дину негде спрятаться. — Может тебе уже хватит? — спрашивает Кастиэль, садясь напротив Дина. Дин смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Ты не спишь. — А ты пьёшь без продыху последние несколько дней, — замечает Кастиэль, скрещивая руки на груди. Дин опускает глаза, взбалтывая ром в своём стакане. — Я не пьян. Кастиэль недоверчиво смотрит на него. — Клянусь, я не пьян, — повторяет Дин сквозь стиснутые зубы. Он не кажется пьяным, это точно. Его глаза ясны, а кожа выглядит тонкой и бледной вместо того, чтобы раскраснеться от алкоголя. И Кастиэль не может решить, сделает ли то, что Дин трезв, этот разговор проще или сложнее. — Нам нужно поговорить, — говорит он. Дин с тяжёлым вздохом роняет голову на руки. — Боже, как бы я хотел, чтобы ты не начинал это. — Ты избегал меня. — Нет, я избегал этого разговора. Кастиэль наклоняется вперёд и оглядывается по сторонам, прежде чем сказать, понизив голос: — Ты поцеловал меня. — Я знаю. Боже, — стонет Дин, — я же уже извинился за это. Кастиэлю не нужны извинения Дина. Он уже слышал их столько, что на всю жизнь хватит. — Почему ты сделал это? — Слушай, тогда я был не в лучшем состоянии, и с моей стороны было дерьмово так с тобой поступать. Я… Он снова отстраняется, стакан забыт на столе, глаза избегают смотреть на Кастиэля. Но Кастиэль ему не позволит. Не в этот раз. Его рука дёргается вперёд, хватает Дина за запястье и крепко сжимает его. Это кажется слишком лёгким после всего того времени, которое Кастиэль потратил, отказывая себе в этом. — Мне не нужно, чтобы ты извинялся. И мне не нужно, чтобы ты придумывал дерьмовые отговорки, чтобы замять всё это. Будь честен со мной. Дин облизывает губы, но позволяет Кастиэлю держать его за руку, не отпускать его. Когда он поднимает глаза, в его взгляде застыла решимость. — Это был мой последний шанс сделать это. И я воспользовался им. И, возможно, это было эгоистично с моей стороны, давить на тебя вот так, но что сделано, то сделано. Я не могу ничего изменить. — Не ты один ответственен за этот поцелуй, Дин, — замечает Кастиэль. Это глупо, но в нём всё ещё теплится надежда, что, может быть… может быть, Дин правда думает о нём в этом смысле. Может быть, ему больше не нужно сдерживаться. — Да, — соглашается Дин. — Но я несу ответственность за твою безопасность. Кастиэль наклоняет голову. — Это из-за Азазеля? Дин, мы пройдём через это. Мы будем в порядке. Как и всегда. Дин двигает рукой, переворачивая ладонь так, что теперь он тоже держит руку Кастиэля. — Ты будешь в порядке, потому что останешься здесь. Кастиэль от удивления открывает рот. — Что? Дин сильнее сжимает его руку, прежде чем полностью отпустить. И Кастиэль слишком ошеломлён, чтобы остановить его. — Я не хочу, чтобы вы с Сэмом были на этом корабле. Я не потеряю ещё больше важных для меня людей. Кастиэль остаётся в обеденном зале, с мерцающей свечой и полупустым стаканом рома, его единственным спутником этой ночью.4 сентября 1703
Дин — упрямый идиот, что, на самом деле, ни капли не должно удивлять Кастиэля, учитывая те несколько месяцев, что они провели бок о бок. И всё же, жизнь была бы намного проще, если бы Дин перестал вести себя как мученик и думать, что всё происходящее его вина, и просто, чёрт побери, позволил Кастиэлю помочь ему. Но, понимая, что это не вариант, Кастиэль вынужден использовать припрятанный в рукаве туз. Он не останется в стороне, пока его люди идут в бой без него. Он находит Сэма. Сэм составляет компанию Бобби, их головы склонились над томом в кожаном переплёте, пока Эллен запрягла Джо и Чарли помочь ей на кухне. Сэм поднимает голову, чтобы посмотреть на вошедшего Кастиэля. Кастиэль кивает им обоим. — Нам нужно поговорить.***
Загнать Дина в угол второй раз за день — непростая задача, но у него нет шанса против Сэма и Кастиэля. Они застают его на «Чёрной Импале», прячущимся в своей каюте как раз перед заходом солнца. Глаза Дина сужаются, когда он видит фигуру Сэма, заслоняющую дверной проём и блокирующую его единственный путь к бегству, а потом он переводит взгляд на Кастиэля, скрещивая руки на груди. — Вы двое выглядите серьёзными. — Кас рассказал мне, что ты не планируешь позволить нам пойти с тобой, — говорит Сэм, переходя сразу к делу. Дин вздыхает, бросая бумаги, которые изучал, на свой стол. — Думаю, я должен был это предвидеть. Но ты должен признать, что объединяться против меня — подлый ход. — Ты не оставил нам другого выбора, — отвечает Кастиэль, его голос спокоен, несмотря на волнение, бурлящее под кожей. Дин переводит взгляд с брата на Кастиэля и обратно, видимо, пытаясь решить, кого из них будет проще убедить. К несчастью для него, оба уже приняли решение. Они будут участвовать в этой битве, нравится это Дину или нет. Он качает головой. — Вы не идёте. Точка. — Ты не можешь выбирать себе любимчиков, Дин, — протестует Кастиэль. — Конечно, могу! — огрызается Дин. — В этом весь грёбаный смысл того, чтобы быть капитаном, и я не позволю людям, которых люблю, отправиться на самоубийственную миссию. Кастиэль ощущает на себе взгляд Сэма, но он немного занят, пытаясь успокоить своё сердцебиение, чтобы услышать что-то ещё, кроме собственного пульса, бешено стучащего в ушах. Дин относит его к людям, которых любит, и даже если его мозг говорит, что это вполне может означать, что он просто заботится о нём так же сильно, как и о своём брате, его предательское сердце отчаянно цепляется за эти слова и превращает их во что-то совершенно иное. Может быть, этот поцелуй был также важен для Дина, как и для него. — А как насчёт всех остальных? — спрашивает он, игнорируя румянец, расцветающий на щеках. — Как они отнесутся к этому, а? Губы Дина дёргаются, прежде чем он успевает остановиться, он стискивает зубы. Кастиэль не успевает понять, что на самом деле значит это выражение, но Сэм — с его многолетним опытом распознавания лжи на лице брата, — мгновенно всё понимает. Тремя большими шагами он достигает стола, который разделяет их с Дином, и опускает на него кулак, горько и зло. — Ты придурок! Ты, чёрт возьми… Ты не пойдёшь за Азазелем один! — он нависает над братом, плечи широкие и угрожающие, ожидая ответа, которого так и не получает. — Скажи мне, что ты не пойдёшь за Азазелем один! — Дин, — в голосе Кастиэля звучит мольба. Какая-то часть его отчаянно цепляется за надежду, что Дин будет всё отрицать. Что он не собирается оставить всех и отправиться на верную смерть. Но эти слова так никогда и не слетают с губ Дина. Расправив плечи, Дин уверенно смотрит на них: — Это моя битва. — Не только твоя, — пытается сказать Кастиэль. Он всё ещё отчётливо помнит, как сидел с Дином в темноте комнаты Сэма несколько месяцев назад. Опустив голову, Дин сказал Кастиэлю, что не сможет сделать это один. Он нуждался в Сэме тогда и сейчас всё ещё нуждается. Ему нужен Кастиэль и его люди, и вся помощь, которую он только может получить, даже если он не хочет этого признавать. — Моя! — настаивает Дин. Его лицо словно каменеет. — Отец это начал, и теперь я собираюсь это закончить. — Хватит думать об отце! — взрывается Сэм, вскидывая руки в воздух. Его голос слишком резок, когда он говорит, — то, что он умер один, не значит, что ты должен последовать его примеру! — прежде чем выбежать из комнаты. Дин на мгновение задерживает взгляд на двери, закрывшейся за Сэмом. Затем он сглатывает и обращает своё внимание на Кастиэля. — Ты не заставишь меня передумать. Кастиэль вздыхает, протяжно и глухо. Вся борьба покинула его. Сложно спорить с Дином, когда он выглядит таким разбитым. Кастиэль делает несколько осторожных шагов к нему. — Могу я попробовать? Рот Дина кривится в болезненной гримасе, но он позволяет Кастиэлю подойти ближе, не двигается, когда между ними остаётся всего несколько дюймов воздуха. Слабый, мерцающий свет свечи на его столе танцует в его глазах, добавляя золото к зелени. — Ты не обязан это делать, — говорит Кастиэль… умоляет. Когда Дин подносит руку к лицу Кастиэля, так осторожно, как будто есть шанс, что его оттолкнут, Кастиэль подаётся навстречу этому прикосновению. — Обязан, — его большой палец медленно и нежно выводит круги на коже Кастиэля. И Кастиэлю так трудно оставаться сосредоточенным. — Я имел в виду то, что сказал, — говорит Дин. — О тебе… Я… — он замолкает, невысказанные слова зависают в воздухе между ними. Но Кастиэль всё равно понимает, что он пытается сказать. Это всё, что он хотел услышать, и всё, чего не хотел. Его руки дрожат, поэтому он хватается за рубашку Дина в попытке занять их чем-то. — Тебе нужна помощь. Ты сам это говорил. Именно поэтому ты вернул Сэма, именно поэтому я здесь, поэтому мы все здесь. На лице Дина появляется сожаление. — Мне жаль. Я должен… — В одиночку убить бессмертного убийцу, да, я слышу тебя, — говорит Кастиэль, но он так устал от этого разговора. Он устал от разговоров и попыток сблизиться с Дином, которые приводят лишь к тому, что его отталкивают. Он устал ждать, когда Дин даст ему то, что по его мнению, лучше для него. Но Кастиэль знает, что для него лучше. И он собирается получить это. Он использует хватку на рубашке Дина, чтобы притянуть его к себе, сталкивая их губы, прежде чем Дин успевает среагировать. Он не даёт себе времени осмыслить всё это. Он просто прижимается ближе к Дину, углубляя поцелуй. Рука Дина соскальзывает с его лица. Опускается на его затылок, пальцы путаются в волосах. Это торопливо и небрежно. Полная противоположность их первому поцелую. Но всё тело Кастиэля горит от нетерпения, сердце бешено стучит прямо в горле, и Дин отвечает на поцелуй. Носы сталкиваются, когда они неуклюже тянутся ближе друг к другу, и Кастиэль отпускает рубашку Дина, чтобы схватить его за бедро и сжать. Дин обнимает его за талию, крепко прижимая к себе. Глубоко в горле Кастиэля зарождается вздох облегчения, но так и не вырывается наружу, потерянный в жаре поцелуя. Дин посасывает нижнюю губу Кастиэля, а потом скользит по ней языком, успокаивая нежную плоть. Кастиэль поддаётся его напору, позволяя подтолкнуть себя к кровати. Они падают на неё с тяжёлым стуком, в куче поцелуев, ласк и одежды, от которой невозможно избавиться достаточно быстро. Рука пробирается под тунику Кастиэля, ногти царапают его бёдра. И на этот раз Кастиэль не может сдержать стона, который срывается с его губ. Дин спускается ниже, оставляя дорожку из влажных поцелуев на подбородке Кастиэля, на изгибе его горла, находя нежное местечко около плеча и прикусывая его. Бёдра Кастиэля непроизвольно дёргаются, растущая выпуклость в его бриджах прижимается к бедру Дина. Давление заставляет искру пробежать по его позвоночнику, и Кастиэль двигает бёдрами, стремясь усилить трение. Они так близко друг к другу, что между ними нет места воздуху. Только тепло, только нужда. Дин ненадолго приподнимается только для того, чтобы дёрнуть Кастиэля за тунику, стащить её с его тела и отбросить в сторону, а затем снова оказывается на нём, целуя так, что у Кастиэля перехватывает дыхание. Их языки сталкиваются, пальцы гладят чувствительную кожу, и Кастиэль хочет касаться его, целовать и увидеть, как Дин распадается на части, но его разум замедленен и туманен. И всё, что он может сделать, это просто хвататься за него. Проворные пальцы расстёгивают пояс Кастиэля, тянут вниз бриджи, а потом ладонь Дина прижимается к его члену, и всё остальное исчезает. — Вот так, детка, — бормочет Дин, дразня мочку уха Кастиэля зубами, посасывая мягкую плоть, гладя его член по всей длине. — Вот так, позволь мне позаботиться о тебе. — Дин, Дин, — задыхается Кастиэль, и всё, о чём он может думать, это то, что Дин всё ещё одет, его дурацкая рубашка мешается, поэтому он хватается за неё и тянет, и Дину приходится убрать руку с его члена, чтобы помочь снять её. И теперь, наконец-то, они кожа к коже, и всё, что может видеть Кастиэль, это веснушки и зелень, и ему нужно больше. Его рука спускается ниже, по груди к животу, и ещё ниже, пока не опускается на член Дина в штанах, твёрдый и возбуждённый. Дин резко выдыхает, и Кастиэль использует эту возможность, чтобы легко прикусить то местечко, где под кожей бьётся пульс Дина. Надавить ладонью на член Дина. Прижать пальцы к его спине, между лопатками, и почувствовать, как он дрожит от прикосновения. Кожа Дина солёная, и Кастиэль проводит языком вслед за капелькой пота, скользящей по его горлу до впадины между ключиц. Он медленно расстёгивает пуговицы на штанах, оттягивает потёртую ткань и скользит рукой внутрь, костяшки пальцев прижимаются к члену Дина. Его ладонь лежит на груди Кастиэля, пальцы растопырены, и Дин давит, вынуждая Кастиэля прижаться всем телом к мягким подушкам под ним. Они снова жадно целуются. Дин прихватывает своими пухлыми губами кончик языка Кастиэля и посасывает его, снова обхватывая рукой его член и начиная дрочить. Медленно. Его запястье выворачивается, когда он в очередной раз возвращается к основанию, его хватка усиливается, и что-то угрожает сломаться внутри Кастиэля. Дин целует его грязно, воздуха не хватает, его рука продолжает придерживаться того же мучительно медленного ритма. Он надавливает большим пальцем на щёлку на головке. Скользит кончиками пальцев по венке у основания. Он судорожно выдыхает одновременно с Кастиэлем. Кастиэль отпускает член Дина, получая в ответ на это недовольный стон. Но его рука просто спускается ниже, чтобы обхватить его яйца, помассировать их, покатать в ладони, и хватка Дина на его члене ослабляется. Дин отстраняется так, что Кастиэлю приходится оторвать голову от матраса, чтобы поцеловать его, но их носы соприкасаются. — Позволь мне, — говорит Дин. От его горячего дыхания по коже Кастиэля пробегают мурашки. Кастиэль не знает, на что соглашается, но всё равно делает это. Дин ухмыляется, приподняв бровь, прежде чем сползти ниже, оставляя дорожку из поцелуев и укусов на груди Кастиэля. Сначала он избавляется от ботинок Кастиэля. Потом дёргает его бриджи, заставляя Кастиэля приподнять бёдра, чтобы стянуть их до конца и отбросить в сторону. Член Кастиэля теперь между ними, неприкрытый, покрасневший и болезненно возбуждённый. Дин опускает на него взгляд и облизывает губы, но снова не торопится. Его ладонь медленно скользит вверх от икры Кастиэля к его колену, поглаживает бедро. Он наклоняется, пристально смотря в его глаза. С каждым его выдохом член Кастиэля дёргается, требуя внимания, но всё, что может сделать Кастиэль, это завороженно наблюдать за тем, как Дин открывает рот, наклоняется ближе и смыкает губы вокруг его головки. Дин посасывает её. Пальцы на ногах Кастиэля впиваются в матрас. Дин проводит языком по крайней плоти. Кастиэль изо всех сил сдерживается от того, чтобы не толкнуться в его рот. Дин берёт его глубже, пока его нос не прижимается к паху Кастиэля. Закрыв глаза, он стонет вокруг члена, вибрация проходит под кожей Кастиэля, вырываясь через его рот в низком стоне, и Дин начинает поднимать голову. Зубы дразнят, язык успокаивает. Он добирается до головки, выпуская её изо рта, но она остаётся прижатой к его распухшим губам. Кастиэль срывается. Он толкается, совсем немного, но его член снова скользит между губами Дина, и Дин жадно заглатывает его. Он опускает голову. Он довольно стонет, когда Кастиэль запускает пальцы в его волосы, чтобы направить его. Это медленно. Мучительно. Это держит Кастиэля на грани, пока в его глазах не появляются слезы, и с его губ не начинают слетать ругательства. Это именно так, как мечтал Кастиэль. Дин медленно разбирает его на части своим ртом и руками. Время от времени он смотрит на него из-под густых ресниц, и именно тогда Кастиэль чувствует, как напряжение в основании его позвоночника нарастает всё сильнее и сильнее. Его руки сжимают простыни, скручивают их и тянут, ему так хочется притянуть Дина к себе, но он также не хочет останавливать то, что Дин делает. Дин втягивает щёки, и Кастиэль так близко. Так близко к краю. Его бёдра горят от усилий, которые он прилагает, чтобы не дать им сомкнуться вокруг лица Дина, прижать его рот ближе, толкнуться сильнее. Дин берёт его так глубоко, как только может, позволяет своей ладони скользнуть между задницей Кастиэля и матрасом. Попытка успокоить и подбодрить. Он сжимает его ягодицу, впиваясь пальцами в твёрдые мышцы, и сглатывает вокруг его члена. Кастиэль срывается за грань, кончая в рот Дина, имя Дина слетает с его губ, как молитва. Его разум затуманен. Он дрейфует где-то за пределами себя. Он едва замечает, как Дин подползает выше, пока тот не целует его, и у поцелуя горький привкус. Кастиэль открывает рот, впуская Дина внутрь. Он чувствует собственный вкус на языке. Медленно он приходит в себя. Его рука опускается на затылок Дина. Всё его тело липкое от пота. Член Дина тяжело упирается ему в живот. Он приподнимается, перенося вес на локоть, и Дин разрывает поцелуй, чтобы улыбнуться, смотря на него сверху вниз. — Кому-то понравилось, — поддразнивает он. — Ты даже не представляешь, как, — отвечает Кастиэль. Тело Дина идеально помещается между бёдер Кастиэля. Так что ему так легко обхватить его ногами и перевернуть их. Теперь Дин лежит на спине, волосы растрёпаны, а Кастиэль седлает его бёдра. — Моя очередь, — улыбается Кастиэль. Он пытается приподняться, спуститься ниже, но рука на запястье останавливает его. — Не двигайся, — говорит Дин, в его глазах огонь. — Просто вот так. Рукой. Я хочу… Я хочу смотреть на тебя. Кастиэль подчиняется. Штаны Дина спущены лишь до колен, но никто не утруждается тем, чтобы избавиться от них. Кастиэль обхватывает член Дина рукой и начинает дрочить, используя те же движения, как и Дин раньше, но быстрее. Он проводит большим пальцем по щёлке на головке и размазывает выделившееся предсемя по всей длине. Всё тело Дина напряжено под ним, мышцы сжимаются, чтобы не двигаться, но он просто смотрит на Кастиэля, блуждая глазами по каждому дюйму обнажённой кожи. Его рот открывается в беззвучном стоне, ноздри раздуваются, и Кастиэль никогда не чувствовал себя сильнее. Дин не может пошевелиться. Он не может отвести взгляд. Он может только отдаться Кастиэлю, позволить ему делать всё, что он хочет. И Кастиэль прикасается к нему. Изливает все свои чувства через кончики пальцев, надеясь, что они достигнут Дина. Надеясь, что Дин поймёт. Надеясь, что это будет достаточно, чтобы удержать его здесь. Проходит всего несколько минут, и Дин кончает, его глаза закрываются, и сперма брызгает на его пресс. Кастиэль отпускает его. Он наблюдает, как Дин задыхается, позволяет своим пальцам расслабиться на матрасе, когда каждая унция напряжения покидает его тело. Зелёные глаза моргают, открываются, чтобы посмотреть на него. — Здравствуй, — говорит Кастиэль. — Привет, — отвечает Дин, в уголках его губ появляется улыбка. Он хватает Кастиэля за руку и слегка тянет на себя. — Возвращайся в постель. — Ты грязный, — замечает Кастиэль, чувствуя, что и его лицо расплывается в улыбке. Дин надувает губы. — Ладно, — говорит он. — Под кроватью вода для умывания. Но ты вернёшься ко мне сразу после этого. Кастиэль слезает с него, наклоняется, чтобы заглянуть под кровать. — Есть, капитан! Матрас сотрясается от смеха Дина.***
Дин думает, что умён. Он думает, что может подождать, пока Кастиэль заснёт, и сбежать. Именно поэтому Кастиэль позволяет себе лишь дремать, раскинувшись на капитанской кровати, положив голову на грудь Дина и слушая его сердцебиение. Он притворяется спящим, когда Дин начинает шевелиться. Он позволяет ему выпутаться из объятий и отстраниться. Может быть, Кастиэль просто параноик. Может быть, Дину просто нужно отлить. Он наблюдает сквозь полуприкрытые веки, как Дин шарит в темноте в поисках своей одежды. Он наблюдает, как Дин одевается. Лунный свет окрашивает его силуэт в серебристый цвет, отражается от амулета, висящего у него на шее, и от пистолета, который он затыкает за пояс. Дин уходит бесшумно, держа ботинки в руке. Кастиэль перекатывается на спину и вздыхает. Упрямый осёл. Задержавшись только для того, чтобы обернуть простыню вокруг талии, Кастиэль спешит за ним. И сразу понимает, что это было ошибкой, как только открывает дверь, но уже слишком поздно возвращаться внутрь, чтобы надеть что-то ещё. Перед собой он видит Дина, повёрнутого спиной к нему, а напротив него стоит Сэм, скрестив руки на груди, и почти все оставшиеся в живых члены экипажа «Чёрной Импалы», включая девушек, только кошки не хватает. Лунный свет подсвечивает их фигуры, когда они стоят лицом к своему капитану, готовому бросить их. Сэм приподнимает бровь при виде Кастиэля, но не выглядит удивлённым. В толпе на прикушенных губах видны улыбки, кто-то толкает локтем другого, от кого-то сзади раздаётся приглушённое: «Я же говорил», и, наконец, Дин оглядывается через плечо. Он встречается взглядом с Кастиэлем и сутулит плечи. Кастиэль замирает, и его желудок скручивается в тугой узел. Это тот самый момент. Тот момент, когда кто-то схватит его и приставит нож к его горлу. Именно так поступил бы капитан Михаил. Так поступил бы каждый на «Королеве Анне». И если Кастиэлю повезёт, его конец будет безболезненным. Но пираты не двигаются. По крайней мере, в сторону Кастиэля. Когда Бенни и Гордон продвигаются вперёд, они направляются прямиком к Дину. Они хватают его прежде, чем он успевает среагировать, — Бенни справа, Гордон слева, — и тащат его к главной мачте. — Какого чёрта?! — Дин дёргается и пинается, пытаясь вырваться, но его протесты ни к чему не приводят. Гарри и Эдди приносят одну из самых тяжёлых цепей. Они бормочут извинения, помогая приковать Дина к мачте под бдительным присмотром Сэма. Дин оказывается обездвижен за считанные секунды, но всё равно продолжает сопротивляться. Даже с такого расстояния Кастиэль видит, как напрягаются его мышцы, как цепь впивается в кожу. Сэм переводит взгляд на Кастиэля, переминаясь с ноги на ногу. — Может, тебе стоит одеться для этого разговора. Крепче сжимая простыню вокруг талии, Кастиэль кивает. — Сейчас вернусь. Он спешит обратно в каюту Дина, откидывая простыню на пол, как только за ним закрывается дверь. Его одежда разбросана по каюте, но он засовывает ноги в бриджи, натягивает через голову тунику и полностью игнорирует ботинки. Он всё ещё завязывает пояс на бриджах, когда возвращается на главную палубу. К тому времени пираты собрались в круг вокруг своего капитана. Дин перестал сопротивляться, но бросает злые взгляды на любого, кто подходит достаточно близко к нему. — …тупой план, — раздражённо говорит Сэм, взмахивая руками. — Думаешь, что, связав, ты заставишь меня передумать? — рычит Дин, опустив голову. Он не смотрит на Кастиэля, когда тот подходит ближе. Джо делает шаг вперёд, скрестив руки на груди. Кастиэль замечает, что большинство мужчин держатся на расстоянии. И от неё, и от Чарли. — Думаю, что это заставит тебя перестать вести себя как сучка. Кетч фыркает, и Чарли бросает на него убийственный взгляд. — Прости, — говорит Артур, даже не пытаясь скрыть веселье в голосе, — но когда девка называет тебя сучкой, это значит, что ты явно облажался. Джо разворачивается и входит прямо в пространство Артура. Она ниже и тоньше, но держится с уверенностью человека, у которого есть лёгкий доступ ко всем жизненно важным органам Кетча. Кастиэль ни на секунду не сомневается, что она могла бы легко выпотрошить его, если бы захотела, и, судя по тому, как Кетч отклоняется назад, стараясь отстраниться, но не желая отступать, он тоже это знает. — Ещё раз назовёшь меня девкой, и я тебе член отрежу во сне, — угрожает Джо, стиснув зубы. — Ладно, друзья, хватит, — встревает Бенни. Он кладёт руку на плечо Джо, и она стряхивает её, но отступает от Кетча. Бенни качает головой. — Мы здесь не для этого. — Именно, пожалуйста, давайте просто сосредоточимся на минутку? — Сэм потирает переносицу пальцами и вздыхает. — Прости, Дин, но я не отпущу тебя, пока ты нас не выслушаешь. — Что бы вы ни сказали, это не изменит моего решения, — говорит Дин, пристально смотря на всех сразу и ни на кого конкретного. Он всё ещё отказывается обращать свой взгляд на Кастиэля. — Ты не пойдёшь один, — говорит Сэм. — Ты не сможешь остановить меня, Сэмми, — огрызается Дин. Видя, как команда хмурится при его словах, Кастиэль решает, что, возможно, пришло время вмешаться, пока Дин не стал пленником на своём собственном корабле. — Дин, я понимаю, что ты делаешь это, чтобы защитить нас, но мы не нуждаемся в защите. — Вот именно! — говорит Гарри. — Скажи ему, док. — О, думаю, док уже успел вдоволь с ним наболтаться, — усмехается Эш, закинув руку на плечи Гарта. Он шевелит бровями, когда Кастиэль поворачивается, чтобы посмотреть на него. Сейчас не время для подобных комментариев. Пытаясь забыть, что почти все здесь видели его полуголым — и что они знают, что он спал с Дином, что ужасно, — он говорит: — Мы не дети, Дин. И никто на этом корабле не идёт на это вслепую. Мы знаем, с чем нам придётся столкнуться. — Мы знаем, что ты просто хочешь обезопасить нас, но и мы тоже этого хотим, — встревает Чарли и получает несколько одобрительных возгласов. Ободрённая этим, она продолжает, — мы знаем, что ждёт нас там, и чего может нам стоить схватка с Азазелем. — Не знаете, — спорит Дин. — Вы просто собираетесь отправиться на верную смерть. Гордон закатывает глаза. — Ну, а ты настолько силён, что собираешься грохнуть Азазеля, его команду и всех монстров в одиночку, — он щурит глаза. — Нет, приятель, ты помрёшь ещё до того, как доберёшься до его корабля. Дин откидывается спиной на грот-мачту. — Лучше я, чем все вы, — бормочет он. — Боже мой, Дин. Неужели ты не понимаешь, — говорит Сэм, — что мы хотим пойти с тобой. Я, Джо, Кас, Бобби, все мы. Мы начали это путешествие вместе, так что позволь нам и сражаться вместе, чтобы закончить его. — Не пойми меня неправильно, Дин, — говорит Гарт с мягкой улыбкой. — Ты хороший парень, но мы собираемся отправиться в логово льва не только потому, что ты хороший капитан. — Что, кстати, спорно, у меня есть несколько советов, если позволишь, потому что, честно говоря, ты мог бы справляться лучше, — вмешивается Кетч. Все игнорируют его. — Мы тоже потеряли людей, которых любили, — продолжает Гарт. — И в первую очередь мы делаем это для себя. Сэм присаживается на корточки перед братом, хватает его за плечо и легонько трясёт. — Я пойду с тобой, нравится тебе это или нет. Мы сделаем это вместе. — Идиот, — рычит Дин, но на его лице читается поражение. — Думаю, это относится ко всем вам, да? Крики: «Так точно, капитан!» мгновенно раздаются со всех сторон, люди расправляют плечи и кивают головами. — Ты не мог избавиться от меня все эти годы и думал, что сделаешь это сейчас? — ухмыляется Джо. Гордон приподнимает бровь, смотря на неё. — Никаких дево… девушек, я имел в виду девушек, на борту. — Да пошёл ты, Гордон, — возмущается Джо. — Ты был бы мёртв, если бы я не прикончила ту сирену до того, как она утянула тебя на дно. — Прошло четыре года, забудь уже об этом, — говорит Гордон. — Нет, я не забуду об этом, — настаивает Джо, — потому что я чертовски хорошая пиратка и ещё лучшая охотница, и никто из вас не стал бы оспаривать это несколько недель назад. — Мы идём. И точка, — настаивает Чарли, стиснув зубы. Из двух дюжин мужчин, оставшихся от пиратов «Чёрной Импалы», около половины из них не выглядят счастливыми оттого, что с ними путешествуют женщины, и еще менее они счастливы оттого, что их так долго дурачили. Но Кастиэль знает так же хорошо, как и они сами, что, если Дин скажет, что девушки могут отправиться с ними, у остальной команды не будет другого выбора, кроме как подчиниться. — Как насчёт тебя, док? — спрашивает Эш, эффективно переключая всеобщее внимание на Кастиэля. Дин, наконец, встречается с ним взглядом. — Конечно, я с вами. Вы, парни, и дня без меня не продержитесь, — говорит Кастиэль. Бенни задумчиво качает головой. — Мы продержались несколько месяцев, прежде чем похитить тебя. — Да, едва, — шутит Кастиэль, ожидая, что улыбка появится на губах Дина. — На самом деле, для некоторых из нас всё так и было, — говорит Эдди, потирая затылок, и люди вокруг них разражаются смехом.