8 сентября 1703
Дин хотел отправиться в путь незамедлительно, но теперь, когда вовлечена вся команда, его план неизбежно был заменён на более продуманный. На план, в котором больше шагов, чем просто «пойти против Желтоглазого и надеяться, что они убьют его раньше, чем он убьёт их», — что было изначальным планом Дина, как он признался после того, как Сэм отвязал его от мачты, — и это делает его таким же хорошим, как и в любой книге Кастиэля. Но участие Кастиэля означает, что ему неизбежно придётся столкнуться с необходимостью, которую до сих пор ему удавалось избегать во время службы на кораблях. На этот раз ему придётся взять в руки оружие и забирать жизни. Не жизни монстров, хотя Бобби предупредил, что к этому они тоже должны быть готовы, а человеческие жизни. Убивать людей. Он не уверен, что думает по этому поводу. Кастиэль стал корабельным врачом в первую очередь для того, чтобы избежать этого, но теперь это стало неизбежным. Если он хочет помочь Дину остановить Азазеля, то ему придётся сделать это. Кастиэль готов убить человека. Но сначала ему нужно научиться сражаться. Он уверен, что лучшим вариантом было бы обратиться к Дину или Гордону, учитывая то, что именно он был избран экипажем на должность квартирмейстера теперь, когда Бобби был вынужден оставаться с Эллен, но Кастиэль всё ещё помнит, как все смотрели на него, когда он вышел из каюты Дина с одной лишь простынёй на талии. Они знают. Они знают о том, что Кастиэль спит с Дином. Слава Богу, до этого момента никто это никак не комментировал и не угрожал открыто, но ему всё равно неловко находиться рядом с мужчинами, которых он за последние несколько месяцев стал считать своей семьёй. Поэтому Кастиэль прибегает к надёжному, проверенному методу: он идёт к Джо. Напряжение между ней и большинством мужчин всё ещё высоко, поэтому, попросив Джо помочь ему, Кастиэль тренируется и всё равно умудряется избегать почти всех. Его план работает лучше, чем он ожидал, по крайней мере, в плане обучения; Джо — безжалостный учитель, и она отказывается быть с ним снисходительной даже в первый день. Чаще всего их тренировки заканчиваются тем, что Джо, стоя над Кастиэлем, выглядит слегка смущённой, а он лежит на земле в синяках и крови. Но у него получается всё лучше и лучше. Когда Джо начинает звать на их уроки Чарли, Кастиэль оказывается лишь немного хуже девушки, и однажды ему даже удаётся разоружить её. Стоя в стороне, Гарт восхищённо хлопает в ладоши, а Джо одобрительно кивает. Ей трудно угодить, и теперь, когда она взяла на себя роль наставника, Кастиэль может видеть в ней отпечаток воспитания Бобби, который вырастил её такой женщиной, какая она есть сейчас — от того, как она рвёт и мечет каждый раз, когда они лажают, до её бормотания себе под нос что-то о «чёртовых балбесах», когда ей в пятый раз приходится поправлять их. — Отлично, время большого испытания, — объявляет Джо, стоя перед Чарли и Кастиэлем. Она поднимает бровь, смотря на их раскрасневшиеся лица и потные лбы, прежде чем направиться к задней двери таверны. Они используют задний двор Эллен в качестве тренировочной площадки, что часто приводит к тому, что кто-то или все спотыкаются о забредшую туда курицу, но Джо настаивает на том, что им ещё повезёт, если в реальной битве они наткнутся на курицу, а не на щупальце. До сих пор они сражались на деревянных мечах, но в этот раз Джо хватает абордажные сабли, которые все эти дни держала подле двери. Она передаёт одну Гарту, одну Чарли и одну Кастиэлю, последнюю оставляя себе. — Готовьтесь, — говорит Джо, отбрасывая волосы за спину. Она отходит на другую сторону двора. — Двое на двое? — спрашивает Чарли, не сводя глаз с клинка Гарта. Джо фыркает. — Как мило, утята думают, что готовы к этому, — она ухмыляется, с вызовом поднимая бровь. — Вы трое против меня. — Как насчёт троих против двоих? Дин прислонился к дверному косяку, склонив голову набок, наблюдая за происходящим. Его взгляд задерживается на Кастиэле. После той единственной ночи, что они провели вместе, Кастиэль старался не высовываться, не только для того, чтобы не привлекать к ним дополнительное внимание других членов команды, но и для того, чтобы дать Дину немного пространства. И дело не в том, что Кастиэль не хочет Дина, а в том, что он хочет, чтобы Дин хотел его даже тогда, когда не думает, что вот-вот умрёт. — Хватай меч, — просто говорит Джо. Дин отводит взгляд от Кастиэля и спешит сделать то, что велела Джо. Вскоре он уже стоит рядом с ней, держа меч обеими руками, а Чарли, Гарт и Кастиэль повторяют его позу напротив. Секунду они просто оценивают друг друга, обе стороны не решаются сделать первый шаг. Затем Джо бросается вперёд. Она атакует Чарли, занося саблю над головой. Чарли удаётся блокировать удар, на её лице застыла решимость. Клинки сталкиваются со звоном, но её хватка не такая крепкая. Джо легко отталкивает её назад, используя свою уверенность, чтобы одолеть девушку. Гарт вступает в бой, плотно сжав губы и напрягая мышцы. Он хорош и до сих пор сумел выиграть множество боёв против Кастиэля, но Джо явно лучше. Он пытается достать её, но она танцует вне его досягаемости, кружит, высунув язык, клинки встречаются раз, другой. В следующее мгновение она поворачивается к Чарли, не попадая в цель, но преуспевая в том, чтобы прикрыть свою спину. — Слишком медленно, — дразнит Джо, на её лице расплывается кривая усмешка. Теперь очередь Кастиэля. Его пальцы покалывает от предвкушения, сердцебиение уже учащается. Он делает шаг вперёд, замахиваясь правой рукой и целясь Джо в ногу. — Не так быстро, — его останавливает сабля Дина, клинки скрещиваются, вибрация от удара проходит по руке Кастиэля, прежде чем Дин выворачивает запястье, отталкивая его саблю. — Запястье должно быть гибким, либо в следующий раз ты потеряешь оружие, — инструктирует он, его глаза блестят, в них читается веселье. Как и для Джо, для него это похоже на игру, а не на горькое разочарование, как для остальных троих. Гарт теперь тоже атакует Дина. Он пытается нанести диагональный удар, и сердце Кастиэля замирает на секунду при мысли, что его удар достигнет цели, но Дин уворачивается. Он позволяет лезвию скользнуть параллельно своему телу, прежде чем отвести руку назад и нанести ответный удар, задевая Гарта чуть выше уха тупым краем. В следующий момент Дин переносит вес на правую ногу и пинает Кастиэля прямо под рёбра, выбивая воздух из его лёгких. Гарт падает на спину с удивлённым и болезненным стоном, сабля выпадает из его руки. — Чёрт. Кастиэль инстинктивно прижимает руку к боку, где боль пульсирует в рёбрах. Дин не даёт ему ни секунды на передышку, но Кастиэль не отступает, стискивая зубы и готовясь к следующей атаке. И он уже знает, что у него не будет времени на то, чтобы блокировать удар. И только Чарли, прыгающая Дину на спину, мешает ему закончить этот бой. — И ты мертва, — говорит Джо, её клинок прижат к спине Чарли. — Как и Дин, — фыркает Чарли, надувая губы. Она всё ещё висит на нём, прижимая лезвие к его горлу. Джо закатывает глаза. — Тебя проткнули насквозь, прежде чем ты успела поднести саблю к его шее. Иди притворись мёртвой где-нибудь в сторонке. Чарли нехотя тащится к двери, чтобы не мешаться, а оставшиеся четверо занимают свои позиции. На этот раз они, естественно, разбиваются на пары. Джо против Гарта, Дин против Кастиэля. Если раньше у них было хотя бы крошечное преимущество, то теперь Дин и Джо просто уничтожат их. Хотя ни один из них не делает ни одного движения, чтобы помочь другому, Дин и Джо держатся спиной друг к другу, инстинктивно поворачиваясь, когда другой двигается, поэтому их спины всегда прикрыты. Они ведут своих противников в хаотическом танце, шаги которого знают только они двое. Они сражались бок о бок с того момента, как стали достаточно взрослыми, чтобы использовать палки в качестве мечей, и это заметно. Их координация не имеет равных, то, как они отражают позиции друг друга и двигаются инстинктивно, а не планируя отвлечь внимание. Гарт, по крайней мере, в состоянии не отставать от Джо, блокируя большинство её атак теперь, когда может сосредоточиться только на ней, а не пытаться добраться и до Дина, но Кастиэль безнадёжен. Он никогда раньше не дрался с Дином, поэтому не знает о нём ничего из того, что ему удалось узнать о Джо за последние пару дней. Когда Дин имитирует атаку сверху, Кастиэль ведётся. Он держит меч вертикально, готовый парировать, но Дин переносит вес на другую ногу, смещается в сторону одним плавным движением, которое привлекает всё внимание Кастиэля к изгибу его бицепса, и опускает свой меч на ногу Кастиэля. — Кто-то только что был смертельно ранен, — улыбается Дин, в уголках его глаз появляются морщинки, и это отвлекает Кастиэля сильнее, чем адреналин, бегущий по его венам. Следующее, что он осознает, — Дин поднимает саблю, кончик лезвия оказывается прямо под челюстью Кастиэля, надавливая с такой силой, что ему приходится поднять подбородок и посмотреть Дину в глаза. — И теперь ты мёртв, — говорит Дин, но в его голосе больше нет веселья. Кастиэль сглатывает. Он стоит как вкопанный, всё ещё держа саблю в руке. Дин не делает ни малейшего движения, чтобы освободить его. Джо хмыкает, парируя один из диагональных ударов Гарта, отскакивая после, она меньше, и это дает ей преимущество в скорости перед противником. — Мертвецы не мешаются под ногами, — говорит она, не сводя глаз с Гарта. — Точно, — говорит Кастиэль, и Дин, наконец, позволяет своей сабле опуститься. Стоит отдать Гарту должное, ему удаётся продержаться одному почти полминуты, но на этот раз, когда Джо и Дин сосредотачиваются только на нём, проходит несколько секунд, прежде чем его сабля со звоном падает на землю. — Ты всё ещё медлителен, когда защищаешь левую сторону, — говорит Дин, похлопывая его по плечу. — Нужно поработать над этим. Гарт качает головой. — Я правша, что ещё я могу сделать? — Продолжать тренироваться, — говорит Джо. — Я привяжу твою правую руку за спиной и заставлю пользоваться только левой, если хочешь. — Это работает? — спрашивает Чарли, вместе с Кастиэлем присоединяясь к остальным посреди двора. Теперь, когда вокруг раздаётся только их тяжёлое дыхание и голоса, курицы выползают оттуда, где прятались последние полчаса. Одна из них с красноватыми перьями бродит у ноги Дина, клюя землю в поисках пищи. — Так меня учил отец, — говорит Дин, смотря только на Кастиэля. — И именно поэтому ты на втором месте по мастерству в нашей команде, — говорит Джо, собирая сабли и бросая их в бочку у двери. — Идёмте, друзья. Уверена, что у мамы найдётся для нас еда. Чарли и Гарт следуют за ней, благодарные за возможность передохнуть, разминая ноющие мышцы плеч. Кастиэль пошёл бы за ними, но Дин всё ещё смотрит на него, его брови расслаблены, глаза мягкие, и в животе Кастиэля порхают бабочки. Трудно устоять, когда Дин прямо перед тобой, и он в любой день предпочёл бы остаться с ним, отказавшись от обеда. — Привет, незнакомец, — говорит Дин, жестом пригашая Кастиэля следовать за ним в дальний угол двора, где оставлены пустые ящики и старый табурет. Дин позволяет Кастиэлю занять табурет, подтаскивая один из ящиков ближе для себя. — Почти не видел тебя последние дни. Дин теребит нитку, торчащую из его рукава, но останавливается, когда Кастиэль опускает глаза, чтобы проследить за его движением. Вместо этого он сцепляет руки вместе, его пальцы подёргиваются. Он нервничает, понимает Кастиэль. — Я был занят, — говорит он, пытаясь скрыть удивление в своём голосе. Раньше Дин никогда не нервничал рядом с Кастиэлем. Оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что они здесь одни, он добавляет, — и я не был уверен, что моя компания будет желанной. Дин отшатывается, широко раскрыв глаза. Его рот приоткрывается, горло бесполезно работает, пытаясь издать какой-то звук. — Что? — наконец бормочет он. Он наклоняется вперёд, и его голос звучит напряжённо. — Я думал, что ясно дал понять, что твоя компания… более чем желанна, — он поднимает брови, делая акцент на последнем слове, ожидая ответа Кастиэля. Кастиэль сжимает руки в кулаки, упрямо держа их у своего тела, потому что он не доверяет себе, боится сделать что-то глупое, например, потянуться к Дину сейчас, когда кто-нибудь может снова их увидеть. Его сердце трепещет от надежды, но он подавляет её и заставляет себя мыслить логически. — Так было раньше, — говорит он. — Обстоятельства были другими. — Чем они отличались? — спрашивает Дин, его брови хмурятся в искреннем замешательстве. — Я… я имею в виду… я сказал… — Дин, тогда ты думал, что через несколько часов отправишься на верную смерть, — замечает Кастиэль, его голос слишком спокоен, учитывая бурю, бушующую внутри. Было физически больно держаться подальше от Дина после проведённой вместе с ним ночи, независимо от того насколько необходимым Кастиэль это считал. Быть с Дином было похоже на то, что каждая ниточка, удерживающая его мир, была перерезана и перестроена в новую реальность, из которой Кастиэль просто не мог выбраться. Но сначала ему нужно убедиться, прежде чем он позволит себе погрузиться в это глубже, — глубже, чем сейчас, — прежде чем он потеряет все пути к отступлению. Сейчас, да, жизнь без Дина будет адом, но Кастиэль думает, что сможет смириться с этим. Но если он позволит себе надеяться на большее… — И ты попросил меня остаться, — говорит Дин, беря руки Кастиэля и сжимая их своими ладонями. Когда Кастиэль делает движение, чтобы повернуть голову и убедиться, что никого нет, и его сердце тревожно бьётся прямо в горле, Дин обхватывает его щёки и тянет назад. — Эй, посмотри на меня, Кас. — Дин, кто-нибудь может увидеть. — Никто не увидит, — обещает Дин, он крепче сжимает руки Кастиэля. И его охватывает странное чувство спокойствия. Он хочет верить Дину, он правда хочет. — Стены высокие, нас никто не увидит, — снова говорит Дин. — Что если кто-то выйдет из таверны? — спрашивает Кастиэль, смотря на дверь, которую Джо оставила приоткрытой. Если кто-то пойдёт их искать, они даже не заметят этого. Дин смотрит туда же. — Из таверны? Это могут быть только Джо или Эллен. Почему тебя должно волновать, что они увидят? — А если это будут не Эллен или Джо? Что, если нас увидит Гордон, или Артур, или Сэм? Дин смеётся. Дин правда смеётся, у его глаз образуются морщинки, и нос тоже морщится, и он настолько красив, что Кастиэль почти забывает о своём беспокойстве. — Почему меня должно волновать, что Сэм выйдет сюда? — спрашивает он, запрокидывая голову. — Или Гордон? И тем более кого вообще волнует, что увидит или не увидит Артур Кетч? — Потому что… — Кастиэль замолкает. Конечно, ему не нужно объяснять это Дину. Двое мужчин, вместе, — это неправильно. Все так думают. Каждый офицер, под началом которого он служил, говорил об этом, — даже его собственный отец, — и тяжёлые последствия грозили каждому, при любом намёке на подобное, на каждом корабле, на котором он служил. — Кас, здесь нечего стыдиться, — настаивает Дин, не сводя глаз с Кастиэля. — Мы… Никому нет до этого дела. — Это не так. Есть правила, Дин, — говорит Кастиэль, но сжимает руку Дин в своей. Он держит его так крепко, как только может. Дин качает головой, обдумывая это. — Ну, то есть, конечно, есть правила в мире нормальных людей, — говорит он. — Но мы не нормальные. Мы пираты. Чёрт возьми, мы охотники, что ещё дальше от нормы. Какой-то тугой узел в животе Кастиэля начинает развязываться. — А ты… твои люди, им всё равно? — Кас, моим людям… любому пирату всё равно. — Почему? — спрашивает Кастиэль, пытаясь осмыслить слова Дина. Как кому-то может быть просто всё равно? Дин пожимает плечами. — Не знаю. Это наша норма, наверное. То есть, мы так много времени проводим в море, что порой это просто… случается. Есть мужчины, которым нравятся спать с женщинами в каждом порту, в который мы заходим; есть мужчины, которым нравится спать с женщинами в портах и с мужчинами на корабле. Просто таковы люди. — И… на «Импале» тоже? — неуверенно спрашивает Кастиэль. Он уверен, что за все эти месяцы заметил бы, если бы что-то подобное происходило. Но, с другой стороны, поначалу Кастиэль проводил большую часть времени, держась подальше от остальных мужчин, и даже потом чаще всего держался особняком, оставаясь в лазарете. Ну, не считая Гарта и Джо, с которыми он общался. «Чёрная Импала» — большой корабль. Естественно, он не мог знать всего, что происходит на её борту. — Конечно, — кивает Дин. — Ну, я знаю, что Гарри и Эдди время от времени помогают друг другу, — он корчит рожицу. — Что странно, учитывая, как часто они западают на одних и тех же девушек. И у Бенни сейчас есть Андреа, но раньше его никогда не заботило, кто согревает его постель. Уверен, есть и другие. Кастиэль сглатывает. — Я… мне нравятся только мужчины, — признаётся он впервые за двадцать восемь лет своей жизни. Дин улыбается и наклоняется вперёд, чтобы запечатлеть целомудренный поцелуй на его губах, и Кастиэль выдыхает в него. — Ну, мне нравишься ты, — бормочет Дин в губы Кастиэля, и с плеч Кастиэля как будто сваливается тяжёлый груз. — И тебя не должно волновать, что другие думают о нас, потому что это не имеет значения. Может быть, я не могу поцеловать тебя на суше, потому что, знаешь, не очень-то стремлюсь быть выпоротым, но на корабле безопасно. В таверне безопасно. Есть так много мест, где ты можешь просто быть собой, Кас. — Ты мне тоже нравишься, — выдыхает Кастиэль, ещё раз украдкой целуя Дина. — Я… думаю, я люблю тебя. Дин отстраняется, ухмыляясь, но за этой ухмылкой скрывается что-то горькое. — Долго же ты заставил меня ждать. Кастиэль чувствует, как трясутся его руки, нервы, которые держали его мышцы напряжёнными, наконец, расслабляются. Но он не хочет отпускать Дина. Никогда. — Заставил тебя ждать? — Детка, — говорит Дин, и это ласковое обращение слетает с его губ так, будто он всегда это говорил, а Кастиэль просто не слышал. — Уверен, я сказал, что люблю тебя несколько дней назад. Кастиэль закатывает глаза, но трудно сдержать улыбку, когда всё внутри него светится теплом и счастьем. — Уверен, ты сказал, что не позволишь людям, которых ты любишь умереть. Что относилось и к твоему брату. И ты легко мог иметь в виду всю свою команду. — Но ты знал, что я имел в виду, — протестует Дин. — Нет, на самом деле, не знал. Но спасибо за разъяснение. И это ты ждал несколько месяцев, прежде чем попытаться поцеловать меня, — говорит Кастиэль, наполовину шутя, наполовину обвиняя. Лицо Дина краснеет, румянец, расцветающий на его щеках, скрывает веснушки. — Да брось. Всё было сложно. Сначала ты ненавидел меня… — Потому что ты меня похитил, — встревает Кастиэль, но в его словах больше нет злобы. Он уже давно простил Дина за всё это. — …а потом ты остался, но я не был уверен… я не мог просто вывалить это на тебя. Это было бы неправильно, — заканчивает Дин. — И ты передумал, потому что… Дин облизывает губы. — Потому что… Бобби чуть не умер, и я думал, что сам скоро умру, так что… я сделал это. Кастиэль склоняет голову набок. — Ты поцеловал меня, потому что знал, что собираешься сбежать и попытаться убить Азазеля в одиночку, а потом ты не захотел меня целовать, потому что знал, что собираешься сбежать и попытаться убить Азазеля в одиночку. — Примерно так, — румянец Дина становится ещё ярче, и этот оттенок прекрасно смотрится на нём. И Кастиэль чувствует слабость в коленях. — Разве в этом есть смысл? — В моей голове есть, ладно? — говорит Дин, надувая губы. — Или был. Не знаю, это сложно. — И сейчас в твоих словах мало смысла, — говорит Кастиэль. — Суть в том, что в конце концов я это сделал, — отвечает Дин. Он притягивает Кастиэля к себе, чтобы их лбы соприкоснулись, и смотрит вниз на их соединенные руки. — И всё ещё есть вероятность, что кто-то из нас может умереть, так что я не понимаю, почему ты избегаешь меня. Кастиэль слегка отстраняется и поднимает пальцем подбородок Дина, чтобы тот посмотрел ему в глаза. — Ты всё ещё волнуешься из-за этого? — А ты нет? — скептически спрашивает Дин. — Мы говорим об Азазеле. Он может убить всех нас. — Но у нас есть план, — говорит Кастиэль. — Хороший план. Просто верь в свою команду. Дин качает головой. — Слишком много всего может пойти не так, слишком много того, что, возможно, мы не сможем осуществить. — Или всё может… — Я просто, — говорит Дин и тяжело сглатывает. — Я бы действительно чувствовал себя лучше, если бы знал, что хотя бы ты в безопасности. — Дин, я не останусь здесь, — отвечает Кастиэль, готовясь к неизбежному спору. Такое ощущение, что они ходят по кругу, обсуждая это раз за разом. Кастиэль не изменит своего решения. Он идёт с ними. Он тренируется для этого. — Я знаю, — говорит Дин, хотя его губы кривятся от разочарования. — Я просто… Хотя бы пообещай мне, что не сделаешь ничего глупого. Ты не привык сражаться. — Я тренируюсь, — замечает Кастиэль. На что Дин улыбается. — И Джо — хороший учитель, и ты совершенствуешься. Но думаю, мне стоит заменить её. Если ты не против. — Ты хочешь тренировать меня? — спрашивает Кастиэль, чувствуя, как его брови поднимаются вверх от удивления. — Дело не в том, что я не доверяю Джо, — спешит пояснить Дин. — Так мне будет спокойнее, когда мы окажемся там. — Хорошо, — медленно говорит Кастиэль. Не похоже, что он когда-нибудь будет способен отказаться от возможности провести больше времени с Дином. — Я не против.15 сентября 1703
Время течёт незаметно. По утрам они тренируются с Дином, потом к ним присоединяются Джо и Чарли, и Кастиэль даже не замечает, как проходит день. Они ужинают вместе, усталые и все в синяках, но еда Эллен с лихвой компенсирует всю энергию, потраченную во время спаррингов. По правде говоря, Кастиэль не может вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как он ел столько хорошей еды в течение такого продолжительного времени. Возможно, в последний раз такое было тогда, когда он ещё жил с родителями, до его отъезда на учёбу, но отец никогда бы не позволил матери ежедневно готовить настолько сытную пищу, так что, вероятно, это вообще впервые. По вечерам есть Бобби и много ворчания. Его нога заживает так хорошо, как Кастиэль мог только надеяться, и старик особо не жалуется на боли, хотя Кастиэль подозревает, что только из-за упрямства. Бобби спокойно принял потерю ноги, и Эллен, заручившись помощью Эша, постаралась переоборудовать дом, чтобы подстроить его под новые потребности своего мужа. На данный момент он обосновался на первом этаже, в нескольких комнатах, в которые может пройти его новая инвалидная коляска, но долгосрочный план состоит в том, чтобы полностью изменить планировку таверны, перенести жилые комнаты Эллен на первый этаж, а обеденный зал расширить, захватив верхние этажи или, если получится, пустой магазин по соседству. Но сейчас есть более важные вещи, на которых им нужно сосредоточиться, такие как предстоящая битва с Азазелем, ради которой Бобби днями и ночами изучает каждый слух о нём, несмотря на то, насколько он правдив. А по ночам есть Дин. Жар, и напряжённые мышцы, и потная кожа, и то, как улыбается Дин, прежде чем поцеловать его, заставляя кровь кипеть и внутренности скручиваться в золотой узел, который Кастиэль никогда не захочет распутать. Есть сонные обещания, прошёптанные в ранние часы, когда рассвет только начинает краснеть, и есть рука, собственнически обнимающая Кастиэля за талию, когда он наконец засыпает. К облегчению Кастиэля, чего нет, так это ехидных комментариев и насмешек в его сторону. Совсем нет. Пиратам «Чёрной Импалы», похоже, и правда всё равно на то, что происходит между ним и Дином. Кастиэль был осторожен, прокрадываясь в каюту Дина и выходя из неё первые пару ночей, заставив своего любовника не раз закатить глаза, но чем больше людей вели себя так, как будто это нормально, тем больше Кастиэль понимал, что, возможно, так оно и есть. Или так может быть, пока он пират. Есть несколько поддразниваний, но все они адресованы Дину, и, когда Кастиэль спросил, Бенни, кажется, правда хотел извиниться за них. — Не позволяй этому докучать тебе, приятель, — говорит он, ставя перед собой пиво и обнимая жену. — Мы просто удивлены тем, как сильно Дин на тебя запал, вот и всё. Андреа вздыхает, подперев подбородок рукой. — Он выглядит таким счастливым. Кастиэль чувствует, как краснеет его лицо. Он определённо надеется, что делает Дина счастливым. Так же, как он надеется, что они выберутся из предстоящей битвы живыми и смогут быть вместе. Они в таверне, сидят за одним из столиков у окна. Их тарелки уже давно убраны, и улица снаружи пуста, хотя некоторые пираты в эти дни околачиваются здесь до поздней ночи. Пару часов назад Эш обнаружил, что Дин и Кастиэль всё ещё тренируются на заднем дворе. — Руфус только что пришёл, — сказал он. — Он с Бобби. Руфус, как однажды объяснил Дин Кастиэлю, старый друг Бобби, а также тот, кто использует всё железо и серебро, похищенное пиратами, для изготовления оружия для них. Однако он живет на Ямайке, так что его приезд в Хомстед, должно быть, означает, что Бобби что-то планирует. К сожалению, у Дина не было времени объяснить, что именно, он лишь поцеловал Кастиэля на прощание и убежал, чтобы встретиться с двумя стариками. Так Кастиэль остался один внизу, и Бенни помахал ему, приглашая присоединиться к ним за ужином. Сначала он сопротивлялся, уверенный, что эти двое предпочли бы провести последние несколько дней наедине, но когда Андреа схватила его за руку и практически потащила к их столику, он сдался. На следующий день Дин и Джо берут Кастиэля и Чарли на «Чёрную Импалу», чтобы потренироваться там. — Руфусу и Эшу нужен задний двор, — вот и все объяснение, которое они получают, а затем они слишком заняты, пытаясь не отставать от Дина и Джо, чтобы задавать какие-либо вопросы.6 октября 1703
Они, наконец, готовы поднять паруса. Все курицы, которых они держали на борту, перемещены в курятник Эллен, и Луна навсегда была переселена к Эллен и Бобби в таверну. Сердце Кастиэля сжимается, когда он смотрит, как Чарли уносит кошку. Он не хочет этого признавать, но он всегда думал о Луне, как о талисмане, приносящем удачу, и без неё, кажется, что-то тяжёлое нависает над ними. Всё, что не пригодится в бою, также выносят с корабля, и Кастиэль упаковывает свои заметки и ту небольшую часть рукописи, которую он успел написать, и кладёт их в один из ящиков, которые пираты относят на хранение в таверну или в свои дома. На корабль доставляются пушечные ядра и мечи, а также серебряные пули и детали машины, которая выглядит как искажённая версия пушки. Эш продолжает изолироваться на орудийной палубе, что-то измеряя и прося людей помочь ему передвинуть пушки, готовя пространство для… чем бы ни было это новое оружие.***
В их последнюю ночь в Хомстеде Кастиэль прижимается к Дину, когда они лежат в постели, смотря на звёзды через кормовые окна. Дин поворачивает голову, зарываясь лицом в волосы Кастиэля. — Всё ещё не спишь? — бормочет он. — Не думаю, что в ближайшие дни кому-то из нас доведётся нормально поспать, — говорит Кастиэль, выводя кончиками пальцев случайные узоры на голом животе Дина. — Всё будет хорошо, — врёт Дин. Он почти не спал последние несколько недель, и чем меньше оставалось времени до отплытия, тем сильнее напрягались его плечи, и тем легче он срывался на людей за их ошибки. Кастиэль понимает. Это было целью Дина — целью его отца, Бобби и каждого на этом корабле, — наверное, с тех пор, как он себя помнит. Это единственное, о чём сейчас может думать Дин. Но Кастиэль выбирает думать о чём-нибудь другом. — Что ты собираешься делать? После. — После? — После того, как мы убьём Азазеля, — уточняет Кастиэль. Дин медлит с ответом. Затем он притягивает Кастиэля ближе, обнимает его крепче. Каждый его выдох касается кожи Кастиэля. — Я не знаю. Я никогда не думал о том, что будет после. Наверное, я мог бы уйти в отставку, но не знаю, смогу ли быть кем-то ещё, кроме как пиратом. Кастиэль утыкается носом в его шею. — Ты можешь быть кем захочешь. И я буду рядом, если ты всё ещё будешь хотеть меня, когда мы вернёмся. Он чувствует, как смех Дина вибрирует в его груди. — Если мы выберемся оттуда живыми, то, боюсь, ты застрял со мной, — говорит Дин. И через секунду добавляет, — что хочешь сделать ты? У Кастиэля было достаточно времени, чтобы подумать о том, что он собирается делать, если выберется из этого живым. Возвращение на флот уже давно не было вариантом, задолго до того, как он подписал ту бумагу, которая официально сделала его пиратом, но он всё ещё хочет путешествовать по миру. Он хочет исследовать острова Карибского моря, а затем отправиться в Индию и Китай и, возможно, если ему повезет, вернуться в Европу. Он хочет закончить свою энциклопедию, и он хочет быть с Дином. Но всё это — долгосрочные мечты. Сначала ему нужно сделать кое-что ещё. — Думаю, я собираюсь навестить своих родителей. — Да? Кастиэль сглатывает. — Мой отец… не думаю, что ему понравится новость о том, что я теперь пират, но я хочу, чтобы они хотя бы знали, что я жив, — говорит он. — Я хочу, чтобы они знали, что я счастлив, и я хочу… может быть, мама захочет поддерживать со мной связь. Может быть, она будет читать мои письма, если я пообещаю отправлять их. Дин отстраняется, на его лице отражается горькое сожаление. — Чёрт, Кас. Твои родители всё это время думают, что ты мёртв? — Я предполагаю, что моё бывшее начальство проинформировало их о том, что я был похищен пиратами, — говорит Кастиэль. — Я… чёрт, — запинается Дин и чуть сильнее сжимает Кастиэля в своих объятиях. — Мне так жаль. Так чертовски жаль. Я должен… Я должен был позволить тебе отправить им письмо давным-давно… я должен был… — Дин, всё в порядке, — говорит Кастиэль, но каждая клеточка его тела наполняется теплом. Дин добрый и любящий, и Кастиэль думает, что если бы его любовь к Дину могла быть сильнее, то она просто разорвала бы его на части. — Я не посылал им письма, когда был свободен. Это был мой выбор. — Но ты… — Думаю, мой отец предпочёл бы видеть меня мёртвым, нежели пиратом, — признаётся он. — Или с мужчиной. Челюсти Дина сжимаются, ярость окрашивает его красивые черты, прежде чем он успевает совладать со своими эмоциями. Он не обещает, что все будет хорошо, и за это Кастиэль бесконечно благодарен ему. — Я отправлюсь к ним с тобой, — вместо этого говорит Дин. — И знай, что даже если твоя мама не захочет… у тебя всё равно буду я. И Сэмми, — решает он, кивая. — Бобби и Эллен тоже всегда будут тебе рады. Джо может слишком много жаловаться, но она всего лишь шутит. И ты знаешь, что на самом деле застрял со всеми нами, верно? Мы тоже твоя семья, Кас. Кас улыбается, несмотря на горечь, омрачающую его настроение. — Спасибо, Дин.7 октября 1703
Ранним воскресным утром Дин подаёт сигнал. — Поднять якорь! Поднять паруса! — приказывает он, стоя на капитанском мостике в своем блестящем тёмно-синем кителе и треуголке. — Пора в путь, парни.