Письма

       " Здравствуй, мама.        С твоей смерти прошло уже три месяца, а может и больше мне сложно считать время в вечной тьме. Прости, что не смог проводить тебя как следует....        Мне все сложнее думать... Мама, помнишь, ты говорила, что у мага всегда должна быть холодная голова? У меня не получается. Поэтому я буду писать. Я не хочу окончательно утонуть в этом ужасе... Мне очень страшно, мама. Мне нечем дышать. Из тьмы словно глядят зловещие глаза чудовища. Я уже не вижу границ между сном и реальностью. Везде меня преследует этот страх. Ты знаешь, я никогда ничего не боялся, чтобы там не говорил Тор. Я просто предпочитал разум силе. Но, сейчас я так боюсь темноты. Пожалуйста, мама, спаси меня. Я покаюсь. Во всем, что скажешь. Я просто не могу так больше. Я схожу с ума...        Твой сын Локи..."        Буквы были немного неровными, словно рука писавшая их дрожала. Гениальнейший ум Асгарда медленно угасал в тюремной камере, глубоко под землей. Так и не оцененный по достоинству, забытый всеми, нуждающийся в помощи....

***

       Сигюн согласилась помочь Тору, эфир был извлечен, но в конце концов попал в руки Малекита. Ошибка Тора стоила Асгарду очередной войны.        Джейн осталась под защитой стен Валаскьяльв, но даже то, что она избранница Тора не спасло ее от насмешек. Тогда у нее впервые треснули розовые очки.        Война закончилась. Победа Асгарда была предсказуемой. Но она далась нелегко. Эфир и Малекит были уничтожены. Асгард был почти обескровлен. Один впал в сон и вся тягость правления легла на плечи Тора.        То время, что он провел на троне, до крайности обострили отношения с Ванахеймом и Альвхеймом. Асгард снова стоял на пороге войны и в этот раз их шансы на победу были крайне малы. Но асам и в этот раз повезло. Один пробудился ото сна.        Постепенно в девяти мирах вновь воцарился мир. Тогда Тор снова отдался любовным делам. С согласия Одина, Бог Грома женился на смертной. Только вот Джейн давно поняла, что Асгард далеко не радужный сказочный мир. Впрочем, пока еще влюбленность в могучего Тора была сильна, поэтому она не убежала с криками обратно в Нью-Йорк, подальше от этих богов.        Вскоре стало известно, что у Тора и Джейн родится ребенок. И окрыленный радостью Тор закатил пир на три дня и ночи. Тогда же и начали рушаться представления Джейн о ее прекрасном Принце. Был бы рядом Локи, он сказал бы, что-то народе "А я же говорил!". Но увы его не было. Про него давно, казалось, бы все забыли.        Шло время. И чем дальше, тем больше она убеждалась что Тор на самом деле далеко не идеален. И не спасала даже красивая мордашка и шикарное тело. Когда тебя тошнит и мутит вообще не до эстетического наслаждения. А этот... Муж еще и на охотах да пирах развлекается. Так в их семье появился разлад. Хотя если бы кто-то спросил Локи, то он искренне удивился, что кто-то способен выдержать Тора так долго.        Сам Одинсон наслаждался жизнью. Про брата-предателя и не думал вспоминать. И тут даже не сознательное игнорирование, он просто про него забыл. Даже мысли не возникло сходить проведать брата. Что ж, вполне в стиле Тора.        Впрочем беззаботную и счастливую жизнь Тора стала омрачнять Джейн вечными капризами и недовольством. Но Бог просто списал это на беременность и стоически (по его мнению) сносил ее истерики. На самом же деле дворец часто содрогался от их криков. Джейн была на грани. Но ей прозрачно намекнули, что ребенка Тора ей никто не отдаст. Либо родить и отправиться на землю доживать свои тысячелетия (Тор озаботился продолжением жизни для любимой) либо остаться в Асгарде с ребенком и в будущем стать царицей.        Вскоре настал знаменательный день, на свет появилась Адела Торсон. Светловолосая, как и отец, только глаза зеленые. Да такие яркие, что все изумруды Асгарда на их фоне тускнели. Колдовские зеленые глаза. Глядя на дочь Тор не мог нарадоваться. Вот она, его плоть и кровь. Его дитя. Наследница. От чего же когда он смотрит на нее ощущает тревогу? Неужто интуиция и его девочке грозит опасность?        Тор действительно души не чаял в своем первенце. Все желания и капризы девочки исполнялись незамедлительно. Капризов к слову было не так много. Малышка была спокойным ребенком. Только глазами все хлопала. Зеленющими глазами, после взгляда в который весь мир выцветал. Такой спокойный вдумчивый взгляд. Тор все никак не мог вспомнить где же он уже видел похожие глаза. Нет, Адела на сто процентов была его дочерью. И внешнее сходство это подтверждало. Только вот глаза кого-то напоминали.        Аделе исполнилось пять. Один обожал свою внучку не меньше, чем Тор. Один настолько был очарован умненькой тихой Аделой, что короновал ее наследницей наравне с Тором. Это был ее подарок на пятилетие. Джейн так же любила дочь, но такое баловство ребенка считала излишним. Впрочем, они никогда не были близки. Торсон не нуждалась в материнской любви. Иногда казалось, что она вообще не нужна была чья-либо любовь. Она была похожа на маленькую куклу. Но так как и кукла не чувствует ничего, так и юная Богиня не показывала своих эмоций. От этого ее редкие желания были столь значимые. Тор еще не понял, что это было воздаяние. А может и нет, кто же разберет замысел великих Норн. Только вот именно в день пятилетия своей дочери Тор вспомнил. Да, прошло уже восемь лет с тех пор как был осужден Локи. И у него тоже были зеленые глаза. За эти годы Тор уже успокоился. Гнев в нем утих давно.        Желание навестить брата было спонтанным. Отчего нет? Сегодня был праздник. Рождение его дочери. Пусть брат разделит его радость. Да и узнает о рождении племянницы. Тору показалось это отличной идеей. Поэтому он решил все таки навестить Локи. Стоит сказать, что для Бога, чьи года жизни исчисляются тысячелетиями, восемь лет, не такой уж большой срок. Хотя конечно последние двадцать были намного насыщеннее, чем прошлый тысяча четыреста восемьдесят.        На самом деле Одинсон здраво предполагал, что Локи скоро выпустят. Ну серьезно, он все еще Принц Асгарда. Ну подумаешь, пошумел чуток. У Локи тоже не лучший период был. Ну разрушил там полгорода в Мидгарде, такое и раньше случалось. Скорее уж его наказали, за то что Царю дерзил, да за тот конфуз с Ледяными Великанами. Нет, сначала конечно Тор злился на Локи. Но со временем успокоился. Все таки они вместе были всю жизнь. И чтобы Локи не говорил этого не изменить. Тор был не лучшим братом, но никто не может его обвинить в том, что он когда-то отказывался от Локи.        Скорее всего Один тоже успокоился и скоро Локи выпустят. Ведь Локи всегда был намного лучшим политиком, чем Тор. Одинсон это признавал. Точнее он понял это когда едва не развязал войну со всеми мирами. Тогда бы Локи все решил намного лучше. Тор почему-то не вспомнил о нем тогда.        Когда Громовержец спустился в тюремную камеру, то увидел вполне обычного Локи читающего книгу. Наверное брат обижался на него, что Тор так долго не приходил, ибо даже не посмотрел на него. Но Громовержец то знал, что на самом деле Локи рад ему. Все же они семья. Не самая лучшая и крепкая, но семья. — Приветствую тебя, брат. Рад видеть тебя в здравии... — начал Тор с улыбкой. Локи так и не поднимал на него взгляд. Ну да, малоприятно сидеть здесь в одиночестве в четырех стенах. — Я к тебе с благой вестью. Не знаю, дошла ли до тебя молва, но пять лет назад на свет появилась моя дочь. Сегодня день появления на свет моей наследницы. Раздели же со мной мою радость, брат.        Тор достал из складок плаща бутылку прекрасного вина. Локи любил это питье. Сам Тор предпочитал, что покрепче, но сегодня он пришел мириться с братом, так что можно потерпеть. Локи все так же его игнорировал, только переворачивал страницы. И тут Тор заметил, что несмотря на то, что Локи переворачивает страницы, обе стороны книги не меняются. То есть по логике, одна сторона должна прибавляться, а другая уменьшаться. И это же натолкнуло его на мысль о иллюзии. Причем довольно некачественной. Локи такой ошибки не делает. — Довольно иллюзий, брат. Я пришел к тебе с радостью в истинном своем облике, так и ты встреть меня без обмана и магии, — проговорил Тор. Иллюзия не исчезла. Что заставило Громовержца значительно напрячься.        Он подошёл к барьеру, что держал Локи в этом месте и слегка стукнул по нему, создавая лёгкие магические разряды. Уж, такие иллюзии он умел рушить. Благо для этого нужно немного. Всего лишь нарушить алгоритм закрепленной реальности. Изначально в этой реальности, на которую была закреплена иллюзия не было магических импульсов от барьера, но Тор их создал, от чего слабая иллюзия стекла, открывая истину.        В камере брата все было разрушено. Стены были испачканы кровью и кажется чернилами. Тонкое тело лежало на полу в окружении исписанных листов.        Тор наплевав на осторожность кинулся к Локи. Он снова даже не подумал, что это могла бы быть еще одна иллюзия. Локи, часто проворачивал подобное раньше. Прекрасно зная, что Тор по любому бросится ему на помощь. Громовержец был довольно легкомысленным. Он мог забыть, что его брат сидит в тюрьме и что его надо было бы навещать. Хоть изредка. Но он ни за что бы не бросил его в настоящей беде. Вот такой парадокс.        Впрочем в этот раз это и не было иллюзией. Ведь Локи был вполне осязаем. Длинные, отросшие волосы закрывали бледное усталое лицо, но при этом было видно его исхудавшее, ослабшее тело. Словно все эти восемь лет никто не кормил его брата. Тор с явным беспокойством прикоснулся к хрупкому плечу, даже сквозь одежду чувствуя насколько брат истощен. Локи никогда не был могучего телосложения. Но и совсем уж тощим назвать его было нельзя. Локи часто пользовался вниманием женщин, да и мужчин, чего уж скрывать. Брат никогда не был женоподобен. Но что-то в нем было такое, что привлекало. Только сам Локи не замечал, как на самом деле он ярко сияет. Сейчас же брат казался тоньше себя прежнего почти в три раза. Тор с ужасом понял, что не слышит его дыхания. Он быстро поднял его и откинул надоевшие волосы с лица, на котором виднелись недавние травмы и порезы.        Длинные ресницы дрогнули, а Тор наконец уловил слабое дыхание брата. Жив. Слава Норнам жив. Мутные зелёные глаза некоторое время непонимающе смотрели на Тора, а потом, словно не веря в реальность Локи пробормотал, растягивая бледные, потресковшиеся губы в жалком подобии улыбки. — Тор? Зачем ты пришел? Мне больше не страшно... Не приходи ко мне больше, брат. Не хочу видеть тебя в последние мгновения... Пусть придет мама... Она так давно меня не навещала, Тор — Одинсон понял, Локи бредит. Скорее всего он даже не осознает реальности. К нему в бреду являлся сам Тор? Локи ждал его? Вина кольнула душу раскаленной иглой. — Я написал ей письмо. Много писем. Но, она ведь их уже не получит, да, Тор? Но я расскажу ей все лично. Надеюсь я смогу ее встретить... — Рано тебе уходить, брат, — Тор поднялся с колен и легко поднял брата на руки. Отмечая его слишком легкий вес. — Ты... Настоящий? — зеленые глаза немного прояснились, а улыбка спала с лица. Казалось Локи еще сильнее побледнел и попытался сопротивляться переносу его тушки в другое место дислокации. Но очень скоро прекратил это бесполезное действо и просто обессиленно повис на руках брата. — Уже, поздно, Тор. Я больше не боюсь Чудовища. Оно не сможет мучить меня. Я сделал это вместо него. Оно не заберет мою душу. Я сам отдам ее Хель. Мне больше не страшно!        Безумный шепот Локи эхом разносился по тюрьме Асгарда. А все заключенные, самые жестокие и злостные преступники девяти миров, тактично делали вид, что они ничего не видят и не слышат. Так же как они делали вид, что не замечают этой иллюзии и сходящей за ней с ума юного Бога. Когда Локи закончил свой монолог, то просто снова потерял сознание.