Малфой-Мэнор. Конец января, 2002
Ему всё надоело. Он давно устал от тех кошмаров и ужаса, в которых живёт. С каждым днём Драко становился суровее и холоднее, только лишь из-за желания скрыться от этого дерьма. Ему было проще принимать всё происходящее в обличии монстра на стороне победивших, чем признать тот факт, что он всё ещё жив, потому что жива Нарцисса. Только благополучие матери заставляло его просыпаться каждое утро и склонять голову перед Тёмным Лордом. Нужно быть абсолютным глупцом, чтобы не понимать — спасти их может только верность и преданность Волан-де-Морту. Но ещё большим глупцом нужно быть, чтобы примкнуть к нему. Драко ненавидел своего отца за выбор, сделанный за всю семью. И вот сейчас Драко вернулся с очередного задания Тёмного Лорда, где вдоволь насмотрелся на смерть. Он буквально таскается плечо в плечо с костлявой и смотрит на её беспощадную кару. Малфой-Мэнор стал стоянкой для смерти. Тут она пережидала, а затем снова отправлялась в путь вместе с младшим Малфоем. Некогда родное поместье больше не веяло уютом и мятным чаем: теперь тут стоял затхлый запах сырости, гнили и крови. Тяжёлые шторы уже очень давно были задвинуты настежь, не пропуская и малейшего лучика солнца в комнату. Драко уже и не помнил, когда в его спальне царила приятная и успокаивающая тишина. Последние годы тут было просто одиноко. То была вынужденная необходимость, а не личное желание. После долгих недель пыток и убийств Драко нуждался в том, чтобы остаться наедине с собой, посмотреть на своё отражение. Не составляло труда разбить очередное зеркало кулаком, потому что с каждым разом образ в нём становился всё более невыносимым и ненавистным. В глазах Пожирателей он был верным псом, в глазах матери — ребёнком, у которого не было выбора, а в своих глазах — просто омерзительным человеком. Огромные дубовые двери отворились, и Драко в несколько шагов добрался до кожаного дивана. Он рухнул на него и закрыл глаза, пытаясь отпустить грузные мысли. Дыхание стало размеренным, сон окутывал сознание. Он не хотел сопротивляться, был готов отдаться ему в плен, но тут послышался крик. Откуда-то с первого этажа поместья раздавались душераздирающие крики, которые вытащили Драко из полусонного состояния. То ли злость, то ли раздражение накрыли парня, и он сорвавшись с места, помчался вниз по лестнице. Гостиная на первом этаже. Самая большая и просторная гостиная. Драко обожал её в детстве. Каждый год перед Рождеством Нарцисса собственноручно наряжала тут огромную ёлку. Маленькие домовые эльфы помогали хозяйке украшать поместье и интересовались у юного мистера Малфоя, все ли ему нравится. А сейчас она превратилась в главную пыточную камеру Пожирателей. Драко по возможности старался обходить эту комнату стороной, не заходить в неё. Он не хотел видеть, как засохшая кровь, стены, насквозь пропитанные криками и мольбами убитых тут, рушат всю магию его детских воспоминаний. Но сейчас желание наказать того, кто посмел нарушить его отдых взяло верх. Конечно, это была Беллатриса. Никто больше не осмелился бы шуметь в Мэноре, зная, что Драко вернулся с очередного задания Лорда. Его тётка развлеклась с очередной жертвой и даже не заметила, как Драко появился у неё за спиной. Когда-то Беллатриса была невероятно красивой темноволосой женщиной с очаровательной улыбкой. Её красоту можно было назвать классической для чистокровных семей аристократов и неземной для обычных людей. Но заключение в Азкабане сделало из неё напрочь отбитую и обезумевшую ведьму, в которой не сохранилось и десятой части былого величия. — Теряешь хватку, Белла? — скучающе протянул Драко. — Даже не обернулась. — Как невежливо, Драко, — фыркнула ведьма, не оборачиваясь. — Ты слишком громко злишься, ни к чему было отвлекаться на тебя. Тут есть дело поинтереснее. Присоединишься? — Не сегодня, — он развернулся, чтобы поскорее выйти из гостиной. — Хочу отдохнуть. — Очень зря, — хохотнула Белла. — С этой грязнокровкой Поттера очень интересно. Она намного выносливее остальных шавок из Ордена. Я развлекаюсь с ней уже вторую неделю… Дальше он просто не слышал. Серые глаза Малфоя устремились на полумёртвое тело девушки под ногой Беллы. Под спутанными каштановыми волосами он увидел лицо Грейнджер. Что-то больно и непривычно глубоко кольнуло Драко. Знакомые глаза цвета карамели были похожи на два обугленных камня. Спутанная копна волос перепачкана кровью, тонкие пальцы сбиты в кровь. То подобие одежды, что было на Грейнджер насквозь пропиталось кровью. Медленное и тяжёлое дыхание гриффиндорки еле заметно заставляло её тело подрагивать, что давало понять — она ещё жива. Одного взгляда хватило, чтобы Драко осознал: Белла успела перепробовать на ней всё, и не один раз. Начиная от безобидных режущих заклятий, заканчивая многочасовыми пытками Круциатусом. — Когда её успели притащить? — бесцветно спросил он. — И как вообще её удалось поймать? — Вся троица попала к нам, — восхищённо ответила Белла. — Рыжего прибили сразу же, Поттер находится под личным присмотром Тёмного Лорда, а грязнокровка досталась мне. — И зачем она тебе, если Поттера тоже схватили? — Лорд велел с ней побеседовать. Может она знает что-нибудь интересное о делах Ордена. — Как успехи? — Никак. Она ничего не помнит. Мелкая дрянь успела попросить Поттера отшибить ей память. Но нам не особо это помешало, Поттер ведь всё помнит. Поэтому грязнокровка осталась у меня в качестве утешительного приза. — Ладно. Мне это не особо интересно. Не забывай о заглушающих чарах. Вопли этой грязной суки не располагают к крепкому сну, — ему сложно давалось каждое слово, словно мерзко было говорить подобное. — Я хочу показать тебе кое-что, — Беллатриса схватила Драко за руку. — Думаю, что ты оценишь. Она потащила его к телу Грейнджер. Всем нутром он чувствовал, что не хочет подходить к ней. Не желает видеть безжизненные глаза и окровавленную бледную кожу. Новость о том, что Золотое трио схвачено, не привело Малфоя в восторг, а скорее заставило о многом задуматься. Но он был рад, что Белла настолько увлечена гриффиндоркой, что не заметила тень сомнения, проскочившую на его лице. — Вот, — Белла ткнула палочкой в израненное предплечье Грейнджер. — Посмотри! Как тебе? Под кровавыми подтёками Драко смог рассмотреть надпись. Вырезанное ножом клеймо кровоточило и выглядело до ужаса омерзительно. «Грязнокровка». Небрежно выведенные буквы сочились алыми струйками. За года, проведёнными на стороне Тёмного Лорда, он видел сотни смертей. Он сам пытал, сам убивал и сам отлавливал неугодных. Но сейчас, казалось, что все чувства, которые он так старательно отключал, обрушились всем скопом. Практически остывшее тело Гермионы Грейнджер лежало перед его носом и заставляло задыхаться от, кажущегося теперь гнилым, воздуха в Мэноре. Карамельно-карие глаза гриффиндорской старосты сейчас не горели, а пышные волосы не вились. Малфой надеялся, что никогда не увидит её тут, в своём семейном поместье, вот в таком виде. Она не на стороне победителей, она проиграла. И больше всего вгонял в ступор тот факт, что она даже не знает из-за чего страдает. Её пытают не один день, каждый раз доводят до тонкой грани между жизнью и смертью, а она даже не помнит собственного имени. — Просто очаровательно, — ответил Драко. — В твоём стиле, тётя. Он ушёл. Ненавистная гостиная начала душить, сдавливая горло едким запахом гнили. Теперь она будет ассоциироваться с практически бездыханным телом подружки Поттера — Гермионы Грейнджер. Драко влетел в свою спальню. Не присущий прежде приступ неконтролируемой агрессии накрыл с головой. Книги, лежавшие на столе, давно покрылись толстым слоем пыли. Драко с яростью смёл их на пол. Вслед полетели чернильница и фоторамка, с оглушительным звоном разбившиеся о мраморные плиты. И разбилось что-то ещё. Где-то у него внутри.Малфой-Мэнор. Следующее утро.
Завтрак. Это слово постепенно искоренялось из его лексикона. Бесконечные задания Тёмного Лорда не оставляли места привычному ритму существования. И только Нарцисса заставляла Драко проживать хоть какие-то будничные моменты, возвращая в далёкое тёплое прошлое. — Милый, что с тобой? — тепло спросила Нарцисса и положила руку ему на плечо. — Ты плохо спал? Он поражался её стойкости. Как эта женщина могла оставаться абсолютно спокойной? Иногда казалось, что сам Драко не обладает такой выдержкой, как Нарцисса. Леди Малфой, несмотря на весь переживаемый ужас, продолжала быть истинной светской львицей и хранительницей домашнего очага. Неизменные белые розы всё так же украшали Мэнор, она сама меняла их каждые два дня. Завтрак за длинным столом в трапезной и чтение книг у камина каждый вечер. Драко не понимал, чего в его матери больше: отрицания всего происходящего или мужества. — Нет, — ответил он. — Просто немного задумался. — Позволь себе расслабиться. Никто не знает, как долго ты пробудешь дома на этот раз. — Я в порядке, мам. Спасибо. И снова тишина. Раньше такого не было. Нарцисса всегда оставалась для него самым близким человеком, и он всегда находил, о чём с ней поговорить, но не сейчас. Наступило время, когда любое неаккуратное слово могло подвергнуть её опасности. — Белла рано утром покинула поместье, — вновь заговорила миссис Малфой. — Тёмный Лорд вызвал. Несколько дней она будет отсутствовать. Но я не знаю, как мне быть с той девочкой… — она запнулась. — Её нельзя ведь просто так оставить там, без воды и еды. — Это не наше дело. Она — забота Беллы. Пусть делает с ней, что хочет. Тебе не стоит соваться в это. — Как ты можешь говорить такое, Драко? — дрожащим голосом произнесла Нарцисса. — Она ведь ни в чём не виновата. Бедняжка даже не помнит, кто она такая. С каждым словом дрожь в голосе Нарциссы только усиливалась, казалось, она вот-вот даст волю слезам. Драко и раньше видел, как она плачет. Пусть это и случалось всего несколько раз, но каждый из них причинял ему невыносимую боль. Видеть слёзы в глазах самой важной женщины его жизни — хуже любых пыток Волан-де-Морта. Драко жил только ею и ради неё. — Она неугодна Тёмному Лорду, — парень отодвинул от себя завтрак. — Этого достаточно для того, чтобы ты о ней не думала. — Ты становишься таким же, как и твой отец, — Нарцисса поднялась из-за стола. — С каких пор ты искоренил в себе ту человечность, которую я в тебе так старательно взращивала? С тех самых, как начал оберегать свою мать. — Тебе стоит тщательнее подбирать слова, мама. Если ты не хочешь присоединиться к Грейнджер. Жестоко. Даже слишком. Но пусть она лучше обидится на него, чем подвергнет себя риску оказаться в немилости Тёмного Лорда. — Так ты знаешь? Знаешь, кто там сидит в темницах? А то, что эта девушка даже имени своего не помнит, ты знаешь? Что её пытают тут, в нашем доме, уже вторую неделю, а она даже не понимает, чего от неё требуют? Неужели таковы идеалы нового мира? — Нарцисса, — рявкнул Драко. — Ты забываешься! Ступай в теплицы. Твои розы тебя заждались. — Мои розы, — с усмешкой повторила Нарцисса. — Это твои розы, Драко Люциус Малфой. В этот раз она не заплакала, но он знал, что сильно обидел её. Каждый раз, когда Драко возвращался домой — он расстраивал свою мать собственной отчуждённостью и скупостью к сантиментам. Нарцисса не понимала или не хотела понимать, что всё, что он делает — он делает ради своей семьи. Ради неё. Он зашёл в первую попавшуюся спальню на втором этаже и выглянул в окно. Нарцисса уже была в теплицах и обхаживала белые розы. Из этой комнаты открывался прекрасный вид на сад, цветники и теплицы. Пустые стены гостевой спальни были увенчаны только пустующими книжными полками. — Миппи! — позвал Драко. — Хозяин? — маленькая эльфийка появилась в спальне. — Чего желаете? — Принеси мне из библиотеки несколько книг, что-то из прочитанного Нарциссой. Домовой эльф исчез и через несколько минут появился со стопкой книг в маленьких ручках. Среди старинных трудов было несколько романов, парочка томов по истории магической Англии и что-то по колдомедицине. Драко забрал их и расставил на книжных полках. Прошло несколько часов, но он так и не открыл ни одну из книг, просто уставился на стеллаж и думал о чём-то своём. Пушистый снег пролетал за окном, укрывая землю белоснежным холодным покрывалом. Только вот Драко казалось, что в Мэноре было намного холоднее, чем за окном. Стены старинного семейного поместья не грели душу и сердце, а наоборот — покрывали нутро толстым слоем инея. Серые глаза юного хозяина поместья смотрели в одну точку и в голове прокручивались события последних суток. Ему не давало покоя, что новость о поимке Поттера и его друзей занимала в голове больше места, чем факт убийства им самим десятков ни в чём неповинных людей несколько дней назад. А также из головы не выходила Грейнджер. — Миппи! — Мистер Малфой? — Миппи появилась перед ним через мгновение. — Беллатриса отдавала какие-то распоряжения по поводу грязнокровки, которая в темнице? Драко, тебе самому не смешно? Стала бы Беллатриса отдавать хоть какие-то приказы, касающееся Грейнджер? — Нет, хозяин. — Хорошо. Можешь быть свободна. Наверное, ответа на вопрос, зачем он решил к ней спуститься, он так и не узнает. Ноги сами довели его до темниц. Пробирающий до костей холод проник под мантию Драко, когда он оказался перед решётками подземелий. Где-то в уголке, свернувшись в маленький комочек, лежала Грейнджер. Она поджала к груди ноги и обхватила их руками, дрожа от морозной свежести своей обители. Даже в темноте Драко видел, как её тело подрагивало в лихорадке. На секунду ему даже показалось, что он слышит чужое сердцебиение. Он сделал ещё шаг, и девушка резко схватилась со своего места. Морально истощённая, исхудавшая, перепуганная до смерти девушка вскочила на ноги и вжалась в ледяную стену. Малфой смотрел и не видел в этом жалком существе Гермиону Грейнджер. Маленькая, тощая, забитая, униженная и смешанная с грязью, она смотрела на вошедшего, затаив дыхание. Никакого горящего огня жажды справедливости в глазах, никакой искры веры во взгляде, нет того гордо поднятого подбородка и всепоглощающей гриффиндорской уверенности в своих силах. Только боль, страх, отчаяние и ужас. Даже сейчас она просто смиренно ждёт, предполагая, и надеется вытерпеть то, что с ней случится: как её опять накажут, как долго будут пытать? — Что… — голос целиком и полностью состоял из ноток дрожи. — Что вам нужно от меня? Я прошу… Она заплакала. Тонкие пальцы потянулись к лицу. Драко не видел плачущую Грейнджер. Никогда. Или не помнил.Малфой-Мэнор. Спустя несколько дней.
Драко ещё не видел столь сильного желания выжить. Грейнджер даже и не подозревала, насколько сильно она хотела жить. Белла пытала её уже четвертый час подряд, не останавливаясь. Он успел насчитать двенадцать Круциатусов. Пожиратели сидели за столом, лишь иногда отвлекаясь от своей «светской» беседы на крики подружки Поттера. По большому счёту никому не было интересно смотреть на то, как грязнокровка захлебывается кровью или рвёт голосовые связки от очередного Непростительного. Один Драко всё время наблюдал, как за короткие секунды между заклинаниями гриффиндорка набирает полные лёгкие воздуха и принимает очередной удар. Предплечье Грейнджер было похоже на кровавое месиво — Беллатриса несколько раз освежила свой подарок. Тёмный Лорд сидел во главе стола и кидал только скучающие взгляды в сторону своей подопечной, и её жертвы. Собрание Пожирателей подходило к концу и Драко уже не терпелось покинуть трапезную, чтобы глотнуть свежего воздуха. — Драко, я хочу, чтобы после собрания ты остался, — внезапно потребовал Волан-де-Морт. — И пригласи Нарциссу. Последние слова Тёмного Лорда заставили Драко напрячься. Прежде он никогда не просил Нарциссу присутствовать на подобных мероприятиях. — Да, мой Лорд. — Белла, я думаю, что грязнокровку на сегодня можно оставить в покое, — прошипел Лорд. — Все свободны. Понадобилось не больше минуты, чтобы трапезная опустела. Ни одного Пожирателя, ни Грейнджер, никого не осталось. Только Нарцисса, Драко и Волан-де-Морт. Малфой уже хотел поинтересоваться, чем вызван интерес Лорда к его матери, как в дверях комнаты появился невысокий мужчина. — Альберт, мы тебя заждались, — Тёмный Лорд злорадно улыбнулся. — Дорогие друзья, это — Альберт Бут. Альберт, это миссис Малфой — супруга моего верного слуги Люциуса и мистер Драко Малфой — его сын, моя огромная надежда на будущее, не менее верный, чем его отец. Семья Малфоев остаётся мне преданной уже много лет. Я уверен, что их чета сохранит мой секрет и поможет в разрешении нашей небольшой проблемы. — Конечно, мой Лорд. Если Вы уверены в этих людях, то я так же всецело могу им довериться. Драко оценивающе посмотрел на незнакомого волшебника и затем обеспокоено глянул на свою мать, которая внешне сохраняла полное спокойствие. Альберт сел напротив Лорда и развернул перед собой небольшой пергамент. Непропорционально маленьким указательным пальцем мужчина поправил очки на переносице и поднял взгляд на присутствующих. — Мой Лорд, нам удалось извлечь осколок Вашей души из Поттера, — спокойно начал Бут. — Парень остался жив, но непонятно до сих пор, очухается ли. Ваша часть души пока помещена в неодушевленной предмет, однако долго она там продержаться не сможет. — Что ты предлагаешь, Альберт? — У меня было достаточно времени, чтобы изучить все особенности крестражей, мой Лорд, — голос мужчины в очках оставался таким же спокойным и уверенным. — Разбить осколок на несколько частей не удастся, он слишком слаб и мал. Заточить его в какой-то предмет, как Вы делали это с остальными крестражами, тоже не выйдет. Мой Лорд, Вам нужен хранитель крестража. — Что ты имеешь ввиду? — Нужен волшебник или ведьма, который сможет выносить Ваш крестраж. — Без проблем. Вот, на твой выбор: Нарцисса или Драко. Перед глазами Драко почернело, когда он услышал имя своей матери из уст Волан-де-Морта в подобном конктексте. Кулаки сжались и костяшки побелели. Он был готов жертвовать собой, своей свободой, своей душой, но только не матерью. И только мысли о её безопасности удержали Малфоя от того, чтобы наставить палочку на Лорда. — Нет! — запротестовал Альберт, что позволило Драко немного расслабиться. — Это потенциально активные волшебники, что всё время пользуются магией, а значит, растрачивают и душевную энергию. — Ты можешь конкретно сказать, кто тебе нужен? Ребёнок? — Нет! — Бут снова замотал головой. — Ребёнок не контролирует всплески магии. Это точно не то, что нужно. — Не испытывай моё терпение, Альберт! — Нужен волшебник или ведьма, в котором заточен изначально большой волшебный потенциал, чтобы справиться с силой крестража. Осколок вашей души очень повреждён, потому что мальчишка Поттер направо и налево раскидывал своей волшебной палочкой. И только по-настоящему сильный маг сможет залатать эту трещину, — Бут ехидно хохотнул. — И главное условие: он не должен пользоваться своей силой. Вся его внутренняя магия должна быть направлена только на крестраж. — Ты предлагаешь мне отыскать искусного волшебника, который откажется от палочки? — Да, это Ваш единственный шанс. Другого просто нет. Иначе крестраж попросту может не прижиться, треснет сильнее и в итоге утратит какую-либо ценность. Лорд никак не прокомментировал ответ Альберта. Он закрыл глаза и сомкнул кончики пальцев обеих рук. Драко бросил взгляд на Нарциссу, которая хоть внешне и была непоколебима, но в серых глазах отчётливо читался страх. И он знал, что боится она не за себя, а за него. Боится, что Лорд решит сделать выбор в пользу Драко и превратит её сына в хранилище для куска своей уродливой души. — Чистота крови имеет значение? — наконец-то раздался шипящий голос Волан-де-Морта. И этого вопроса хватило, чтобы Малфой понял, к чему клонит Лорд. Он говорит про несчастную Грейнджер, лежащую в полумёртвом состоянии в подземелье поместья. Ни для кого не было секретом, что во всём мире не сыщешь столь талантливую и умную ведьму как эта гриффиндорка. И теперь Драко даже не знал, что было лучше: умереть под пытками Беллы или стать золотой пташкой Тома Реддла. — Нет, мой Лорд. Имеет значение только волшебный потенциал, физическое и душевное состояние мага. — Отлично, — Лорд открыл глаза и хищно улыбнулся. — Нарцисса, я хочу, чтобы ты взяла девчонку Поттера под опеку. Альберт, сколько времени в запасе? — Чем быстрее, тем лучше, мой Лорд. — Нарцисса, постарайся её выходить как можно скорее. Задействуй для этого все свои возможности. И невозможности тоже. — Да, мой Лорд, — Нарцисса учтиво поклонилась. — Я сделаю всё, что в моих силах. С одной стороны, Драко вздохнул с огромным облегчением, потому что по итогу диалога с Нарциссой ничего не случилось. Его мать сидит напротив него и в глазах больше нет испуга, а с другой стороны — необъяснимое чувство тревоги за девушку, которую он ненавидел всю свою школьную жизнь, навязчиво осело где-то внутри. Как бы сильно он не презирал Гермиону раньше, столь ужасной участи в этой Войне ей точно не желал. Несколько лет прикрывать зады своих друзей-идиотов, из-за них же попасть в эту передрягу, потерять память и несколько недель биться в агонии от палочки сумасшедшей Беллатрисы, а теперь и вот это. Для Драко, который давно не испытывал хоть каких-то эмоций по отношению к посторонним, жалость была в новинку. Волан-де-Морт покинул Мэнор в непривычно приподнятом расположении духа. Драко даже не мог утверждать, было ли толком это проявлением хорошего настроя и могли ли быть у этого существа хоть какие-то оттенки положительных эмоций. Наследник Малфоев остался неподвижно сидеть за столом, не заметив, как Нарцисса скрылась за дверью. Он по-прежнему не понимал, почему одно лишь известие о том, что Грейнджер станет безопасной коробкой души их Лорда, заставило его задуматься обо всём происходящем с другой стороны. Только наедине с собой Малфой признавался, что ждал победы Ордена. Каждый день он надеялся, что Поттер однажды завалиться в Малфой-Мэнор и запустит в Волан-де-Морта Аваду. Хотя бы попытается. Драко никогда не относил себя к касте тёмных волшебников, грезившими навязчивыми идеями о новом мире — он расценивал себя, как обычного труса. Испуганный мальчишка, у которого отобрали возможность сделать выбор, который теперь вынужден быть цепным псом своего хозяина, лишь бы уберечь то самое дорогое, что у него осталось. — Как думаешь, ей понравится спальня на третьем этаже? — ласковый голос матери нарушил цепочку размышлений в голове Драко. — Думаю, что там ей будет по душе. — Нет. Лучше определи её в спальню на втором этаже, окна которой выходят в сад. — Я думала, что ты сам решил туда перебраться. — Ей там понравится. Хороший вид из окна.