Немного любви в холодном Мэноре

Семейный склеп Малфоев. Июнь, 2002

      Она не знала, что уже рассвет. В мрачном и холодном склепе не видно солнечных лучей. С её глаз срывались последние слёзы, а он не плакал. Она запретила ему плакать. Гермиона опустила палочку и сделала шаг к Драко. Коснулась пальцами кожи, чтобы запомнить, какая она. Вдохнула аромат июня с его рубашки и робко поцеловала его в губы. В голове начался обратный отсчёт до того момента, когда они встретятся с Гарри и Роном на вокзале Кингс-Кросс. Она начинала продумывать то, что скажет друзьям в своё оправдание — почему она пришла к ним.       Прощаться сложнее всего. В момент, когда между вами остаётся всего несколько минут, хочется так много всего сказать. Ты не желаешь кричать слова о любви или верности. Нет. Что-то более важное рвётся с самого дна души и сердца. Язык не поворачивается сказать человеку, что ты будешь скучать по нему. Это слишком эгоистично.       — Пообещай мне одно, — очень тихо прошептала Гермиона. — Живи. Просто живи.       Просьба, которую она сама не в силах была выполнить. Гриффиндорка не заметила, как заменила своё «я люблю тебя» на одно слово. Живи. И сама же знала, как сложно следовать этому постулату. Заведомо было известно, что Драко не пообещает ей этого. Даже под Империусом.       Лёгкий взмах волшебной палочки и теперь весь склеп был усеян белыми розами. Ей хотелось так. Видеть любимое лицо в последний миг жизни и любимые цветы.       — В нашем маленьком мире случился пожар, и мы не потушили его вовремя, — она заставляет себя замолчать, но не получается. — Вся наша жизнь — замкнутый круг. Мы безрассудно бросаемся под палочку, спасая жизни друг друга. Пора разорвать эту закономерность. Не прощай, но до свидания. На Кингс-Кросс, мой милый Драко.       Она вложила волшебное древко в правую руку парня, затягивая соприкосновение их рук. Её шоколадные глаза уже угасали. Шесть утра. Они сгорают.       — Три. Два. Один. Давай, Драко.       Так не бывает. Вы скажете, что так бывает лишь в ваших магловских сказках. Глупо, неожиданно и так вовремя. Драко уже поднял палочку, до последнего пытаясь сдержать натиск Непростительного на себя. Секунда отделяла его от поступка, за который он будет ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Хотя, будем честны — он бы не жил без неё. Ему не нужна жизнь, в которой нет Гермионы Грейнджер.       — Экспеллиармус! — палочка вылетела из рук Малфоя. — Мисс Грейнджер, Вы в порядке?       — Гермиона! — Тео подхватил на руки подругу. — Мерлин! Грейнджер!       Она не сразу поняла, что произошло. Снейп осматривал Драко и что-то спрашивал у того, пока сама Гермиона задыхалась в крепких объятиях своего друга. Того самого близкого друга, с которым попрощалась полгода назад в их хижине, пообещав вернуться. Она даже не догадывалась, что пережил Теодор за эти шесть месяцев. Отчаяние, боль, гнев, ярость, безысходность. Он прочувствовал всё то, что не чувствовала с момента смерти родителей.       — Тео, — она не понимала собственных ощущений от этой внезапной встречи. — Мой Тео!       Обняла парня в ответ и вспомнила, как эти объятия заставляли её дышать раньше. Вспомнила, как почувствовала эти руки, когда все кости были переломаны и сгустки крови мешали дышать. Они связаны её кровью. Той самой, которой она истекала, сделав шаг вперёд с Астрономической башни.       Шипы роз впивались в босые ноги, но Гермиона не обращала на это внимание. Понимала, что в жизни оставался ещё один человек, который просил её об одном. Просил её вернуться живой. Теодор Нотт, отговаривавший от сомнительной затеи полгода назад, он молил её о жизни.       — Очень разумно с Вашей стороны, мисс Грейнджер, — отозвался Снейп. — Наложить Непростительное на Драко. Похоже, что крестраж внутри Вас довольно силён.       — Вы же понимаете, что оттягиваете неизбежное? — она не решилась поднять глаз. — Это необходимо…       — Нет! — Нотт приподнял её подбородок. — Я ведь обещал тебе, что спасу. У нас есть решение.       — Ты о чём?       — Существует ритуал по заточению крестража внутри твоей души…       — Нет, — она перебила Тео. — Нет! Никаких обходных путей мы не будем искать. Я соглашусь только на одно — Том Реддл должен умереть.       — Он умрёт. Ты станешь клеткой для его осколка души.       — Ты оставляешь меня в качестве способа его воскрешения. Как же ты этого не понимаешь, Тео?       — Все риски оправданы, мисс Грейнджер, — подхватил Северус. — Мы сможем уберечь Вас. Не стоит безрассудно распоряжаться своей жизнью — она у Вас одна.       — Профессор, Вы должны понимать, как никто другой, что это крайне необдуманный поступок!       — А заставить меня тебя пришить — очень разумно, — Драко испепелял её взглядом. — Даже не надейся, такого больше не повторится. Ты больше не прикоснешься к моей волшебной палочке. А если кто-то решится тронуть тебя, то ты знаешь, чем это закончится.       Он был очень зол на неё и она это прекрасно понимала. На секунду Гермиона представила, как бы она отреагировала, если бы с подобной просьбой к ней обратился Драко. Что она сделала бы, если он попросил бы убить его? Вырываясь из груди, сердце кричало, что гриффиндорка не смогла бы. Точно так же, как и Малфой, она бы до последнего искала способы спасти его.       — Что нужно для ритуала? — наконец-то спросила Гермиона. — Провернуть подобное — дорогого стоит.       — Создать новый крестраж, — коротко ответил Снейп. — И связующий — это человек, который создаст крестраж. Новый крестраж поглотит старый и таким образом запечатает его в тебе.       — Я смогу это сделать, Гермиона, — Теодор взял её за руку. — Я убивал уже. Я изучал природу крестражей.       — Мистер Нотт, не забывайте о главном условии ритуала.       — Что за условие? — девушка подошла к профессору. — Всё не так просто, да?       — Связующий будет навсегда связан с носителем. Умирает носитель — умирает связующий. Умирает связующий — носителю не жить.       — А крестраж Реддла? Что с ним будет, когда я умру?       — Он продолжит жить. И тогда в наших интересах после проведения ритуала изучить побольше материалов, чтобы понять, как работает эта магия.       — Он продолжит жить, пока его в него не выстрелят, профессор. Конец всегда должен быть один, — Гермиона прикусила губу. — В конце я должна умереть от Непростительного.       — Но у тебя есть шанс прожить жизнь, Гермиона! — не выдержал Малфой. — У тебя есть этот грёбаный шанс! Так позволь же себе прожить эту жизнь. Доживи до старости. Со мной. Я буду твоим связующим.       — Ты не убьёшь меня. Не сможешь сам этого сделать и не позволишь сделать это кому-то постороннему.       — Я смогу.       — Поклянись мне, — Гермиона протянула ему руку. — Заключи Непреложный обет со мной, что убьёшь меня, когда я попрошу тебя об этом.       — Только после того, как ты проживёшь долгую жизнь.       Она позволила себе задуматься, но очень быстро кивнула в знак согласия. Это лучшее, что Драко может ей предложить. На другое он не согласится. Снейп достал волшебную палочку и навёл на их руки. Серебрянные нити связали их. Глаза в глаза. Дыхание замерло.       — Клянёшься ли ты, Драко Малфой, убить Гермиону Грейнджер, когда она попросит тебя об этом, прожив с тобой долгую и счастливую жизнь?       — Клянусь.       Нити заискрились и Непреложный обет был заключён. Теперь Драко должен ей, а Гермиона придумает, как обойти эти условия. Иначе это будет не гриффиндорка Грейнджер. Она посмотрела в глаза Малфоя и поняла, что он не доверяет ей, несмотря на обет.       — Я — связующий. Что мне нужно сделать?       — Гермиона, тебе нужно постараться уснуть, — Нотт снова обнял её. — Ритуал тебя достаточно сильно вымотает. Тебе нужны силы.       — Но я…       — Мистер Нотт прав.       Перечить Северусу она не стала, хотя было стойкое ощущение, что её пытаются усыпить намеренно. Будто бы не хотят, чтобы она видела всей подготовки к ритуалу. Гермиона закрыла глаза, позволяя Теодору уложить её спать.       — И если для смерти не хватит огней, то лёд сгодится тогда, — он улыбнулся ей.       — Ненависть — толще, чем лёд. И равнодушие холодней, — ответила девушка, проваливаясь в сон.       Ей не предстояло узнать, как эти трое будут подготавливаться к заключающему акту сего действия. Не увидит глаз Драко, которые полны решимости и страха за свою девушку. Не будет знать, как у её ног сидел Тео и впервые молился небу. Не будет наблюдать за тем, как Снейп давал ценные советы крестнику; как обучал того пугающей чёрной магии; как рассказывал ему, что нужно сделать для того, чтобы разбить свою душу. Гермионе останется лишь догадываться, что чувствовал в этот момент Драко. Возможно, что когда-нибудь она догадается, что Малфой даже не думал о целостности своей души. Это малейшее, что он мог предложить своей гриффиндорке.       — Мне кажется, что я угасаю, Тео, — Гермиона закрывает лицо руками. — Каждый день, как последний.       — Ты должна сиять ярче звёзд, Грейнджер.       — Все звёзды давно исчезли с неба. Темно и холодно.       — Ты либо угасни, либо продолжи красиво гореть. Третьего не дано, Гермиона.       Слова, которые запали в её душу. Слова, которые не стёрлись из сердца, даже, под действием Обливиэйта. Теодор преподал один из важнейших уроков в её жизни, не догадываясь об этом.       — Как трогательно, аж отвратительно, — раздался мерзкий голос. — Авада Кедавра!       Зелёный луч, появившийся из-за её спины, поразил Теодора в самое сердце. Из уст Гермионы сорвался немой испуг и она оборачивается. Он стоял в нескольких шагах от неё, опуская палочку и злорадно усмехаясь.       — Здравствуй, моя дорогая, — Реддл хищно смотрел на неё. — Давно не виделись.       — Что ты…. Как ты…       — Я не знаю, где ты прячешься, Гермиона, — оборвал её Волан-де-Морт. — Но в твоих интересах поскорее вернуться домой.       — Ты скоро сдохнешь!       — Решила пожертвовать собой, пташка?       — У тебя остались считанные часы.       — Пепел сгоревшего Малфой-Мэнора пропитан кровью, дорогая моя Гермиона. Без головы остались все те, кого ты можешь помнить. Помнишь Антонина, который стоял за тебя спиной? Или может быть Макнейра, который срезал для тебя розы? Как насчёт Роули? Кажется, он гулял с тобой по саду.       — Они все — Пожиратели. Могу лишь поблагодарить тебя за то, что ты собственными руками начал вырезать всех этих тварей.       — А что скажешь о Нарциссе? Джинни? Блейзе? Они следующие в списке.       — Ты не посмеешь, — прошипела Гермиона. — Не посмеешь!       — Кажется, что я попал…       — Проваливай из моего сна! — невидимая магическая волна вырвалась из девушки. — Сдохни!       — Нарцисса. Блейз. Джинни. Драко.       Он испарился, оставив Гермиону у тела Теодора Нотта.       — Либо угасни, либо продолжи красиво гореть, — она проснулась и осмотрелась по сторонам. — Где Нарцисса?       — Тише, Гермиона, — Тео взял её за руку. — Всё хорошо.       — Что с Нарциссой? Где Блейз и Джинни? Где Драко?       — Драко и Северус отправились за некоторыми ингредиентами для ритуала. Они скоро вернутся. Успокойся, пожалуйста.       Он лгал ей и она чувствовала это. Прежде Теодор не лгал подруге и первая ложь обернулась провалом. Гермиона чувствовала нутром, как парню неуютно с ней сейчас разговаривать. Голос Реддла продолжал оглушать девушку. Имена небезразличных ей людей ранили сердце, нанося глубокие удары ножом.       — Подашь мне воды? — попросила девушка. — Пить хочется.       Он встал, а она попыталась сосредоточиться на том, что происходит внутри неё. Силы бурлили. Если Реддл смог прорваться в её сознание, преодолев стены склепа, то дело дрянь. Времени нет. Тео лгал ей. Кулаки сжались, а она собрала силу с кончиков пальцев. Понимала ведь, что невербальная магия должна ей даться — магический потенциал в ней огромен. Хотела прочувствовать то, что случилось с ней во сне.       — Сейчас, — пробубнила себе под нос.       Теодор повернулся к ней со стаканом в руках и тут же отлетел в противоположную стену. Гермиона посмотрела на кровавое пятно, оставшееся на мраморной кладке о которую парень ударился головой. Она подорвалась с места и остановилась на миг у тела практически бессознательного слизеринца.       — Прости, Тео, — поцеловала его в щеку и выхватила палочку из руки. — Живи. Ты мне обещал.       Впервые за последние дни она открыла тяжёлую дверь семейного склепа Малфоев. Сбивая ноги и спотыкаясь, она начала бежать. Подобрала длинный подол платья в руки и мчалась к тому месту, где когда-то находился величественный Малфой-Мэнор. Мысленно просила прощение перед всеми, кто верил в её второй шанс. Но это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.       Война не даёт вторых шансов.       В лёгких оставалось так мало воздуха, с колен стекала кровь. На последнем издыхании она добежала к нескольким стенам, окружённых живой изгородью. Всё, что осталось от гнёздышка платинового семейства.       — Ну же! — выкрикнула, срывая голос. — Я пришла, Том! Я тут!       — Прекрасно, — Реддл вышел из-за стены. — Я соскучился.       Руки дрожали, а с глаз текли слёзы. За спиной Волан-де-Морта показалась связанная Нарцисса, которая с ужасом смотрела на Гермиону.       — Прости, остальных я не успел пригласить. Пока что ко мне на чай пришла только мать Драко.       Облегчённый вздох сорвался из уст. Джинни, Блейз и Драко в порядке. Неважно, почему Тео солгал ей. Главное, что Драко не у Тома.       — Думаю, что так нам будет комфортнее, —палочка Реддла рассекла воздух и вокруг начало образовываться некое подобие Мэнора. — Восстановить прекрасное поместье Малфоев я не могу, их семейная магия не позволяет мне этого сделать, но так тоже неплохо. Тебе нравится, Гермиона?       — Отпусти её, я ведь пришла.       — Желаешь, чтобы я простил всех этих предателей?       — Да, — решительно произнесла гриффиндорка. — Ты — волшебник своего слова, Том. Дай мне слово, что не тронешь никого, если я пойду с тобой?       Реддл взорвался в истерическом приступе смеха. Это то, что в нём увидел Снейп — безумие. Волан-де-Морт начал сходить с ума, если не сошёл уже. Двинутый старый маг, который начал терять рассудок. Из идеологии нового мира без грязнокровок он перешёл в рамки сохранения своего бессмертия.       — Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы ставить мне условия?       — Напомню, что твоя жизнь заточена во мне, — она говорила уверенно, хотя страх пробирал до костей. — Откажешь мне — сдохнешь.       — Сдохнет сейчас она, — Реддл направил палочку на Нарциссу. — Авада…       Вся жизнь перед глазами. У неё нет козырей против него — она пришла к нему с голыми руками. Одним лишь желанием пожертвовать собой — не победишь. Эмоции взяли верх над гриффиндоркой. Всем своим нутром Гермиона отторгала свой шанс на жизнь. Она чувствовала виноватой себя. Но она готова остаться предательницей для своих друзей и любимого человека, которая не посоветовалась и не попрощалась, лишь бы спасти их. Такова её природа.       — Забирай меня, — вскрикивает Гермиона и опускается на колени. — Тебе нужна я. Дай ей уйти.       В голове всплыли те дни, когда Нарцисса гуляла с ней по саду, в теплицах. Вспомнила, как миссис Малфой рассказывала девушке историю магического мира; как сидела с ней до тех пор, пока Гермиона не засыпала; как заваривала чёрный чай с мёдом и лимоном; как хранила её письма. Эта женщина была дорога её сердцу. Не так много людей осталось у Грейнджер, за которых было не жаль броситься в пламя.       — Отлично, — он подал ей руку. — Нарцисса остаётся здесь, а мы уходим.       — Дай мне несколько минут. Я хочу попрощаться с ней. Наедине.       — Империо, — он связал её тем самым Непростительным. — Будь хорошей девочкой.       Не первый раз она чувствовала ненавистное заклятие на своих плечах. Империус окутывал со всех сторон и загонял в угол. Пальцы хрустнули и она посмотрела себе за спину, опасаясь, что то хлипкий план, на который она решилась вот-вот провалится. Но, то ли ослеплённый призрачной победой, то ли слишком обезумевший, Реддл оставил их наедине.       — Нарцисса, — она помогла избавиться женщине от верёвок. — Передайте Драко, чтобы он продолжал жить дальше. И пусть простит меня.       — Он спасёт тебя, милая, — в глазах миссис Малфой плескался океан печали и тревоги. — Он сделает всё.       — Нет времени, — Гермиона достаёт из-под платья волшебную палочку Теодора. — Убейте меня.       Раз на это не решился один Малфой, то решится другая. Должна решиться. Нарцисса мудрее своего сына и включала чаще голову, а не сердце.       — Что? — Нарцисса отмахнулась от палочки. — Гермиона, всё…       — Сейчас! Я не смогу долго бороться с Империусом. Он наложил его на собственный крестраж, который противится, — гриффиндорка встала на колени перед женщиной. — Я прошу Вас, Нарцисса. Он не остановится. Никогда! Остановите его, я умоляю Вас.       — Но…       — Нет времени, Нарцисса! — она всучила палочку женщине. — Не думайте! Одна жизнь против всего магического мира.       — Прости, Гермиона…       — Я люблю тебя, Драко…       — Авада Кедавра!       Глаза цвета шоколада потухли. Она не смогла догореть, но угасла красиво. Гермиона уже не видит, как Нарцисса направляет палочку в разъярённого Тома Реддла; не видит, как стены дома рушатся; не видит, как миссис Малфой пытается вытащить её тело из-под груды камней. Не видит, как её жертва оказалась не напрасной. Будучи так сильно связана с Волан-де-Мортом, она смогла понять, как тот потерян. Как самонадеян. Как напуган.       Мэнор познал любовь Гермионы Грейнджер. Огромный куст белых роз вырос на том самом месте, где замертво упало тело гриффиндорки. Она пожертвовала собой и призналась в своих светлых чувствах в это тёмное время. На последнем вздохе.       Пророчество сбылось.