Смерть в маске

      Второй незадачливый убийца оказался еще более незадачливым. Когда Том закончил разглядывать кричащую маггловскую майку, сбросил с себя оцепенение и обшарил карманы странных штанов, то не обнаружил там ничего путного. Палочка вместе со сжимавшими ее пальцами обуглилась и пришла в негодность после миллиона вольт, которые прошли через тело в землю; маховик времени на шее, к сожалению, также расплавился и стал напоминать текучие часы с картины Сальвадора Дали. Том раздраженно поджал губы — нужно быть осторожней, он действовал на рефлексах и использовал разрушительные проклятия, отработанные до автоматизма на деревьях Запретного леса. В следующий раз стоит обойтись режущим, или лучше Авадой.       В следующий раз… Он задумчиво пнул ногу трупа, обутую в сандалии поверх носков. И что такого он сделал этим людям в будущем? Особенно недотепе-грязнокровке в маггловской футбольной майке? Почему уже два человека подряд, пришедшие из разных годов будущего, пытались его убить, почему именно сегодня?       В 2002-м ему будет семьдесят пять, и наверняка к тому времени он станет очень силен, сильнее, чем Дамблдор сейчас. Возможно, даже превзойдет Гриндевальда… Он на это нескромно надеялся. Он никогда не прекратит изучать магию, а жить он намеревался вечно, один способ это обеспечить был уже в разработке. Может, он станет новым Темным Лордом?       Том нащупал толстую книжку в сумке сквозь ткань. Что-то подсказывало, что в ней найдутся ответы; пока он ее не изучит, строить предположения бессмысленно, а вот к дальнейшим неожиданностям стоит подготовиться. Отточенным жестом он коснулся палочкой своей макушки; ощущение фантомной жидкости стекло от затылка вниз, и Том растворился в воздухе. Его дезиллюминационные чары были почти идеальны — только легкое колебание воздуха можно заметить, если знать, куда смотреть. Ну и тень, но сейчас, на счастье, ночь.       Задумчиво склонив невидимую голову набок, он наблюдал, как почва вновь пожирает очередной труп. Она получила сегодня богатую трапезу, и Аид остался бы должен за подобное жертвоприношение, если бы Том в него верил. Но он не верил в богов, только в самого себя. Трава укрыла свежую могилу, и он направился дальше к домику дядюшки, на всякий случай накинув на ноги заглушающее заклинание. По пути никого больше не встретилось, но зато наколдованное уже на подходе к лачуге Гоменум Ревелио выявило еще одного человека, притаившегося за углом дома под прикрытием ржавой дырявой бочки, в которую когда-то собирали дождевую воду, стекающую с крыши.       Том оценил позицию — если бы он не был готов к нападению, то не заметил бы подобной засады. Из-за угла хорошо просматривался вход, само же место терялось в тени. Он тихо обошел дом с противоположной стороны и приблизился к человеку со спины.       Этот мужчина был старше и явно опытнее предыдущих. Одет приличнее — черная водолазка и брюки, не привлекающие внимания в темноте, кожаные туфли на ногах. Том медленно поднял палочку на застывшего в паре метров перед ним человека, размышляя. Наверно, стоило кинуть Аваду, чтобы наконец сохранить маховик времени.       Так забавно — жизнь этого мужчины сейчас в его руках, а тот об этом даже не подозревает. Продолжает сбивчиво дышать от адреналина в крови, нервно сжимает палочку в потеющих руках, вглядывается во тьму, сердце бешено стучит, перегоняя кровь по телу хозяина. Хозяина, который не знает, что жить ему осталось всего несколько секунд. И лишь от Тома зависит, как этот человек сейчас умрет. Он может сделать с ним все что угодно. Все, что захочет.       Он вдруг ощутил, что его обычное равнодушие уступает место непривычному возбуждению. Вполне себе физическому, хотя и не эротическому, которое было ему знакомо по неприятным сюрпризам, что иногда подкидывал по утрам растущий организм, вызывая лишь раздражение. Но то, что он чувствовал сейчас, было куда лучше, куда сильнее. В горле вдруг пересохло, а грудь томительно сжало, дыхание стало отрывистым и частым. Жар пополз по щекам снизу вверх, в пальцах появилась легкая дрожь. Авада вдруг показалась слишком простым решением. Он хотел видеть, как из глаз этого человека медленно уходит жизнь, как в них появляется осознание своего положения и животный ужас. Он хотел ощутить свою власть в полной мере.       Не особо раздумывая, что делает, действуя на чистых инстинктах и потакая своей внезапно возникшей жажде, Том шагнул ближе и встал сбоку от мужчины. «Сохранить маховик», — мелькнула последняя трезвая мысль где-то на краю сознания. Он сохранит. Невербальным заклятием наложил на свою одежду грязеотталкивание, а потом, замерев лишь на секунду, чтобы прицелиться, на задержке дыхания запустил режущее заклинание точно в шею человека, метя в сонную артерию.       Мужчина коротко всхлипнул и схватился рукой за горло, из-под его пальцев брызнул фонтанчик артериальной крови, черной в этой ночной полутьме. Том стоял слишком близко — брызги попали на его невидимые руки. Он заторможенно поднял их, рассматривая зависшие в воздухе капли, собравшиеся в шарики благодаря отталкивающим чарам и поверхностному натяжению жидкости, затем перевел взгляд на человека, который кулем свалился к его ногам. Тот судорожно зажимал рану, но это было уже бессмысленно. Шоковая потеря крови слишком быстро забирает жизнь.       Том с интересом наблюдал за процессом, практически не шевелясь, только сердце непривычно гулко стучало в груди. Когда последние предсмертные судороги закончились, он нервно облизнул губы и глубоко вздохнул, запрокинул голову, глядя в небо на почти полную луну, показавшуюся из-за облаков. Воздух пах невероятно вкусно, а голова кружилась от нахлынувшего адреналина.       Он вытянул вперед левую руку, и в нее сам собой прыгнул маховик времени, сорвавшись с шеи убитого мужчины. Том медленно перевел на него взгляд — подвеску покрывали ржаво-красные липкие пятна; порванная цепочка срослась обратно, повинуясь легкому движению его пальцев. Не сразу он осознал, что колдует даже без палочки, на таком эмоциональном подъеме находится. Он всегда умел это делать, но чем старше становился, тем тяжелее было это контролировать. Но не сейчас — сейчас магия лилась бурлящим потоком, и казалось, весь мир вокруг подчиняется его желаниям. Вспомнив наконец о зажатой в правой руке палочке, он небрежным жестом очистил маховик и собственные руки от крови, затем сунул артефакт в сумку.       Тряхнул головой, чтобы сбросить наваждение и прийти в себя, медленно присел на корточки, изучая очередной свежий труп. Уже шестой за сегодня, за последний час, совершенно он подобного не планировал.       Черная водолазка мужчины не изменила свой цвет, лишь мокро поблескивала в голубоватом свете огонька Люмоса. Палочка незнакомца сломалась, когда тот упал на нее всем телом, но Тома это не сильно расстроило — одна трофейная у него уже имелась. Из полезного в кармане брюк этого человека нашелся жетон с эмблемой Министерства Магии. Похоже, третий незадачливый убийца был их служащим. Том кинул министерский пропуск в карман сумки — мало ли, вдруг пригодится.       Уже знакомым способом избавился от тела, потом стряхнул чужую кровь со своей зачарованной одежды. Постепенно возвращалось привычное хладнокровие. Но расслабляться не стоило: он теперь не был уверен, что ждет за следующим поворотом. Однако не трясся от страха, как любой другой человек на его месте, осознавший, что на его жизнь открыта охота. Лишь испытывал легкое раздражение от подобного неудобства и постепенно нарастающий интерес. Что ни капли не портило наступившего всепоглощающего умиротворения, оставаясь на границе ощущений.       Не снимая дезиллюминационных чар, он прошел в лачугу Морфина. Вокруг больше никого не появлялось, назойливые убийцы пока успокоились, и Том решил не терять времени даром. Дядюшка явно немного пришел в себя после его вторжения и снова задремал. Том наморщил нос — вот ничтожество! У него забрали палочку, к нему применили легилименцию, а он просто завалился дрыхнуть обратно, вместо того чтобы попытаться как-то решить эту ситуацию.       Он разбудил Морфина оплеухой. Тот придушенно всхлипнул и непонимающе уставился в пустоту, хлопая глазами, не в силах разглядеть своего противника. Том бросил палочку дяди в угол комнаты — ни к чему оставлять на ней следы ментальной магии — и достал палочку первого незадачливого убийцы. Та приятно легла в ладонь, выпустила несколько искр.       Где-то на границе сознания промелькнула мысль, что это забавно — он в свое время разнес половину магазина Олливандера, прежде чем нашел свою с пером феникса, а тут палочка убитого им человека моментально признает его новым хозяином. Но не слишком задумываясь над этой мыслью, Том направил палочку в лицо Морфина и принялся менять память, вкладывая в нее картины собственного убийства Реддлов. Следом лег Конфундус, побуждающий Морфина Гонта поделиться своими похождениями с Министерством, чтобы утереть им нос.       Еще раз перепроверив работу, Том стащил с пальца дядюшки фамильный перстень Гонтов, которым, судя по его воспоминаниям, тот очень гордился, в качестве напоминания самому себе об этом чудесном вечере. Почистив его чарами, надел на палец и покинул лачугу. Он очень хотел бы никогда в жизни больше не возвращаться в этот гребаный Литтл-Хэнглтон.       Том вышел на улицу и немного отошел от хижины, чтобы не оставлять следов, затем аппарировал в Лондон. Это было на пределе возможностей и сожрало прорву энергии, но опять добираться маггловским транспортом на попутках было выше его сил. Оказавшись в знакомом укромном тупике в квартале от приюта, он настороженно прислушался, затем выглянул на улицу. Вроде тихо, хотя и безлюдно. Видимо, сегодня Люфтваффе обошлось без привычной бомбежки.       Сейчас налеты случались реже, чем два года назад. Том с содроганием вспоминал, как, вернувшись из Хогвартса после третьего курса, где, к счастью, переждал Блиц, был вынужден некоторые ночи проводить в ближайшем бомбоубежище, а днями вместе с остальными приютскими детьми помогать разгребать завалы обрушившихся зданий, переносить трупы. Когда он находился в Лондоне, то уже выработал привычку прислушиваться к сигналу воздушной тревоги; звуки летящих самолетов-бомбардировщиков и разрывов снарядов стали до отвращения знакомыми.       Тупые магглы уничтожали собственный мир. Их было так много, они владели таким оружием, что волшебникам оставалось только уйти в подполье. Том переступил через свою гордость и каждый год в июне практически умолял директора Диппета позволить остаться в Хогвартсе и на летние каникулы, но тот раз за разом ему отказывал. Будто старик и не знал, что сейчас творится в маггловском мире.       У бо́льшей части магов, особенно чистокровных, имелись возможности отгородиться от войны. Спрятать свои поместья маскирующими, магглоотталкивающими и защитными чарами, снять квартиру в скрытом магией Косом переулке, Хогсмиде или Тинворте. Благо Гриндевальд, вступивший в войну от лица волшебников, по какой-то неведомой причине не совался в Англию, предпочитал бесчинствовать и давить несогласных на материке. Раскатывать их в тонкую окровавленную лепешку, не оставлять никому шанса пойти против Гитлера магическими способами.       У Тома же не имелось возможности колдовать вне школы, как и не водилось денег на съем квартиры, потому он был вынужден возвращаться в ненавистный приют. Теперь появилась незарегистрированная палочка, благодаря которой он мог колдовать, однако Надзор висел и на приюте, как на его месте жительства. Будто именно соблюдать Статут Секретности, а не выжить в творящемся вокруг хаосе, было задачей первостепенной важности. Том раздраженно вздохнул — если бы он стоял у руля, то не творил бы подобных глупостей. Боялись бы его, а не он.       Еще раз проверив, что одежда в порядке, он с сожалением убрал палочку в сумку и двинулся в направлении приюта Вула.      

***

      Жил Том уже давно в отдельной комнате. Его вынужденные сотоварищи, за первый год отвыкшие было от его характера и способностей, довольно быстро все вспомнили. Хотя колдовать вне Хогвартса запрещалось, но юный Том был весьма изобретателен. А холод острия ножа, упирающегося в яремную венку на шее незадачливого противника, быстро убеждал, что ссориться со странным беспринципным ублюдком не стоило. Поэтому другие дети без вопросов уплотнялись, когда он возвращался на летние каникулы.       Том проскользнул к своей комнате по коридору, переждав за углом, пока мимо пройдет дежурная воспитательница. Лекции про комендантский час ему были не нужны, он все прекрасно знал и без них. И иногда даже сожалел, что не имеет ни малейших способностей к прорицанию — весьма пригодилось бы знать, куда упадет следующая бомба.       В комнате Том включил настольную лампу, по привычке занавесив окна для светомаскировки, и выложил на старенький письменный стол, покоцанный парой поколений приютских детей, свой сегодняшний улов: палочку, что было весьма кстати; книгу из будущего, которая его довольно сильно интриговала; и, конечно же, самый ценный и уникальный артефакт — маховик времени. Маховики были большой редкостью, всего несколько экземпляров находились в Министерстве, использовались в основном Отделом Тайн для исследований. А уж этот маховик, позволяющий переместиться на десятилетия, был сейчас, наверно, самой ценной вещью магического мира.       Том взял трофейную палочку, разглядывая ее впервые при свете. Он не особо разбирался в древесинах, поэтому не мог точно сказать, из чего она сделана. Только предположил по светлому цвету и ярко выраженным полоскам нечто хвойное. Палочка была достаточно жесткой, прочной и легкой. Он провел над ней рукой, пытаясь считать магию — что-то более грубое, чем перо феникса в его собственной. Если это работа семейства Олливандер, кто бы из них ни производил палочки в двухтысячном году, то, скорее всего, сердечная жила дракона. Хорошо, что не волос единорога, такая сердцевина противилась бы темной магии. Пожав плечами, он отложил палочку в сторону, сочтя вполне удачным приобретением. По крайней мере, с ментальной магией и аппарацией она справилась превосходно и слушалась его беспрекословно.       Взял в руки маховик, задумчиво перебирая пальцами кольца. На данный артефакт стоило посмотреть повнимательнее, но не в этом месте, не под Надзором — потребуется использовать диагностические чары. По внешнему виду нельзя было сказать ни как устанавливается время перемещения (вряд ли его нужно крутить на несколько десятков оборотов?), ни понять механизма действия. Том отложил маховик к палочке, решив заняться им завтра (или уже сегодня? вернулся он за полночь), и притянул к себе последнюю, самую интересующую его вещь.       С обложки книги на него смотрело собственное лицо. Тонкая фальшивая улыбка на губах, больше похожая на ухмылку. Том зачарованно провел пальцами по своим острым скулам на толстой глянцевой картонке и открыл книгу, изучая содержание. Слово автора на пятьдесят страниц, эта Рита Скитер явно без ума от самой себя. Далее шла уже биография, собственно, Тома — настоящие родители, детство, юность, становление Темного Лорда. Он довольно усмехнулся — действительно, стал Темным Лордом. На следующей строчке нахмурился — «Первая смерть Темного Лорда». Она была посреди содержания. Том пробежался глазами дальше — возрождение, захват власти, террор, окончательная смерть.       Долго не раздумывая, пролистнул страницы, нашел нужную с главой «Первая смерть» и пробежался по напыщенному тексту по диагонали — слог у автора был весьма зубодробительным. Пророчество об Избранном, фото разрушенного домика, некий Гарри Поттер, младенец, которого он пытался убить и от которого отскочила Авада прямо в него.       Том побарабанил пальцами по глянцевой странице, на которой было напечатано фото годовалого ребенка с характерным шрамом-молнией на лбу, идентичным по форме движению палочки при Аваде. Он не слышал раньше о подобных прецедентах, видимо, поэтому и не был готов к такому повороту событий. То, что он пришел убивать младенца, не удивляло — это именно то, как он бы и поступил, услышав подобное пророчество. Интересно, раз теперь он в курсе об этом из книги, не изменит ли это будущее? Ведь зная, что Авада отскочит, он не станет повторять свою ошибку. У него впереди много лет, чтобы подумать над альтернативным способом убийства. Можно же хоть ножик всадить.       Том листнул книгу дальше, пропустил несколько душещипательных страниц в адрес героического младенца и остановился на главе «Возрождение». Удовлетворенно улыбнулся — видимо, каких-то успехов в деле вечной жизни он все-таки достиг, не зря изучал тему крестражей. А затем замер, глядя на следующую страницу, пока улыбка медленно таяла на губах.       Того, кто смотрел на него с цветной фотографии красными глазами, сложно было назвать человеком. Бледная до голубизны кожа обтягивала череп, сквозь нее проступали темно-синие, почти черные вены. Вместо носа лишь два отверстия, будто кто-то его срезал. Лицо было больше не человеческим, а напоминало рептилию; оно словно сошло со страниц маггловских книг страшных сказок, которыми в приюте детей иногда пугали воспитательницы, считая, что таким образом прививают им мораль.       С трудом сглотнув появившийся в горле комок, Том листнул дальше. Автор объясняла его внешность проведением темнейших ритуалов, наносящих непоправимый вред душе и телу. Видимо, она так аккуратно обошла тему крестражей, которые относились к столь темным искусствам, что о них не упоминали не только во многих темномагических гримуарах, но тем более в популистской книге, рассчитанной на домохозяек.       Том не считал себя самовлюбленным нарциссом, но воспринимал свою внешность как нечто само собой разумеющееся и временами полезное — красивые люди лучше располагали к себе других, вызывая беспочвенное, особенно в его случае, доверие. Но это… То существо, что было изображено на фото… Подобного он не планировал.       Перевернул еще сотню страниц, перешел к главе «окончательная смерть». Фотографии полуразрушенного Хогвартса — его дома — вызвали странное чувство беспокойства на сердце, которое не получалось классифицировать. Дуэль с Гарри Поттером, вновь не умершим от Авады, что завершилась поражением Темного Лорда, окончательно уронила его дух. И к чему были эти трансформации, если он даже не смог победить мальчишку-недоучку?       Какое-то время Том провел в прострации. То зарывался руками в волосы, то заламывал пальцы, кусал губы, глубоко погрузившись в раздумья. Подобное нервное напряжение было ему совсем несвойственно. Наконец, час спустя, он сбросил с себя оцепенение и, тяжело вздохнув, открыл книгу на первой странице, притянул к себе собственный зачарованный дневник в черной кожаной обложке и перо. Похоже, спать он сегодня ложиться не будет.       К утру некоторые вещи прояснились, в том числе попытки его незадачливых убийц. Рита Скитер при помощи Гарри Поттера, с кем поделился этим, само собой, не кто иной, как Альбус-гребаный-Дамблдор, раскопала информацию про убийство Реддлов. Это была одна из первых точных дат, указанных в книге, в которую юный Том оказался не в Хогвартсе и не в приюте, где нападать на него, очевидно, было слишком сложно и опасно. Поэтому сразу три человека, правда, с промежутком в несколько лет, попытались убить его именно в этот день, чтобы предотвратить дальнейшие события, вылившиеся в гору трупов.       Возможно, они даже верили в свое благородство, раз не решились напасть на Тома в более раннем детстве — именно сегодня он официально стал убийцей. И теперь было не зазорно от него избавиться, чувствуя себя при этом рыцарем в сверкающих доспехах. Даже недотепа-грязнокровка в маггловской майке, который и не позаботился одеться согласно времени, куда отправился, наверняка мнил себя борцом со вселенским злом. Сам Том подобного не понимал — гораздо проще было бы убить ребенка, но почему-то ни у кого не поднялась рука.       Однако появление путешественников во времени оставляло интересные вопросы — в книге ни о чем подобном сказано не было, но причиной тому мог быть и недостаток информации у автора. Являлось ли это типичной петлей маховика, когда происходящие события неизменны, или же эти люди каким-то образом повлияли на прошлое, оказавшись здесь? Переменилось ли будущее из-за того, что теперь к Тому попала книга с его биографией и маховик? Он надеялся, что да. По второму кругу умирать от рикошета своих Авад не входило в его планы.       Он задумчиво провел пальцами по открытой странице с собственным лицом, ставшим столь ужасно-нечеловеческим. Похоже, крестражи оказались плохим путем к вечной жизни, раз все равно его не спасли, лишь изуродовали. Непонятным оставалось, повлияли ли они на его магическую силу? В книге упоминалась дуэль с Дамблдором в Министерстве Магии в июне 1996-го года, с которой он позорно бежал. Неужели не смог одолеть столетнего старика? Он долго разглядывал в задумчивости фотографию разрушенного Атриума и своего постаревшего профессора Трансфигурации, который склонялся к бессознательному Гарри Поттеру, лежащему посреди осколков стекла. Сколько же лет Том не мог справиться ни со стариком, ни с мальчишкой? Это казалось невероятным.       Он залез в карман сумки и достал из нее еще один сегодняшний трофей, о котором уже почти позабыл — Министерский жетон-пропуск. Тот выглядел точь-в-точь как помнил Том с того единственного раза, когда его приводили в Министерство для бюрократических процедур перед Хогвартсом. Клерки десятилетиями не меняли протоколы безопасности, и жетон, возможно, работал как в двухтысячных, так и сейчас, в этом времени… Или же в 1996-м.       Том поднялся со стула и потянулся. За окном светало, сквозь плотные шторы уже пробивались первые лучи солнца. План постепенно вырисовывался. Он должен посмотреть на все своими глазами. Если лорд Волдеморт, он-будущий, действительно представляет собой столь жалкое зрелище, то он найдет способ все исправить. Найдет способ изменить собственную незавидную судьбу.