Том машинально следовал за обтянутой зеленым сюртуком округлой спиной профессора Слагхорна. Хотя в этот ранний час в Косом переулке было немноголюдно, но он даже не вспоминал о своем первоначальном намерении — улучить момент наедине и стереть старику память об этой неожиданной встрече. Теперь больше волновала газета подмышкой, в чью хрустящую желтую бумагу он сейчас вцепился пальцами, так сильно, будто пытался убедиться, что она не морок, не видение, а действительно находится в руках.
Похоже, вселенная встретила его намерение узнать правду о собственном будущем с присущим ей юмором, и ответ оказался более щедрый, чем Том мог себе представить. Не оставалось сомнений, что министр Томас Гонт — это и есть он. Очевидно, он не просто не вернулся в Хогвартс в 1943-ем. Было похоже на то, что Том Реддл исчез с лица Земли, а вместо него появился Томас Гонт, со слегка измененной внешностью и именитой фамилией за плечами. Но как? Как ему удалось провернуть это?
Он искал доказательства своего происхождения, связи с известным родом, идущим от самого Салазара Слизерина. Однако смог раскопать только косвенные улики — имя деда Марволо и смерть своей матери Меропы в день его рождения. Этого было совершенно недостаточно, чтобы запросить проведение процедур установления родства в Министерстве. К тому же для инициации подобных мероприятий требовалась воля представителя рода, без которой бастарды могли сколь угодно обивать пороги, но в чистокровных семьях никто не собирался принимать незапланированных детей с распростертыми объятиями, делиться статусом и богатствами.
Том с трудом мог представить, как оборванец-Морфин Гонт, у которого и богатств-то никаких не имелось, приходит с ним в Министерство и изъявляет желание принять племянника в свой род, дать свою фамилию. Это помимо того, что дядюшка уже давно арестован за убийство Реддлов, в котором должен был признаться благодаря заботливо наложенному Конфундусу. Наверняка Морфина забросили в Азкабан в тот самый день, когда Том ушел в будущее, а в этой суровой волшебной тюрьме долго не живут.
То, что официальный путь был закрыт, значило только одно — ему каким-то образом удалось подделать министерские документы прямо в их архивах. И пока он не поймет, как это провернуть, уходить рано. Так что помощь внезапно воспылавшего к нему отцовскими чувствами Слагхорна может прийтись кстати. В чем старику не откажешь, так это в умении обзаводиться нужными знакомствами и устанавливать связи с высокопоставленными людьми. Видимо, поэтому профессор так поддерживал закон об обязательном обучении — чтобы ни один влиятельный студент не проскочил мимо его загребущих лап.
К тому же Слагхорн в своей неподражаемой хвастовской манере не преминул намекнуть на свое знакомство с министром. Даже если он и не подозревал, кем на самом деле является Томас Гонт, то все равно оставался ниточкой, благодаря которой можно попробовать связаться с министром. Наверняка Том-взрослый поделится с собой-молодым ценной информацией, но не записываться же к нему на прием в Министерство? Никто не допустит до первого лица государства неизвестного мальчика с улицы.
Поэтому на кивок Слагхорна рядом с «Флориш и Блоттс» Том снова напялил вежливую улыбку и уже искренне пообещал, что будет час дожидаться своего старого преподавателя. Проследив, как тот, воровато оглядываясь, направился в сторону Лютного переулка, Том шагнул в книжный, чье здание было зажато между другими сказочными домиками на волшебной улочке.
Казалось, за полвека тот почти не изменился — все такие же просторные круглые залы с высокими потолками, стеллажи вдоль стен, заставленные доверху книжками. Кое-где на столах размещались особо примечательные экземпляры, которые пользовались наибольшим спросом. Они красовались цветными обложками с движущимися колдографиями, стоя вертикально на горе своих собратьев, выстроившихся в своеобразные пирамиды-постаменты. Солнце заливало верхние части стеллажей золотистым светом, создавая сказочную атмосферу. Том втянул в себя знакомый запах свежей бумаги и типографской краски, а на сердце стало так приятно и уютно, почти как в библиотеке Хогвартса, одной из любимейших частей замка.
Людей еще практически не было в этот ранний час. Насладившись моментом, Том прошелся мимо выставленных бестселлеров, изучая, что сейчас в умах и сердцах людей. «Квиддич сквозь века» не сдавал своих позиций; «Фиолетовые спирали амортенции» — какой-то дамский роман — бил рекорды продаж; «Я — волшебник», новая автобиография некого Гилдероя Локхарта, тоже держалась на первых строчках чарта. Коротко взглянув на подмигнувшего с обложки лощеного блондина, Том направился в сторону отдела исторических книг.
Подойдя к нужному стеллажу, любовно провел длинными пальцами по корешкам, изучая книги, относящиеся к новейшей истории. «Взлет и падение Гриндевальда», «История Магии XX века», «Знаменитые волшебники и волшебницы», «28 благороднейших семейств», «Мудрая политика Британии». Руководствуясь чутьем, вытащил последнюю книгу и взял ее в руки. Действительно, та была посвящена недавним министрам Магии — точнее, по бо́льшей части, одному из них, на фоне которого все остальные министры послевоенных лет старательно показывались автором бледными и недалекими. Узнав знакомый стиль, Том ухмыльнулся и перевернул книгу, бросил быстрый взгляд на обложку. Действительно, как он и предположил, автором являлась Рита Скитер, которая в этот раз явно работала по заказу.
Он взял еще пару книг и отошел к низкому подоконнику, где сел на узкое место между двумя стопками учебников. Выглядывая в окно, те зазывали студентов и их родителей своими строгими буквами на обложках. Быстро пролистал хвалебные оды в адрес собственной политики от вездесущей Риты и отложил книгу в стопку на покупку. В «28 благороднейших семействах» разыскал главу, рассказывающую о Гонтах, последние пара страниц которой тоже были посвящены ему. Пробежался глазами — полезной информации оказалось немного.
Книга утверждала, что Меропа Гонт дожила до 1950-го года, а ее сын Томас Гонт находился на домашнем обучении. С блеском сдал ЖАБА в Министерстве для подтверждения своего мастерства, что, в принципе, Том мог сделать после некоторой подготовки хоть сейчас: по многим предметам, вроде трансфигурации или ЗОТИ, его знания уже превосходили школьный уровень. После этого юный Гонт по ходатайству Абраксаса Малфоя тут же был принят на работу в Департамент Магического Правопорядка рядовым служащим. Где очень быстро зарекомендовал себя ответственным и сообразительным сотрудником, стремительно поднялся по карьерной лестнице и стал сначала главой ДМП к 1965-му, а к 1975-му был избран министром Магии.
Том отложил книгу в стопку на возврат и чиркнул пару строк с нужными датами в дневник. Задумчиво покусал кончик пера. Наверно, он перенесся обратно в прошлое не в 1943-ий, а в 1950-й, и в сочетании с измененной внешностью ни у кого не возникло подозрений, что он и есть пропавший несколько лет назад Том Реддл. Кроме, пожалуй, его школьных друзей, на что намекала поддержка Абраксаса Малфоя. Видимо, повзрослевшие одноклассники к тому времени уже заняли хорошие позиции в Министерстве и обрели некую власть, чем он и воспользовался. Любопытно. Он открыл «Историю Магии».
В этой книге за авторством некой Батильды Бэгшот ему самому было отведено всего ничего, гораздо больше — Гриндевальду, чью политику историк описывала подчеркнуто нейтрально, Дамблдору, который явно пользовался ее особой любовью, первому магглокровому министру Нобби Личу. Том скривился, но отложил и эту книгу в стопку «с собой» — информация пригодится. Заметив движение за окном, вежливо помахал вернувшемуся Слагхорну и направился к кассе.
Пожилой профессор разве что не пел от счастья — видимо, охота в Лютном переулке прошла успешно.
— Ах, Том, — не останавливаясь, болтал он, — студенты только вчера сдали последние СОВы и ЖАБА, и у меня есть неделька до объявления результатов, которую можно наконец посвятить самому себе. С сентября я практически безвылазно в замке. Выбрался на свежий воздух впервые, и как успешно, — бросил на него хитрый взгляд Слагхорн. — Идемте же, идемте!
Они вернулись к Дырявому Котлу, где Гораций взял пару бутылочек Огденского огневиски с собой, не переставая говорить, а Тома нагрузил ящиком сливочного пива. Бармен бросал на «мистера Билла Стаббса» косые взгляды, но молчал, Том тоже никак не комментировал свое разрушенное прикрытие — теперь было уже все равно, что тот подумает и кому расскажет. Наконец зеленое пламя в камине лизнуло брюки, и после головокружительного полета он вышел вслед за профессором в его гостиную, прижимая к себе позвякивающую ношу.
— Туда, туда, — Слагхорн не глядя ткнул пальцем в сторону бара. Том поставил пиво к резному шкафу темного дерева и осмотрелся.
Обстановка была вполне милой и уютной: обои в мелкий цветочек, пухлые бежевые полосатые диванчик и кресло, хрустальная люстра, пушистый салатовый ковер. Помимо Хогвартса и приюта, Том видел за свою жизнь разве что особняк Ноттов, поместье Лестрейнджей да Малфой-манор, поэтому в жилище обычного не очень богатого волшебника озирался с любопытством.
На кофейном столике лежали журналы с движущимися колдографиями вперемешку с научными, датированными прошлым годом; по часам, висящим на стене над диваном, двигались звезды; пушистая разноцветная метелка из перьев старательно смахивала пыль с многочисленных безделушек на полках; лейка, зависнув в воздухе, сама поливала мини-садик на подоконнике. Том подошел к цветочным горшкам, изучая черные ягодки белладонны, прошелся пальцами по узким листочкам аконита, похожим на иголочки. Опознав уродливую пухлую Мимбулус Мимблетонию, скривился и убрал руку подальше, чтобы не получить заряд вонючего сока в лицо, затем отошел от подоконника.
На соседнем стеллаже стояли многочисленные фоторамки, на которых был запечатлен Слагхорн со своей коллекцией — как перспективными учениками, так и взрослыми высокопоставленными волшебниками. Взгляд зацепился за знакомые лица, и Том взял одну из рамок в руки, изучая плотную компанию из молодых Малфоя, Лестрейнджа, Мальсибера, Нотта, Эйвери и Долохова. По центру фотографии рядом со Слагхорном стоял сам Том, профессор обнимал его за плечи, а он вежливо улыбался. Даже на маленьком фото было видно, что улыбка не затрагивала глаз. Том завороженно провел пальцем по собственному лицу: казалось, это происходило только вчера, но на самом деле — в прошлой жизни.
— Да, мой мальчик, ваши друзья, — раздался голос Слагхорна у него над ухом, и Том медленно повернул к нему голову. — Все сейчас на высоких постах в Министерстве, до сих пор вместе. Смотрите, — зельевар уверенно достал одну из рамок, стоящих по центру на уровне глаз, и гордо постучал по фото пальцем, — мы с министром. Он, кстати, ваш тезка.
— Распространенное имя, — отозвался Том.
Он слегка улыбнулся, разглядывая фото. На самом деле компания не изменилась, лишь стала старше, но об этом Слагхорну знать не надо. Значит, все его школьные приятели — Вальпургиевы рыцари — до сих пор с ним. Он задумчиво разглядывал постаревшие лица — фото было снято относительно недавно. Среди них он смотрелся самым молодым, и не только из-за возвращения на несколько лет позже.
Наметанный взгляд Тома определил по цветной колдографии характерные признаки: бледность слизистых, неестественная гладкость кожи, ограниченная мимика — слишком знакомые преобразования. Интересно, в чьей крови больше змеиного яда — у него сейчас или у Гриндевальда в его расцвет? Он мог поставить, что в любом случае больше, чем было в Клеопатре. Помимо консервации организма, еще один плюс — отравить его ядами нейротоксического действия теперь не выйдет. Вспомнив остальные шаги чрезвычайно сложного ритуала, Том внутренне скривился, впрочем, никак не проявив этого внешне. Чего не сделаешь ради долгой жизни в молодом теле. Долгой, но не вечной.
Он вполуха слушал болтовню Слагхорна, который тем временем хвастался своей коллекцией фото. Том вынырнул из своих мыслей, лишь зацепившись за знакомое имя.
— …зайду завтра к Дамблдору и обсужу с ним вашу ситуацию. Наверно, стоит взять и вас собой, да, Том? Альбус будет так счастлив, что вы живы!
— Да, мне не терпится с ним увидеться, — процедил Том. Чем бы старик ни тешился, лишь бы не мешал. Пускай Слагхорн займется его восстановлением в Хогвартсе, все равно к сентябрю он уже покинет это время, вновь канет в Лету. А пока профессор занят, можно сконцентрироваться на исторических изысканиях.
— Кстати, профессор Слагхорн, — Том сделал максимально невинное выражение лица, — понимаете, все мои документы остались в приюте, как маггловские, так и волшебные…
— Ни слова больше, мой мальчик, — предупредительно поднял руку старик. — У меня как раз есть знакомый в отделе регистрации в департаменте Магического Правопорядка. Все вам оформим, конечно же.
— Даже не знаю, как вас благодарить, — учтиво кивнул Том.
Через полчаса на кухне Слагхорн с причмокиванием поглощал пастуший пирог, приготовленный Томом из найденных в морозилке продуктов, и запивал огневиски. Нахваливал кулинарный талант своего юного ученика, не зная, что тот лишь украдкой пару раз махнул палочкой, изображая кипучую деятельность у плиты. Теперь же Том с мечтательной улыбкой кивал в такт речи профессора, не слушая ее, и потягивал травяной чай, прикидывая в голове, какие яды он мог бы сварить из ингредиентов, коими был полон этот дом. Пойти со Слагхорном все-таки оказалось правильным решением.
***
Наконец раскланявшись с профессором, Том удалился в выделенную ему гостевую комнату. Домик Слагхорна был скромным — гостиная, кухня да две спальни — но больше одинокому старику, живущему в Хогвартсе почти весь год, и не требовалось. Том выглянул из окна — по заросшему английскому газончику сама по себе ездила заколдованная маггловская газонокосилка, подравнивая тот для вернувшегося хозяина. Соседей отсекала живая изгородь, и лицезреть подобное безобразие было некому.
Он наконец достал из сумки сегодняшний утренний улов — газету Ежедневного пророка. Сколько всего он успел узнать за один день о своей новой личности. Пристроившись за маленький рабочий стол, развернул желтую бумагу. Нужно посмотреть, что вообще сейчас творится в мире.
Помимо большой статьи о министре и его новом законе, на второй странице Том зацепился взглядом за маленькую заметку об ограблении дома неких Прюэттов, во время которого жильцам удалось выжить лишь чудом. Глава Департамента Магического Правопорядка Долохов комментирует происшествие и поддерживает намечающийся законопроект о расширении полномочий его отдела. Между строк Том прочитал, что подобное нападение не первое, и в с виду спокойном и размеренном волшебном мире на самом деле идет какая-то внутренняя борьба. Сделав пометку в голове разобраться с происходящим поподробнее, он отложил газету.
***
На следующий день Том, как вежливый и благодарный гость, взял на себя хлопоты по закупке продуктов и приготовлению еды. Слагхорн сунул ему маггловские купюры и послал к какому-то Теско на окраине деревни. Только подходя к указанному месту, он сообразил, что Теско — не кто, а что: эта большая вывеска висела на низком длинном здании, напоминающем какой-то склад. С одного конца люди входили, а с противоположного — выходили, толкая перед собой заваленные продуктами сетчатые тележки. Скопировав поведение других, Том прошел через стеклянные двери, которые сами по себе раздвинулись в стороны, будто почувствовав его. Нахмурился, задумавшись, как они работают подобным образом у магглов.
Однако вскоре двери стали меньшим, что его занимало. В магазине вместо привычных полупустых стеклянных витрин обнаружились ломящиеся от продуктов открытые полки и полное отсутствие продавцов. Том слышал о подобных супермаркетах в Америке — там они появились уже в 1920-х, но до Англии на его памяти эта мода не добралась. Сбросив с себя оцепенение, он вновь повторил действия окружающих — взял тележку и пошел с ней вдоль рядов, прикидывая в голове список нужных продуктов.
Одно колесо заедало. Том раздраженно пнул его, что не принесло никакой пользы. Недовольно зашипев, отошел в сторону и присел около тележки, пытаясь понять, что с ней не так. Быстро обнаружив неправильность в геометрии металлического диска, он починил колесо одним тычком палочки сквозь сумку и, чрезвычайно довольный собой, продолжил путь вдоль стеллажей.
Через полчаса он поймал себя за увлеченными вычислениями оптимальной цены на фарш, расфасованный в пластиковые контейнеры. Желтые ценники у магглов явно обозначали скидку, судя по перечеркнутым цифрам с более высокой ценой, однако сумма со скидкой вовсе не выглядела самой низкой из представленных, что заставляло усомниться в способности простецов считать. Еще они печатали на упаковках состав таким мелким шрифтом, что было сложно прочесть. Том пришел в ужас, обнаружив на контейнере фарша помимо мяса еще пару строк с перечислением ингредиентов, никакого отношения к мясу не имевших. Отложив продукт с содержанием за каким-то чертом сои, он счел эту затею бесполезной и просто взял упаковку по средней цене и с наиболее кратким составом.
Еще через полчаса он понял, что магглы не такие уж и простецы, особенно владельцы этого магазина. Самые дорогие продукты были выставлены на уровне глаз, и в основном люди хватали именно их, особо не раздумывая. Отделы оказались разнесены так, чтобы человек обошел весь магазин, и желательно еще по два раза. Помимо нужных продуктов, везде, а особенно ближе к кассам, попадался и откровенный мусор, который магглы тоже машинально бросали в корзины. Кому, скажите на милость, потребуется запеченная овсянка с сухофруктами по цене втрое выше, чем купить то же по отдельности? Со стиральным порошком Том смирился, но зачем нужен еще и кондиционер для белья? После яйцерезки, встреченной в кухонном отделе, он в состоянии полного катарсиса направился к кассе.
У движущейся самой по себе ленты был выставлен полный стеллаж разноцветных мелочей, рассчитанных в основном на детей, скучающих в очереди — шоколадки, мелкие игрушки. Том задумчиво покрутил в руках небольшую цветастую коробочку с надписью «Durex XXL», силясь понять, что это вообще такое. Молодая маггла, которая стояла за ним в очереди, почему-то густо покраснела и отвернулась, бросая, впрочем, заинтересованные взгляды искоса.
Наконец найдя слово «презервативы» мелким шрифтом, Том удивленно поднял бровь и медленно отложил коробочку обратно на полку. Видимо, в этом времени изменился и подход к сексу — в сороковых подобное можно было купить только в аптеке в неприметной коричневой бумаге, как шушукались его соседи по приюту. Не то чтобы его интересовали такие вещи, у него был доступ к волшебным методам контрацепции — чарам и зельям. И хотя к мыслям о сексе он был равнодушен, но противозачаточное заклинание на всякий случай выучил. Для расширения кругозора.
***
Глаза Дамблдора блестели от интереса, пока он разглядывал Тома, смирно сидящего на неудобном стуле для посетителей напротив директорского стола. Казалось, глаза были единственной неизменной деталью профессора — все такие же голубые и пронзительные. Рыжевато-каштановая шевелюра и аккуратная бородка сменились на длинные серебристые. Том уставился на бубенчики, подвешенные к перехватывающей бороду резинке. Дамблдор хоть и постарел, но своей эксцентричности не изменял. Немного удивляло то, что такой мощный волшебник, казалось, не просто смирился, а наслаждался своим возрастом.
Отогнав мысли о том, что сделал бы с собой сам Том, чтобы сохранить молодое тело (и что на самом деле сделал Томас Гонт), он уставился максимально наивным взглядом в глаза Дамблдора. Прокрутил в голове воспоминания о свисте немецких самолетов, дрожащей под ногами земле, а потом внезапно оказавшимся перед ним здании из стекла и металла. Картинки идеально дополняли речь Слагхорна, который ходил по кабинету, возбужденно размахивая руками, и рассказывал об их неожиданной встрече в Дырявом котле. Отредактированная версия нужных воспоминаний была подготовлена загодя; невзначай просмотрев ее, Дамблдор удовлетворенно кивнул и перевел взгляд на Слагхорна. Том внутренне усмехнулся: показать противнику нужные фрагменты — гораздо более успешная тактика, чем ставить жесткий ментальный блок, по которому сразу будет ясно, что ты что-то скрываешь. Жаль, что не понял этого раньше, тогда Дамблдор даже не заподозрил бы его в какой-либо причастности к эпизоду с Василиском.
— Не могу передать, как я рад, что вы остались живы, Том, пускай и таким необычным способом, — произнес директор после завершения рассказа зельевара. — Само собой, мы окажем вам любую посильную помощь. Что вы сами думаете о восстановлении в Хогвартсе? — льдистые голубые глаза вновь испытующе уставились на Тома. Тот перевел взгляд на ярко-красного массивного феникса, сидящего на жердочке, и изобразил раздумья.
— Боюсь, у меня нет выбора, профессор, — сказал он через несколько секунд молчания. — Я читал про новый закон об обязательном образовании…
— Конечно, это не вопрос для дискуссий! — всплеснул руками Слагхорн. — Мальчик обязан закончить обучение. И хотя минимально необходимые СОВы он уже сдал, все равно он еще несовершеннолетний, чтобы устроиться куда-то на работу. Нет-нет, такой талант обязательно надо развивать и подпитывать нужными знаниями, в правильном коллективе!
— Это будет большой честью, продолжить обучение у профессоров Хогвартса, — согласно кивнул Том. Дамблдор не отрывал от него глаз, пытаясь, казалось, проникнуть взглядом под кожу. Свел пальцы перед собой домиком, задумчиво постукивая подушечками.
Том расслабленно улыбнулся, выкидывая на поверхность сознания воспоминания о том, как прогуливался вчера по «Флориш и Блоттс», любовно касаясь пальцами корешков книг. Хотя восстановление в Хогвартсе его не особо интересовало, но это будет чрезвычайно подозрительно и губительно для его легенды, продемонстрировать равнодушие. Лишнее внимание Дамблдора к себе привлекать не стоило.
Придя к какому-то решению, директор слегка отклонил правую руку в сторону в выжидательном жесте. Массивный комод позади Тома сам собой выдвинул ящик, который оказался гораздо больше внутри, чем снаружи, и вылез из с виду неглубокого предмета мебели на пару метров. Он был полностью забит вертикально стоящими папками. Одна из папок вылетела из архива и приземлилась прямо в ладонь Дамблдора.
— Том Марволо Реддл. Год рождения 1926-й, текущий возраст… Шестнадцать, — он поправил число, автоматически вычисляемое досье, прикосновением палочки. — Факультет Слизерин, зачислен в 1938-ом. Пятый курс окончен в 1943-ем, десять СОВ, все «Превосходно», — Дамблдор задумчиво склонил голову набок, изображая признание заслуг своего ученика. — Кроме прорицаний и маггловедения.
— Прорицания — это не мое, — вежливо улыбнулся Том.
— Да, я помню, вы — человек логики, — кивнул Дамблдор, продолжая изучать бумаги. — Переведен на шестой курс в… 1996-ом году, — он изменил дату еще одним коротким прикосновением. — Поздравляю с возвращением в Хогвартс, мистер Реддл.
Какое-то непонятное томление появилось внутри от этих слов, и Том, пожимая протянутую руку старика, улыбнулся вполне искренне. А что, если и правда… Нет, сейчас об этом думать рано. Нужно собрать всю информацию, и только потом принимать какое-либо решение. Нельзя идти на поводу своих не вовремя проснувшихся эмоций.
— Я бы пропустил стаканчик у Розмерты в Трех метлах, чтобы отметить это, — радовался Слагхорн, пока они, распрощавшись с Дамблдором, спускались по винтовой лестнице. Добрались они сюда через камин в кабинете директора, но теперь зельевару явно не терпелось размяться и прогуляться. — Как раз обед.
Том вежливо согласился и вышел вслед за профессором из-за отъехавшей в сторону каменной горгульи, охраняющей кабинет директора. И на секунду замер, оглядывая просторный коридор, залитый солнечным светом, высокие готические окна и светлые грубо обтесанные камни стен. Медленно втянул в себя воздух, пахнущий так знакомо и привычно. И помимо воли, какими-то глубинными струнами души, ощутил — он дома.
