***
Оставшиеся дни каникул Том уже практически мечтал о возвращении в Хогвартс и тишину подземелий. Людей вокруг было слишком много. Все они разговаривали, дружелюбно улыбались и любопытствовали о его делах, очевидно, что в основном амурных. Почему круг их интересов так сужен до чувств и отношений? И почему им нужно знать все личные подробности, какое в этом удовольствие? Грейнджер тоже мелькала рядом чаще, чем ему бы хотелось, явно слишком серьезно восприняв его слова про «не хочу расставаться», произнесенные, как и прочие, исключительно с целью получить необходимый эмоциональный отклик. Но почему-то окружающие на его слова всегда выдавали помимо нужной ему реакции еще и море побочных, приводящих к неожиданным результатам. Вспомнить хотя бы Панси и Дафну — он был уверен, что ничего не обещал этим девицам, но почему-то после всего одного небольшого разговора они решили, что у него на Дафну чуть ли не матримониальные планы. Вот так глупость — напридумывать себе что-то и потом расстраиваться, не получив желаемого. Он же подобным не страдал, никогда не ожидая от людей, что они дадут ему нечто добровольно. Если удавалось выманить необходимое, установив личные связи — замечательно. Но гораздо больше он был уверен в том, что люди мигом дают желаемое, стоит лишь вызвать страх. Вспомнить хотя бы так быстро сдавшегося немецкого министра в Малфой-маноре, который до прямой физической угрозы корчил из себя невесть что, а потом мигом поступился своими принципами и подписал все документы. Поэтому каждый раз, когда кто-то из его нового круга общения предлагал нечто безвозмездно, Том чувствовал себя… странно. Наверно, это являлось уместным словом, поскольку смущение было ему неведомо. Но как еще реагировать на шоколадку, предложенную по причине его «излишней бледности» Люпином, явно стесненным в деньгах, судя по его потрепанной одежде? Или на просто так данную почитать Регулусом редкую книжку из семейной библиотеки, с того зачарованного стеллажа, на который Том облизывался с самого появления в этом доме, но никак не мог выбрать удобного момента попросить доступ? Или на Гарри, пославшего ему Патронуса, а потом среди ночи выслушивавшего его излияния эмоций, помогая разобраться с хаосом, в который разом превратилась его жизнь, и вновь нащупать опору? О том, как отнеслась к нему Лили, когда он появился у нее на пороге, больной и эмоционально нестабильный, он старался не вспоминать, поскольку это приводило к слишком широкому спектру размышлений. Как бы он ни пытался, но он не мог увидеть в ее действиях фальши. Неужели она, они все, просто бескорыстно делились ресурсами по собственной воле? Это было так ненормально, абсолютно глупо… Но в чем-то чарующе. А чувствовать на себе заботу оказалось неожиданно приятно. Кто и когда раньше заботился о нем? Для воспитательниц в приюте возня с многочисленными подопечными являлась утомительной и нелюбимой работой; отношения с приютскими детьми строились на взаимной неприязни и попытках выжить, отобрав ресурсы и утопив другого; профессора в Хогвартсе получали деньги попечительского совета за то, что вкладывали знания в юные чистокровные и не очень головы; студенты-слизеринцы никогда не упускали выгоды и всегда обменивали нужные вещи и услуги на что-то более или менее в их глазах равнозначное. Даже его так называемые друзья, Вальпургиевы рыцари, лишь хотели прикоснуться к его яркому образу, приобщиться к его редким знаниям, разделить его силу и воспользоваться его безжалостностью к врагам. Он прекрасно знал, что они пошли за ним в надежде на личную выгоду, оценив его потенциал. Происходящее же сейчас он затруднялся классифицировать. То ли это была большая липкая лживая паутина притворного дружелюбия и лицемерия, то ли некие недоступные ему материи. Но упускать возможности и отказываться от выгоды он не собирался. А наоборот, он планировал извлечь максимум из ситуации, в которой он оказался по большей части не по своей воле. Он осознал, что настолько погрузился в раздумья, что уже добрых десять минут пялится на одну и ту же страницу книги, не прочитав ни строчки. Он, слегка опустив книгу, снизу вверх глянул на Грейнджер, на чьих коленях так удобно сейчас лежала его голова. Девушка, облокотившись на спинку дивана, держала в одной руке учебник «Продвинутый курс Трансфигурации» и шевелила губами, повторяя тему ближайшего урока. Он не глядя нашарил ее свободную руку и направил в свои волосы. Гермиона, взглянув на него слегка удивленно, все-таки начала поглаживать его по голове. Том удовлетворенно прищурился. Определенно, это приятно, когда тебя любят. Не то чтобы он в этом нуждался, но он собирался насладиться этим по полной. Дают — бери.***
— Гарри, подъем! Если мы хотим добраться засветло до замка, то уже пора укладывать вещи, — Том аккуратно потряс своего дражайшего друга за плечо. Тот в ответ сонно заворчал и попробовал перевернуться на другой бок, но Тома так просто было не сбить с намеченной цели. — Гарри, уже двенадцать. Если ты сейчас же не встанешь, я протестирую на тебе, насколько мощное у меня выйдет Агуаменти. — Ну что сразу угрожать, — возмутился Поттер, нехотя продирая глаза, и попытался нашарить очки на тумбочке. — Знаешь же, что я беззащитен, пока под Надзором. Нет бы что-то приятное предложить, блинчиков, например. — Могу сказать только, что Лили действительно пекла блинчики, но это было минимум три часа сорок минут назад, — он взглянул на часы на запястье. — Поэтому я сомневаюсь, что тебе что-то осталось. Это могло бы стать тебе уроком, нечего было изучать тот квиддичный журнал пол ночи. Но-о-о…— протянул он, оценив до смешного расстроенный вид Гарри и ухмыльнувшись. Его собственная сумка давно была уложена, а от второго завтрака он бы и сам не отказался. Почему бы не совместить? — Если ты сейчас же встанешь, то я приготовлю еще, пока ты умываешься. — Вот так бы сразу! — мигом взбодрился Гарри. — Предложение вкусняшек работает намного лучше угроз и шантажа. — Это называется «положительное подкрепление», способствует выработке условных рефлексов, — фыркнул Том и вышел из комнаты. В дверь позади него глухо ударила подушка. Он простучал каблуками вниз по лестнице, уже не обратив никакого внимания на отрубленные головы домовиков. Притормозив на площадке первого этажа, он бросил взгляд на черные шторки, скрывающие портрет напротив гостиной — с Вальбургой ему удалось больше не пересечься. Сириус Блэк тоже вот уже пять дней не пытался его расспрашивать о прошлом или о семье; Том сделал вывод, что, на его счастье, Регулус приструнил охотничий инстинкт брата. Постояв пару секунд, он пошел по лестнице дальше вниз, к подвальной кухне. Это было немного странно, но в особняке Блэков, со столькими чужими людьми вокруг, Том чувствовал себя довольно вольготно. Гораздо свободней, чем в небольшом домике «дядюшки Горация», который обожал сунуть свой любопытный нос куда не надо. Гораздо менее напряженно, чем в маноре у Малфоев, где обстановка требовала все время соответствовать этим мраморным колоннам и баснословно стоящим картинам в золоченых рамах. Гораздо более уверенно, чем в особняке Гонтов, рядом с человеком, с одной стороны самым близким ему, но с другой — таким непостижимым и расплывчатым, словно сама тьма, неосязаемая, но заполняющая все доступное пространство своей духотой. Прогнав не вызывающие никаких положительных эмоций мысли о Томасе Гонте, он зашел на кухню и, кивнув Лили и Ремусу, которые пили чай на краю длинного грубо сколоченного стола, прошел к холодильнику за яйцами и молоком. Он уже прекрасно ориентировался, что где находится на кухне, а еще более прекрасно фильтровал ворчание домовика, возмущенного его постоянным самоуправством. — Гарри уже осилил проснуться? — поинтересовалась женщина. — Гарри изволит блинчиков, — усмехнулся Том, доставая стеклянную миску для взбивания. — Удалось его поднять только обещанием еды. Сидите, я сам, — возразил он, когда она попыталась было встать. — Он хитрый жук, — улыбнулся Ремус. Том скользнул взглядом по его измученному лицу, по новой царапине на щеке. — Вы будете? — вежливо спросил он, взмахом палочки отправляя порцию муки просеиваться над миской. — Нет, я уже ухожу, — вздохнул тот, отодвигая от себя опустевшую чашку. — Но спасибо за предложение. Поднявшись с некоторым усилием, он неспешно прошел к двери, прихрамывая. Том посмотрел ему вслед, одновременно отточенным движением разбив яйцо о тонкий край миски. — Следить за твоими руками, когда ты готовишь — особый вид удовольствия, — Лили подперла голову кулаком, глядя на Тома. — Даже завидую Гермионе. Он невольно посмотрел на свои руки, оголившиеся из-за закатанных до локтей рукавов рубашки. Действительно, изящные — жилистые предплечья, узкие запястья и длинные пальцы. Отодвинув подальше крутящееся на языке непристойное предложение доставить ей еще больше удовольствия, он лишь вежливо улыбнулся в ответ. Наверняка она имела в виду что-то другое, и вообще, подобное было вовсе неуместно произносить в адрес матери его друга, насколько он мог судить. — Я все думал, кто из ваших друзей — оборотень, для которого вы варили волчье противоядие, — вместо этого пространно произнес он, задумчиво помешивая тесто венчиком. — А вчера было полнолуние… Теперь я, кажется, знаю ответ. Повредил ногу при трансформации, да? Лили нахмурилась. Том увидел морщинку, залегшую между ее бровей, и поспешил заверить: — Распространяться я не собираюсь, само собой. — Надеюсь, — она напряженно закусила нижнюю губу. — Сириусу стоило больших денег удалить все упоминания о… заболевании Ремуса из официальных документов. Ведь министр, едва вступив в должность, начал притеснять подобных полукровок, причисляя их чуть ли не к магическим тварям… Даже сейчас у Ремуса есть проблемы с устройством на работу, поскольку не каждый работодатель согласен терпеть частые отгулы по болезни. Но если бы стало известно, кто он на самом деле… — Лили удрученно покачала головой, затем резко вскинулась: — Но это же не его вина! — Разумеется, — мягко ответил Том и отвернулся, устанавливая сковородку на плиту. Его или не его, какая разница, если твари должны сидеть под замком. Абсолютно правильное, логичное и законное решение его старшей версии. Интересно только, почему он не трогал Люпина, раз знал о его природе. С Сивым было гораздо понятней — тот полезен своей жестокостью. Неловко повисшее молчание прервал появившийся на кухне зевающий Гарри. Том посыпал сахаром исходящие паром горячие тонкие блинчики на тарелке и, быстро разрезав лимон на четвертинки, полил соком, сжав одну из долек пальцами. Затем изящно украсил вторым желтым полумесяцем сверху. Гарри, с восторгом потянув носом пшенично-ванильный запах, зацепил блинчик с поставленной перед ним тарелки прямо рукой и, перехватывая горячее лакомство, чтобы не обжечься, отправил его в рот, зажмурившись от удовольствия. — Не думал, что когда-то такое скажу, но твои блинчики наравне с мамиными, — восхитился он, уминая за обе щеки. — Только не обижайся, — пристыженно взглянул он в сторону Лили. Та, протянув руку, с улыбкой взъерошила его волосы. Женщина явно хотела насладиться последними минутами до того, как сын уедет еще на полгода, и сейчас, подперев щеку кулаком, любовалась. — Я не обижаюсь. Пахнет действительно чудесно, и после такой рекламы мне тоже захотелось попробовать. Она начала было вставать, чтобы положить себе блинчиков, и замерла, когда Том протянул ей одну из двух уже сервированных тарелок, которые держал в руках. Удивленно усмехнувшись, она приняла ее и опустилась обратно. — Знаешь, Том, иногда у меня ощущение, что ты читаешь мысли. Он сел со своей тарелкой за стол рядом с Гарри, загадочно улыбаясь. Он не станет говорить, что ее подозрения вполне обоснованы. Через полчаса они с наконец собравшимся Гарри, если так можно было назвать его беспорядочное швыряние вещей в чемодан, спустились в гостиную, чтобы отправиться по каминной сети в Хогсмид. Том почти влетел во внезапно замершего в дверях комнаты Поттера. Выглянув из-за его плеча, он понял, что того смутило — в креслах у камина, удобно устроившись, сидели Сириус Блэк и ни кто иной как Драко Малфой, и вдвоем увлеченно разглядывали что-то черное, лежащее на журнальном столике на старом потрепанном пергаменте. — И тут он говорит: «Мне жаль, белый странник, что боги были столь жестоки к вашему виду, так что прими это скромное подношение…». А я ему: «Спасибо, теперь при взгляде на этот сувенир буду вспоминать истинное величие вождя Мгомбо, виднеющееся из-под его юбки». — Хотелось бы мне посмотреть на их лица! — Драко почти задыхался, трясясь от смеха в кресле, и разве что не хрюкал. Том удивленно отметил, что никогда не видел младшего Малфоя таким расслабленным и раскованным. Сириус только усмехнулся, потягивая огневиски из бокала: — Да они восприняли мои слова как комплимент! Заметив ребят в дверях, Блэк приветливо кивнул. Драко проследил за направлением его взгляда и осекся, мгновенно подобравшись в кресле. — Поттер! Том… не знал, что и ты здесь, — он быстро завернул то, что они рассматривали, в пергамент и убрал в стоящую рядом с креслом сумку. — Спасибо за подарок, Сириус. Он займет достойное место на моей полке. Наверно, мне пора отправляться в Хогвартс… — Ребята тоже выдвигаются, судя по собранным вещам, — Блэк поднялся из кресла и внимательно оглядел парней. — Можете пойти вместе. А то я уж думал, ты усвистел, не попрощавшись… — Как можно! — делано возмутился Гарри. Старательно не глядя на Малфоя, он шагнул в распахнутые объятия Сириуса и поморщился лишь слегка, когда тот взъерошил ему волосы. — Давай, я хочу, чтобы кубок по квиддичу вновь был у Гриффиндора, так что напрягись, — торжественно объявил он, затем подмигнул племяннику: — Прости, Дракусик. — Ничего, зато кубок школы будет у Слизерина, — усмехнулся Том. — Я позабочусь. Драко разглядывал его искоса, явно задаваясь вопросом, что же Том здесь делает после такого громкого скандала в последний день в Хогвартсе. Но вслух, к его чести, ничего говорить не стал, только брезгливо скривился от перспективы добираться до школы вместе с Поттером. Блэк, глядя на это, лишь молча вздохнул и подтолкнул Гарри к камину. Зеленое пламя, играючи облизывающее тело, дымный запах тлеющих поленьев и головокружительный полет, и вот они уже отряхивают дорожные мантии в волшебном баре «Три метлы» под заинтересованным взглядом мадам Розмерты. — Ты иди, — кивнул Драко Тому, игнорируя Гарри, и отступил к столикам. — Я… я Панси подожду. Мы договаривались пообедать здесь. Тому показалось, что Поттер облегченно вздохнул. Он удовлетворенно отметил, что Малфой, к счастью, находится все еще под впечатлением от его внушения в безлюдных школьных подземельях и не пытается демонстрировать гонор или стыдить за дружбу с гриффиндорцем. — А вы не договаривались встретиться с Гермионой? — поинтересовался Гарри, когда они вышли на морозный воздух. Его чемодан под действием чар левитации плыл за ним следом, как верная собачка. — Нет, — Том пожал плечами. — Зачем, в школе все равно увидимся? — Эм-м-м… Ну, так вроде принято, что если встречаешься с кем-то, то хочешь проводить с ней побольше времени вместе, — удивился Гарри. — Ты же встречался с уймой девчонок, должен знать, как им это важно. — Точно, — задумчиво ответил Том. — Ты прав. Наверно, и в Хогсмид теперь ходить надо вместе? — Во-о-от, соображаешь же, — Гарри дружелюбно хлопнул его по плечу. — Пригласи ее на день Святого Валентина, она будет счастлива. Понятное дело, что ты и так с ней собирался пойти, но девчонкам приятно услышать официальное приглашение. Это романти-и-ично. А если оно еще и написано на какой-нибудь пошлой розовенькой бумажке… Тут и Гермиона растает. Том даже не поморщился на панибратский жест. Наоборот, его радовало, что хоть кто-то может ему объяснить, как это принято делать в обществе. Одного прочитанного романа тут явно было мало, а сам он все время относился к подобной возне, именуемой отношениями, свысока, и никогда не обращал внимания, как конкретно это делают его одноклассники, и какой смысл вложен в их поступки. И если все ноты по отдельности он знал, то мелодии услышать никак не получалось. Все оказалось гораздо сложнее, чем его подсказки Теодору, видимо, тот справлялся не только благодаря его советам. А может, и вопреки. Он даже ощутил определенную симпатию к Беллатрисе, с которой все произошло просто и понятно. Несомненно, если бы пришлось заморачиваться не ради его целей, а просто ради отношений… ему бы было лень. Тем более что девушки обычно сами наседали так, что от них приходилось буквально убегать, особенно если вспомнить Ромильду и ее подружек в книжном. И почему Грейнджер была не такой, а требовала осторожного и продуманного подхода? Повезло так повезло.***
Подземелье встретило привычной прохладой, которая в январе была вовсе не столь приятной, как в июне, и суетой в общей комнате. Вот по гыгыкающим Крэббу и Гойлу Том не скучал абсолютно. Теодор болтал без умолку, делясь впечатлениями, куда они с Ромильдой ходили на каникулах и как его пассию впечатлил особняк Ноттов. Том едва прикусил язык, чтобы не ляпнуть: «Да, скульптуры у ворот у вас чудесные». Забини лениво рассказывал про поездку в Италию к родственникам и как он ходил по солнечному Неаполю в одном тонком свитерке. Драко с Панси оккупировали диван у камина. Та, перебирая волосы своего бойфренда, устроившего голову на ее коленях, посматривала на Тома со смесью злости и презрения. Он чувствовал ее взгляды, но игнорировал их, углубившись в чтение одолженной у Регулуса книжки при пляшущем свете камина. Однако вид этой сладкой парочки навел его на мысль, что, действительно, ему стоит уделять какое-то время Грейнджер, раз у них отношения. Определенно, никаких приглашений на розовых бумажках, но позвать в Хогсмид и правда стоит, также как и внести ее в свое расписание, где-то между посещениями библиотеки и дуэльными тренировками. Или получится совместить и засчитать в обязательное для отношений количество часов? Достав из кармана монетку, зачарованную Гермионой для связи, он приложил к ней палочку и пронаблюдал, как на золотистом диске проступили слова «В библиотеке через полчаса». В конце концов, почитать можно и там. Когда они вошли на ужин в Большой Зал вместе, Том почти физически ощутил обратившиеся к ним взгляды, и оценил мигом накрывший столы бубнеж. Студенты начали обсуждать неожиданное воссоединение с энтузиазмом, даже те, с кем Том не был лично знаком. Однако с самым большим интересом, пожалуй, смотрел на него Дамблдор поверх своего золотого кубка. Второе место он бы дал колкому взгляду Дафны Гринграсс. Панси что-то шептала ей на ухо, когда Том подходил к слизеринскому столу. Краем глаза он отметил, как к смущенно улыбающейся Гермионе, опустившейся на скамью за своим столом, тут же придвинулись Парвати и Лаванда и начали что-то горячо выспрашивать. Рон Уизли посмотрел на свою белокурую девушку ревниво и надулся. — И опять ничего не сказал, — раздосадованно цокнул языком Тео. — Почему твой друг узнает обо всем последним? — Не хотел портить сюрприз, — ухмыльнулся Том. Не прошло и недели, а разговоры об отношениях уже его прилично утомили. Это было так скучно. Поэтому он решил перевести беседу в более приятное русло: — Да и, если честно, я бы лучше обсудил с тобой одну нумерологическую теорию, о которой прочитал на каникулах…***
На ближайшем занятии дуэльного клуба Том объявил о планируемых в конце учебного года соревнованиях и о предложенной Дамблдором награде — кубок с именем победителя в Зале Трофеев и пятьдесят баллов факультету. Ученики встретили подобную новость с энтузиазмом: Поттер начал метать проклятия в Грейнджер еще ожесточеннее, сбив многострадального Невилла с ног рикошетом, а Драко Малфой тут же умудрился ловко спеленать веревками на секунду задумавшегося Забини. Похоже, директор прекрасно знал, как мотивировать учеников. Джинни Уизли работала в сторонке с Луной, которая единственная помимо Ромильды общалась с ней как ни в чем не бывало. Том же девушку игнорировал. Он даже подумал, лавируя между рядами запыхавшихся размахивающих палочками студентов, что Луна и не осознала, что за разлад произошел в компании гриффиндорцев, уж больно оторванной от реальности она выглядела. Одобрительно кивнув Гермионе, которая была полностью увлечена попытками уворачиваться от заклятий Гарри, и машинально отмахнувшись от прилетевшего в него рикошета, Том двинулся дальше, поправлять стойку Эрни МакМиллана. — Нет, смотри, если твоя нога будет стоять здесь, то тебя собьет любое фронтальное воздействие, даже простейший силовой пресс, ударивший по щиту. Заднюю ногу подвинь вот сюда, а стопу разверни перпендикулярно, — уже наверно в сотый раз повторил он. — Нет, не так. Ну хорошо, встань как прежде, я покажу. Депульсо! Ну что, понятней? — он иронично проследил за плюхнувшимся на каменный пол парнем. — Ну мог бы просто сказать, а не заклятиями пуляться, — огрызнулся Эрни, потирая ушибленную задницу, и наконец-то встал в нужную позицию. Том только закатил глаза и пошел дальше. Определенно, тяжело быть преподавателем у стада балбесов. Просто работа мечты. Еще немного, и он начнет язвить и плеваться ядом, совсем как Снейп. Тот в своей неизменной черной мантии расхаживал большой летучей мышью по противоположному концу зала. К облегчению Тома, после проведенных под одной крышей праздников его придирки и подозрительность, казалось, окончательно сошли на нет. «Сносная работа, Реддл», — отвесил он величайший комплимент, на который был способен, под конец тренировки. Закрутившись в водовороте навалившихся разом занятий, Том вспомнил о приглашении Гермионы в Хогсмид только через неделю. Решив подойти к делу ответственно, он подкараулил ее перед завтраком у входа в Большой зал. Мимо прерывистой толпой двигались в сторону ломящихся от еды столов сонные студенты. Том шагнул из-за каменной статуи наперерез компании из Поттера с Грейнджер и плетущихся чуть позади Уизли и Браун. — Доброе ут… — начала было Гермиона, когда он сунул ей под нос белую розу, вытащив руку из-за спины. Девушка удивленно моргнула, фокусируясь на внезапно возникшем перед ней цветке. — Ой, это мне? Том сладко улыбнулся, пока она брала розу из его рук. Челюсти практически свело от концентрации сиропа на лице. — Меня сейчас стошнит, — раздался позади тихий голос, который он идентифицировал как Дафну Гринграсс. Оборачиваться Том не стал, просто проигнорировав выпад. — Она что… Бумажная? — удивилась Гермиона, перебирая шуршащие лепестки. — Как ты добился этого эффекта? Трансфигурация? — Дегидратация с частичной трансфигурацией структуры. Это настоящая роза, просто превращенная в бумагу. Зато никогда не завянет. Посмотри внутри. — Ох, Том, какая тонкая магия! Поттер с интересом вытянул шею, разглядывая, как Гермиона аккуратно раздвигает лепестки в разные стороны, заметив на белой бумаге чернильные буквы в центре. Другие студенты тоже начали оборачиваться и останавливаться, наблюдая за представлением. Грейнджер порывисто вздохнула, наконец добравшись до текста на внутреннем лепестке. — «Хогсмид, ты и я, день С. В.», — громко прочитал Гарри, наклонившись и заглянув через ее руку. В следующую секунду его очки чуть не полетели на пол, когда Гермиона, взмахнув волосами, порывисто кинулась Тому на шею. — Да! Я согласна! Мерлин, как это красиво!!! Том с трудом мог дышать в этих объятиях. Он успел только оценить собравшуюся вокруг них толпу народа и раздосадованный взгляд Лаванды Браун, которым она сверлила Рона Уизли. Похоже, ее парень теперь как минимум должен будет лезть к ней в окно по внешней стене замка, чтобы догнать уровень романтики до желаемого. А затем Гермиона вздрогнула в его руках, а снизу раздался глухой звук. Она вскрикнула от неожиданности. Том машинально прижал девушку крепче к себе и быстро осмотрелся, пока рука сама метнулась к палочке, а затем облегченно вздохнул — это всего лишь лопнула ее набитая доверху сумка, и тяжелые учебники посыпались на пол. — Вот черт… — Гермиона присела на корточки и начала собирать книги. Чернильница ускакала куда-то в сторону, перья для письма разлетелись. В толпе раздались редкие смешки. Не обращая на них внимания, Том стянул опустевшую и грустно обвисшую сумку с ее плеча: — Я починю, ничего страшного, — он коснулся палочкой ткани, уже собираясь произнести «Репаро», когда взгляд вычленил некую неправильность. Нахмурившись, Том провел палочкой вдоль тонкого ровного разреза, который вовсе не был похож на поврежденные хаотично разорванные нити. А больше напоминал след режущего заклинания. Какого драккла? Кто-то запустил в Гермиону проклятье? Они совсем страх потеряли, расслабившись рядом с «вежливым отличником»? Никто не имел права покушаться на то, что принадлежит ему. Ярость быстро поднималась, сдавливая грудь, а пальцы непроизвольно сомкнулись на ткани. Если понадобится, он перевернет весь Хогвартс, но найдет того, кто осмелился это сделать, заглянет в каждую тупую черепушку. Возможно, даже не фигурально выражаясь. Пока он изучал разрез, смешки стали громче. Он обратил на них внимание, только когда поднял голову, чтобы определить, откуда прилетело проклятие. Кто-то уже вовсю смеялся, прикрывая рот руками. МакМиллан просто пялился с круглыми глазами. Парвати издала удивленный вздох. Том уже открыл было рот, чтобы осадить наглецов — даже если придется потом наложить масштабный Обливиэйт на всех присутствующих, сдерживаться в выражениях он сейчас был не способен — когда его перебил манерный голос. — У-у-у, смотрите-ка, что наша зубрилка носит в сумочке, — протянула Панси, указывая куда-то в сторону разлетевшихся перьев. Впрочем, туда и без ее подсказок уже смотрела добрая половина присутствующих, с разной реакцией, от смущенного недоумения до откровенного веселого восторга. Том проследил за направлением указательного пальца Паркинсон и обнаружил рядом с укатившимся свитком Гермиониного эссе нечто длинное и темное. Очень похожее на… большой черный фаллос. Грейнджер тоже подняла голову от книжек и шокировано вскрикнула. Она потеряла равновесие и чуть не шлепнулась на пол. Том рефлекторно придержал ее за плечо. — Это не мое! — пискнула она. — Я не знаю, как оно сюда попало! — Да-а-а, как же, прямо не знаешь! — Дафна Гринграсс, всхлипывая от смеха, уткнулась в плечо Панси. — Что, Грейнджер, Реддла тебе не хватает? — под одобрительный гогот толпы выдала та. — Мистер Идеал в постели вовсе не идеал? — Его мне подкинули! — возмущенно вскрикнула Гермиона, которая уже начала приходить в себя. — Может, это даже вы сделали?! — Давай, отмазывайся, — хихикнула Дафна. — А может, он и действительно вовсе не для тебя... — Вдруг это у твоего бойфренда вкусы весьма специфичны?! — закончила за подругу Панси и довольно расхохоталась. Том с трудом удержался, чтобы не отправить режущее прямо ей в шею. Он прищурился, обводя взглядом толпу и запоминая, кто смеется. Не думал он, что его не любят столькие. Стыда или неловкости он не понимал как концепций, к чужой неприязни он также был равнодушен. Но вот чего он не потерпит никогда, так это пренебрежения. О, только если бы над замком не маячил незримый силуэт вездесущего Дамблдора, если бы ему не нужно было притворяться… Вокруг уже полыхало бы Адское пламя, а он слушал бы крики с искренним наслаждением, словно изысканную музыку собственного сочинения. Но если эти ничтожества хотят увидеть шоу, они его получат. Если они думали, что он будет краснеть или испуганно скулить от подобной нелепицы, то они жестоко заблуждаются, и он им это покажет — убегут, позорно поджав хвост, именно они. Конечно, с бо́льшим удовольствием он бы затолкал эту дрянь в болтливый рот Паркинсон, но сейчас точно не время… Он сделал легкий жест палочкой, приманивая к себе черного виновника переполоха. Гермиона с круглыми от ужаса глазами проследила за зависшим перед ним искусственным членом, тускло блестящем своими полированными поверхностями в утреннем свете. — Не трогай эту мерзость! — вскрикнула она. — Мы… мы не знаем, где он бывал! И вдруг он заколдован?! — О, мы знаем, где он бывал, — выдала Панси, вызвав еще один взрыв смеха. — Да хватит вам уже, расходитесь, — возмущался Гарри, размахивая руками и пытаясь оттеснить зевак, но на него никто не обращал особого внимания. Студенты только посильнее вытягивали шеи, чтобы разглядеть происходящее. Лаванда жадно переводила взгляд с Тома на Гермиону, впитывая очередную сплетню. Рон Уизли смотрел на парящий перед Томом предмет с перекошенным от отвращения лицом, тот же испытывал лишь желание открутить головы организаторам этого инцидента. Или, может, организаторшам. — Да, он, определенно, заколдован, — Том легким жестом вызвал диагностические чары. — Эбеновое дерево, искусная резьба, я бы сказал, что это африканский… артефакт. М-м-м, как интересно, — протянул он. — Ты же не касалась его руками, милая? — Нет, конечно, — Грейнджер только ошарашенно хлопала глазами. — Замечательно, а то бы… — Том многозначительно цокнул языком. Панси с Дафной озадаченно переглянулись. Последние сомнения, кто же именно стоит за этим шоу, отпали. — Что тут происходит? — громко перешептывающихся учеников легко раздвинул в стороны Северус Снейп и вышел к центру собравшегося круга. — Реддл? А это еще что за… срамом вы тут размахиваете?! — с трудом подобрал он нужное слово, впившись мрачным взглядом в плавающий перед ним предмет. — Оцените образец, профессор! — вдохновленно заявил Том, делая легкий жест палочкой. Деревянный фаллос кувыркнулся в воздухе. Притихшие было при появлении преподавателя студенты вновь начали нестройно хихикать. Снейп брезгливо скривился. — Какие изящные чары! Мне даже жаль того человека, кто его здесь потерял… — Реддл многозначительно замолчал. — Я искренне надеюсь никогда не узнать, где вы прочитали про подобные заклятия, — процедил Снейп, глядя на Тома искоса. — Но десять баллов Слизерину за ваш широкий кругозор. И минус пятнадцать баллов за то, что нарушаете общественный порядок этой… непотребщиной! И если я узнаю, что именно вы притащили это в школу… — Снейп грозно взглянул на Тома. Тот спокойно смотрел в ответ, всем своим видом демонстрируя, что скрывать ему нечего. Сейчас он предложит Снейпу снять магический след последнего прикосновения, чтобы прилюдно определить виновниц, и посмотрит, что из этого выйдет. Наверняка это будет… весело. — Вообще-то, — сквозь толпу протолкался Драко Малфой, который явно опоздал к началу представления, — должен признать, что это… мое. Под удивленные шепотки собравшихся он быстро достал из сумки чистый пергамент и, ловко перехватив парящий перед Томом эбеновый фаллос, завернул его в бумагу и невозмутимо спрятал в сумку. Крэбб и Гойл толклись поодаль и смотрелись разочарованными, что пропустили все веселье. Снейп сверлил Драко взглядом. — Подарок дяди Сириуса, — пояснил тот, выдержав драматичную паузу. — Привез сувенир из Африки и отдал мне перед моим отъездом в Хогвартс, пришлось взять с собой это выдающееся… произведение искусства. Совершенно не представляю, как он здесь оказался, вчера он абсолютно точно лежал у меня в чемодане, — он искоса сердито взглянул на Панси. — Я даже не удивлен, на такую примитивщину способен только Блэк, — недовольно проворчал Снейп. Похоже, наказывать за нарушение порядка сына своего дражайшего друга Люциуса он не собирался. — Поведай нам, что же делают чары на нем? — хихикнула Лаванда. — А то Том заинтриговал… — Как что? Это ж африканцы, — хмыкнул Драко. — Само собой, увеличивают, так сказать… мужскую гордость. — Мистер Малфой, — закатил глаза Снейп. — Унесите это подальше, пока Слизерин не лишился очередных баллов. И чтоб я больше таких вещей в стенах школы не видел! — Будет сделано, не увидите, — бодро отрапортовал Драко. Взглянув на Тома слегка виновато, он быстро растворился в толпе. — Если кто-то еще решит развлечься с подобными предметами, будет драить клетки из-под пикси в классе ЗОТИ, без перчаток! — Снейп зыркнул на собравшихся и, сердито взмахнув мантией, шагнул в Большой Зал. — А если девушка коснется?.. — задумчиво протянула Лаванда. — О, дорогая… Ты же понимаешь, что большой меч требует больших ножен? — ухмыльнулся Том. — Так что можем выразить сочувствие недальновидной мисс Паркинсон… Он удовлетворенно оценил, как все теперь смеются над его шуткой и над Паркинсон с Гринграсс, которые быстро метнулись прочь по коридору, невольно подтвердив его слова. Грейнджер проводила слизеринок мстительным взглядом. — Как думаешь, побежали проверять? — шепнула она Тому, когда студенты потянулись в Большой зал, обсуждая свежую сплетню. — Ты же соврал про… действие на женщин? Чары не могут работать так разнонаправленно. — Само собой, на женщин они не влияют, да и заклятие нужно сначала активировать. Но они-то не в курсе. Думаю, это теперь будет обсуждать вся школа минимум неделю. Ну что, чувствуешь себя отомщенной? Она кивнула в ответ. Том, не сдержав порыва, притянул девушку к себе и коснулся губами ее виска. Определенно, разделять с кем-то такие чувства, как злорадство, оказалось… неожиданно приятно.