И вот уже я с грустной моськой достаю пошарпанный годами телефон. Палец старается увильнуть от злосчастного контакта «АС», но пристальные взгляды ребят не оставляют ему и шанса.
Гудки. Кажется, между каждым проходит около минуты. Пульс, наверное, участился в два раза, но я стараюсь скрыть то, что волнуюсь. Моё лицо лишь отзеркаливает эмоции остальных, а то есть: интерес, радость и уверенность. И вот в трубке я слышу сонный хрипящий голос:
— Да.
Потом некое шуршание. Видимо, преподаватель посмотрел, сколько сейчас времени. А времени много. Слишком много, чтобы кто-то звонил по вменяемым причинам. Кстати, выпитая залпом большая часть бутылки уже дала о себе знать. Я чувствую, что сфокусировать взгляд не получается, может, хотя бы речь получится.
— Арсений Сергеевич, — последний слог я весело вытягиваю во что-то длинное и слащавое, — приходите к нам.
Ощущение, будто сказанное давило не только на меня, но и на учителя. Хорошо, что только ощущение. Когда протрезвею, буду чувствовать это слишком отчётливо. Ответом последовал более проснувшийся и серьёзный голос из телефона:
— Ты опять напилась, дурилка?
— Нет, — опять игриво протянула я, — моя персона стёклая, как трезвышко.
Я икнула для пущей правдоподобности и с ожиданием посмотрела на побитый экран. Арсений Сергеевич молчал, и в его молчании можно было почувствовать нотки презрения. Мне даже стало совестно на секунду, но алкоголь взял своё.
— Ты где сейчас?
После этих слов в телефоне были слышны посторонние шумы и хлопки, похожие на закрытие шкафчиков. Вокруг меня последовал агрессивный шёпот:
— Он собирается, точно.
— И? Сейчас приедет.
— Блять, сейчас приедет?
Я классическим знаком показала, чтобы все утихли и наконец ответила:
— Дома. Где мне ещё быть? Знаешь ли, я…
Арсений Сергеевич бросил трубку. Обидно. Он даже не дал мне договорить. Мои губы изобразили перевёрнутую радугу, и все рядом расхохотались, глядя на меня и мой телефон. Да, сейчас мне весело, но быть пьяным шутом в трезвой компании ужасно.
Мы продолжили эту игру. Если честно, то она не казалась мне теперь такой уж весёлой. В какой-то момент этим идиотам удалось меня отвлечь от размышлений, а точнее, завлечь в игру. Мы смеялись, в Серёжу вливалось пиво из стеклянной бутылки. Простыми словами — карма. Выпить он её, кстати, так и не смог, но Кристина загадала крайне скучное действие — поцеловать её в губы. Будто они они не трахались у меня за стенкой в её день рождения.
В дверь начал кто-то агрессивно долбиться. Именно долбиться, а не стучаться. Это было слышно. Я попыталась встать, но Серёжа усадил меня обратно, слегка толкнув в плечо, и поплёлся к входной двери. Мы продолжили тусить, смеяться, будто никто ничего и не слышал. Странно, что ещё не приехали менты, вызванные доброжелательными соседями.
И вот в комнату заходят Сергей, а за ним Арсений. Арсений Сергеевич? Наши взгляды неловко встречаются, и я чувствую, что начинаю активно трезветь, а сердце — в попытках достучаться до мозга — ускоряется в два раза. Кристина, видимо, тоже резко протрезвела и максимально скромным голосом непорочной ученицы начала говорить:
— Здравствуйте, Арсений Сергеевич, а мы тут просто…
— Я вижу, что вы тут просто, — с насмешливым упрёком проговорил мужчина.
Серёжа как ни в чём не бывало плюхнулся на место и решил пригласить преподавателя. Ну просто сумасшедший паренёк.
— Сыграете с нами? — Сергей вопросительно изогнул бровь. — А, точно, извините. Вы уже стары, наверное, для таких игр и пивасика.
Это была настолько очевидная манипуляция, что даже я в нетрезвом уме всё поняла. Пытаться прочитать эмоции на лице Арсения Сергеевича — бессмысленная вещь. Он неожиданно для всех изобразил улыбку и присел рядом со мной. Присел? Что? Будет играть? Как моя жизнь докатилась до такого?
— Вы ещё не играли, как я это делал буквально год назад, — он усмехнулся. — Ха, старый…
Все удивлённо подняли брови, но не от того, что он смел, а от того, что повёлся на такую банальную манипуляцию. Господи, нет, Арсений Сергеевич… Была очередь Серёжи. Он выбрал правду и ответил, что у него было больше ста сексуальных партнёров, на что Кристина лишь слегка хихикнула. Скорее всего, кавказец пытался вызвать у неё ревность, но всем было очевидно, что его мало кто хочет, хотя Сергей так не считал.
— Не верите? Не верите?
Вдруг заговорил Антон, заливаясь добрым смехом:
— Да тебе тут никто не верит, успокойся уже. Сначала причёску поменяй.
— Да вы просто завидуете, — махнул на всех рукой Серёжа и обратился к Арсению Сергеевичу, — а Вы? Правда или действие? Смелее, не будьте ссыклом.
Хоть Сергей и не учился с нами, но можно было и поуважительнее.
— Действие, — голос звучал уверенно, но я уловила маленькую дрожь.
Кавказец пристально посмотрел на меня, и в его глазах блеснул дьявольский огонёк. Стало страшно. Действие связано со мной, и я очень сильно догадываюсь, какое оно будет.
— Поцелуй Сашу, — потирая ручками как муха, сказал Серёжа и с интересом взглянул на меня. — Ах да, забыл. Это не детская игра. С языком.
Кавказец подставил два пальца к своим губам и продемонстрировал, как именно нужно целоваться с языком. Почему-то всем вокруг это показалось забавным, но не мне. Я с испугом всматривались в лицо Арсения Сергеевича. А может, он откажется? Бутылку пива и то приятнее выпить.
— Если ты не против, я хочу сделать это снова.
Я мгновенно заливаюсь краской, меня как будто прошибает электрическим разрядом, и по коже ползут мурашки. Арсений Сергеевич легонько подаётся вперёд и утыкается губами в губы напротив, растворяясь в этой желанной ласке.
Это было спонтанно, необдуманно и так странно, а вместе с этим приятно, хоть я и теряюсь, не понимая, как нужно реагировать. Просто прикрываю глаза, наслаждаясь ощущением. Тёплые губы Арсения нежно касаются губ напротив, а ладони мужчины смыкаются за моей спиной и прижимают к себе. Нежность окутывает, как тёплый домашний плед, и я растворяюсь в ощущениях. Преподаватель робко проходится языком по моему нёбу, вздрагивая всем телом и передавая эту дрожь мне.
Я ощущаю горячую энергию внизу живота и поглаживание в районе спины. Это приводит меня в себя, и я возмущённо отталкиваю учителя. Ребята раздосадовано вздыхают, не забывая саркастично комментировать наш… поцелуй…? Арсений Сергеевич вытирает свои мокрые губы от нашей нежности и решает извиниться:
— Прости. Всё это казалось таким реальным.
Ребята затихают, ведь перед ними разворачивается настоящая драма. Арсений задел за живое. Будто игрался с самой тонкой струной и, окончив поцелуй, разорвал её, а она издала свои самые звонкие последние ноты. Я почувствовала, как к горлу подступает ком, а глаза предательски слезятся. Не помня себя, выбежала на лестничную площадку и ощутила страх и спокойствие одновременно. Пахнет плесенью, и слегка подмораживает. Это было всего лишь действие. Действие. Почему так реально? Вслед за мной выбегает Арсений Сергеевич.
— Подожди, мне нужно подышать свежим воздухом. Я вернусь, — натягивая безэмоциональную маску, произношу я.
Учитель бесшумно подходит сзади, от чего мурашки пробегают от макушки до пят, и тактично кладёт руку мне на плечо.
— Я не хотел переходить черту. Понимаешь, ведь я на сто процентов не был счастлив никогда, а когда начал углубляться, меня захлестнула такая безграничная радость, и я… — Арсений Сергеевич замолкает, осознав, что сказал слишком много.
— Это было признание? — наполовину саркастично произношу я, всё ещё надеюсь на более менее вменяемый ответ.
Взгляд преподавателя бегает по плитке на полу, лишь бы не увидеть упрёк в моих глазах. Молчание. Дыхание усиливается, и это отчётливо слышно.
— Нет.
Ответ краток и понятен. Я его услышала. Будто острый меч резанул где-то в районе сердца, оставив там шрам до самой смерти. Я прошла обратно в квартиру, слегка толкнув плечом Арсения Сергеевича, но, честно, это была только случайность. Главное сейчас — не показать своих эмоций. Вообще никому не стоит показывать свои эмоции.
***
Один из тех редких дней, когда в доме всё относительно спокойно. Дома никого нет, а я опять занимаюсь ничем. Ничего необычного. Лежать на кровати и слушать музыку то, что мне нужно. Я засыпаю за этим делом.
Из сна меня выводит истошный звон. Надо бы поменять звонок на двери. Он чересчур громкий. Я медленно плетусь к двери, после чего отпираю её. На пороге мама, если её можно так назвать. Она улыбается — необычайная редкость. Я беру пакет с покупками из «Пятёрочки» и иду на кухню. Позади слышится голос:
— Как дела у тебя вообще? Как школа?
Дежурные вопросы. Всегда ожидаемые.
— Всё нормально.
Такие же дежурные ответы. «Ничего необычного», — скорее всего, проносится в голове у моей мамы. Она присаживается на скрипящую табуретку на кухне и тяжко вздыхает.
— Чем занималась сегодня? Дела по дому все сделала?
Конечно, я ничего не делала, но она не будет проверять. Ей плевать на чистоту дома. Можно радоваться, что она хотя бы закодировалась ненадолго.
— Да, сделала. Я… Я пыталась книгу начать писать, — неуверенно договариваю я, домывая посуду.
Чувствую, как атмосфера на кухне в корне поменялась. Мама молчит. Будто не услышала ничего нового. Это не страшно. Она часто игнорирует мои слова. Страшнее было бы, если б она отреагировала.
***
А ведь после этого она использовала мои слова в очередной ссоре против меня же. Мораль.
Игра продолжается. Это тот случай, когда время в тебе остановилось, хоть всё вокруг идёт обычным чередом. Ну что ж, тогда буду не жить, а импровизировать.
Мы играли почти до рассвета. Помнится, что полных бутылок на полу уже не осталось. Я и не заметила, как уснула.
Слышу:
— Тоша, нет… Нет…
Откуда этот жалобный звук? Открываю глаза. Мне уже надоело каждый раз чувствовать, как голова раскалывается на куски.
— Ммм… Нет! — голос из темноты произносит это настолько громко и отчётливо, что становится интересно, почему никто ещё не проснулся.
Я осматриваюсь и нахожу источник звука. Сквозь полуживые тела на полу аккуратно пробираюсь к Арсению Сергеевичу на диванчике. Всё улеглись в одной комнате. Вот же идиоты. Тишина и темнота. Я слегка прикасаюсь к пальцам преподавателя, подсознательно пытаясь успокоить его и себя. Он вздрагивает и неожиданно резко сжимает мою кисть.
