***
Новый год. Вполне прилично, по всем правилам накрыт праздничный стол: оливье в большой салатной чаше, копченая колбаска, аккуратно разложенная на тарелке, и ещё несколько традиционных новогодних блюд. За столом сидят мама, бабушка, которая приезжает раз в год, и очередной мамин хахаль. И почему я опять должна называть его папой? Может, мне ещё и пообниматься с ним? От одной мысли воротит. Кто же знал, что этот мужчина совсем не против пообжиматься? Разговоры, звонкий смех. Чувствую нежное поглаживание в районе бедра. Что? От мозга будто резко отливает кровь, и в глазах темнеет. Чужая рука медленными движениями скользит к запретной зоне. Это точно не мама. У неё руки нежнее, меньше, и не стала бы она гладить меня, болтая при этом с бабушкой. Обращаю испуганный взгляд на Пашу (так зовут маминого хахаля). Ухмылка выползает на его небритом лице. Папа во всех его проявлениях… Зачем? Зачем? Зачем? Глаза слезятся. Ад.***
От этих воспоминаний передёргивает. Уведомление. Неудобно доставать телефон на бурной улице в потоке людей. Следовательно, телефон падает на горячий асфальт, страдая от полученной трещины на пол экрана. Ну ничего страшного. Телефон самый дешёвый. Не могла себе позволить большего после того, как выкинула прошлый. Эх. Сообщение: — Привет. Я заеду за тобой в 21:00. Будь готова. 😉 Очень странно. И что значит этот подмигивающий смайлик? Он на что-то намекает? Это наказание за то, что я не выучила тему? Я второпях прощаюсь с подругами и быстрым шагом направляюсь домой. Хочется поскорее спрятаться ото всех и забыть этот день. Кроме того, надо привести себя в порядок. Наконец-то. Ощущение безопасности и спокойствия окутывает, наливая тело приятной усталостью. С грустью бросаю взгляд на диван: я бы с радостью сейчас просто уснула и не проснулась. Но нет. Сначала нужно в душ, потом можно и в соцсетях позалипать за кружкой чая. Как ни странно, аппетита нет. Горячая вода приятно жжет кожу. Хочется остаться под ней навечно. Однако, к сожалению, так нельзя. Только выйдя из ванной комнаты, я понимаю, что поливала себя кипятком: обычный теплый воздух комнатной температуры обдал холодом, от чего по коже поползли мурашки. Надо побыстрее накинуть на себя хоть что-то. Схватив футболку, которая лежала на кровати, я побежала на кухню, параллельно надевая одежду. Поставила закипать чайник. Насыпала заварку, сахар. Пока вода закипает, окунулась в интернет. Новостные ленты полны всякой ерунды и рекламы, только мемы и спасают. Перехожу на какой-то канал в телеграмме. Последнее сообщение от какого-то Тоши. Где-то я уже слышала это имя. В памяти всплыли картины сна: темнота, преподаватель, его глаза, странный голос, а затем боль. От воспоминаний меня отвлекает свист чайника. Не спеша начинаю наливать кипяток и снова углубляюсь в мысли. Тоша. Это реальный человек или игра мозга? Очнулась уже, когда чай вылился на стол. Чёрт, опять. Подхватив полотенце, вытерла поверхность и села за стол. Ещё немного осталось до встречи с Арсением Сергеевичем. Я снова ощущаю почти физическую боль из сна и хмурюсь. Что же это со мной? Это ведь просто игра разбушевавшегося мозга. Вот только мысли постоянно возвращаются к странному видению. Что-то в этом сне не даёт мне покоя. Голубь сел на подоконник и начал что-то подбирать. Его-то стуки и вывели меня из размышлений. Я нахмурилась и дотронулась до кружки рукой. Чай остыл и, похоже, уже давно. Только сейчас смотрю на время. Через час с лишним должен приехать Арсений Сергеевич. Тяжко вздохнув, иду собираться. Да, я готовлюсь к выходу настолько заранее. Когда нервничаешь, совсем не получается усидеть на попе ровно. Сделаю макияж… Не люблю это дело. Я и так прекрасна. Не будем говорить, что мне просто очень лень. Включаю подборку, в основном состоящую из песен Земфиры, и проваливаюсь в музыку. Тон, реснички. Я, тихо напевая, кривляюсь у зеркала в ванной. Включается следующая песня. Мелодия до боли знакомая. Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко. Эти слова с детства вызывают у меня сильнейшую ностальгию. Проваливаюсь в небытие, взглядом просверливая дырку в стене. Звонок. Телефон или домофон? Замороженное сознание напрягается, чтобы обработать эту информацию. Телефон. — Алло, — всё ещё во сне произношу я. — Спускайся, я уже у подъезда. На часах пятнадцать минут десятого. Опоздал, гад. Вслух мы произносить это, конечно, не будем. Бодрый вздох, и я беру себя в руки. Бегом, бегом по серым ступенькам многоэтажки. Как я только не запнулась до сих пор с моей неуклюжей натурой? И вот передо мной стоит мужчина в чёрных лакированных ботинках, с уложенными волосами, но со смущённым, оттого глупым лицом, что на контрасте с одеждой выглядит даже немного смешно. Рядом с преподавателем красуется машина чуть выше среднего класса. Выглядит это так, будто я милая золушка, а передо мной прекрасный принц с белым конём (он, кстати, чёрный), но как бы не так. — Долго ждать тебя пришлось. Ты там что, уснула? — Арсений Сергеевич усмехается, открывая для меня дверь, тем самым приглашая в машину на переднее сиденье. На этом месте в его машине я ещё точно не каталась… Внутри появляется неоправданная гордость за себя. — Кто уснул, я? А кто на пятнадцать минут опоздал? Об этом уж я не говорю, — решила ответить я насмешкой, таким образом пытаясь чуть пристыдить Арсения. Мужчина слегка недовольно захлопнул за мной дверь и уселся за руль. Мы болтали всю дорогу. Было ощущение, словно неловкость вся куда-то испарилась без следа. Только через примерно двадцать минут я додумалась спросить: — А мы куда, кстати? Я не зря так ярко накрасилась? — Прогуляться по парку, — увидев непонимающее выражение моего лица, Арсений Сергеевич решает продолжить. — Мой любимый парк. Почти каждый день там бегаю по утрам. Бегает по утрам. Он ещё и бегает по утрам. Больно правильный… Мы выходим, и нас тут же обдаёт свежим морозным ветерком. Вечерняя прохлада. Деревья в темноте напоминают горы и небольшие холмы. Людей в парке почти нет. Медленным размеренным шагом мы прогуливаемся по асфальтированной дорожке, уходя всё дальше и дальше от машины. Тишина. Сквозь неё слышен где-то вдали шум от проезжающих авто. Эту шумящую тишину решает прервать Арсений Сергеевич: — Я и правда хотел признаться кое в чём. В любви? Нет. Да с чего бы ему? Если всё же в чувствах… О боги, моё сердце. Оно ускоряется в разы, и тело начинает обдавать жаром. Кровь становится горячей. Чувства во всех их проявлениях. Взглядом показываю, что готова услышать продолжение. — Мне снятся сны, понимаешь? Как это связано с тобой? — мужчина усмехается с самого себя. — Мне снишься ты. Они очень странные. Будто настоящие, — Арсений Сергеевич на секунду задумывается и, в разы погрустнев, произносит. — Иногда кажется, что я схожу с ума, — преподаватель выжидающе смотрит на меня. Сон? Мне тоже снился, но что за бред? Это ничего не значит. Арсений Сергеевич хотел всё это время рассказать про сон? Чувствую себя обманутой, преданной. Конечно, он и не обещал признаться мне в любви, но… Но… Я хотела, надеялась, а он про сон? Всего лишь? Поток мыслей с каждой секундой убивал во мне надежду и пробуждал отчаяние. Глаза слезятся. Хорошо, что я вовремя заметила это. Я поворачиваюсь к мужчине спиной. — Это всё, что вы хотели сказать? — до сих пор сдерживая себя, произношу я. — Что-то не так? Да, это всё, но… Это глупо, глупо! На что я надеялась? Я не золушка, да и он далеко не принц, хоть и бегает в парке по утрам. Не даю Арсению договорить: — До свидания, Арсений Сергеевич.