***
— Засунь поглубже эти свои мечтания — стихи. Жизнь — это не сладкие фразочки и мягкие облака, а сталь, раскалённая сталь, которая обжигает, каждый раз оставляя глубокие шрамы на теле и в душе. Мама не пьяна, и она права. Мой очередной стихотворный тайник летит в помойку.***
Но ему я ведь могу довериться? Почему? Я хочу ему доверять. — Кхм, ну тогда слушайте, — достаю из кармана телефон и открываю заметки, которые так много скрывают.Я знала, что лиса хитрее зайцев всех. Я знала, что у них фальшиво-мерзкий смех, Но я ведь повелась, я прыгнула им в пасть. Прошу, ты, солнца луч, не дай же мне упасть. Наш хитростный зверинец умеет поболтать И обсудить по правилам и всех чужих, и мать. Одна из их компании хитрее, чем лиса; И выглядит, как мышь; токсична, как оса; Смеётся на все шутки, но смотрит свысока; Виляя своим хвостиком, она растит бока. Её подруга-мышка довольно хороша. Перебрала уж всех, она так, не спеша, И к волку заходила, и к рыжему коту, И быстро убегала, хватая на лету Всё мышеловки в сумку, которые здесь есть, И часто, очень часто она велась на лесть. Две мышки неразлучны, надолго ли, кто знает? Но тут из подворотни она бежит и лает — Собака рыжей масти. Бежит и на всех скалит Она кривые зубы, она ведь против всех. Ну а за ней плетутся, скрывая грязный мех, Три очень тощих Жучки и осуждают всех.
Смущённо поднимаю глаза от телефона и произношу: — Ну, это что-то типа басни, — сглатываю слюну. — Это я ещё в школе про моих одноклассниц написала. Не очень, да? Арсений Сергеевич смотрит на меня, почти не моргая. На его лице я вижу сочувствие, жалость. Почему? Пока я вижу всё это, мои чувства тоже бушуют. При каждой встрече с этим мужчиной я становлюсь, словно оголённый провод, настолько чувствительна, что от каждого движения прихожу либо в отпад, либо в полный восторг. Но ни за что на свете я не покажу этих эмоций. Потому что сильна! Думаю, это так… Наконец Арсений Сергеевич опускает глаза и слегка вдыхает для ответа: — Видно трудно тебе в школе было, — он потирает рукой своё запястье (нервничает?). — А твоё стихотворение. Оно… Оно прекрасно, — сверкает глазками. — Да не преувеличивайте, — перебиваю я, всё же принимая лесть близко к сердцу. — Нет, правда, — смотрит на наручные часы. — Ох, уже опаздываем! — обеспокоенно мужчина показывает время на руке, одновременно убирая тарелки. Милашка. Эх, я влюбилась по уши. Это проблема. Он красив, таинственен, умён. Всё как на подбор. Может, он принц из патриархальной старой сказки? Университет. Там всё как обычно: толпа студентов, снующих туда и обратно, среди которых мелькают лица преподавателей. Арсений же сразу, как только мы вошли в здание, растворяется среди них, оставляя меня в одиночестве. Нехотя я иду искать кабинет, где должна проходить лекция. Довольно скучно, но хоть можно расслабиться. Может, даже немного поспать, если повезёт. Выходя из кабинета, я ещё витаю в облаках, из-за чего натыкаюсь на одногруппника, поваливая его и к тому же наседая сверху. Только через секунду до меня доходит, что произошло, и мои щеки начинают пылать. Резко спохватившись, извинившись и подхватив отлетевший в сторону рюкзак, я выбегаю, направившись в туалет. Умывание ледяной водой, как обычно, помогает, хоть и не сильно. Но ведь уже лучше, чем ничего, правда? Горестно вздохнув, я направляюсь к следующему кабинету. Сейчас у нас экономика организации. Вот теперь надо будет напрягать извилины и что-то да отвечать. И надо же так повезти: уже входя в кабинет, я запинаюсь о порог. Правда, на этот раз держусь на ногах. Лёгкие смешки от нескольких, пришедших к этому моменту одногруппников, заставляют мои щеки снова вспыхнуть огнем. Но я делаю вид, что все хорошо, все так и должно быть. Гордо поднимаю голову и сажусь на свое место. Павел Алексеевич заходит, рассматривая «прибывших». Ещё минута и пара начинается. Звонок. Преподаватель, не дожидаясь «опоздавших», даёт самостоятельную. Это его излюбленный метод «опроса». Сначала пишем, потом отвечаем. Итак, нематериальные ресурсы. Вроде бы лёгкий вопрос, но в голове крутятся только «гуд-вилл» и «ноу-хау». Ещё два. Ну, наименование места происхождения товара. А четвертое? Ввиду волнения все мысли сбиваются в кучу, не давая нормально думать, поэтому ответ на момент сдачи остаётся недописанным. И как назло, мой листочек Павел Алексеевич берёт на проверку первым. — Александра, вы не полностью ответили на вопрос. Можете сказать, что вы пропустили? Но сказать я не могу. От волнения аж в горле пересыхает. — Хорошо. Что такое гуд-вилл? — Это репутация… Хм, предприятия? — сбивчиво, но все же отвечаю. — Вы меня спрашиваете? — следует ухмылка. — Правильно. А ноу-хау? Вот здесь моя голова резко пустеет. — Это… Ну… Когда что-то новое придумывают. Сказать, что мне было стыдно — ничего не сказать. — Нет, Александра, — смешки в его голосе сложно не услышать. — Ноу-хау — это технология производства, научно-технические, коммерческие, организационные и управленческие знания, необходимые для функционирования производства. Садись. Я закусила губу и бесшумно опустилась на место. Надеюсь, он поставит хотя бы три. Ну или — если повезёт — четыре. Остаток пары Павел Алексеевич меня не трогал и будто бы специально обходил взглядом. Вот и хорошо, меньше позориться буду. Как и обычно, он отпустил нас на пять минут раньше, так что я быстро собралась и ускользнула из кабинета. Третья и последняя пара. Я уже было собралась идти, как пришло уведомление от старосты. Пару отменили. Отлично. В очередной раз вздохнув, я направляюсь к выходу из университета. Тут же раздаётся звонок, но не на на пару, а из моего телефона. — Алё, Сашух, едь к нам, — невпопад произносят Ира и Котёнок. — Да еду я уже, — недовольно вздыхаю, пиная камушек по дороге к метро. — Сколько раз говорила не называть меня Сашух… Звучит как-то по-гопничьи. — Да ладно тебе, Сашух, мы ж по-дружески, — слышится смех, после чего гудки. Сбросили, даже не попрощавшись. Вот же бестии!***
Метро Питербурга — красота. Оно наполнено атмосферой творчества. Странно, что даже здесь — среди огромных толп скопившихся людей, я чувствую себя уютнее, чем в Воронеже. Только бы мама дождалась меня. Несмотря на её характер, хочу хоть раз ещё её увидеть. Ну, вот и знакомая улица. Она роднее, чем моя съёмная квартира рядом с центром города. Тут я впервые опозорилась перед Арсением Сергеевичем. Странно. Воспоминания об этом моменте какие-то не постыдные, а добрые. Будто нам суждено было встретиться. Эх, опять я всё романтизирую. Тогда была полная луна, звёзды сияли ярче. Хотя никакой романтики. Я ведь наблевала ему на сиденье. Всё, теперь точно не буду это вспоминать. — Сашуууха! — с балкона мне машет Ирочка, а чуть позади стоит Милана. — Считаю до десяти, и ты оказываешься около нашей двери. Раааз… Ну ладно, подыграю девчонкам. И вот я с тяжёлой сумкой срываюсь с места. Домофон сломан, поэтому я беспрепятственно вбегаю в подъезд. На их этаже уже появляется отдышка. Что ж такое? Я же не курю. Поставив руки на колени, я вдыхаю воздух всеми лёгким, но его всё равно не хватает. Напоминает сон… Не успеваю задуматься, как распахивается подпалённая дверь, и в проёме появляется Милана, а за ней и Ира. — Дурашка, ты не успела, заходи уж. Разуваюсь, после чего мы идём делать что? Конечно же пить чай. Только чай в этой квартире не с ромашками, а с каплей водочки или коньяка. Ну, коньяк — дорогое удовольствие, сами знаете. — Ну что? Не терпится узнать наш секрет? — добавляя в чай непонятное содержимое, пытливо спрашивает Ира. Я слишком увлеклась печеньками. Они такие вкусные, с шоколадной крошкой, от «Милки». Мои любимые. — Фто? — сначала прожёвываю. — Какой ещё секрет? Котёнок и Ира в смятении и шуточном возмущении переглядываются. — Не помнит, ха! — поднимает бровки Милана. — Да помнит она. Мы ей все уши прожужжали про это по телефону. Просто прикалывается, — Ира возмущённо облокачивается на столешницу, — ведь так? — Да хватит играть в доброго и злого полицейских, — даю я достойных ответ, запихивая ещё одну печеньку в и так набитый рот. — Васскавывайте уже! Девчонки смеются, расставляя чашечки на стол. — Научись уже говорить не с набитым ртом, — отчитывает меня Котёнок, присаживаясь рядом на скрипящий стульчик эпохи СССР. — Да, да. Посмотри, уже весь стол в крошках, — добавляет Ирочка, тоже приземляясь рядом. — Да ладно вам, — хмурюсь, но почему-то на лицах в ответ вижу умиление. — Мне уже даже интересно стало. Говорите! — Хорошо, — произносят девочки хором. Ира нежно берёт руку Миланы и кладёт на стол, но не отпускает. Они ласково смотрят друг другу в глаза, и, похоже, я уже начинаю догадываться, что здесь происходит. — Догадываешься? — с ухмылкой спрашивает Котёнок, на что я отвечаю кивком. — Вы… — я делаю паузу, на что Ира в ожидании приподнимает брови, — сделали мне какой-то подарок? — выпаливаю я. — Что? — А что, нет? — улыбаюсь, уверенная в своём ответе. Ира встаёт и зачем-то подходит к серому шкафчику. А что таится в нём? Добавка для чая. Она берёт бутылку и лишь одну стопку. — Для этого нужно выпить, — наконец Ирочка поясняет свои действия, после чего в неё залетает несколько миллилитров сорокоградусной водки. — Между прочим, водка элитная. Ну так вот, на чём мы остановились? — На нас, — как никогда скромно пропискивает Милана. — Мы встречаемся, — шок и у меня, и у Котёнка (она не думала, что Ира скажет настолько напрямую), — мы пара, любим друг друга. Как ещё сказать, чтобы ты точно поняла? — блондинка опять берёт за руку Милану, словно пытаясь поддержать. — И кстати, меня не с водки развезло, просто я настолько сильно уверена в своих чувствах, — последние строки, кажется, адресовались совсем не мне. Вот бы мне так — полностью разобраться с чувствами и отношениями. Эх.