Всегда ли ты будешь здесь, Арс?
3 февраля 2022 г. в 02:21
— Арсений Сергеевич? — почти шёпотом роняю я слова.
Вокруг всё так же слышны шорохи, различные звуки, но аноним затих, будто и вовсе исчез. Я беру себя в руки и приближаюсь к предполагаемому месту моего собеседника и говорю:
— Вы где? Скажите что-нибудь, пожалуйста.
Как же жалко прозвучало это из моих уст. Сейчас я представлю перед собой педагога и, если он что-то скажет, то поймаю его с поличным.
— Кхм-кхм... Я здесь, — слышу голос, который теперь был ниже, чем ранее.
Тем не менее картинка сложилась. Осознание приходит только после того, как я выбегаю на улицу.
— Я чуть не потрахалась с преподавателем… — слова эхом отражаются у меня в мыслях, разнося то ли тревогу, то ли восторг, вызванный непонятно чем.
Фонари ослепляют, а шум вокруг становится таким раздражающе-громким после обыденной тишины в тёмной комнате, из-за чего я на минуту выпадаю из реальности.
— Подожди, — тяжелый выдох. — Как ты так быстро выбежала?
Сердце заставляет меня всем весом вернуться в реальность. Я оборачиваюсь, оглядывая бывшего анонима. Ощущение, будто я сейчас заплачу, но причины на то нет. Да и не стоит мне сейчас показывать свои чувства.
— Арсений Сергеевич, — твёрдо прозвучало из моих уст, словно ответ. Ответ на свой же вопрос.
— Прости. Ты, наверное, не меня хотела увидеть, — мужчина наконец поднимает глаза и смотрит на меня, напоминая провинившегося кота. — Я думал просто схожу на свидание. Не знал, что почувствую… — Арсений Сергеевич запинается, не может договорить.
— А теперь я спрошу, — говорю чётко, ощущая напряжённую обстановку. — Зачем Вы играете с моими чувствами? Зачем Вам все это, а? — голос почти срывается на крик. — Вы ведь поняли, что это я, ещё когда я прислала фотку, да? Какая же я дура! — всё же срываюсь. — Почему Вы молчите? Ответьте хоть что-нибудь. Ну пожалуйста, — глаза начинают слезиться, но я стойко сдерживаю потоп.
— Я не играю, — тихо и с дрожью в голосе произносит Арсений. — С самого начала даже не думал играть, — уже более громко.
Улица полна людей, которые слоняются туда и обратно. Кто-то спешит, а кто-то просто прогуливается с девушкой под ручку. Все они с непонятным интересом оборачиваются на крики, но смиренно проходят дальше. Любой бы начал стесняться, стараться умерить свой пыл, однако сейчас для нас на улице было абсолютно пусто - ни единого человека, только я и он смотрим друг на друга.
— Так Вы не играли. А что же тогда Вы делали? — почти без претензии в голосе, а даже чуть с сожалением спрашиваю я.
Арсений Сергеевич долго всматривается мне в глаза, пытаясь, видимо, уловить незримую истину, но видит там только вопрос, на который и сам ответа не знает, после чего всё же отводит взгляд.
— Может… Попробуем... Вместе?..
Раз, два, три, четыре. Нет, даже счёт про себя не успокаивает. Если я правильно его поняла, то я должна быть счастлива? Тогда почему я чувствую сразу всё, все эмоции этого гребаного мира: радость, отрезвление, мерзость, грусть, тепло и, наконец, агрессию.
— Вы ошибаетесь, — от моих слов побежали холодные мурашки по телу.
— Ошибаюсь?
— Именно, — в горле нарастает ком напряжения, — я помню ваши сны.
— Я не понимаю, о чём ты, — Арсений Сергеевич выглядит так, будто и правда не понимает. Венки на его лбу вспухли от напряжения, а взгляд горел ярким пламенем. Казалось, что, как только пламя догорит, на месте глаз останутся лишь жалкие опустошённые угольки.
— Тоша, — выжидаю паузу, пытаясь понять хоть что-то по реакции. — Кто он для вас?
Вдруг резко колет сердце. Я пытаюсь распрямиться, но грудную клетку словно сковало. На голову начинают брызгать маленькие капельки. Чёртовы питерские дожди!
— Ай! — я почти падаю на колени, но Арсений Сергеевич ловит меня в последний момент.
На глаза наворачиваются слёзы.
— Ты чего?! Что случилось? — в панике спрашивает мужчина, потихоньку подводя меня к своей машине.
— Я не знаю. Мне… Мне больно. Очень.
Преподаватель буквально запихивает меня на заднее сиденье машины и захлопывает дверь:
— Подожди чуть-чуть. Я сейчас отвезу тебя в больницу.
Хоть я и промокла, хоть я и зла, но сейчас мне становится лучше. Почему? Потому что я вновь оказалась на заднем сидении Арсения Сергеевича? Сумасшедшая. Он так волнуется за меня… Такой заботливый… Нет, Боже, что за мысли?! Александра, ты сейчас зла на него!
— Мне уже лучше, — привстаю. — Просто отвезите меня домой, пожалуйста.
— Как ты можешь сейчас ехать домой?
А я… Мне абсолютно наплевать на то, что он сейчас думает. Я настолько хочу спать, что просто вырубаюсь.
— Домо-о-ой, — в тепле меня, видимо, немного развезло.
Перед глазами проносится моя старая квартира, мама, дворик с милым котиком. Настоящий дом. Я стою. Пол вдруг становится чересчур твердым.
— Я хочу домой.
Справа от меня тёмная пустота. Она так манит к себе. И будто шепчет:
— Прими себя и меня. Прими меня… И познаешь ты истину.
— Ты знаешь, что я виновата, так не прощай меня никогда, прошу, — неожиданно начинает речь мама. — Ненавидь меня, — обжигающая слеза стекает по ее щеке. — А теперь мне пора.
Размеренным шагом женщина направляется прямиком в пустоту и, не успев промолвить ни слова больше, исчезает. За ней исчезают квартира, дворик, котёнок — всё, что я любила и ценила в этой жизни. А за ними остаётся стоять Арсений Сергеевич.
— Ты тоже здесь, Арс? — говорю я, но голос неестественно мужской. — А я выжил.