***
— Держите его! — послышался голос моего одноклассника, и меня схватили за руки, таща к нему. — Сейчас будет порция за два дня, а то слишком легко тебе живётся, — это звучало с насмешкой и весельем от предстоящих действий. Он сильно ударил в живот, нанося удар за ударом с громким смехом. После чего они повалили меня на холодную землю и втроём начали бить ногами. Они так наслаждались этим моментом, пока я старался закрыть свою голову и стать как можно больше клубком, пытаясь сделать так, чтобы били в менее болезненные места. К этому всему в дополнение они говорили оскорбления в мою сторону. Что я похож на гея (что и было правдой), на девчонку и на фрика. Когда же они ушли, я просто разлёгся на земле и старался сдержать слёзы улыбкой, ощущая всю боль. Ко мне подошёл пухлый мальчик и протянул руку. — Меня зовут Александр Пушкин. Я вот тут видел что с тобой случилось… Прости, что не мог оказать помощь в моменте, — он действительно сожалел об этом и выглядел виноватым. Я взял его за руку и с помощью смог подняться, улыбка была довольно слабой. — Я… Николай Гоголь… Будем знакомы, — мой вид оставлял желать лучшего. Грязная рубашка, растрёпанные волосы, ссадины. — ты чего-то хотел? Может тоже ударишь? — Нет, нет, ты что?! Я хочу стать твоим другом, — он казался таким невинным и одиноким. От подобного заявления я широко раскрыл глаза и точно был в шоке. Обычно меня избегали, осуждали, избивали, а тут дружить… Не доводилось уже достаточно давно. — Хорошо… Дни шли. Мы проводили время вместе на качелях и каруселях, любили поговорить на крышах или делать вместе домашнее задание. Те парни снова прикопались ко мне, и Саша попытался защитить меня от них, но сам довольно сильно получил. Фингал под глазом, разбитый нос, большое количество синяков. Я попросил его больше не влезать в драку, лучше приму в одиночку, чем буду видеть, как дорогого человека избивают. За время я понял, что влюбился в него. Довольно долго боялся признаться, ведь это разрушит всю дружбу.***
Мы сидели на крыше здания, угасал закат, дул слабый, но освежающий ветер. Он задумался и смотрел в небо, в котором уже была видна луна. Я иногда шутил и мы вместе смеялись. Нависла тишина, в голове было желание признаться в своих чувствах, но я был совершенно нерешительным. — У нас завтра контрольная по… Уже начал говорить Пушкин, но я перебил его. Сильно зажмурил глаза и отпустил голову, громко сказав: — Ты мне нравишься! — я и сам не сразу понял, что произнёс. А когда осознал это, нерешительно посмотрел на шокированное личико любимого человека и молчание стало угнетать. — Ох… — тихо и ошеломленно произнёс Саша. — Ты мне тоже нравишься, — на лице была неловкая улыбка, он почесал голову. — Я думал, ты всё-таки по девочкам, вот и боялся сказать… Теперь же шок был на моём лице, я действительно не ожидал, что мои чувства примут. — Я тоже думал, что ты натурал, — послышался смех, который вскоре раздался от обоих.***
Я скрывал, что творилось у меня дома. Пьющий отец и постоянно пропадавшая мать. Они не выносили друг друга, но желание развестись было только от матери. Отца же устраивала жизнь за её счёт. Он пил не просыхая, от чего случались драки родителей и часто прилетало мне. Находиться дома просто невозможно, на улице тоже. Дома бьют и оскорбляют, на улице то же самое. Мать начала ходить к своим ёбырям, с которыми была не долго. Не понимаю почему. Отец подозревал это, но фактов не было, поэтому с его стороны обвинения были пустыми. Кажется, от такого я начал сходить с ума. Однажды они меня убьют, и не важно кто именно…***
— А, вот где ты! — снова тот же парень. Он подбегает ко мне и хватает за косу. — Ты бы знал, насколько приятно тебя избивать, — и со всей силы дёрнул, от чего я потерял равновесие. Одной ногой он держит косу, второй же бьёт по животу. Интересно, почему же именно живот… Задался я вопросом терпя сильную боль. Взгляд был устремлён в небо, казалось, будто меня совершенно не били. И я пришёл к двум ответам, связанным с его матерью, если она конечно, ещё жива. На лице появилась улыбка и я засмеялся, рвано и громко, насколько было возможно. — Ты чего ржёшь?! — это привело его в бешенство. — Что, мазохист, да? — он отпустил мою косу и ударил ногой по лицу, от чего у меня пошла кровь из носа и рта после цикличных ударов в живот. Я же наклонился вбок, выплёвывая кровь, и продолжил смеяться. Он лишь смотрел, и я кое-как, с сильной болью, но встал. — Да вот сделал вывод, что твоя мать шлюха! Так ведь отец говорит? Забеременела и, по его мыслям, нагуляла. Он же её бьёт в живот? Кажись, она потеряла ребёнка, — мои слова источали яд, который копился всё это время. И мне прилетела пощёчина. — Ох, значит я угадал? Какой же ты чмошник, — я сплюнул кровь и вытер нос рукавом. Мне было дико смешно от его реакции и поведения. — А я смотрю, ты смелым стал? Не надолго! — парень ушёл, испытывая дикую злость. Я же просто пошёл по улицам непонятно куда. Домой нельзя, позвать Пушкина тоже… Наверно сейчас просто упаду на улице, а люди просто будут проходить мимо, ведь «кто-то другой поможет». Я шёл и держался за живот, иногда вытирая кровь, и совсем не придавал значение её вкусу. Было что-то необычное, что — я пойму позже. Казалось, что в глазах становилось темнее, и мне приходилось время от времени останавливаться и фокусировать сознание, что нужно идти дальше. Но в скором времени я просто отключился и упал. Помню только отрывками, как кто-то взял меня на руки. От него чувствовалось сильное тепло. Наверно, я за это время слишком замёрз… Может, ещё когда был на земле с тем хулиганом, но это не важно. А может это Александр… Однако сомневаюсь. Через какое-то время я проснулся в неизвестном мне месте. — Ох, ты очнулся, — послышалось от мужчины (?). Ну, на вид он казался старше меня. На нём была страшно красивая одежда и помещение, которое я осмотрел, тоже было необычным. —Ты как? У меня есть медицинское образование, поэтому не пришлось вызывать скорую. — Я в норме… — на мне не было рубашки, но был плед, который прекрасно грел. На теле было большое количество бинтов и пластырей, теперь запах у меня был как у аптеки. — А что случилось?.. — к сожалению, на тот момент я помнил, как просто шёл. — Я нашёл тебя на улице в ужасном состоянии. Было много крови и ты не был в сознании. И вот принёс тебя сюда, чтобы оказать помощь. Ты находишься в моём вагончике, я дрессировщик в цирке. — Теперь понятно… — я закашлял, прикрывая рот. — Почему ты такой красивый и место интересное, — видимо, думать над словами было сложно. — Расскажешь о себе? Мне интересно, почему у тебя такое состояние… И куда смотрят твои родители. И я рассказал абсолютно всё, ничего не скрыл. Почему-то он внушал доверие. Дрессировщик был в немом шоке… Он не знал, что сказать, слова просто покинули его. Я отвёл свой взгляд в угол, после чего улыбнулся и посмотрел на него. — Думаю, мне пора… Но хочу узнать как к вам обращаться. — Прости, но я действительно не знаю, что тебе сказать… Могу предоставить защиту в лице себя, — глаза Ивана намокли, он хотел начать плакать от этой истории. — Или же могу предложить тебе сбежать… Наш цирк будет не против ещё одному артисту. Он едет из города в город, так что найти тебя будет сложно. Мы тут до конца недели. Иван Гончаров, а ты? — Хорошо. Буду знать. Я Николай Гоголь, рад знакомству, и спасибо за оказанную помощь. В ином случае я бы просто умер там…***
Я с Пушкиным сидел на крыше. Решил не рассказывать, что случилось вчера. К чему лишние переживания. — Вот вы где! — опять тот же голос. Мы посмотрели на нежданных гостей и увидели не только его, но и двоих его друзей. — А ты что, думал, я не вычислю куда ты ходишь? Возьмите блондина, — два парня схватили меня и опять же дотащили к главе. Пушкин смотрел на это в сильном страхе, всё же он был тем ещё трусом. Всегда всего избегал и прятался. — Мать шлюха, а отец, ты имел в виду «тиран»? Ты сегодня будешь страдать за свои слова. Киньте, — меня кинули на поверхность, и этот парень сел на мои бёдра. Пушкин же в сильном страхе попытался ударить, но его тут же схватили помощники главы и заставили смотреть на эту сцену. — Значит, это твой парень? — он перевёл взгляд на Сашу и засмеялся. После чего опёрся на мою грудь. — Такой себе у тебя вкус, — хулиган начал тереться о мои бёдра. — Мм, тебя возбуждает? Ох! Ах! — издал два стона и перестал это делать, после чего достал нож. — Пидорас несчастный. Что, уже не смешно? Мне действительно было не очень смешно, а отвратительно от этого. Какие же у него проблемы, раз он такое делает со мной. В любом случае, я никогда не найду на это ответ. Александр же сейчас плакал и старался не издавать лишних звуков. Ему не хотелось самому получить. — Знаешь, мне давно не нравятся твои глаза. Разных цветов, а один ещё в виде креста. — он поднёс острый нож к моему левому глазу. И меня это действительно ввело в страх. Я не хочу терять глаз, не хочу умирать. Но тело просто парализовало, я не мог и пальцем пошевелить. Лишь смотреть на нож и на удовольствие в глазах напротив. Казалось, что сейчас мир отключил все звуки, я лишь слышал своё сердцебиение и его голос. — Надеюсь, тебе будет очень больно, — он взял меня за лицо, чтобы я не дёрнулся. — Не закрывай глаза, иначе выколю, а потом вспорю брюхо твоему ёбырю, — указал на моего парня своим ножом, тот сжался от страха. Вернул свой нож к моему лицу и со всей силы провёл по лицу. С щеки до конца верхнего века. От этого было слишком больно. Хотелось кричать, но в горле застрял ком. Я чувствовал как сильно пошла кровь, стекая вниз, а сам порез жёг. Кажется, потом останется только шрам. Кровь же пачкала мои волосы. Они были довольно светлые, поэтому кровь на них в начале казалась красивой, но позже темнела и превращалась в грязь. Хулиган же громко засмеялся: — Что я могу ещё сделать?.. Хм. Может вырезать своё имя? Или просто действительно убить тебя? — он наслаждался самим собой. Какой же он смелый и сильный, насколько же превосходит других. Ко мне в мозг случился нежданный выброс адреналина и инстинкт самосохранения. Я очень хотел выжить. И пока парень наслаждался моментом, я выхватил нож и уже сам засмеялся. Жертва неожиданно превзойдет своего маньяка? Он был в недоумении, потому что всё происходило слишком быстро. Человеку не привыкнуть к неожиданности, которой раньше не было, чтобы достаточно быстро отреагировать. И я резко сделал надрез на шее, стараясь приложить все силы. Его кровь резко брызнула из-за его же смеха, ведь он так и не понял, что случилось. А когда осознал, то его открытые глаза в страхе посмотрели на меня. Его кровь попала на меня и смешалась с моей же. Неожиданно, когда во время триумфа тебя окунают в грязь. Мне было противно, что этот отброс сидел на мне, и я толкнул его. Он упал и попытался закрыть руками порез, чтобы кровь не текла так быстро. Доносился сильный кашель, который сейчас терзал трахею и голосовые связки. — С-сделайте... — сказал довольно тихо и хрипло. Этот выродок действительно рассчитывал выжить? И действительно думал, что эти двое что-то мне сделают?! Смех и только! Выжить хотел только я, что и делал. Эти двое отпустили Сашу, точнее резко кинули. И он же, находясь в слишком сильном потрясении, боязни и страхе, попытался кое-как отползти подальше. Его зрачки сузились до минимума, любовник казался слишком опасным. Он действительно трясётся. Эти двое не знали что им делать. Раз такое произошло с главой, то что же станет с ними? Но я не думал их прощать, а решил убить. Да воздастся им за грехи. Мой внешний вид оставлял желать лучшего. Растрёпанные волосы, на которых уже засохла кровь, лицо, практически залитое кровью, одежда частично алая. Это дополняла широкая и безумная улыбка, широко открытые глаза и нож в руках. Похоже, в этот день я окончательно сломался. Я резко вскочил, один парень попытался выхватить нож. Он пошёл напролом, но я увернулся и ударил ножом в спину, не сильно, правда, но больно. Он попытался развернуться, но я был на шаг вперёди и толкнул его, чтобы он упал. Парень в падении ударился головой об бетон, из которого состоит крыша, и катался от боли, а я же переключился на второго. Он дрожал от страха и смотрел на меня, но мне совершенно не жалко. Я лишь подхожу и игнорирую его попытки меня остановить. Следующее, что он чувствует, это такой же порез, как и у главы. Вот он лежит и смотрит в небо, как я недавно. Как иронично. Как только покончил со вторым, я вернулся к первому, чтобы добить. Картина вышла просто прекрасная. Три трупа, крыша, залитая кровью, я, похожий на маньяка, и мой парень, который дрожит от страха. — Саш, всё закончилось, — сказал я, убирая нож в свой внутренний карман и посмотрел на своего парня. — Я спас нам жизни. Ты не рад? Пушкин молчит и смотрит на меня в ужасе, со слезами на глазах. Кое-как встаёт, и я делаю шаг навстречу, делая жест для объятий. — Н-не подходи! — кричит он и делает шаги к выходу, смотря на меня. — Не подходи ко мне больше! — снова кричит и убегает. А я смотрю вслед с улыбкой на лице и отчаянием. — Насколько же он слаб, — тихо говорю и поднимаю голову на небо. — Он не расскажет. В этом я уверен. Как смешно закончилась первая любовь. Видимо принять, что твой парень убил троих людей — сложно. И видимо нужно похоронить чувство любви глубоко в себе. Маньяк, который любит… Слишком глупо звучит. Небо затянулось облаками, начался дождь. Словно небо оплакивает три трупа и душу Гоголя. Сейчас он лишь истерично смеялся, пока дождь пытался отмыть его лицо и случайно попадал на рану, которая очень сильно болела. Люди убили его морально, растерзали, кинули и затоптали. До чего же люди скверны, отвратительны, гадки, мерзки и недостойны своего существования. Я провёл на крыше долгое время и совершенно убитый и усталый пошёл домой. Хорошо, что я проживал в этом доме, а то люди не поймут. Вот подошёл к двери, глубоко вздохнул и повернул ключи в замочной скважине. Заходя внутрь я чувствую атмосферу страха. Слышится тихий и отчаянный смех. Тихо закрываю дверь и осторожно иду на кухню, откуда доносились звуки. Следующее, что я вижу. не поддается моей реакции. Я просто встал и, застыв, смотрю на следующую картину. На стене разбрызгана кровь, которая принадлежала матери, сидящей на стуле. Даже отсюда видно, что пуля пришлась в лоб. Поэтому, видимо, на стене не только кровь, но и ошмётки мозга. А рядом стоит отец с дробовиком и смотрит на это. — Ха! Сучка, доигралась?! Думала, что я никогда не узнаю с кем ты ебёшься за моей спиной? Думала, что раз я алкаш, то совсем мозги пропил?! — он говорил достаточно громко, чтобы словесно высказать ей всё. Но услышал скрип, на что тут же повернул голову и посмотрел на меня. На лице была ухмылка, а глаза те же, как и на том парне. — Сынок? Я вижу, у тебя тоже был тяжёлый день. Иди сюда, дай папе обнять тебя. Меня снова охватил инстинкт самосохранения, но, к сожалению, выбежать из квартиры не выйдет. Я тут же побежал прятаться, чтобы спасти свою жизнь. — Выродок! Ты должен делать то, что я говорю! — кричит он и перезаряжает оружие. — Раз ты решил спрятаться, то точно расскажешь всё полиции, — делает предположение достаточно громко и идёт по квартире искать меня. К счастью, наша хата была достаточного размера, чтобы успеть спрятаться и ждать. Я знал, что однажды такое случится, поэтому и знал места для подобного. — Поэтому мне нужно убить тебя, а потом застрелиться самому. В другом мире, я уверен, мы будем лучшей семьёй, — бред, полнейший бред. Господи, он сошёл с ума. Уже начал говорить шёпотом, добавляя масло в огонь. Второй раз за день на мою жизнь покушаются. Я обязан выжить, хорошо, что нож остался у меня. Охватывал дикий страх, от чего дыхание участилось и пришлось свободной рукой закрыть нос. Я прислушался к приближающимся шагам. — Коля, я же знаю, что ты где-то спрятался в надежде выжить, но у тебя не выйдет. Позволь мне создать хорошую семью… Он очень близко к месту, где я спрятался. Это было небольшое расстояние между шкафом и стеной, но я на удивление легко мог туда пролезть, и свет тоже совсем не попадал. Поэтому это место было совершенно неожиданным. Вот он проходит мимо, я тихо вылезаю, подхожу ближе и резко режу шею. — Ты. Сучёныш, — он резко разворачивается и стреляет, хорошо, что мимо. Я хватаю дуло, чтобы оно было направлено в сторону и выхватываю, параллельно толкая его. Я сажусь на него и начинаю наносить один удар за другим, чтобы эта тварь почувствовала всю мою ненависть, всё то, что я пережил за 16 лет своей жизни. На моём лице лишь улыбка, ничего другого. Я же выжил в конечном итоге. И вот, когда отец точно умер, я встаю и иду в свою комнату, чтобы сменить одежду. Протираю нож, а на рану и волосы нет времени. Быстро хватаю нужные вещи в виде паспорта, денег и своего телефона. А дальше выбегаю из квартиры, закрыв дверь, и по пожарной лестнице бегу вниз. Меня больше ничего не держит в этом месте… Единственное куда я мог сейчас прийти, это в цирк, где меня возможно ждал Гончаров. Если хочешь жить, будь сильнее остальных. Убивай тех, кто хочет убить тебя, и не давай другим себя оскорблять. Не показывай истинные эмоции и не открывайся. По этому принципу я теперь буду жить… В этот день мальчик почувствовал какого это, испытывать страх, когда тебя действительно пытаются убить. Он вкусил собственный вкус крови и вкус наказания. С этого момента сломанный мальчик желает наказывать за преступления и нести веселье зрителям. *** Гоголь включает воду и начинает вытирать кровь с лица. Пусть этот вкус переносит в переломный момент жизни, которым он может наслаждаться, но не стоит на нём зацикливаться. Вот кровь смыта, салфетками заткнуты ноздри, и он возвращается в комнату. К сожалению, голова так и не перестала болеть. Но раздаётся звон, из-за которого приходится встать и открыть дверь. — Коль, я тут не… — Гончаров уже хотел было сказать «не надолго», но, увидев состояние клоуна, изменил свои слова. — Я тут надолго… Благодаря Ивану Николай был накормлен едой и таблетками, был спасён от собственной тьмы и одиночества. Насколько же Гоголь обязан ему своей жизнью…